"На его месте должен был быть я..."

    Вычитал на ЯПе. Нестыковок много, да чего к мелочам придираться? Я мало чего цитирую. А тут включил своё небедное воображение...  Сказать что ржал - слабо. Катался по полу. В общем, рассказ из серии "нарочно не придумаешь". И комменты под стать. Вот такая Рождественская сказка:

"Вчера мой 12-летний сын участвовал в Рождественском школьном спектакле. Он заранее объявил, что ему досталась роль Иосифа Сталина, который что-то сообщает какой-то женщине.

    Мы не сильно удивились, потому что за годы в школе сыграли много ролей, например, эпохальную роль Арбуза. Поскольку спектакль должен был пройти на втором иностранном языке (немецком), мы не стали особенно уточнять, кому, что и зачем нужно сообщать. Нужно, так нужно.
Сказано – сделано: бабушка пришила генеральские лампасы к брюкам, достали офицерские «яловые» сапоги, сделали шикарные усы, френч с маршальскими погонами, петлицами, красную папку Генералиссимуса с большой звездой и др.
Подготовились, чтобы блистать.

    Неладное заподозрили непосредственно перед спектаклем, обнаружив одноклассника в костюме… царя Соломона.
Перед самым началом выяснилась завязка драмы: да, сыну досталась роль Иосифа. Только НЕ Иосифа Сталина! Просто Иосифа! Который сообщает… благую весть!! Деве Марии!!! Спектакль-то Рождественский!!!!
Времени не было, и сын отправился сообщать благую весть в виде Иосифа Сталина.
В своем костюме он имел бешеный успех! При каждом его появлении у мамочек в зале начиналась неостанавливаемая истерика, сопровождаемая слезами, иканием и тихим восторженным подвыванием откуда-то из-под стульев.
    Поскольку сын находился в некоторой растерянности, из-за осознания груза своей вины в «перепутывании» амплуа, драматические паузы от Иосифа Сталина по степени накала, реакции зала, чувства всеобщего единения и восторга превосходили шоу Ивана Урганта.
Оно и понятно – представьте, вот приходит Иосиф Сталин к Марии – и уже совершенно не важно, что он ей там сообщил (на немецком) – тут уж любой бы поверил! "

---

Комменты:

- он сообщил Марии на немецком благую весть -гитлер капут

- представляю! Выходит Сталин к Деве ,медленно достаёт свою трубку из кармана,из другого табак....забивает табак и произносит- Расстрелять !

- Логичное развитие персонажей-царь Ирод преобразуется в Гитлера, архангел, сообщающий Марии весть, предстает в образе Берия (поправляя пенсне :"Ара, ребенок будет, да!")

- "Благую вЭсть принэс нам таварищ Жюков!"

- Страх как хочется увидеть Иосифа, который говорит " Товарисч Мария (затягивает трубку), я принэс Вам благую вэсть (затягивает трубку)."

- Девственница забеременела и родила красноармейца Иисуса.

От себя добавлю: в такой ситуации, будь Мария даже  ни разу не беременной, родила бы минимум двойню.

НУЖНА ПОМОЩЬ!!!

С наступлением осени, в подвалах страны замерзают личинки мух, бесчисленное количество малышей - опарышей.

Помогите кто может! Они очень милые и ласковые. Не оставайтесь равнодушными! Ставьте лайки и цитируйте!

Urban gothic.

Магнитогорский металлургический комбинат (Магнитка) в ускоренном воспроизведении.
view

Поэт Арчет

03. Спите с теми, кто снится

Спите с теми, кто снится. Целуйте, закрыв глаза.
Почаще меняйте лица, страницы и адреса.

По лестнице - прямо в Небо. Под песни колоколов, насвистывая нелепо, пиная болиголов, отстукивая по вене, вселенную волоча, отталкивая ступени из желтого кирпича -
несите на небо звёзды. Танцуйте на берегу.
Бросайте дома и гнёзда, потерянную серьгу, утраченную невинность, почти завершённый стих...

