Как-то так получилось, что почти одновременно (и не сговариваясь) с Александром Бауновым мне захотелось порассуждать, о каких традициях и какой морали сегодня идет речь в России. Сперва о том, какой морали у нас нет и не должно быть.

«Россия… – страна, которая стремится к построению справедливого общества, основанного прежде всего на моральных ценностях», – сказал семь лет назад В.В. Путин. Спустя шесть лет он же прямо противопоставил Западную Европу и Россию в смысле морали в послании Федеральному Собранию: «Разрушение традиционных ценностей сверху, которое мы наблюдаем во многих странах, губительно и проводится вопреки воле народного большинства. Нас все больше поддерживают в нашем стремлении сохранить традиционные ценности (курсив мой. – А.М.): ценности гуманизма, ценности традиционного мира, семьи и религиозные ценности». 

На Валдайском форуме в 2013 году Путин был еще более откровенен: «Мы видим, как многие евро-атлантические страны фактически пошли по пути отказа от… христианских ценностей. Отрицаются нравственные начала... Что еще может быть большим свидетельством морального кризиса человеческого социума, как не утрата способности к самовоспроизводству. А сегодня практически все развитые страны уже не могут воспроизводить себя. Без ценностей, заложенных в христианстве и других мировых религиях, без формировавшихся тысячелетиями норм морали и нравственности люди неизбежно утратят человеческое достоинство. И мы считаем естественным и правильным эти ценности отстаивать». 

Слова эти звучат возвышенно и привлекательно, но очень хочется проверить их фактами и цифрами. Только так мы сможем отделить пропаганду от реальной заботы о благе нации. 

Начнем с определений. Казалось бы, можно надеяться, что Владимир Путин под «христианской моралью» традиционно понимает отказ от того, что, согласно Евангелию от Марка (7:19 – 7:23) делает человека «нечистым»: убийство, жестокость, кража, сексуальная развращенность, зависимость от страстей, зависть, обман, жадность, злые мысли и глупость. 

В этом случае президент был бы безусловно прав, придавая большое значение «христианской» морали. Мораль – важная составляющая прогресса страны. Многие экономисты (например, Пол Хайни или С. Майкл Крейвен) пишут о «высокой цене аморальности» для экономики. В атмосфере недоверия, вызванного аморальным поведением, стоимость всех транзакций значительно повышается, оборот денег замедляется, риски воспринимаются как более высокие, и не только скорость роста, но и сам рост во многих областях оказывается под вопросом. Более того, такие действия, как преступления, адюльтер, употребление наркотиков, сами по себе имеют существенную экономическую себестоимость, увеличивают издержки общества. Социологи напрямую связывают моральность общества с продолжительностью и качеством жизни. Уровень моральности общества влияет на все причины смертности, от насильственных и других преступлений до сердечно-сосудистых заболеваний, на эффективность всех служб – от полиции до скорой помощи, на равномерность распределения доходов и богатства в обществе, на субъективную оценку качества жизни. 

Увы, версия о таком понимании морали российскими властями не проходит. 

Что касается самовоспроизводства, можно предположить, что Владимир Владимирович погорячился. Во-первых, в сегодняшнем мире в лидерах по естественному приросту населения – Нигер, Уганда и сектор Газа. Трудно сказать, являются ли эти страны образцовыми в плане «ценностей морали и нравственности», но вряд ли даже Путин хотел бы видеть Россию в одном ряду с ними. Во-вторых, в России до 2013 года в течение 23 лет отмечалась естественная убыль населения. Только в 2013 году естественный прирост появился, да и то в ничтожных масштабах – 1,6 человека на 10 тысяч (к тому же демографы утверждают, что этот показатель нестабилен и в течение трех лет Россия опять «нырнет» в естественную убыль). С другой стороны, естественный прирост в странах ЕС-28 (без учета миграции) не был отрицательным с 1960-х годов, и сегодня он в два раза выше, чем в России. Небольшая убыль наблюдается в Германии, но только последние два года; в Великобритании и Франции прирост более чем 3 человека на 1000, естественный прирост в США – 5,5 человека на 1000. Да, демографы прогнозируют, что и в ЕС в дальнейшем естественный прирост, вероятно, будет сменяться естественной убылью, но если исходить из нынешних данных, то возникает большой вопрос, кто же «не способен на самовоспроизводство» и кому следует «сохранять традиционные ценности».

Апелляция к церкви как партнеру в «сохранении морали» настораживает еще больше. «У нас много очень направлений сотрудничества между государством и церковью. Церковь… естественный партнер для государства», – говорит Владимир Путин. А вот экономист и политолог Грег С. Пол в своих работах по сравнительному анализу религиозности и качества жизни в различных развитых странах (из выбранных стран, в частности, в США религиозными называют себя 60 процентов населения, в Германии – 48%, во Франции – 37%, в Австралии – 35%) ставит настораживающие вопросы. Неплохо бы нашим лидерам, которые видят развитие морали и рост религиозности в стране как взаимосвязанные процессы, прислушаться к следующим его словам: «Консервативная религиозная идеология является одной из вероятных причин социальной дисфункции... В частности, США являются [среди исследуемых стран] самой дисфункциональной с точки зрения убийств, количества заключенных, детской смертности, распространения гонорреи и сифилиса, абортов, подростковых беременностей, продолжительности брака, неравенства доходов, нищеты (и) средней продолжительности рабочего времени». Как утверждает Пол, цифры также достоверно свидетельствуют о том, что общества, в которых высока доля атеистов, являются существенно более «функциональными» – в смысле уровня преступности, асоциального поведения и уровня взаимного недоверия. 

