Притча: Мудрый ворон


Артем всегда носил в кармане рогатку и страшно гордился этим.
Однажды Он увидел во дворе ворона. "Сейчас я его подстрелю!" - подумал Артем и достал рогатку.
Ворон бы стар. Он сидел на ветке и смотрел прямо в глаза мальчику.
- Что же ты не улетаешь? - спросил Артем.
- А зачем мне улетать? - ответил ворон.
- Если ты умный, ты в меня не выстрелишь, а если глупый - промахнешься!

Притча: О медитации


Один буддийский монах занимался приготовлением яблочного сока. Время от времени к нему прибегали дети и он, чтобы порадовать их, угощал их соком.
И вот однажды, когда дети прибежали к нему, и он, как обычно, стал наливать им в стаканы яблочный сок, случилось так, что как раз закончилась бутыль, поэтому в последний стакан вместе с соком попал осадок.
Девочка, которой достался этот стакан, посмотрела на него и сказала:
- Я не хочу пить этот мутный сок!
И с этими словами она убежала. Однако, чуть позже ей захотелось пить и она вернулась к буддийскому монаху. Подойдя к нему, она сказала:
- Дай мне попить. Хотя бы простой воды.
- А почему ты не хочешь пить свой сок? - спросил её монах, подавая ей стакан.
За то время, пока девочки не было, осадок осел, сок отстоялся и тоже стал чистым и прозрачным. Поэтому девочка не узнала его:
- Это не мой сок.
- Это именно твой сок.
- Но мой был мутный, а этот прозрачный.
- Это тот же самый сок, только прошло время, и он отстоялся.
- Что же, значит, сок тоже может медитировать?
- Нет, сок не может медитировать. Но ты можешь у него этому научиться.

Притча: Кто мой ближний


Представьте себе круг, начертанный на земле, середина которого называется центром;
а прямые линии, идущие от центра к окружности, называются радиусами.
Теперь вникните, что я буду говорить:
предположите, что круг сей есть мир, а самый центр круга - Бог;
радиусы же, т.е. прямые линии, идущие от окружности к центру, суть пути жизни человеческой.

Итак, насколько святые входят внутрь круга, желая приблизиться к Богу, настолько, по мере вхождения, они становятся ближе и к Богу, и друг к другу;
и сколько приближаются к Богу, столько приближаются и друг к другу;
и сколько приближаются друг к другу, столько приближаются и к Богу.

Так разумейте и об удалении.
Когда удаляются от Бога и возвращаются к внешнему, то очевидно, что в той мере, как они исходят от средоточия и удаляются от Бога, в той же мере удаляются и друг от друга;
и сколько удаляются друг от друга, столько удаляются и от Бога.

Таково естество любви: насколько мы находимся вне и не любим Бога, настолько каждый удален и от ближнего.
Если же возлюбим Бога, то сколько приближаемся к Богу любовью к Нему, столько соединяемся любовью и с ближним;
и сколько соединяемся с ближним, столько соединяемся с Богом.
Господь Бог да сподобит нас слышать полезное и исполнять оное;
ибо по мере того, как мы стараемся и заботимся об исполнении слышанного,
и Бог всегда просвещает нас и научает воле Своей.

У Бога нет других рук кроме твоих

Однажды на улице я увидел голого ребенка. Он хотел есть и дрожал от холода.

Я разозлился и обратился к Богу:

“Почему ты позволяешь это? Почему ты ничего не предпринимаешь?”

Бог ничего не ответил. Но ночью неожиданно раздался его голос:

 
“Я кое-что предпринял. Я создал тебя”.

 

Энтони де Мелло

 

Притча: Ещё беднее меня.


Как-то в дом богача постучался бедняк и попросил немного денег:
- У меня нет денег, - ответил богач.
Тогда бедняк попросил накормить его.
- У меня нет никакой еды,- ответил богач.
Тогда бедняк попросил попить молока.
- У меня нет молока, - ответил богач.
Тогда бедняк протянул богачу кусок черствого хлеба и флягу с водой и сказал:
- Тогда давай я тебя накормлю тем, что у меня есть. Ведь ты ещё беднее меня...