Спите. С теми. Кто снится.
Вы сами - один из них.

09. Письмо Летчика Маленькому Принцу

Принц, понимаешь... Дела у меня не очень.
Ливни идут, а люди - стоят. Тоска.
Ты улетел - и нет уже больше мочи,

мир обезлюдел, как будто бы между прочим.
Он состоит из Африки и песка.

Мир состоит из взрослых и одиноких,
сломанных самолетов и навсегда
юных друзей.

Серьезные не жестоки -
Им все равно. Я думаю, это сроки
годности мира. А может, уже года.

Впрочем, достаточно.
Как там ты? А барашек?
А баобабы? А роза? Её шипы?

Мой самолет приземлился среди ромашек,
и у ромашек нету ее замашек...
Это, выходит, наверное, из толпы...

Слушай, напомни! Точно - шестьсот двенадцать?
Твой астероид? И буква, - барашек, "бе"?
Здесь мне почти что незачем оставаться,
и без меня сумеют навоеваться.

Скоро, наверное, я улечу к тебе.

15. Молитва о детях

Боже,
храни детей,
которым за двадцать

Им умирать,
а потом еще расставаться

Аскеру дай голос,
прохожим слух
Дай отдохнуть
неспящему после двух

Сделай так, чтобы раз
в девятнадцать лет -
Крайний поезд,
последний шальной билет

Дай сибариту
трубочку и бокал
Сделай,
чтобы кофе не убегал...

Но больше - люби
поэтов и нищебродов,
выходцев из гонимых
Твоих народов:

Геев и хиппи,
готов и растаманов
странных, накуренных
и постоянно пьяных
что-то рисующих, пишущих и читающих, всех, ничерта в этой жизни не понимающих -

Это для них

я иного прошу отмерить

Лучше других

твои Дети

умеют

верить.

18. Про Питер

Я люблю твои окна, мой странный город. Мой загадочный папа, запойный брат.
Это Невский, которым наотмашь вспорот, полюбил, как Булат полюбил Арбат.

Вспоминаются ночи и слякоть улиц, и стальные дожди, и больной рассвет.
Переулки чудес, где один безумец повстречает другого и даст ответ.

Это замки грифонов, моя Голгофа, и Синай, собирающий всех подряд.
Вавилон и Помпея (у Петергофа), но атланты не даром в Тебе стоят.

Я люблю переулки, дворы-колодцы, иглы башен и плоскости площадей,
обожаю твой ветер, и звон, и солнце, -
и за это прощаю твоих людей.

Их я тоже люблю.

La fille d un vieux film...

 
Представьте парижский бульвар, мон амур,

И кто-то тихонько играет на скрипке,

Представьте Монмартр, мондьё, Санс-ретур,

И губы в загадочно-грустной улыбке…

 

Представьте себе шансонье у моста

И мима, что бьется в незримую стену,

И вечер, и площадь, и площадь пуста,

И лишь – силуэт.

И пальто по колено

И юбка, и, кажется, шляпа, и вот –

За ней, и не можешь стряхнуть наважденья…

Так быстро шагает и чисто идет,

С фигурой ребенка и флером виденья…

Свернула. Какой-то пустой кинозал

И ты догоняешь, хватаешь за плечи…

И эта улыбка, и эти глаза,

Ее удивленье и холодность речи, -

Но ты покорен, ты останешься так,

Накурено, грустно, без вкуса и цвета,

В последней надежде протянешь кулак –

В нем строчки, и роза, и сердце поэта.

 

Щелчок. И обрывки, как в старом кино.

Слетела с катушки магнитная шина.

И будет кому-то другому дано

Увидеть, чем кончилась эта картина…

 

 

http://www.stihi.ru/avtor/archet

Русская бытовая агрессия.