Pew Research Center на основании изучения более чем сотни стран утверждает, что между процентом граждан, считающих, что вера в бога является залогом морали, и ВВП на душу населения по паритету покупательной способности, существует серьезная негативная корреляция – минус 0,76. (Согласно этой теории получается, что Китай, в котором только 15% населения утверждают так, заслуживает быстрого роста ВВП на душу населения, а США, в которых почти 60% населения объединяют мораль и веру, ждет падение ВВП.)

Согласно исследованию Gallup, в 2012 году доля религиозных граждан превышала 55% лишь в странах со средним годовым доходом на душу населения менее $20 тысяч (за одним исключением). Развитые страны по этому показателю располагаются в промежутке от 20% до 55% религиозных граждан. В России сегодня годовой доход на душу населения как раз чуть выше 20 тысяч долларов – и 52% населения считают себя религиозными. Рост религиозности либо сделает Россию исключением из правила, либо скорее оттолкнет в зону более низкого подушевого дохода. 

Ну и, наконец, чем же мораль в сегодняшней России, которую столь многие высокопоставленные лица хотят защищать от влияния «североатлантических стран», выгодно отличается от морали в странах Западной Европы – не на словах, а в цифрах? 

Увы, по всем параметрам, описанным в Евангелии от Марка, Россия не стоит даже близко со странами Североатлантического альянса. 

В России 10,2 умышленных убийства на 100 тысяч человек в год. В США – 4,2. В Германии – 0,8. Во Франции – 1,1. Это страшный разрыв даже с США, которые российские СМИ регулярно называют неспокойной страной с высоким уровнем преступности. Но еще страшнее детали. Так, например, в России за 15 лет погибло в 68 раз больше приемных детей, чем усыновленных за рубеж (за рубеж было усыновлено 34% всех детей).

В России в детских домах официально живет 105 тысяч детей. (Эта цифра вызывает сомнения: по данным системы ЕМИСС, в год в России остаются без попечения примерно 88 тысяч детей. Кроме того, в России (по данным той же ЕМИСС) функционирует более 1340 детских домов. Вряд ли можно предположить, что в среднем в детском доме живет 7 воспитанников.) ЮНЕСКО оценивает количество сирот и детей без родительского присмотра в России в 700 тысяч. При этом треть усыновленных в России возвращают в детдом. 

В США (о которых выше мы говорили как о дисфункциональном обществе) нет детских домов в нашем понимании. Там созданы residential treatment centers (местные центры опеки), в каждом из которых находится всего несколько детей. Всего в этих центрах содержится сегодня до 50 тысяч детей, то есть в 4,5 раза меньше на душу населения, чем даже по официальным данным в России. В Швеции около 5000 детей находятся на социальном попечении государства, это даже по официальным данным в 1,7 раза ниже на душу населения, чем в России. Примерно такая же картина в Германии – в 2 раза меньше (по официальным данным).

О жестокости в отношении взрослых: в России 603 заключенных на 100 тысяч человек населения. В Германии – 95, во Франции – 85. В России уникально большое количество охранников – 700 тысяч человек (1 на 208 жителей). В Германии – 177 тысяч человек (1 на 480 жителей), во Франции – 159 тысяч (1 на 400 жителей), в Швеции – 13 500 (1 на 750 жителей). В России на 100 тысяч жителей приходится 975 полицейских, в Германии – 300. 

Сексуальная аморальность Запада, на которую любят ссылаться наши идеологи, тоже вызывает сомнения, когда дело доходит до цифр. Хотя понятие это достаточно размыто (и существенно зависит от традиции), но и здесь можно найти более или менее объективные параметры. Вот только один пример: в мире на 100 родов в среднем приходится 22 аборта. В России – 73. В Европе – менее 20. По относительным показателям (на душу населения, на 1000 женщин, на 100 родов и пр.) Россия является мировым лидером по количеству абортов, причем с большим отрывом. 

Не лучше и со страстями: согласно докладу ООН, 2% взрослых россиян употребляет инъекционные наркотики. По этому показателю Россия занимает второе место в мире после Азербайджана, деля его с Сейшельскими островами. Россия занимает первое место в мире по потреблению героина. Общее количество наркоманов в России составляет более 5 млн человек, или около 3,5% населения. Для сравнения: в ЕС уровень наркомании составляет 0,51% (в Германии – 0,25%, во Франции – 0,44%), и это притом, что в России существенно хуже поставлено выявление наркомании. 

