Ровно в 15-00 в пятницу, 13 февраля, позвонил кузен Егор.

- Привет! Чем занимаешься?

- С делами закончил, собираюсь домой. У меня сегодня встреча со Швепсом Гордонсом, а что?

- Слушай, тут такое дело… - Егор замялся. – Мы с Сашкой Мальком купили у вояк уазик 469, почти новый…

- Поздравляю…

- Он, вообще-то 1978 года выпуска, но всё время на консервации стоял, а тут в части технику списали и начали своим по-тихому распродавать. Ну вот мы и прихватили раритет…

- Какая занимательная история. Но где же тут подвох?

- Понимаешь, мы с Саней тут поехали в одно место, ну, типа, уаза обкатать – он же новый! Почти… Ну, вот. А у тебя Газель на ходу?

- На ходу, а что? 

Собравшийся с духом Егор закончил:

- Ты не мог бы нас притащить - у нас движок «застучал»?

- Это на новой-то машине? Ну, вы даёте! Притащу, куда же от вас денешься… А вы где?

- Мы… Понимаешь, мы в Кочубее… и это несколько печально…

- (…)! Это ж почти четыреста вёрст! Парни, вы шутите?

- Да какое тут шутим… Поехали на рыбалку на Каспий, ну и вот… немного не доехали… Выручай, брат! – Егор помолчал, и жалостливым голосом закончил – замерзаем мы тут в степи, и из еды только коньяк. А ты уже пообещал… - полуутвердительно добавил он.

- Лучше бы ты меня позвал, когда покупку обмывали…  Ну куда от вас деваться… Ждите. Через час выеду.

Спустя сорок минут,  забрав со стоянки Газель, вместе с согласившимся составить компанию другом Жекой Ефремовым, прихватив пива, снэков и заправившись под завязку, выехали.

Все триста с гаком километров пути асфальт был покрыт тонким прозрачным слоем льда, именно тем, что американцы называют «black ice» - черный лёд. Эта отвратительно скользкая невидимая мерзкая субстанция не позволяла разогнаться быстрее шестидесяти в час, а как только, воспользовавшись тем, что мы увлеклись разговором, Газель разгонялась до восьмидесяти, её развратно виляющий задок напоминал нам о том, что тащить должны были мы, а не нас…

Дул ветер такой силы, что перекати поле, катящиеся параллельно дороге, создавали впечатление, будто  мы стоим на месте. Из забуксовавшей на небольшом подъеме перед нами пустой «шаланды» выскочил водитель в домашних тапках, один тапок слетел у него с ноги и моментально растворился в темноте, унесённый злым степным февральским ветром. Пока Женя под пивко рассказывал истории из жизни современной милиции на букву «п», я прикидывал, когда нужно будет заправляться, и запоминал по пути работающие заправки, благо их встретилось нам всего две.

В 00-00 были в Кочубее. Звоню Егору.

- Ну, что вы там, живы? Как вас найти?

- Мы около новой неработающей заправки. На трассе. Только… Это ещё  километров пятьдесят в сторону Калмыкии, километра четыре не доезжая до границы. Не хотел тебя расстраивать…  Ждём тебя, как соловей лета. А ещё у нас телефоны мёрзнут и садятся… И мы тоже.

- Ну ты Егор, и жулик… и Малёк твой тоже. Ладно, ждите нас. Аферисты.

Спустя почти час напряжённого вглядывания в темноту, увидели слева силуэт заправочной станции, а посреди неё – образчик военной инженерной автомобильной мысли середины прошлого века. Вышли из машины и, разминаясь, пошли к УАЗу. Тот не подавал признаков жизни. Посветив фонариком в окно, видим такую картину – два тела, откинувшиеся на сиденьях в неестественных позах, между сиденьями – эмалированная тарелка, наполненная горящей жидкостью, и… тишина. Пламя в тарелке (по запаху – коньяк, по опыту – не хуже, чем Домбай) поколебалось и вспыхнуло ярче от свежего воздуха из открытой мною двери.  Тела зашевелились.

- О, братан… Наконец-то ты приехал – с трудом произнесло одно.

- А мы тут… греемся – подало признаки жизни другое, в бушлате, подозрительно смахивавшем на милицейский.

Зацепив УАЗа на буксир, посадив Жеку за руль поломанной машины (что ни говори, а два гаишника в России ещё что-то значат) и сговорившись остановиться перекусить в придорожном кафе в Кочубее, тронулись в обратный путь.

Выслушав по дороге историю о застучавшем движке, о моём, не имеющем границ, благородстве и добрых людях, которыми, оказывается, полон мир, о количестве оставшегося в канистре благородного напитка с восьмилетней выдержкой и количестве употреблённых внутрь в виде этого самого  напитка калорий, каждую секунду ожидая, что мне прилетит что-то в виде ископаемого УАЗа сзади, однако, на удивление, не чувствуя ни усталости, ни голода, отбуксировал всю компанию до замечательного дагестанского села Кочубей, названного в честь революционера, боровшегося, в том числе и в здешних местах, за счастье трудового народа сто лет назад, и находящегося в нём не менее замечательного колоритного кафе с романтичным названием «У Патимат».

В этом милом восточном  заведении вместо столов были низенькие достарханы, а вместо стульев –мягкие ковры с кожаными подушками. Пахло пловом, кальяном и коньяком. Впрочем, в последнем не уверен – я пропитался коньячным ароматом, как шаурмен шаурмой, и не мог быть объективен в этом вопросе.

Пока ожидали заказ, вышел проветриться и посмотреть машины. Когда минут через десять вернулся, увидел такую картину – три (уже три!) спящих вокруг накрытого достархана тела, и скромную восточную девушку – сотрудницу кафе, осторожно пытавшуюся их разбудить. 

- А вы кушать будете? – Ох уж эти восточные красавицы, с опущенным взглядом и скрытой улыбкой!

Я успокоил гостеприимную хозяйку, растолкал своих слегка помятых спящих попутчиков, имевших вид визирей и султанов в изгнании (ничего не могу поделать со своими впечатлениями - именно так они выглядели на фоне азиатского интерьера кафе). После раннего завтрака мои спутники заметно повеселели, а я, напротив, слегка затосковал – мне вдруг тоже захотелось побыть визирём, и вздремнуть на мягких подушках минут пятьсот-шестьсот…

Через несколько часов, пережив ещё несколько происшествий, о которых умолчу, я благополучно доставил моих друзей домой.

Мне думалось, что этот эпизод так и останется забавным воспоминанием, очередным приключением, о котором будет весело вспоминать в компании с друзьями, но не тут-то было…

У всего на этой планете бывает начало и конец.

 А, как выяснилось, бывает и продолжение ; )