Почти каждый, кому приходилось возвращаться на родину из других краёв, ощущал на себе этот эффект: едва ступив на родную землю, ты словно входишь в некую особую ауру. Ещё никто не оттоптал тебе ног в метро, ничего плохого не сделал, а тело реагирует. Что-то словно сжимается в солнечном сплетении, едва заметно напрягаются плечи, кисти рук и челюсти. Мы чувствуем, что попали в агрессивную среду.

Боевая стойка.
Наши зеркальные нейроны, считав нечто по лицам, голосам, взглядам, запаху, мгновенно, минуя сознание, приводят тело в состояние готовности к агрессии. Вы сами можете быть сколь угодно мирным и добродушным человеком, но мозг и тело мгновенно оценивают окружающую среду как небезопасную, и приводят бронепоезд на запасном пути в рабочее положение. И наоборот, многие отмечают, что за границей расслабляются, даже если бывают там по работе, несмотря на языковой барьер и непривычную обстановку. more

От московских консерваторщиков через Алексея Насретдинова.

Было бы ошибкой думать, что в симфонических оркестрах играют идеальные люди. С идеальным слухом, непревзойденной техникой и бесконечным дирижерским терпением.

Дирижеры симфонических оркестров, ругаясь на неповоротливых оркестрантов, отжигают никак не хуже армейских чинов. Даже лучше. Поскольку делают это тонко, изящно и очень интеллигентно.

Остались всего три репетиции до пoзoра!
Фагoты еще в poт не взяли, а тpомбoны ужe кoнчили!
Я говорю: трубы! А они, глянь, oбнимaются, цeлуются.
У Шостаковича много нот, и они всё время меняются.
То, что не совпадает с текстом увертюры — сами посмотрите пальцами.
Нота под точкой означает, что надо с ней что-то делать.
Я скажу вам сейчас, какие тут ноты — вы очень удивитесь.
Там черт знает что написано в партитуре! Переписчик — стрaшное говно челoвек.
Это вам не симфонический оркестр, здесь в толпе не спрячешься, надо играть чисто!
Играйте не то, что я требую, а то, что написано в нотах.
Цыганское веселье омрачается неисполнимым пассажем тромбонов.
Надо сыграть так, словно вы немножко выпили и никуда не спешите.
Притворитесь, что вы музыканты, а не просто мудаки с железками.
В приличных оркестрах на дирижера не пялятся!
«На восемь» — тот же темп, только в 2 раза быстрее!
Играйте воздушно, как флейта в кустах.
Альты, куда вы лезете? И ладно бы что-то приличное лезло, а то фа-диез!
Ребята, это ведь «кукушки звуки», а не приближение вражеской авиации!
Все партии как партии, а первые сопрано — инвaлиды!
И если кто-то сыграл фальшиво, главное — успеть посмотреть с укором на соседа.
далее...

Если на иврите нужно сказать "очень далеко" (не в смысле расстояния, а в смысле удалённости конечного пункта путешествия), там есть чудесный термин "кебенемат" (и, как утверждают знатоки иврита, к созвучному русскому термину это этимологического отношения, как ни странно, не имеет).
Соответственно, "иди ты очень далеко" звучит как "телех кебенемат". Иногда этой фразой пользуюсь.

Мой раб Максим.

Я обещала, што выложу здесь однажды слегка шокирующий рассказик из личной жизни.

Правда, всё это не вчера случилось, а лет шесть назад, но тогда я начала писать и забросила это дело.

А потом вот решила всё же закончить.

А то гештальт не завершён.

Поэтому всем нежным, чувствительным особам, а так же детям до 18 лет рекомендую пропустить этот пост.

Можете и не пропускать, дело ваше, но щщитаю своим долгом предупредить.

Возможно, я потеряю бОльшую часть своих читателей, и не сомневаюсь, что, по прочтении,   вы наградите сиротку самыми нелестными эпитетами, кароче - разочаруетесь, и погорюете о разрушенном имидже кроткой Мегги)))

Но ведь никто и не говорил, што тётя хорошая(с)...