В России потребляется 15 литров алкоголя на взрослого человека в год, 51% выпиваемого – крепкие напитки. Во Франции – 12,2 л (23% – крепкие напитки), в Германии – 11,8 (18,6% – крепкие напитки). 

В России от 1 до 2% взрослого населения (данные UNAIDS) инфицировано ВИЧ. В Германии и Франции – 0,1–0,5%. 

С завистью и жадностью все тоже не очень хорошо. Соотношение доходов богатейших 10% к беднейшим 10% составляет в Германии 6,9, во Франции 9,1, в России – 12,7. 1% россиян владеют 71% национального богатства. В Европе тот же показатель – 32%. 5% самых богатых россиян владеют 82,5% национального частного богатства; 10% – 87,6%. Россия – лидер по неравенству распределения богатства в мире (даже с учетом Брунея и Саудовской Аравии!). 

При этом объем благотворительности в России – порядка 0,075% ВВП, более половины – зарубежные пожертвования (это работают иностранные агенты, которые так не нравятся нашей власти). В России 59% населения считает, что помощь необеспеченным гражданам – дело не их, а государства. 55% россиян ничего не знают о деятельности благотворительных организаций.

В США благотворительность составляет более 2% ВВП (в 120 раз больше в абсолютном выражении). 90% взрослых граждан США вовлечено в благотворительность. Такая ситуация не только в США. Лидерами по объемам международной благотворительности (помощи гражданам других стран) вслед за жителями США ($11,43 млрд в год) являются японцы ($9,85 млрд), немцы ($4,99 млрд), англичане ($4,5 млрд) и французы ($4,2 млрд). Для сравнения: общий объем благотворительности в России (внутренняя + международная от россиян + международная россиянам от иностранцев) едва достигает $1,5 млрд. 

В «cевероатлантических странах» средства, переданные на благотворительность, уменьшают налогооблагаемую базу без ограничений. В России это касается только средств, переданных в бюджетные организации.

Жадность у нас проявляется даже в отношении к собственной крови. В Европе на 1000 человек приходится 25–27 доноров, в России – 14, в Москве – менее 10. 

Поговорим о «злых мыслях». В России сегодня около 200 организаций, исповедующих «национал-патриотизм» и «национал-социализм», базирующихся на ксенофобии, ненависти к приезжим, представителям других конфессий, классов, сексуальных ориентаций. По ряду оценок, количество сторонников радикальных националистических идей составляет в России около 2% населения (3 млн человек). Для сравнения: в Германии, по оценкам, около 220 тысяч человек поддерживают праворадикальные, в том числе националистические взгляды (это примерно 0,3% населения). 

58% россиян считают оправданным применение смертной казни.

Сегодня почти 70% жителей России считают, что США и ЕС являются для России врагами. Более 70% жителей России приветствовали отторжение части суверенной территории другого государства; более 30% поддержали бы вооруженное вторжение России на Украину, которое неминуемо повлекло бы за собой убийство как русских, так и украинцев. Для сравнения: даже имеющую официально благородные цели кампанию в Афганистане поддерживало меньше 50% американцев. 

На этом фоне последним из перечисленных в Евангелии грехов – глупостью – выглядят заявления о необходимости «охранить Россию от тлетворного влияния Запада». Судя по сухим цифрам статистики, Россия существенно отстала в моральном отношении от Западной Европы, и правильнее было бы сказать: России сегодня следует всеми возможными способами перенимать у Западной Европы тот уровень морали, который в ней на сегодня сформирован. Владимир Путин постоянно апеллирует к «сохранению традиционных христианских ценностей». Согласно Евангелию от Марка, две тысячи лет назад Иисус сказал (в английском варианте это звучит намного четче, чем в русском): «You have a fine way of setting aside the commands of God in order to observe your own traditions! Thus you nullify the word of God by your tradition that you have handed down. And you do many things like that». 

Нет, как бы мы ни старались подвести базу под фразу, не о христианских традициях и не о евангельской морали говорит всенародно избранный лидер России. Но не будем отказывать ему в здравом смысле и логике. За его словами стоит серьезный смысл. Какой – в следующей статье. 

Идеология зоны: народ и власть в России наконец едины

В предыдущей статье я длинно и скучно анализировал цифры и факты, чтобы показать: мораль и ценности, охранять которые в России от влияния Запада предлагают всенародно избранный и поддерживаемый президент России и его коллеги и единомышленники, просто не могут иметь традиционных евангельских корней. О какой морали и ценностях говорят российские политики, по привычке употребляя слово «христианские», если не о евангельских? Ведь для апелляции к морали нужна идеология, которая эту мораль вводит и проповедует. 