Притча: Учитель готов когда ученик готов


Тибетская деревушка была рядом, но Мастер решил устроить перекус не доходя деревни.
- Почему здесь, Учитель?
- Хочу жаренного на углях местного фазана.
Ученик повертел головой: не было вокруг никакой живности, но Мастер уверенно расчехлил лук. Это было событие: ученик ни разу не видел лука Мастера вне чехла. А Мастер натянул тетиву и стрела, свистнув, ушла куда-то через поляну в чащу.
- Принеси петушка, - сказал Мастер и ученик с ехидцей побежал в чащу за стрелой, доложить, что петушок улетел.
Но вернувшись с изрядным петушком, был в лёгком ошеломлении.
- Мастер, я видел, как ты работаешь с мечом и мечешь астры. А лук ты при мне ни разу не вытаскивал. Ты видел эту птицу, когда стрелял?
- Нет, но несколько раньше там качнулась веточка. Фазаны редко меняют место сидки. Остальное ты сам видел.
- Но...
- Никаких "но": только Жива. Ты вживаешься в среду обитания и становишься её частью. А вот он...
Мастер сорвал орех над головой и швырнул его что есть силы на середину поляны. Прислушался. Наложил стрелу и ещё раз прислушался к чему-то в себе. Зазвенела тетива, свист стрелы подхватил упоительную гармонию. И вконец обалдевший ученик принёс стрелу, на наконечнике которой плотно сидел давешний орех.
- Почему ты не учил меня этому?
- Учитель готов, когда ученик готов. Рано. И ещё кое-кому рано пока. Последние слова пролетели мимо ушей ученика. А зря...
Дети есть дети: мальчик ушёл в деревню один, а вернулся с шайкой гомонящих сверстников. Тот, что выглядел чуть постарше, почтительно поклонился.
- Мастер лука приглашает коллегу на ужин.
- Но я не Мастер лука.
Дети укоризнено посмотрели на "лгунишку".
- Ах, вот в чём дело? Мальчик видел то, что видел, а я принимаю приглашение.
Мастера лука они застали в неподвижной позе: взлетала рука, стрела уходила с воем и вонзалась в красный центр мишени. Через некоторое время Учителю надоело смотреть, он вынул лук и вонзил свою стрелу в только что прилетевшую, разнеся её с треском. Представился. Но и тогда Мастер не прервал серию до последней стрелы в колчане. Он опустил лук и тут все заметили, что на плече у него стоит стакан с водой и из него не пролито не капли.
- Твою стрелу я воспринял как вызов.
Мастер лука говорил лишь чуть высокомерно, но имеющий уши да услышит.
- Древние правила поединка ты знаешь. Со ста шагов тот, на кого укажет жребий, пускает стрелу, а противник должен её перехватить встречной стрелой. В мире не может быть двух мастеров лука.
Не может, так не может: Учитель пожал плечами и направился к мете, услужливо отсчитанной одним из мальчуганов. Стрелять первому выпало Мастеру лука.
- Пусть твой мальчик уронит платок на половине дистанции. Это будет сигнал.
Авторитет Учителя высок, но ученик стоял как вкопаный меж поединщиками. И вдруг увидел лукавую улыбку Мастера, так знакомую ему и невидимую другим.
- Бросай...
Трепыхнулся на ветру шёлк и стрела Мастера лука запела свою песню смерти. А Учитель даже не поднял лук. Он только сделал неуловимое движение и стрела змеёй затихла в его кулаке, пойманная у сердца и едва не порвавшая халат.
- Ты нарушил правила поединка и должен умереть.
Две стрелы легли на тетивы раньше, чем Мастер лука договорил фразу.
- Я не слышал нигде твоих дурацких правил, но если бы я промазал - не было бы ни одного Мастера, а если бы попал - два: ничего бы не изменилось. Значит есть третье решение.
И Учитель пустил стрелу. Раздался характерный звон наконечника о кольчугу.
- Вот они, твои правила.
Стрела Учителя уже снова оттягивала тетиву.
- Не вздумай шутить, иначе следующей стрелой подавишься. А я не люблю разговаривать с немыми, если это не святые.
Учитель неуловимым движением кисти снёс стрелой шишак со шлема Мастера, и, о! чудо: стрела снова была на его тетиве.
- А теперь слушай меня. Сейчас мы сыграем ещё раз по твоим правилам, ты снова будешь стрелять первым, но место для нас укажу я. Не более 50 шагов. Пошли...
- Куда?
- А куда ведёт эта набитая тропа? Наверное к реке. А вот эта, еле заметная - к пропасти: ты ведь иногда медитируешь там? Туда наш путь...
Когда они пришли, величественная картина открылась им: соседние отроги в снежных шапках, а прямо под ногами меж двух скалистых в зазубринах обрывов с ниточкой реки внизу - пропасть, одним ледяным дыханием своим вызывающая ужас.
Учитель, как будто по тропе, взошёл по ребристому и тонкому как клинок сколу на самый край пропасти. Все затаили дыхание, а он всё мелко перебирал ступнями, нависнув над пропастью так, что только самые носки сафьяновых туфель касались скалы. А он вытянулся струной, замер и как из поднебесья раздались его слова:
- Сейчас, отсюда ты будешь стрелять в меня, а я стану вон там, - и он указал на такой же каменный выступ в 50 шагах. И даже когда он пошёл к уступу и спина его была открыта, Мастер лука не посмел и подумать о худом. Да и лук в руках ученика смущал: какие же ученики у таких мастеров? Но где-то из глубины поднималась уже очистительная струя мыслей, омывающих давно забытым ручейком, когда ещё жив был его Учитель, душу, делая её чище и светлее. И когда, сделав по утёсу всего два шага и задрожав всем телом под пронзительным взглядом Учителя, струной стоящего на дальнем утёсе, то нет! не трусость остановила его, а понимание, что он что-то не доделал в этой жизни, а мог.
- Учитель, - крикнул он и эхо разнесло его позор по горам и лощинам, - возьми меня в ученики. Я буду носить котомку за твоим учеником.
Он и не заметил, как Учитель оказался рядом и положил ему ладонь на пылающий лоб.
- Учитель всегода готов, когда ученик готов. Но подмигнул он украдкой своему ученику.
Утром они были далеко от деревни.
- Пока он хороший Мастер, а сегодня получил урок, благодаря которому станет и хорошим Учителем.
Он снова хитро подмигнул ученику.
- Фазан был зачином: я давно знал про этого Мастера и его жестокие забавы. Но одно дело не расплескать воду на плече, а другое - не расплескать свою божественную душу. Пока ты носился по деревне, я подобрал эти две скалы. И показал на одной из них, что такое душа, устремлённая к Нему. А потом и на другой. Каждый получил свой урок, и ты получил: завтра ты возьмёшь в руки лук.
- А ты, Учитель, каков твой урок?
БЫТЬ ВСЕГДА ГОТОВЫМ.

