Тибетская деревушка была рядом, но Мастер решил устроить перекус не доходя деревни.
- Почему здесь, Учитель?
- Хочу жаренного на углях местного фазана.
Ученик повертел головой: не было вокруг никакой живности, но Мастер уверенно расчехлил лук. Это было событие: ученик ни разу не видел лука Мастера вне чехла. А Мастер натянул тетиву и стрела, свистнув, ушла куда-то через поляну в чащу.
- Принеси петушка, - сказал Мастер и ученик с ехидцей побежал в чащу за стрелой, доложить, что петушок улетел.
Но вернувшись с изрядным петушком, был в лёгком ошеломлении.
- Мастер, я видел, как ты работаешь с мечом и мечешь астры. А лук ты при мне ни разу не вытаскивал. Ты видел эту птицу, когда стрелял?
- Нет, но несколько раньше там качнулась веточка. Фазаны редко меняют место сидки. Остальное ты сам видел.
- Но...
- Никаких "но": только Жива. Ты вживаешься в среду обитания и становишься её частью. А вот он...
Мастер сорвал орех над головой и швырнул его что есть силы на середину поляны. Прислушался. Наложил стрелу и ещё раз прислушался к чему-то в себе. Зазвенела тетива, свист стрелы подхватил упоительную гармонию. И вконец обалдевший ученик принёс стрелу, на наконечнике которой плотно сидел давешний орех.
- Почему ты не учил меня этому?
- Учитель готов, когда ученик готов. Рано. И ещё кое-кому рано пока. Последние слова пролетели мимо ушей ученика. А зря...
Дети есть дети: мальчик ушёл в деревню один, а вернулся с шайкой гомонящих сверстников. Тот, что выглядел чуть постарше, почтительно поклонился.
- Мастер лука приглашает коллегу на ужин.
- Но я не Мастер лука.
Дети укоризнено посмотрели на "лгунишку".
- Ах, вот в чём дело? Мальчик видел то, что видел, а я принимаю приглашение.
Мастера лука они застали в неподвижной позе: взлетала рука, стрела уходила с воем и вонзалась в красный центр мишени. Через некоторое время Учителю надоело смотреть, он вынул лук и вонзил свою стрелу в только что прилетевшую, разнеся её с треском. Представился. Но и тогда Мастер не прервал серию до последней стрелы в колчане. Он опустил лук и тут все заметили, что на плече у него стоит стакан с водой и из него не пролито не капли.
- Твою стрелу я воспринял как вызов.
Мастер лука говорил лишь чуть высокомерно, но имеющий уши да услышит.
- Древние правила поединка ты знаешь. Со ста шагов тот, на кого укажет жребий, пускает стрелу, а противник должен её перехватить встречной стрелой. В мире не может быть двух мастеров лука.
Не может, так не может: Учитель пожал плечами и направился к мете, услужливо отсчитанной одним из мальчуганов. Стрелять первому выпало Мастеру лука.
- Пусть твой мальчик уронит платок на половине дистанции. Это будет сигнал.
Авторитет Учителя высок, но ученик стоял как вкопаный меж поединщиками. И вдруг увидел лукавую улыбку Мастера, так знакомую ему и невидимую другим.
- Бросай...
Трепыхнулся на ветру шёлк и стрела Мастера лука запела свою песню смерти. А Учитель даже не поднял лук. Он только сделал неуловимое движение и стрела змеёй затихла в его кулаке, пойманная у сердца и едва не порвавшая халат.
- Ты нарушил правила поединка и должен умереть.
Две стрелы легли на тетивы раньше, чем Мастер лука договорил фразу.
- Я не слышал нигде твоих дурацких правил, но если бы я промазал - не было бы ни одного Мастера, а если бы попал - два: ничего бы не изменилось. Значит есть третье решение.
И Учитель пустил стрелу. Раздался характерный звон наконечника о кольчугу.
- Вот они, твои правила.
Стрела Учителя уже снова оттягивала тетиву.
- Не вздумай шутить, иначе следующей стрелой подавишься. А я не люблю разговаривать с немыми, если это не святые.
Учитель неуловимым движением кисти снёс стрелой шишак со шлема Мастера, и, о! чудо: стрела снова была на его тетиве.
- А теперь слушай меня. Сейчас мы сыграем ещё раз по твоим правилам, ты снова будешь стрелять первым, но место для нас укажу я. Не более 50 шагов. Пошли...
- Куда?
- А куда ведёт эта набитая тропа? Наверное к реке. А вот эта, еле заметная - к пропасти: ты ведь иногда медитируешь там? Туда наш путь...
Когда они пришли, величественная картина открылась им: соседние отроги в снежных шапках, а прямо под ногами меж двух скалистых в зазубринах обрывов с ниточкой реки внизу - пропасть, одним ледяным дыханием своим вызывающая ужас.
Учитель, как будто по тропе, взошёл по ребристому и тонкому как клинок сколу на самый край пропасти. Все затаили дыхание, а он всё мелко перебирал ступнями, нависнув над пропастью так, что только самые носки сафьяновых туфель касались скалы. А он вытянулся струной, замер и как из поднебесья раздались его слова:
- Сейчас, отсюда ты будешь стрелять в меня, а я стану вон там, - и он указал на такой же каменный выступ в 50 шагах. И даже когда он пошёл к уступу и спина его была открыта, Мастер лука не посмел и подумать о худом. Да и лук в руках ученика смущал: какие же ученики у таких мастеров? Но где-то из глубины поднималась уже очистительная струя мыслей, омывающих давно забытым ручейком, когда ещё жив был его Учитель, душу, делая её чище и светлее. И когда, сделав по утёсу всего два шага и задрожав всем телом под пронзительным взглядом Учителя, струной стоящего на дальнем утёсе, то нет! не трусость остановила его, а понимание, что он что-то не доделал в этой жизни, а мог.
- Учитель, - крикнул он и эхо разнесло его позор по горам и лощинам, - возьми меня в ученики. Я буду носить котомку за твоим учеником.
Он и не заметил, как Учитель оказался рядом и положил ему ладонь на пылающий лоб.
- Учитель всегода готов, когда ученик готов. Но подмигнул он украдкой своему ученику.
Утром они были далеко от деревни.
- Пока он хороший Мастер, а сегодня получил урок, благодаря которому станет и хорошим Учителем.
Он снова хитро подмигнул ученику.
- Фазан был зачином: я давно знал про этого Мастера и его жестокие забавы. Но одно дело не расплескать воду на плече, и совсем другое - не расплескать свою божественную душу. Пока ты носился по деревне, я подобрал эти две скалы. И показал на одной из них, что такое душа, устремлённая к Нему. А потом и на другой. Каждый получил свой урок, и ты получил: завтра ты возьмёшь в руки лук.
- А ты, Учитель, каков твой урок?
БЫТЬ ВСЕГДА ГОТОВЫМ.