Идеология у правящей верхушки есть. Эту идеологию разделяет и большая часть населения страны. Я бы назвал ее идеологией «Зоны в кольце Свободных Поселений». Психологи, вероятно, употребили бы вместо «зоны» термин «примитивная группа». Примитивная группа не занимается сложными творческими процессами, не производит сложный продукт. Она может добывать, распределять, потреблять – решать простые, стандартные задачи в рамках неограниченного ресурса. Уровень сотрудничества в таких группах минимален, само сотрудничество механистично (иначе в иерархии ценилась бы способность сотрудничать), результат (объем приобретаемых ресурсов) мало зависит от качества действий членов группы (иначе в иерархии ценились бы эффективные игроки). В условиях, когда личные свойства индивидуума незначительно влияют на изменение общего результата действий, дифференциация происходит только по способности индивидуума присвоить себе большую часть общего дохода. Члены примитивной группы оцениваются исключительно с точки зрения положения в иерархии, которое, в свою очередь, определяется силой (в широком смысле) и корреспондирует с правом на распределение (и в первую очередь отбор в свою пользу) имеющихся у группы ресурсов. 

Примитивная группа уходит корнями в сообщества давних предков человека. Ученые изучают такие группы на примерах современных обезьян, в частности гамадрилов, макак, некоторых павианов. «Экономика» стада гамадрилов на сто процентов дистрибутивна: во главе стада стоит вожак (альфа) и несколько самцов «ближнего круга» (бета); добыча сдается вожаку, который ее распределяет; самостоятельное потребление найденного пресекается. Социальная иерархия определяется физической силой и смелостью; самцы стоят выше самок, ниже бета в иерархии находятся гамма-самцы – ведомые, послушные вожаку, и еще ниже дельта – забитые, не имеющие почти никаких прав. «Ниже в иерархии» и «ты для меня как самка» – синонимы: утверждающий свое превосходство самец может имитировать половой акт с более слабым. Демонстрация силы не ограничивается собственными возможностями – вожаки имеют «охрану». Другие стада гамадрилов воспринимаются только в качестве претендентов на ресурсы твоей территории. При встрече вожаки «ведут переговоры» на границах территорий, окруженные с тыла телохранителями. Люди воспринимаются гамадрилами прагматически: понимая невозможность конкуренции, гамадрилы знают – у людей можно выпрашивать подачки; можно даже воровать, пока сородичи отвлекают выпрашиванием подачек. При этом идей сотрудничества с людьми у гамадрилов не возникает. 

В современной человеческой жизни нет ярче примера примитивной группы, чем российские места лишения свободы. Российская история заставила огромное множество людей пройти через зоны – в жесточайшей форме ГУЛАГА, жесткой форме современной тюрьмы (у нас и сегодня в тюрьмах 603 человека на 100 тысяч, в Германии – 95), в мягкой форме армейской службы, легкой форме советского детского сада, школы, пионерского лагеря. Этим и волнами геноцида (с 1917 года с завидной регулярностью войны, репрессии и эмиграции уносили в первую очередь ярких, независимых, не готовых подчиняться системе примитивной группы) XX век сформировал в России доминанту зонной идеологии. Чего удивляться, что именно эта, «почвенная», идеология стала новой идеологией власти – мало того, что ее поддерживает народ, она еще и является экстремально удобной для ее (власти) удержания, так как в своей сущности предполагает абсолютное отсутствие лифта из народа во власть любым способом, кроме полного принятия идеологии «зоны» и следования ей. 

Экономика «зоны» основана на полной зависимости от внешнего мира (для колонии – буквально, для страны-зоны – через экспорт и импорт), низкоэффективном производстве низкокачественного продукта и стопроцентной дистрибутивной модели распределения. Идеология «зоны» сложна, но ее мораль можно свести к нескольким основным идеям. Первая – незыблемость законов, устанавливающих иерархию, в которой почти нет социальных лифтов, а между сидящими (народ) и охраняющими (представители власти) их нет вообще. Вторая – абсолютная поддержка иерархии всеми ее представителями через принцип «как с нами, так и мы». Третья – расчет только на себя: «не верь, не бойся, не проси», все кругом враги, сотрудничество отсутствует, только соперничество; единственный способ подняться вверх – через опускание других вниз. Четвертая – принцип идентичности: не отличайся, не высовывайся, не спорь, не стучи, не жалуйся, не проявляй ни доброты, ни слабости, ни инициативы, принимай все как должное. 

Наверное, излишне говорить, насколько наша жизнь пропитана зонной культурой. Лексика, песни, понятия, переплетающиеся с законами, стремление иметь большую (признак силы) черную (видимо, признак положения в иерархии?) машину, зашкаливающий уровень агрессии друг на друга (на дорогах, в интернете, в быту), табу на самокритику и критику своей страны, агрессивный консерватизм, неприятие нового, постоянная ностальгия по прошлому и отсутствие какого бы то ни было видения будущего (иначе как в виде возврата к прошлому) – свойства примитивной группы. Лояльность населения к нынешней власти (в отличие, кстати, от предыдущих) – результат соответствия ее действий общей идеологической модели. Власть даже разговаривает с намеренным добавлением фени и блатных слов и выражений, а ее действия – это действия «правильного» пацана, зону держащего: пайку увеличивает, своих не сдает, силу показывает, когда надо, и, главное, полностью воспроизводит спектр действий лидера примитивной группы – поддерживает понятия, консолидирует дистрибуцию ресурса, регулирует иерархию, вознаграждая лояльность. С точки зрения зэка, на такое начальство молиться надо: все «расконвоированные», на волю ходят по желанию (лишь бы к перекличке успевали), товаров с воли завались, чего еще надо?