Быть воином

Быть воином

 

Все предопределено? :)

ВЫШЕНЬКИ: Чего хочет Бог

Наверное, не так уж много хочет от тебя Бог: стать чистым и совершенным, возвратиться в первоначальное состояние, где и ждёт тебя Он. Остальное - жизнь на этом Пути.

Притча: Какой бывает истина? Как-то мудреца вызвал шах и пожаловался. - Все мои придворные лгут мне. - Ваше величество, не лгут, а искажают истину. Истины - разные. Прежде чем говорить относительную истину, людям необходимо познать реальную истину. Но они всё делают наоборот. В результате они, и твои придворные не исключение, обращаются к тебе со своими искусственными истинами, сознавая внутри, что это иллюзия истины. - Слишком мудро, ты вот защищаешь их, но тебя они тоже называют лжецом, только мудрым. - Испытай меня и ты увидишь истину. Позови сюда воина и пообещай выполнить одну мою просьбу. Шах не мог удержаться от искушения и хлопнул в ладони. Явился начальник охраны. Немая сцена длилась, пока шах не задал вопрос: - Зачем ты вызвал воина? - Чтобы он убил меня, если я лгу, я прошу тебя об этом. - Ложь, я не верю тебе. - Тогда пусть воин убьёт меня, ведь я солгал, а ты обещал выполнить одну мою просьбу. - Но тогда ты говоришь правду и тебя нельзя убивать. - Как и истину, которую ты только что лицезрел, - ответил мудрец. Что лицезрел шах, оставим на совести мудреца. Но иногда приходится идти на ухищрения, чтобы сохранить истину для людей, достойных её принять.