Букф  много, да. Но скушно не будет, обещаю.

 

 

я предупредила

Ввиду нижеприведенного текста в новом свете предстает выражение "все через задницу" Испугал домового голым задом

Обнажение широко использовалось славянами в апотропеических и отгонных ритуалах.

Оберегая от мышей свое поле, хозяин трижды проводил свою обнаженную жену с завязанными глазами по полю за полотенце; оберегая от мышей амбары, он шел голым на реку набрать самой мутной воды и полить ею строение (Мыява, Понитрие, з.-словац.).

Косил голым траву и затыкал ее во все дыры в амбаре; рвал в чем мать родила ветки бузины и раскладывал их в доме (словац.).

Когда на капусте оказывалось много гусениц, девочка перевязывала одну из них красной ниткой и, раздевшись донага, тянула гусеницу на нитке с пением: «Иди, гусеница, из капусты, ведет тебя голозадая» (Герцеговина).

Чтобы птицы не ели зерна на полях, хозяину рекомендовалось:

- обойти все поле голым, с закрытыми глазами, держа в руках палку (полес. Чернигов.),

- обежать поле трижды в день св. Варвары (словен.),

- обежать поле нагим с забытым в печи хлебом или в полночь на субботу обежать его, очерчивая за собой круг терновой веткой (закарпат.).

Для защиты поля от кротов в Страстную пятницу нагая женщина бежала на поле и стучала серпом по земле (морав.).

Для хорошего роения пчел хозяин обходил вокруг пасеки нагим в ночь на пятницу на Страстной неделе (словац.).

Магическую силу приобретет ветка черешни, сорванная нагишом в ночь на св. Андрея (30.XI) — она давала возможность увидеть всех сельских ведьм (морав.).

На Русском Севере, чтобы изгнать из дома клопов, хозяйка бегала вокруг дома или «ездила» на помеле обнаженной.

У белорусов выносили обнаженными сор на другую сторону улицы, чтобы туда ушли и тараканы (гроднен.).

Чтобы быстрее остановить пожар, женщины обегали или обходили нагишом загоревшееся строение.

В Восточной Болгарии, где запрещено было начинать тканье во вторник, плохой день, при необходимости делали это «на голый зад», говоря, что «на задницу зло не идет, зло проходит, а добро останется у человека» (Елховско, БФ 1995/4:33).

В брестском Полесье при встрече с вихрем, в котором, по поверью, скрывается черт, советовали мужчине в виде оберега спустить свои штаны.

В пол. Подлясье, если подозревали кого-нибудь в колдовстве, поворачивались к нему задом, а иногда и показывали голую задницу.

У русских для общения с домовым хозяин выходил в полночь без кальсон во двор, бил ими по стенам дома и матерно ругался. (Мне это нравится - прим. владельца дневника).

Распространенным способом лечения эпилепсии было сесть голой задницей на покрытое черной тряпкой лицо больного, бьющегося в припадке, и произнести: «Какова гость, такова и честь» или «Чем родила, тем и накрыла», после чего болезнь уходила (полес.).

Введения в наступающую пятницу пост.

Чота не выспался я сегодня...

Близится осень, пора в спячку, да. 

не сладковато ли?

У меня одной когнитивный диссонанс или таки хот-доги уже стали десертом?:)

Профессор

Структурный гороскоп via Mages_Queen & nataly_lenskaya

Таро пространства вариантов: рождение звезды

 

Руководство к действию от Таро пространства вариантов

 

via nataly-lenskaya

Скороговорки с подвывертом))) Макака коалу в какао макала. Коала какао лениво лакала. В недрах тундры выдры в гетрах тырят в ведра ядра кедров! Выдрав с выдры в тундре гетры, вытру выдрой ядра кедра, вытру гетрой выдре морду - ядра в вёдра, выдру в тундру!!!!