Более того, если рассматривать Россию в контексте зонной идеологии, то многие кажущиеся абсурдными вещи становятся на свое место. Первый признак зоны – общее ощущение «не дома». Согласно опросам, 63% россиян хотят сменить страну проживания. В кучах мусора, оставляемых по обочинам и в местах отдыха, в краткосрочности всех планов (включая инвестиционные), в пассивности и нежелании строить и создавать – во всем в России есть это ощущение «не дома»: все не мое, я пользуюсь украдкой, заботиться не о чем, жалеть нечего. 

В стаде гамадрилов, на зоне – и в России те, кто распределяет и контролирует, всегда выше тех, кто производит. Силовики, чиновники, власти – весь этот набор, в разы превышающий своей численностью любые мировые стандарты бюрократии, – заведомо не только имеют право на притеснение бизнесмена, но и обязаны в силу понятий (подкрепленных законом, который в России понятия очень напоминает) всячески контролировать и эксплуатировать последнего. Отсутствие защиты собственности в России, о котором так много говорят, не есть досадная недоработка: какая может быть собственность в зонной культуре, где «начальник дал – начальник взял»? 

Стереотипы «командно-административного» управления оттуда же. Привычка высших российских чиновников унижать подчиненных, и даже независимых от них людей, публично, в том числе в прямом эфире, принятый фамильярно-хамский стиль обращения менеджмента с сотрудниками, традиции многочасовых ожиданий в высоких приемных или приезда высокого начальства своими корнями уходят в армейскую систему управления войсками охраны и жесткую дисциплину для обитателей колонии. Тот факт, что «мотивация» как понятие российской власти незнакомо, а знакомы лишь «запрет» и «приказ», тоже характерно для зоны, и бесполезно объяснять, насколько они архаичны и неэффективны.

Коммуникация с населением России со стороны власти мало отличается от коммуникации с заключенными по стилю. Достаточно прочесть письмо из налоговой инспекции. Там не будет «спасибо, что Вы своими налогами финансируете нашу страну!». Там будет десять предупреждений о карах за неуплату и просрочку. 

Граждане не отстают: согласно докладу ИНДЕМ, есть только три страны в мире, где отношение к полиции хуже, чем в России. Всего в 14 странах граждане чувствуют себя менее безопасно на улице. Это объективно? Конечно, нет: в России полиция, конечно, не особенно хороша, но уж и не так плоха, и на улицах сравнительно безопасно. Это – зонная идеология: никому не верь, все враги. 

Тотальность отвержения гомосексуалистов в России тоже стопроцентно зонной природы. Это неотъемлемый элемент примитивной группы, в которой половой акт указывает на иерархию. При этом в отличие от СССР в России запрет на гомосексуализм вводиться не будет – кто же будет олицетворять собой дельта-уровень, с кем сравнивать оппонентов (кроме несистемной оппозиции)? Когда популярный политик публично приказывает жестко изнасиловать журналистку, не стоит ошибочно считать, что он подстрекает на тяжкое преступление, и даже – что он оскорбляет женщину. Он всего лишь в рамках нашей системы ценностей и морали обращает внимание женщины на ее место в иерархии – традиционным (еще со времен, когда его предки были похожи на гамадрилов) способом, путем объяснения, кто может быть инициатором полового акта. Кстати, Государственная дума, ограничившаяся по этому поводу «порицанием», вполне понимает невинность данного действия и его соответствие нашим нормам. 

Получение средств «с воли» на любой зоне строго регламентировано, так как добавляет к пайке, за которую надлежит работать и быть покладистым, неконтролируемый довесок. Поэтому неудивительно, что благотворительные организации, получающие деньги из-за рубежа, должны быть под жестким контролем. Призыв руководителя благотворительного фонда голосовать за кандидата в президенты лишь потому, что иначе он угрожает не дать денег (государственных) на детскую больницу и вообще прикрыть благотворительный фонд, только в свободном мире кажется абсурдным. А на зоне – естественным. 

Наконец, последний запрет на выезд за границу сотрудников МВД кажется даже запоздавшим. Если смотреть на них как на срочников, охраняющих зону, то непонятно вообще, почему они должны иметь право на увольнение в город. Увольнение – это поощрение, пусть его в отделе кадров вместе с паспортом и выдают. 

Не надо думать, что зона – это место, из которого всем хочется сбежать. Есть как минимум две категории людей, которые, наоборот, хотят на зоне оставаться: это те, кто пассивен, не готов на собственную инициативу, собственное мнение и собственные риски; это также те, кто обладает возможностями и/или способностями на зоне хорошо устроиться – от «начальников» до блатных (так сказать, актив зоны). Если ты принимаешь правила игры и находишься вверху иерархии, почему не оставаться «на зоне»? В России особенно много представителей и первой, и второй группы. Есть даже идеологи зоны, которые мечтают превратить в нее весь мир и видят в этом «особую миссию России». Хорошо, что пока эта версия разумно не поддерживается нашей властью. Отсюда – весьма особое отношение к внешнему миру.

