Что-то вроде реферата по этологии. Пока две части. Будет еще третья, после нее всю библиографию выложу, а то пока упомяну далеко не все, что использовала.





Зверь в себе. Давить или игнорировать, что именно и как? Первая часть.

Все живые существа являются информационными системами (естественно, обратное утверждение ложно), то есть они усваивают, перерабатывают и реагируют на поступающую информацию.
Какие принципиально отличающиеся друг от друга способы реагирования на входящую информацию вообще существуют? Случайный и закономерный, третьего нет. О случайностях и их месте поговорим в следующий раз, сейчас пройдемся по закономерным, то есть, механизмам обработки информации.

Их можно разделить на механизмы с обратной связью и механизмы без нее. Тут надо быть внимательным: часто те механизмы, что кажутся нам неизменными и не корректируемыми реальностью, обладают легко фиксируемой обратной связью, только проявляется она не в масштабах жизни одной особи, а в масштабе от нескольких поколений аж до целого геологического периода.

Не имеющих обратной связи принципов переработки информации у живых информационных систем мало, но на них стоит все остальное. Например, принцип копирования (реплицирования) информации. Или сам принцип (не механизмы, их-то много) поддержания гомеостаза. Есть еще пяток, от силы, но о них пока говорить не будем, тема другая. Без них просто не было бы жизни. А вот механизмы всего этого на протяжении долгой эволюции биосферы создавались, совершенствовались, менялись, утрачивались, и не по одному разу. За счет обратной связи: если механизм неподходящий, его носители вскоре исчезнут, оставив по себе разве что окаменелости (обратное утверждение неверно, вид вполне мог погибнуть из-за своей энедемичности и случайного разрушения климатическими или геологическими катастрофами места обитания), а если позволяет жить - значит, хороший, годный. Его величество случай поддерживает разнообразие в группах отбора.

Поэтому называть все поведенческие механизмы у того же человека "вредным атавизмом" - это некорректно. В конце концов, мышление - тоже механизм, причем, схожий у всех представителей нашего вида. У человека есть только одна логика, базирующаяся на причинно-следственной связи, принципиально другую логику мы еще выдумать в состоянии, а вот успешно использовать в реальности - нет: не работает. Другой вопрос, что логику человек использует не всегда. Построение аналогий, кстати, тоже происходит на основе причинно-следственного допущения: если объекты похожи в одном - то и в другом схожи. Но абстрактное мышление, как самый молодой адаптационный механизм, не является приоритетным для человеческой особи. Для любой. Даже для ученого с мировым именем. Даже для гения.

Потому что сам процесс познания запускается инстинктивно. Наибольший интеллектуальный потенциал демонстрируют не ученые, а дети до трех лет. Потом он снижается, мышление уступает по частоте применения другим, более простым способам обработки информации. Иногда, очень редко, на всем протяжении человеческой жизни интеллектуальный потенциал остается почти на уровне трехлетнего ребенка. Это уровень гения, мыслителя, первооткрывателя. Таких людей крайне мало, и в обыденной жизни с ними непросто. Еще сложнее, чем с ребенком - ни заткнуть, ни надавить авторитетом, ни отделаться враньем вам не удастся. Впрочем, и от детей вы тоже не думайте, что отбоярились. Они могут промолчать и стерпеть вашу ложь и отговорку, но потом припомнят. Не вам, так другим. Кроме того, упущенное в раннем детстве не наверстать никогда. Например, почти невозможно научить ребенка ходить, говорить и мыслить абстрактно после трех лет, что нам и показывают примеры современных маугли, не только из джунглей, но и, банально, из домов ребенка. Невостребованный вовремя, познавательный инстинкт угасает, а абстрактное мышление при этом не формируется вообще.

Любой инстинкт, помимо своих естественных "включателей" (значимых раздражителей), усиливается от того внимания, которое вы ему уделяете. Само качество внимания значения не имеет - если вы старательно подавляете собственнический или половой инстинкт, вскоре он станет постоянной доминантой в вашем сознании. А вот длительное игнорирование, лишение внимания снижает давление почти любого инстинкта. Не ликвидирует, снижает, в разной мере, в зависимости от инстинкта, но заметно. Только вот у тех, кто мастерски управляет своим вниманием, проблема обуздания инстинктов - уже пройденный этап, а кто этого не умеет, тот и не способен равнодушно наблюдать за собственными хотелками. Спасает только то, что два инстинкта одновременно доминировать не могут. Если усиливается один - ослабляется другой. Самые агрессивные самцы крыс имеют высокий уровень тестостерона, но при этом не спариваются с самками или спариваются крайне редко - "весь гудок ушел" в войнушку. Аналогично - прекрасно работает формула хипи "Make love, not war": регулярный и полноценный секс и, особенно, длительные привязанности снижают агрессивность даже альфа-самцов. Во втором случае работает чудесный гормон окситоцин, который является не только гормоном любви, но и у самок совместно с пролактином запускает материнский инстинкт (у самцов совместно с вазопрессином запускает отцовский), а у всех поголовно - цементирует связи внутри малых групп, и, как приятный довесок, снижает тревогу и дает ощущение покоя и счастья.