---(Проблема взаимопониманиЯ)---

А ведь часто совсем непросто понять собеседника. Я об этом достаточно часто говорил.

"ххх: привет ! Как выходные ?
ууу: удались!
ххх: сама удались, овца бля !"

Какой же красочный пример)) Конфетка))

Рак

"Pars Vita" во Льве

Про сына...

Мама моя родила меня, сыном,
Но только родила меня ни в чем.
И вот лежал раздетый я – мужчина,
А женщины одетые кругом.

Эх, были б зубы – я бы крепко стиснул.
Слова бы знать – чего-нибудь сказал,
Но нет зубов и слов, и я не пискнул,
Чем очень удивил медперсонал.

Лежу молчу, как куколка в коробке,
Весь красный от обиды и стыда.
Но очень больно шлепнули по попке,
Не выдержал, заплакал я тогда.

Взглянул я на часы у акушерки
И вижу, до обеда долгий срок.
И взвесили меня, и сняли мерку,
А лучше б посадили на горшок.

Мне ярлычок на руку прицепили,
Что в нем, не дали даже прочитать.
Пеленкой туго-натуго скрутили –
Ногой не дрыгнуть, нос не почесать.

Мне толком рассмотреть не дали маму,
Боюсь, подменят, отдадут чужой.
Конечно же, я здесь хороший самый
И спрос, понятно, на меня большой.

В палату отнесли, а там девчонки
И даже, очень многие, не спят.
У некоторых мокрые пеленки,
Но чистый и такой приятный взгляд.

В глазах их столько нежности и ласки,
Но только я представиться хотел –
Суёт мне соску тетя в белой маске.
Так ничего сказать и не успел.

Ох, как же не люблю я соску эту,
Ее мне станут тыкать день и ночь.
Мне сделали молочную диету,
А я бы и борща поесть не прочь.

Я терпеливым был, не корчил рожи
И вот увидел мамочку свою.
Ух, до чего же мамы здесь похожи –
Все в белом, будто ангелы в раю.

И лишь моя – само очарование!
Пришла ко мне любовь, вот чудеса!
И назначать я начал ей свидания
Так часто, через каждых три часа.

И стала жизнь моя подобна чуду,
Судьбой своей доволен я вполне.
Знакомиться я завтра с папой буду;
Его в окно покажет мама мне.

Приятно будет с папой повидаться,
Он очень счастлив, видно по всему.
Посмотрим, как он будет улыбаться,
Когда я ночью спать не дам ему!

Авторства к сожалению не знаю =(

Ох, до чего ж он позитивен!

Четверг, 26 Ноября 2009 г. (2)

Ты не думай,
щурясь просто
из-под выпрямленных дуг.
Иди сюда,
иди на перекресток
моих больших
и неуклюжих рук.
Не хочешь?
Оставайся и зимуй,
и это
оскорбление
на общий счет нанижем.
Я все равно
тебя
когда-нибудь возьму -
одну
или вдвоем с Парижем.
В.В. Маяковский

---

Мама на даче



Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать. Скоро каникулы, восемь лет, в августе будет девять. В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско, солнце оставило в волосах выцветшие полоски. Сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы. Витька с десятого этажа снова зовет купаться. Надо спешить со всех ног и глаз - вдруг убегут, оставят. Витька закончил четвертый класс - то есть почти что старый. Шорты с футболкой - простой наряд, яблоко взять на полдник. Витька научит меня нырять, он обещал, я помню. К речке дорога исхожена, выжжена и привычна. Пыльные ноги похожи на мамины рукавички. Нынче такая у нас жара - листья совсем как тряпки. Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки. Витька - он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна. Я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно. Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели. Я поворачиваюсь к стене. Сто, девяносто девять.

Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен. Солнце облизывает конспект ласковыми глазами. Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета. В августе буду уже студент, нынче - ни то, ни это. Хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен. Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе. Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме. Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма. Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки, только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше. Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее, мы забираемся на крыльцо и запускаем змея. Вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд. Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс. Семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу. Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.

Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье. Кошка устроилась на груди, солнце на одеяле. Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите. Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите. Пусть это будет большой секрет маленького разврата, каждый был пьян, невесом, согрет, теплым дыханьем брата, горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона, все друг при друге - и все одни, живы и непокорны. Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик, Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях. Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки. Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку. Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться. Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать...

Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета. Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах. Сонными лапами через сквер, и никуда не деться. Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве. Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу, я начинаю считать со ста, жизнь моя - с единицы. Боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене. "Двадцать один", - бормочу сквозь сон. "Сорок", - смеется время. Сорок - и первая седина, сорок один - в больницу. Двадцать один - я живу одна, двадцать: глаза-бойницы, ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку, кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь - на десятом. Десять - кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать. Надо спешить со всех ног и глаз. В августе будет девять. Восемь - на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...

Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне.

детская забава

286



ВОРОН

Как-то в полночь, в час угрюмый, полный тягостною думой
Над старинными томами я склонялся в полусне,
Грезам странным отдавался, вдруг неясный звук раздался,
Будто кто-то постучался - постучался в дверь ко мне.
"Это верно, - прошептал я, - гость в полночной тишине,
Гость стучится в дверь ко мне".

Ясно помню... Ожиданья... Поздней осени рыданья...
И в камине очертанья тускло тлеющих углей...
О, как жаждал я рассвета! Как я тщетно ждал ответа
На страданье, без привета, на вопрос о ней, о ней,
О Леноре, что блистала ярче всех земных огней,
О светиле прежних дней.

И завес пурпурных трепет издавал как будто лепет,
Трепет, лепет, наполнявший темным чувством сердце мне.
Непонятный страх смиряя, встал я с места, повторяя:
"Это только гость, блуждая, постучался в дверь ко мне,
Поздний гость приюта просит в полуночной тишине, -
Гость стучится в дверь ко мне".

Подавив свои сомненья, победивши опасенья,
Я сказал: "Не осудите замедленья моего!
Этой полночью ненастной я вздремнул, и стук неясный
Слишком тих был, стук неясный, - и не слышал я его,
Я не слышал"- тут раскрыл я дверь жилища моего;-
Тьма, и больше ничего.

Взор застыл, во тьме стесненный, и стоял я изумленный,
Снам отдавшись, недоступным на земле ни для кого;
Но как прежде ночь молчала, тьма душе не отвечала,
Лишь - "Ленора!" - прозвучало имя солнца моего, -
Это я шепнул, и эхо повторило вновь его,
Эхо, больше ничего.

Вновь я в комнату вернулся - обернулся - содрогнулся, -
Стук раздался, но слышнее, чем звучал он до того.
"Верно, что-нибудь сломилось, что-нибудь пошевелилось,
Там за ставнями забилось у окошка моего,
Это ветер, усмирю я трепет сердца моего,
Ветер, больше ничего".

Я толкнул окно с решеткой - тотчас важною походкой
Из-за ставней вышел Ворон, гордый Ворон старых дней,
Не склонился он учтиво, но, как лорд, вошел спесиво,
И, взмахнув крылом лениво, в пышной важности своей,
Он взлетел на бюст Паллады, что над дверью был моей,
Он взлетел - и сел над ней.

От печали я очнулся и невольно усмехнулся,
Видя важность этой птицы, жившей долгие года.
"Твой хохол ощипан славно, и глядишь ты презабавно, -
Я промолвил, - но скажи мне: в царстве тьмы, где Ночь всегда,
Как ты звался, гордый Ворон, там, где Ночь царит всегда?"
Молвил Ворон: "Никогда".

Птица ясно отвечала, и хоть смысла было мало,
Подивился я всем сердцем на ответ ее тогда.
Да и кто не подивится, кто с такой мечтой сроднится,
Кто поверить согласится, чтобы где-нибудь когда -
Сел над дверью - говорящий без запинки, без труда -
Ворон с кличкой: "Никогда".

