В колонках играет - Адаптация/Золотой храм
"Напущу я на вас неотвязные лозы, подумал Перец, и род ваш проклятый джунгли сметут, кровли обрушатся, балки падут, и карелою, горькой карелой дома зарастут…"


Раз уж речь зашла о Стругацких, вспомнились мне отдельные места из "Улитки на склоне". Прекраснодушный интеллигент Перец, мечтавший о лесе, но попавший туда один-единственный раз перед головокружительным кульбитом своей карьеры, через силу терпит Управление по делам леса, в котором работает внештатным сотрудником, его раздражают попытки как Управления в целом, так и его наиболее выдающихся представителей типа Домарощинера превратить многоплановый живой организм леса в сухую бетонную площадку -- для ясности, а ощутив себя всевластным Директором, Перец готов даже взорвать Управление ко всем чертям -- разумеется, из чувства глубокого внутреннего протеста. Ну, или хотя бы распустить Управление, поскольку взрывать и дурак может ("Убивать и рукоед может," -- говорит Кандиду "славная подруга". -- "Ты можешь живое делать мёртвым?" Что любопытно, преобразование живого в мёртвое и наоборот называется у "славных подруг" именно "управлением", символичненько так.) Ну, или искоренить группу Искоренения, чтобы никто не смел навязывать лесу свой образ жизни, чтобы никто не отлавливал детей аборигенов подобно Беатрисе Вах (разумеется, исключительно из гуманных соображений, приобщая дикарей к Цивилизации), чтобы никто, подобно шофёру Тузику, не вожделел перетрахать тамошних русалок, чтобы никто не нарушал естественного хода загадочных событий в лесу: вот русалка встретила выводок щенков и повела их в озеро, а в результате на другом конце леса появится новое облако лилового тумана или скроется под водой новая обезлюдевшая деревня, и всё будет полно скрытого смысла, ускользающего от искоренителей, потому что им не дано понять того, что существует иная жизнь с иными ценностями, не требующая и даже не просящая никакого вмешательства.

Та самая жизнь, в гуще которой оказался Кандид. Почти вольтеровский, брошенный в круговорот безумных приключений, лишившийся всего своего оптимизма (если этот оптимизм у него вообще существовал), которому осталось только одно -- возделывать свой сад уничтожать "мертвяков", биороботов, бездумно выполняющих приказы своих хозяек держать и не пущать захваченных особей женского пола, которым предстоит принять участие в великой битве прогрессивного нового с отжившим свой век старым (вроде козлов-мужиков, которые никому не нужны, потому что лишние в новом прекрасном мире). При этом Кандид прекрасно понимает, что ни ему не удастся уйти отсюда, из кафкианского леса, ни многим, многим другим.

Перец идеализирует лес вместе с его правилами жизни -- Кандид видит его изнутри и поэтому далёк от идеализации тамошней биологической цивилизации, особенно после пришедшего к нему понимания того, что половина тамошнего населения фактически объявлена вне закона: управляемые вирусы, рукоеды, гиппоцеты и мертвяки уверенно прореживают деревни, которым уготовано превращение в бездонные треугольные озёра, места для Спокойствия и Слияния "славных подруг" во имя Одержания. Перец стремится сохранить статус-кво (исключительно с его точки зрения) леса, не имея понятия об истинных целях всяческих "русалок", за которых он внезапно почувствовал личную ответственность, и тем более о перспективах "лишних людей", населяющих лес. Об этих перспективах, кстати, не имеет понятия и коллективное Управление, имеющее свои виды на преобразование общества аборигенов. А вот аборигенам действительно некуда бежать: с одной стороны -- благородные цивилизаторы, отлавливающие детей для воспитания по своим, колонизаторским правилам, с другой -- жрицы партеногенеза, объявившие половину населения "ошибкой", не имеющей права на дальнейшее существование.

Интеллигент Перец всегда готов понять и простить лес, что бы там ни происходило, несмотря на то, что "славные подруги" не видят Человека не только в любом деревенском дураке, но и в самом Переце -- очередном козле с Белых скал, способного лишь на то, чтобы поганить женщин. Перец ничего не имеет против выхода леса на оперативный простор с поглощением и уничтожением всяческих следов человеческой Цивилизации, которая ему, Перецу, обрыдла до того, что интервенция и оккупация Лесом (с большой буквы) -- именно то, чего заслуживает и Управление, и его обитатели. Тоска по пониманию -- это скорее болезнь непонятого интеллигента, столь остро чувствующего своё экзистенциальное одиночество, что от этого чувства рукой подать до уподобления себя машинке в лабиринте, на которую, собственно, глубоко наплевать неким наблюдателям и которой, собственно, в свою очередь глубоко наплевать на самих наблюдателей и их непонятные цели. "Счастье -- это когда тебя понимают," -- помните, да? Не ты понимаешь, а тебя понимают. А ты тем временем подобно Кандиду понимаешь, что ни у цивилизованного мира в лице Управления, ни у почти ницшеанских сверхчеловеков лесного разлива, как и всегда готовых понять и принять их интеллигентов с Белых Скал, нет никакого желания понять неправильный дикий народ, неожиданно для себя оказавшийся лишним на своей земле.