Есть и еще одна его особенность: он повышает доверие между "своими" - друзьями или сородичами, запуская группу горизонтальных социальных инстинктов. Человечество выжило и стало тем, чем оно является, только благодаря им. При исключительно вертикальной консолидации конкурентные отношения внутри стаи пожирают почти все свободные ресурсы индивидов, особенно хомо сапиенс, у которых тормозов в отношении убийства себе подобных генетически не запрограммировано. Не остается сил ни на любовь, ни на общение, ни на удовлетворение исследовательского инстинкта, ни на то, чтобы изобрести нечто новенькое. Посмотрите на отношения в павианьей стае - вот он, конкурентный мир с союзничеством, но без дружбы и взаимного альтруизма. Не успел отвернуться - тебе уже вставили, и хорошо, если только это.

Горизонтальные отношения взаимного (реципрокного) альтруизма и доверия дают экономию времени и сил, которые можно объединить и направить вовне - на добывание новых ресурсов, борьбу с пищевыми конкурентами и исследовательскую деятельность. Взаимность контролируется в малых коллективах исключительно просто - все у всех на виду, а жульничество наказывается ликвидацией нарушителя (или смертью, или изгнанием, что в условиях каменного века - примерно то же самое).
"Гуртом и батьку бить сподручнее", в результате авторитетность альфа-самца в стае с сильными горизонтальными связями определяется уже не по тому, насколько крепко тот может побить конкурента из собственной стаи, а тем, насколько эффективны принимаемые им решения для всей стаи, а то вручат "черную метку" топором по темени, и не успеешь отмахнуться, потому что насядут всей честной компанией. То есть, вертикальная структура становится эффективным способом организации стаи только в условиях сильных горизонтальных связей, объединяющих всех ее членов. В противном случае верхушка структуры будет заботиться исключительно о себе. А что, в павианьей стае все именно так, геронтократия по типу позднего ЦК КПСС.

Благодаря тому, что у человека нет инстинкта, запрещающего убийство представителя своего вида, столкновения стай пралюдей заканчивались гибелью более слабых соседей и привели к естественному отбору на уровне групп особей, связанных кровным родством. Те, кто был способен к горизонтальной консолидации, оказывались более организованными, в лучшей физической форме (тратили ресурсы не на внутристайную конкуренцию, а на добычу пищи), в результате побеждали. Кроме того, у них было лучшее оружие - у тех, кто был способен изобретать, оставалось на это и время, и силы, а самые ловкие мастера, скорее всего, были освобождены от многих обязательных дел рядовых членов племени. Найденные "мастерские" каменного века скорее подтверждают, чем отрицают такое предположение ("почерк мастера"). Еще одна выгода взаимного альтруизма.

С разрастанием человеческих сообществ, объединением родов в племена, а племен - в племенные союзы возникла необходимость в законодательном закреплении правил взаимного альтруизма по отношению к неродному по крови соседу. Кровная месть в качестве сдерживающего фактора оказалась гораздо менее эффективна, чем закон, подкрепленный авторитетом божества. При этом божество выступало или как некий сверх-вождь, супер-альфа, или как первопредок, "дух-советчик": в первом случае сдерживал страх физического наказания, во втором - авторитет знающего неизмеримо больше тебя и способного повлиять на твою судьбу-удачу.

Вот тут-то мы и видим начало разделения религий на карающие и направляющие. Вчистую сейчас таких видов не существует, даже буддизм грозит: "Великое несчастье ждет тех, кто поверит в явь этой неяви, в ощутимость этой неощутимости, в суть этого несуществования" или "Там ты будешь страдать веками от страшных всплесков жара и холода. Не ходи туда!". Но это ни в какое сравнение не идет с обещанием жутких кар за ничтожные проступки в христианстве (и легким прощением действительного предательства интересов рода человеческого).