Отношение к Западу у нас похоже на отношение стада гамадрилов к людям в поселке неподалеку. Мы не любим Запад, мы его боимся, мы его презираем. И мы же его боготворим, мы от него получаем почти все жизненно важное. Мы бесконечно у него просим: когда дела похуже – то кредитов, когда получше – то прав «как у людей», признания и уважения, при этом категорически отказываясь сотрудничать. Мы бесконечно возмущены, когда не получаем то, что просим, и презрительно усмехаемся, когда получаем. Мы все время остерегаемся их «коварных планов» и открыто веселимся, когда нам удается наш коварный план по отношению к ним.

Отношение к другим «зонам» у нас братское, можно и помочь, если надо. Помощь другой зоне состоит в поддержке на ее территории законов зоны и начальства зоны. Но если вдруг «братская зона» начинает менять свою идеологию на «вольную», мы видим в этом только одно – бунт заключенных. «Петухи взбунтовались!» – кричим мы в таком случае в праведном гневе и ужасе, что такое может случиться и у нас. Там, где мы не можем послать своих охранников «навести порядок», нам приходится посылать свой «актив» и помогать местным «активистам зоны». Неудивительно, что и в Крыму, и в ДНР и ЛНР у нынешних руководителей так много уголовного прошлого и/или слухов о связях с уголовным миром – где еще взять передовой отряд носителей этой идеологии? 

Зонная идеология, ценности зоны, мораль зоны – это и есть наши «традиции и устои». Они не хороши и не плохи, их не надо стесняться, так же как ими, наверное, не стоит гордиться. Просто у нас своя мораль, у Запада – своя. Сходство с гамадрилами тоже не должно нас оскорблять: самолеты похожи на птиц лишь потому, что и те и другие должны летать. Гамадрилы и мы обречены жить в экономике одного типа – с неограниченным ресурсом, который мы легко собираем и на который живем. Понятно, почему президент России говорит о защите нашей морали от влияния Запада – нашей экономике западная мораль не подойдет. Но я бы поспешил его успокоить: наша мораль и наши ценности – продукт экономической модели. Их не вытравить ничем, пока потоки нефти и газа будут приносить нам доход, в ожидании доли которого все население будет выстраиваться в очередь – кто в огромном офисе с сотней охранников, кто с метлой, в робе, в толпе мигрантов. 

Проблема в будущем. На зоне кажется, что она существует вечно. Но как бы ни была прочна колючая проволока, высоки вышки, сильны водометы и точны АК-74, современная зона существует, только пока она нужна воле (например, обеспечивает ресурсом и удерживает на своей территории множество ненадежных личностей). Когда-нибудь, не скоро, поток нефти из России закончится или станет не нужен. И тогда нашим детям (или даже внукам) придется встретиться с выбором, который сделали наши давние предки, видимо во время резкого изменения климата: поменять мораль или – вымереть. Мы не знаем, какая их часть предпочла вымереть, не изменив устоям. Мы не знаем, что выберут наши дети. Но хочется верить, что они смогут выбрать западную мораль, избавившись от зонной идеологии. Она, собственно, ничем не плоха. Просто – ведет к вымиранию. 

Мораль в России: оправдание зла в примитивной группе

О психологии примитивной группы применительно к текущей ситуации в России можно говорить долго. Отличные материалы есть у В.И. Дроганова, А.Б. Добровича, О.В. Скрипченко и десятков других психологов. В заключение моего цикла статей хочется остановиться на нескольких свойствах примитивной группы, без знания о которых невозможно понять серьезные процессы, идущие в Российской Федерации. 

«Действуя и приспосабливаясь к примитивной группе… субъект обязан всячески отрицать это, обосновывая свои поступки любыми рациональными, моральными или другими доводами, какие только доступны его интеллекту. Если он не в состоянии таким способом оправдать свое поведение, в примитивной группе его считают глупым. Субъект, находящийся внутри примитивной группы, обычно не способен сформулировать «правила», по которым она функционирует. Поймав себя даже на мысленной попытке их сформулировать, он испытывает страх расправы, легко превращающийся в опасение, что с его психикой не все в порядке», – пишет Дроганов. Это важнейшее свойство примитивной группы – отказ от осознания реалий собственного поведения и потребность в оправдании. Не стоит удивляться злобе множества читателей либеральной прессы и критических статей, письменным выкрикам «полная хрень», «Слава России», «продались гомосекам» и «не нравится – убирайтесь». Авторы не злы и не злонамеренны – им просто очень страшно, когда кто-то пытается заставить их «мысленно попытаться сформулировать» правила, по которым мы живем. 