Путинские сказки или к 2010 году вам обещали

 

ПРО ОБЩЕНИЕ..

Неплохо бы вспомнить о наших великих предках


Наши предки были выдающимся народом; они оставили нам огромное наследие, которое мы совершенно забыли, особенно с тех пор, как стали считать себя потомками обезьян.

Пётр УСПЕНСКИЙ, «Новая модель вселенной»

На дорогах Сахалинской области

©Дмитрий Третьяков/РИА Новости

 

Танцуй жизнь с тем с кем танцуется!

Танцуй жизнь с тем с кем танцуется!

У музыки и у любимой - одни черты...

Хорошая музыка как чуткая возлюбленная: всегда найдёт и тропку к сердцу и слова покоя для души.

Притча: Из жизни притч


Обычно притчи любят и уважают, но редко признают за ними красоту и ещё реже любят, даже если их произносит Спаситель. Мастер, с некоторых пор увлёкшийся написанием притч, знал об этом, но писал очень только красивые притчи, которые редко попадали на балы, но которые он любил и они отвечали ему тем же. И они часто беседовали: Мастер был для них целый мир, а они для него - частичка красоты, которую он любил и видел там, где...Впрочем, сегодня герои - притчи. Собственно одна несчастная для них и далеко не первая в жизни мастера. Ещё недавно это была одна из самых красивых их подружек: её взахлёб читали, но никто не приглашал к себе в блог, никто даже не выражал симпатию и приязнь такой ма-а-аленькой кнопочкой. Как и все притчи Мастера, блеснув разок перед его друзьями, они тихо, уютненько размещались у него дома и терпеливо ждали появления из под пера Мастерв очередной подружки: слегка обсудить (женщины есть женщины) и затянуть Мастера в одну их нескончаемых своих бесед. А бедняжка первая красавица-притча не смирилась, наблюдая на своём единственном балу, как предпочтение отдаётся её более некрасивым и косноязычным товаркам по цеху. Ей было обидно за себя, за Мастера, и она...сбежала. Так говорят не мастера, чтобы избежать слова украли.
Крадут обычно из корысти и тут не было исключения. Её обкарнли до неузнаваемости по смыслу, облили вонючими духами неискреннего пиара, который привлекал внимание, и дали целый кошелёк денег. Как всё изменилось в этот раз! Её не меньше дюжины раз зазывали в чей-нибудь блог, делали фото на память и брали немножко денег. "Ах, как вы мне понравились..." - и она уже знала, что надо снова дать щёголю денежек, чтобы сбегал и нажал заветную кнопочку. А на следующий день началось тако-о-ое... Вся блогосфера сбежалась посмотреть на диво, которое всем так понравилось. И оказалось - не всем: подружки-притчи Мастера подглядывали слегка и видели кислые физиономии любопытных, которые теперь уже сами сыпали в кошелёк притчи денежки или что там у них. К вечеру на балу блистала новая толстенькая фаворитка с кошельком, а беглянку засунули в самый тёмный уголок, где она тихонько плакала. Вот о чём и поведали они Мастеру и услышали:
- Как можно осуждать малышку вам? Некоторым из вас более пяти лет и вы всякого повидали. Ступайте и приведите подружку.
И вскоре заплаканная притча стояла перед Мастером. Он бережно осмотрел её, слегка присвистывая при этом их "Риголетто" (была у него такая невинная привычка), а потом попросил всех удалиться. А когда подружки вернулись, они были ошеломлены. Не то, чтобы она была красавица, нет: просто очень миленькая и трогательная. Но у неё была душа. О! Что это была за душа: у них всех сразу навернулись слёзы на глаза. Сами далеко не бездушные, они впервые увидели, какой может стать душа, прошедшая через страдания и сохранившая любовь и красоту как отражение мира, в котором жила. Да что я пытаюсь бедным языком сказителя поведать об истинной красоте?! Вот же она, умытая, очищенная и вернувшая себе свою прекрасную душу.
Полдень... На краю паперти собора стоит юноша. Поношенный но опрятный сюртук, безукоризненно повязанный шейный платок: юноша знал лучшие времена и следит за собой, что так мало свойственно его профессии. Потому что он слеп и он нищий музыкант. Горсть медяков в футляре скрипки, как и вчера, хоть какой-то сердобольный развесёлый хужожник и написал на куске картона ультрамарином: “Сейчас весна, но я не могу ее увидеть.” И положил рядом с футляром. Юноша играет без вдохновения, не предполагая даже, что прямо тут, за углом, ждёт его истинное сокровище.
Представьте вместе, в одной хрупкой глазастой девушке Дэзи, чудную, озорную Дэзи из "Бегущей..." и Ассоль. Когда она была Ассоль, то случайно услышала, КАК сыграл юноша тоску и одиночество. А сейчас у него не ладилась весна и Дэзи, беспокойная Дэзи искала выход. И нашла! Она сделала то, что никогда не позволила бы себе Ассоль: встала на цыпочки, и прошептала: "Вы ведь можете сыграть лучше, вы чудесный музыкант. Сыграйте для меня эту весну". Она подумала секунду, потом коснулась губами...руки, держащей смычок: "Для меня, Музыкант. И для себя..." И важно отошла к своему углу с полыхающими щеками.
Что было дальше, долгие годы передавали друг другу старожилы. Вдруг с мостовой взметнулась в лазурное поднебесье стайка пичужек. Никто не видел их, но они были, были! И пели неземную песню. Ветерок загудел в проводах, добавляя басов, звонкий ручеёк колокольчиками хрустального звона осыпал мостовую и вдруг долгий вздох ферматы повис над площадью. Казалось, ей не будет конца, она выдохнется, сойдёт на нет, а она набирала силу и мощь! И вдруг грозовой раскат среди ясного неба, другой и молнии тотчас подтвердили: гроза! Некоторые раскрыли зонты, потому, что при такой грозе не могло не быть дождя. А его не было, хоть вся природа была чиста, умыта, а у людей были мокрые лица. И души у них были чистые и умытые. Они плакали и уже не медь, серебро потоком лилось в футляр, но Музыкант не слышал: он играл Весну.
Весь город на следующий день провожал на пароход Человека, подарившего городу Весну, Любовь и мечту. Музыканта, вернувшего себе себя. Конечно не без помощи... Господи, а где же она?! Ну конечно же Ассоль мечтала и Дэзи еле успела собраться. И теперь, пронесясь сквозь толпу маленьким смерчиком, подхватила под локоть беспокойно озирающегося юношу. О! Вы не видали улыбки нежности и любви, которая осветила его одухотворённое лицо, приказав ему сделаться просто счастливым. И все снова плакали и махали мокрыми от слёз счастья платочками.
- И я всегда плакала в этом месте.
Заплаканная притча была сейчас очень похожа на Асоль,...или Дэзи? На очень счастливую притчу.
- И отныне всегда будет так, пока я жив. Притча должна учить Любви. И ничему больше...