Не потому ли, что с определенного момента религии стали защищать не интересы всего сообщества, а его верхушки, более не сменяемой в отсутствии социальных лифтов "мiром" или конкуренцией, вырождающейся от имбридинга и ни хрена не мотивированной способствовать росту силы и благосостояния управляемого ими сообщества. Не верите - прикиньте, сколько абзацев "боговдохновенных книг" посвящено смирению, сколько - "верности" данному божеству и детальному исполнению бессмысленных и откровенно вредных обрядов, а сколько - помощи ближним.

То есть, как минимум, христианская религия переносит внимание в область инстинктов вертикальной социализации, стараясь усилить "гаммость" и "омеговость" паствы. А тот инстинкт, которому мы уделяем наибольшее внимание, становится доминантой, вытесняя на периферию остальные. Если традиционное христианство в лице православия с его запугиванием карами небесными, с унижением и самоуничижением паствы выращивает стадо опущенных омег, то протестантизм с его критерием успешности как мерой божественной любви отращивает в пастве "бетовость" и усиливает конкуренцию в "стае". Но оба они создают доминанту инстинктов вертикальной социализации, вытесняя социализацию горизонтальную. То есть, низводят людей до павианов.

Это ты считаешь "задавливанием зверя в себе"?


II. Так что же мы хотим и что можем получить от "зверя"?

Если разделить людей по признаку предпочитаемого типа социализации, то можно выделить три варианта:

1. Несоциализированные: дурачки (умственно отсталые) и интеллектуалы. И у тех, и у других не включился или не до конца включился комплекс стадных инстинктов, только у первых по причине общей недоразвитости, а у вторых - потому что познавательно-творческая группа инстинктов стала доминантом раньше, чем включились социальные. По этому признаку и те, и другие находятся на уровне трехлетнего ребенка. Им неинтересны статусные игры, они мало интересуются коллективной деятельностью, если она не удовлетворяет другие их интересы, но и той предпочли бы заниматься в одиночку, если только такое возможно. Плохие помощники и сами не попросят помощи, если смогут обойтись без нее.

С дурачками все более-менее ясно, поговорим об интеллектуалах. Общество их активно не понимает и не принимает. Особенно занятое статусными играми, зацикленное на работе локтями. Тот, кого они считают омегой и кто должен у всех сосать, внезапно плюет на них с высокой колокольни. "Лишу премии!" - "Ага. Только закрой дверь с той стороны". Все, занавес. Это если подойти культурно. А некультурно лезть к такому человеку вообще не советую, даже когда он худой и кашляет.
При выяснении отношений в статусных драках несоциализированный «умник» что в детстве, что во взрослом возрасте бьет, как убивает. Ему не нужно стать "царем горы", ему нужно, чтобы от него отстали. Как можно скорее. Желательно, навсегда. Если не может добиться этого простым и быстрым способом, придумает хитроумную приспособу, чтобы гарантированно отвадить любителей самоутвердиться за счет "бирюка".

Иногда таким людям перепадает высокое место или большое количество денег. В этот момент на них жалко смотреть - такая награда для них серьезная неожиданность и часто – тот еще гемор. Деньги, обычно, тут же уходят в любимую работу, а высокое место, в лучшем случае, интель занимает чисто номинально: он не руководитель. Совсем. Творец и управленец от веку имеют противоположные цели. Другое дело, что для умного начальника такой кадр на нужном месте дороже горы золота: он вытянет любую проблему по своему профилю, и много чего помимо. И шеф, если не дурак, будет с ним носиться, как с великовозрастным дитем или пероксидом ацетона. Ибо несоциализированный интель может рвануть в любой момент, то есть выкинуть исключительно по наивности то, о чем ты сейчас и подумать не можешь.

За ум у нас отвечают, помимо прочих, два гормона-нейромедиатора: серотонин и дофамин. Сладкая парочка! Оба вырабатываются мозгом (не только им, но остальные производители нас пока не интересуют), оба способны снести крышу напрочь, и оба необходимы не только для процесса мышления, но и вообще для того, чтобы жить и шевелить конечностями. Дофамин при передозировке (исключительно эндогенного производства, через гемато-энцефалический барьер не проходит) вызывает нервные и психические расстройства, но при его нехватке невозможно связное мышление, запоминание и обучение, мотивация и удовольствие от работы и вообще достижение какой бы то ни было цели. Воля угасает, наступает безразличие и абулия, да еще начинается слабость и подрагивание конечностей. Кроме того, дофамин - предшественник норадреналина. Поэтому к человеку, увлеченному своим делом, лучше не лезть - зашибет ненароком. Зато сам результат работы для такого дофаминового маньяка - лучший кайф и награда. Кроме того, дофамин - антагонист серотонина, пролактина и некоторых других гормонов. Сильно мотивированные своей работой мамочки не квохчут над детьми.