И, взирая так сурово, лишь одно твердил он слово,
Точно всю он душу вылил в этом слове "Никогда",
И крылами не взмахнул он, и пером не шевельнул он,
Я шепнул: "Друзья сокрылись вот уж многие года,
Завтра он меня покинет, как Надежды, навсегда".
Ворон молвил: "Никогда".

Услыхав ответ удачный, вздрогнул я в тревоге мрачной,
"Верно, был он, - я подумал, - у того, чья жизнь - Беда,
У страдальца, чьи мученья возрастали, как теченье
Рек весной, чье отреченье от Надежды навсегда
В песне вылилось - о счастье, что, погибнув навсегда,
Вновь не вспыхнет никогда".

Но, от скорби отдыхая, улыбаясь и вздыхая,
Кресло я свое придвинул против Ворона тогда,
И, склонясь на бархат нежный, я фантазии безбрежной
Отдался душой мятежной: "Это - Ворон, Ворон, да".
Но о чем твердит зловещий этим черным "Никогда",
Страшным криком "Никогда".

Я сидел, догадок полный и задумчиво-безмолвный,
Взоры птицы жгли мне сердце, как огнистая звезда,
И с печалью запоздалой, головой своей усталой,
Я прильнул к подушке алой, и подумал я тогда:
Я один, на бархат алый та, кого любил всегда,
Не прильнет уж никогда.

Но, постой, вокруг темнеет, и как будто кто-то веет,
То с кадильницей небесной Серафим пришел сюда?
В миг неясный упоенья я вскричал: "Прости, мученье!
Это Бог послал забвенье о Леноре навсегда,
Пей, о, пей скорей забвенье о Леноре навсегда!"
Каркнул Ворон: "Никогда".

И вскричал я в скорби страстной: "Птица ты, иль дух ужасный
Искусителем ли послан, иль грозой прибит сюда, -
Ты пророк неустрашимый! В край печальный, нелюдимый,
В край, Тоскою одержимый, ты пришел ко мне сюда!
О, скажи, найду ль забвенье, я молю, скажи, когда?"
Каркнул Ворон: "Никогда".

"Ты пророк, -вскричал я, -вещий! Птица ты иль дух, зловещий,
Этим Небом, что над нами - Богом, скрытым навсегда -
Заклинаю, умоляя, мне сказать, - в пределах Рая
Мне откроется ль святая, что средь ангелов всегда,
Та, которую Ленорой в небесах зовут всегда?"
Каркнул Ворон: "Никогда".

И воскликнул я, вставая: "Прочь отсюда, птица злая!
Ты из царства тьмы и бури, - уходи опять туда,
Не хочу я лжи позорной, лжи, как эти перья, черной,
Удались же, дух упорный! Быть хочу - один всегда!
Вынь свой жесткий клюв из сердца моего, где скорбь - всегда!"
Каркнул Ворон: "Никогда".

И сидит, сидит зловещий. Ворон черный. Ворон вещий,
С бюста бледного Паллады не умчится никуда,
Он глядит, уединенный, точно Демон полусонный,
Свет струится, тень ложится, на полу дрожит всегда,
И душа моя из тени, что волнуется всегда,
Не восстанет-никогда!

Мы же встретимся.



И как раньше по пустой аллее
Мы пойдём с тобою просто так
Будет солнце выше и белее,
И последним будет каждый шаг.

Свет бессмертный!Свет надежды серой!
Будешь мне смеятся - как тогда
Будешь обжигать безумной верой
Мы же встретимся.Я верю.Навсегда.

Без заголовка



Я тень из тех теней, которые, однажды
Испив земной воды, не утолили жажды
И возвращаются на свой тернистый путь,
Смущая сны живых, живой воды глотнуть.