Притча: Трисмегист и вера


Жил в Египте алхимик по имени Гермес. Он учился у жрецов Халдеи и Египта, мадиамских магов и славянских волхвов. Он ещё не был посвящён, но уже тогда предлагал людям удивительные эликсиры. Он получал их в пробирках и называл «здоровье», «благополучие», «надежда», «истина», «Любовь». Люди верили ему и брали, кому что надо. «Любовь» была самым востребованным элексиром, обладающим любым вкусом от горького до приторно сладкого, меняла цвет и ароматы, наполняла мир новыми звуками. А «истину» брали редко из-за серости и сухости: редкий мог прочувствовать её вкус. Те же, кто хоть раз вкушали «истины» отказывались от иного. Алхимик был уже Посвящённым, звался среди народа Гермесом Трисмегистом, и обладая многими тайнами, не мог понять отношения людей к истине, которую не только готовил в виде элексира, но и искал всю жизнь. И тогда он смешал вместе истину и любовь. Получился чудный элексир, который делал человека богободобным, давал небывалые силы и могущество. Человек мог летать и творить любые чудеса… наконец он становился бессмертным. И назвал Гермес Трисмегист новый элексир «Вера», о чём написал в главном своём труде "Изумрудная скрижаль".
Люди беспечны, они потеряли рецепт того напитка и "Изумрудную скрижаль". Потом юркие подхватили то, что слышали в легендах, но всё переврали. Трисмегист всю жизнь лечил людей, а то, что ныне называют «Вера» способно вызвать, особенно в больших дозах, только головную боль…