Серотонин - второе интересное нам вещество, играющее роль и нейромедиатора, и гормона. Но вообще он может наделать бед. Например, когда его слишком много - вызвать галлюцинации, судороги, тахикардию и даже убить. А может, синтезированный организмом в количестве чуть большем, чем обычно (для каждого человека необходимое для этого превышение различно) одарить всплеском вдохновения и "расширенного сознания", то есть способности воспринимать и обрабатывать в разы больше информации, чем в "тоскливые, серые будни" с его недостатком. Ну, и давать особый род счастья, отличный от дофаминового достигаторства. Тихую гармонию с окружающим миром, оно неудивительно, учитывая, что объем восприятия и скорость обработки сигналов от него возрастает.

И для всего этого не требуется какая-то хитровывернутая стимуляция или препараты. Просто ешьте триптофаносодержащие (тот же сыр или индюшатина вполне пойдут) продукты и почаще бывайте на солнышке, и серотониновое вдохновение - ваше. У здорового человека он сам образуется. Другое дело, что люди с разным интеллектом и ценностными установками этим вдохновением по-разному смогут воспользоваться.

Пить или колоть синтетические аналоги бесполезно (не проходит через гемато-энцефалический барьер), пить препараты-агонисты и препараты, повышающие каким-либо способом его содержание - палка о двух концах, вторым бьет по тому же месту, от нарушения циркадных ритмов до привыкания. Лучше уж сыр и пляж! Или вообще яркое освещение рабочего места лампами со спектром, близким к солнечному. Потому что когда серотонина не хватает, даже физически очень плохо. Сразу начинает болеть все подряд, особенно голова (мигрени), наступает депрессия, бессонница и эмоциональное отупение. И не только эмоциональное. Лучше уж с ним, чем без него.

Только учтите, что серотонин - антагонист окситоцина, серотониновые добрячки ровно относятся ко всем окружающим, не выделяя своих и чужих, словно хиппи. "Серотонинщики" вообще очень похожи на "детей цветов". Хватательная психология у них отсутствует в принципе, и мотивировать на труд нужно как-то иначе. Зато вдохновения и нетривиальных идей хватит на десятерых. Правда, чтобы они сами начали их воплощать, им должно быть интересно. А то получится, как в анекдоте про раввина и чужих кур: "Жаль, что все передохли - у меня еще столько идей!".

Часто "дофаминщики" на работе становятся "серотонинщиками" при дружеском общении в неформальной обстановке, но еще чаще встречается смешанный тип. Тот самый, с преобладанием исследовательско-творческой группы инстинктов. Слабо социализируемый, плохо управляемый, но умный, и если работа и интерес совпадают - ценный работник. Одна из тех букашек, что двигают прогресс.

О других нейромедиаторах я не сказала лишь потому, что они, не смотря на то, что играют важную роль в формировании и функционировании интеллекта, не настолько сильно влияют на социализацию человека и преобладающие в его мотивации инстинкты.

2. Социализированные по общинному, "первобытному" типу. Статусные игры знают, но не любят, предпочитают в них не играть. Защищают слабых, подкармливают голодных и всегда - это их метка, их неотъемлемое свойство - ратуют за справедливость, которая часто в их представлении оказывается первобытно-общинным равенством. Часто (далеко не всегда) все это - только для своих. "Мой класс, мой двор, мой отдел, моя лаборатория"... А для остальных - хоть трава не расти. Окситоцинщики. Возраст, в котором формируются эта доминанта - от младшего дошкольного до подросткового. Возраст правдолюбства и тотальной справедливости.

Не у всех, конечно, кое у кого окситоцина просто не хватает, чтобы его запустить, у кого-то - окружение сразу формирует конкурентную, павианью социализацию. Детсад аж с 70-х годов прошлого века - вне конкуренции по производству из людей маленьких павианчиков. Обилие таких соревновательных игр, в которых тренируется не чувство локтя, а умение работать локтями пришло в дошкольное воспитание не сегодня, сегодня оно дополнилось дебилизацией "развивающих" занятий. Что сейчас творится в младшей школе - вообще громко промолчу, такое впечатление, что там готовят к олимпиаде для умственно неполноценных. "Заучивать, не думать!" "Шаг вправо, шаг влево... а уж если вперед!.." Авторитарность и безмысленность быстро меняет человеческие приоритеты на обезьяньи.