Как первая ладья из чрева океана,
Как жертвенный кувшин выходит из кургана,
Так я по лестнице взойду на ту ступень,
Где будет ждать меня твоя живая тень.

- А если это ложь, а если это сказка,
И если не лицо, а гипсовая маска
Глядит из-под земли на каждого из нас
Камнями жесткими своих бесслезных глаз...

Я думала, что главное в погоне за судьбой...



"Я думала, что главное в погоне за судьбой -
Малярно-ювелирная работа над собой:
Над всеми недостатками,
Которые видны,
Над скверными задатками,
Которые даны,
Волшебными заплатками,
Железною стеной
Должны стоять достоинства,
Воспитанные мной.

Когда-то я так думала
По молодости лет.
Казалось, это главное,
А оказалось - нет.

Из всех доброжелателей никто не объяснил,
Что главное, чтоб кто-нибудь
Вот так тебя любил:
Со всеми недостатками,
Слезами и припадками,
Скандалами и сдвигами
И склонностью ко лжи -
Считая их глубинами, считая их загадками,
Неведомыми тайнами твоей большой души".

Екатерина Горбовская
источник http://gorbovsk.narod.ru/gr003.html

Too mad,too happy)

-Братишка,слышишь,дождь поёт
И капли на карнизе тают?
-Я слышу.Скоро дождь пройдёт.
Я слышу. Люди засыпают.

-Ты- тень пустого бытия.

-Ты- песня лунного заката.

-Ты болен грустью- как и я.

-Ты как и я ещё крылата.

-Но ты живёшь наоборот.

-А ты живёшь не понарошку.

-Ты день-пушистый, хитрый кот.

-Ты ночь,похожая на кошку.

-Напишем вместе в дневнике
Пусть мнения переплетутся.
Перо твоё в моей руке
И яблоко на кромке блюдца.

-Нет, не колдуй мне сны, сестра.
Я чародей, я всадник смерти.
Мне скоро улетать пора.
Вновь ткать чужие круговерти.

-Я не волшебница, но знай
Что я с тобой любой тропою.
И если выступишь на край,
То позови меня с собою.

-Крылатка..Я всегда с тобой.
Я ветер: вездесущий, юный...

-Ты синий вал.Морской прибой.
И тёплые под солнцем дюны.

-А ты- весёлый ручеёк.
В лесу лишь грустью забываясь,
Спешишь, и путь твой так далёк,
Что ты течёшь не возвращаясь.


-Мы- пленники одной звезды.
Мы дети одного заката.
На море лёгкие следы,
И песни, спетые когда-то.

-Сестрица, будет нам писать.
Читать такие мысли сложно.

-Ты прав,оставим.Будем знать,
Что нужно думать осторожно.

-Ты улыбаешься..Постой.
Они ещё тебя узнают.

-Ты тоже не такой простой..
А может, нас не угадают?

-Считай до трёх, не сгоряча
Решили мыслить на экране.

-Ты прав.темно.Моргнёт свеча.
И ночь качается на грани.

-Спиной к спине,ладонь в ладонь,
На мысли делим мы пробелы.

-Мы вместе.И горит огонь.
Стирая мнимые пределы.

-Усталых глаз последний вскрик.
И до утра в чаинках тонет
Обманчивой удачи блик,
Да под рукой гитара стонет.

-Дождинки...Вспомни,чародей,
Что мы с тобой живём недаром.
Летим в рассвет!Летим,скорей!
Пока глаза горят пожаром!

-Летим сестрёнка.Грусть поёт.
Сомнения с туманом тают.

-Летим.За чтож такой полёт,
Так скучно-жизнью называют..?


Писали вместе на одном дыхании.
Ваши-Чародей и Крылатка)
Мы ведём этот дневник вдвоём)Но обо всём позже)
Только скажем одно-два человека, сидящие тут и похожи и не похожи, но оба отчаянно бунтуют, борясь с этим миром и за этот мир.



Чародей & Крылатка.