Легко увидеть, что все: президент, СМИ, чиновники, интернет-тролли и интернет-протестующие, интеллигенты и «простой народ» – заняты придумыванием бесконечных оправданий чему-то, что не называется вслух. Что такое выборы, как не оправдание своего права править – в условиях, когда заранее понятно, что предварительные фильтры и фальсификации не допустят к власти никого из тех, кого допускать к власти не надо? Кому нужны анекдотичные легенды о фондах-агентах, «шпионском камне» и попытках Запада сделать русских педофилами? Они нужны нам, чтобы не признаваться себе, что мы живем идеологией примитивной группы, не способной сотрудничать – и как объяснение, почему сотрудничать не надо, и как оправдание игнорирования «положительного примера». Почему в ответ на статью о неэффективности нашей экономики сотни читателей пишут: «А США вообще оккупировали Ирак!»? Это что – мы живем плохо потому, что США оккупировали Ирак? Кстати, даже на статью о том, что нельзя поддерживать террористов в Донбассе, глупо отвечать что-то про плохие США, которые ведут войны по всему миру, – наше осуждение США должно приводить к противоположным, а не подобным же действиям! Мы же не соревнуемся с ними в гадости и глупости! Все это искусственные и бессмысленные оправдания членов примитивной группы, среди которых «а они сами козлы», «все так делают», «как с нами, так и мы» и (одновременно и неожиданно) «мы особенные и неповторимые» – стандартный набор для уличной банды, фанатского клуба и, к сожалению, современной России. 

«Оправданием» заняты все. Либеральные СМИ вдруг стали оправдывать действия власти в России верой власти в то, что Россия является крепостью в кольце врагов. Что вы, пишут «Ведомости», они же из КГБ. Их идеология – идеология защиты от внешнего мира. 

Это объяснение красиво, удобно и правдоподобно. Раз мы «крепость в кольце врагов», то до науки ли нам, до культуры ли, до развития ли производств и предпринимательства? Раз кругом враги, то понятно, почему у нас раздуты бюджеты обороны и безопасности, а пенсии отбирают. Это объяснение подсказывает либералам: пройдет время, придут люди не из КГБ, и все само собой встанет на место. Наконец, оно снимает с общества ответственность: подозрительный взгляд на внешний мир в поисках врага – это так понятно и простительно, хотя, конечно, не всегда адекватно… 

Понятно, что эта версия не выдерживает никакой проверки реальностью. Из осажденной крепости в стан врагов отдыхать не ездят (для тех, кто не отдыхает в Европе, Турция – член НАТО, Египет – давний союзник США, Израиль – ближайший партнер США, Таиланд – вполне встроенная в западную систему сотрудничества страна). К врагу детей учиться не отправляют. Деньги свои врагу не посылают ни «на всякий случай», ни «полежать», а между тем только счетов у россиян в Швейцарии, по некоторым данным, на 300 млрд долларов, количество российских холдингов, зарегистрированных в «Североатлантических странах», превышает сотни, долларов на руках – более 50 млрд. От стана врагов не получают половину продовольствия, автомобилей, 80% лекарств и непонятно сколько, но явно больше 50% ширпотреба (не говоря об оборудовании, технологиях и пр.). За последние 25 лет (и особенно за самые последние 14) российская зависимость от импорта стала в разы больше, и в 2014 году эта зависимость тоже растет. Создание национальных поисковиков и платежных систем (да и будет ли), выпуск нескольких экземпляров отечественных ближнемагистральных самолетов, и аптеки, заваленные арбидолом (не говоря уже о «Сколково», «Роснано» и газе в Китай), – это профанации, карго-культ, но не отказ от тотальной зависимости от Запада. Все это (включая огромные деньги, потраченные на «карго-проекты») – всего лишь оправдание, о котором говорит Дроганов. 

Не менее важным для понимания сегодняшней ситуации является правило круговой поруки, формулируемое Дрогановым следующим образом: «Для того чтобы примитивная группа не распалась и функционировала на пользу Главаря, Авторитета и их Приближенных, ее необходимо вовлечь в… сурово караемые обществом акции. Это создает ситуацию круговой поруки, поскольку вина за содеянное лежит теперь на всех. Видя, что связи в группе разрыхляются, Главарь может, например, толкнуть людей на совместно совершенное убийство... После этого группа поневоле сплачивается за счет общего чувства страха и вины».

Ответ на недоуменный вопрос «В чем причина появления взбесившегося принтера?» – в «разрыхлении связей» во власти. Принтер взбесился именно в ответ на протесты 2012 года, на разброд в Думе и правительстве, на рост недовольства в обществе. Возможно, интуитивно, но власть нашла способ сплотить заново депутатов, министров, чиновников, всех, кто должен власть поддерживать – через череду законов, от которых, окажись их авторы вне поля группового сознания и давления сверху, им было бы чудовищно стыдно. 

Аннексия Крыма в этом смысле – апофеоз: после того, как 80 процентов граждан страны поддержали воровство на межгосударственном уровне, власть в России за сплоченность группы и высокий уровень собственной поддержки может не волноваться. Сегодня очень многие требуют ввести войска на Украину и молчаливо (или – громко) одобряют помощь «повстанцам» в ДНР и ЛНР: это уже коллективно совершаемые убийства, в том числе – детей. Так что ошибаются те, кто думает, что сегодняшняя ситуация в российско-украинских отношениях может дестабилизировать Россию. Наоборот, при всех экономических и международных политических «убытках» от авантюры с Украиной власть в России за ее счет кардинально укрепляется – вследствие эффекта круговой поруки. 

Отчетливо в России проявляется «правило силы» (тот же Дроганов): «В примитивной группе… «оскорблением», «унижением» субъекта оказывается любое ущемление его амбиции. Амбиция, безусловно, ущемляется, если другой субъект показывает, что он «лучше» в каком бы то ни было отношении. Если кто-то имеет возможность безнаказанно продемонстрировать свое превосходство над другими, он обязан сделать это, иначе его сочтут слабым. Реальное выдвижение – вплоть до ранга Авторитета или претендента на роль Главаря – возможно только для тех, кто неуклонно следует [этому правилу]. Никакие способности… не вынесут его «наверх», если он не склонен пользоваться [им]. Напротив, при такой «слабой» позиции его способности и успехи будут вызывать лишь неприязнь группы и могут скорее привести к его гонению. Зато бестрепетное следование «правилу силы» выдвигает на ключевые места в группе даже того, кто, собственно, ничем и не одарен, кроме такой бестрепетности. Субъект, который демонстрирует свои особые дарования, но лишен возможности или желания унижать нижестоящих… становится гонимым».

Видимо, именно этим правилом объясняется множество «странных» проявлений бессмысленной жестокости власти (например, в случае с демонстрантами 6 мая 2012 года на Болотной площади), показная агрессивность риторики и бесконечные попытки внутри страны и в международной политике демонстрировать силу – «меряться» с США и другими странами, с громогласными заключениями типа «мы утерли Обаме нос» (в реальности Обама об этом вряд ли догадывается; кстати, представьте себе на секунду, что Обама или Меркель говорят: «Мы утерли Путину нос»…). Отсюда и наше официальное отношение к Украине и новой власти на Украине: ощущение ее новых возможностей нас «унижает», ее неспособность воевать с Россией – вызывает желание немедленно унизить ее «в ответ»; поскольку на войну мы все же решиться не можем, мы унижаем ее вербально, причем уже давно за пределами не только здравого смысла, но и элементарных приличий. У нас даже спорт вместо ощущения праздника вызывает ощущение битвы, в которой мы должны доказать свое превосходство над другими странами! Поражение футбольной сборной, по словам одного из моих собеседников, «позорит страну» (удивительно, он никогда не говорил, что беспризорники, нищие старики, самоуправство силовиков, провальный уровень медицины, низкие сроки жизни, лидерство по наркомании или десятки тысяч трупов на дорогах в год позорят страну – но вот футбол!).

Этим же правилом объясняется и «необъяснимый» с точки зрения здравого смысла феномен массовых фальсификаций властью выборов и уголовного преследования конкурентов, притом что власть явно выигрывает их без всяких фальсификаций. Власть действует в рамках «правила силы»: просто выиграть выборы недостаточно (кто-то может подумать, что это временный успех, что у власти нет сил сохранять статус-кво). Надо показать, что власть сменить невозможно, и не важно, каким способом, даже самым откровенным жульничеством. Для примитивной группы средства значения не имеют, а уровень цинизма действия только повышает статус действующего в глазах группы. 

С другой стороны, почему власть, при всей радикальности ее «примитивно группового» поведения, кажется «консервативно-центристской» на фоне множества идеологов существенно более радикальных действий (самые безумные законопроекты, самое хамское «авторитетное» поведение, самые яростные требования унижать, ограничивать в правах, даже совершать преступления, вплоть до военной агрессии и массовых убийств, исходят или от тех, кто во власти занимает ничего не решающее положение, или к власти прямого отношения не имеет)? Это следствие «инстинкта отвода агрессии»: «Участвуя в групповом гонении жертвы, субъект демонстрирует свою солидарность с группой и тем самым отводит ее агрессию от себя. Этим объясняется необыкновенная истовость, с которой иные члены примитивной группы выполняют «карательные» функции в отношении провинившихся» (тот же Дроганов). При этом власть, естественно, использует таких идеологов-угодников для демонстрации своей «справедливости и умеренности»: «Угодник существует не по тому, что Главарю приятна его льстивость и услужливость, [а] потому, что такой субъект вызывает неприязнь всей группы. И теперь, когда Главарь оказывает расположение и милость к кому бы то ни было из других, это оставляет впечатление импонирующей людям справедливости» (тот же Дроганов).

Наконец, почему мы все в России (и власть, и «народ») выглядим настолько безучастными к чужой боли и горю? Почему депутаты недрогнувшей рукой запрещают больным сиротам выезд на усыновление, обрекая их на смерть? Почему судьи не отпускают обвиняемого в мелких экономических преступлениях на похороны матери, хотя еще нет даже приговора? Почему беременную женщину нельзя выпустить из тюрьмы на полгода раньше, чтобы она родила дома