Кроме того, там, где скучно - начинаются манипуляции соседом и единственно возможные в "пустой комнате" статусные игры. Везде, где нет дела, мобилизующего все возможности человека - торжествует безделье и "павианы". Собственно, любая скука в коллективе вытаскивает наружу этого хвостатого жителя Африки. В другой, менее благоприятной обстановке обществу гамадрилов не выжить. Именно это мы видим в многочисленных примерах "плота "Медузы"", где не предпринимается попыток добыть пищу, или добытая пища отбирается "альфой" с несколькими прихвостнями, после чего самого добытчика могут прибить и схавать под шумок. Умный добытчик - это для альфы опаснее, чем призрак голодной смерти, потому что подрывает его авторитет. В общем, все умерли. Или почти все, разница не критична. То есть, в жестоких условиях выживания "павианья стая" обречена.

Но дети-то растут более-менее сытыми и защищенными! И если они не заняты общим, захватывающим их внимание делом, требующим коллективного труда, то "дикаря" сменит "павиан" и будет устанавливать свои правила, а "дикари" с их справедливостью и "умники" с их интеллектом станут гаммами и омегами. "Скотом". Выводы делайте сами.

Окситоцинщики хороши и для выживания в суровых природных условиях, и для достижения нужной всему обществу цели - они целеустремлены, организованны, не тратят время и силы впустую, но, как только заходит вопрос о дифференцированной оплате - пиши пропало, у половины чувство справедливости потребует уравниловки (остальные учтут вклад в общее дело). Также, если у "умников" стартер внутри, и они сами находят себе точку приложения сил, то "дикарям", частенько, задачу нужно поставить, иногда и работу сорганизовать. Не всегда, среди "дикарей" вырастают мудрые управленцы, но "каждый сам себе начальник" - явно не про них. Кстати, "дикарь" в данном контексте - уж никак не оскорбление, человек каменного века выжил там, где нам, современным - только сдохнуть без тех знаний-умений, что наработаны за тысячелетия нашими предками.

Уважайте первобытного предка! Именно благодаря его нелегкой жизни мы имеем сейчас само понятие справедливости, а не тотальное "право сильного". Оно формировалось не одно и не два тысячелетия, оно неизмеримо старше любой ныне существующей общественной формации и религии, и та идеология, которая его игнорирует, никогда не наберет достаточно последователей. Вот обмануть требование справедливости - это да, могут и делают, а проигнорировать - фигушки.

Об антагонистах окситоцина я уже сказала - это серотонин и производные дофамина (норадреналин и адреналин). Они мешают образованию привязанностей, но серотонин не провоцирует статусных игр, а производные дофамина у "умников" редко присутствуют в достаточном для этого количестве. Так что "умники" прекрасно живут в среде "дикарей" и работают на общее дело в той мере, в которой оно совпадает с их целями, спокойно принимают и следуют принципу взаимного альтруизма, а также способны на самопожертвование - но скорее ради собственных идей, чем ради общества.

Впрочем, тут возможны варианты. "Умник" в определенных жизненных ситуациях вполне может стать "окситоцинщиком", но очень редко - "павианом". В ситуации неизбежности павианьих разборок он действует, исходя из собственных целей, не являющихся павианьими, и способен на более хитрые, жестокие и просчитанные ходы, чем поглощенные статусными разборками "обезьянки".

Это мы поговорили о лучших представителях рода человеческого, лучших в том смысле, что если и можно надеяться на будущее человечества – то только такое, где горизонтально консолидированные особи составляют подавляющее большинство населения, а остальные (в самом мягком случае) принуждаются ко «взаимному альтруизму». Не стоит думать, что это «военный коммунизм» или нечто подобное. Между прочим, любой обмен и любое разделение труда возникли именно благодаря реципрокному альтруизму. Почему так? Потому что при его отсутствии, при строго вертикальной консолидации выменивать (покупать) у тебя никто ничего не будет: тот, кто сильнее, отберет у того, кто слабее, необходимую ему вещь. Ничего не давая взамен, кроме, разве что, тумаков и затрещин. Строго вертикальные сообщества – в тюрьме, армии мирного времени, где допускают и даже поощряют дедовщину, или в самостоятельно сорганизовавшихся детских коллективах - так и строятся: альфа бьет и обирает бет, беты бьют и обирают гамм, а на омегах вообще оттягивается каждый, кому не лень.

При этом альфа – вовсе не самый умный, часто даже не самый сильный, но обладающий эпилептоидным характером крайне эгоистичный индивид. То есть «настоящий буйный», потому и вожак. Правда, если у него нет определенной, большой доли хитрости, то наверху долго не удержится.

Среднестатистический альфа хитер, в опасные драки не ввязывается, натравливая шестерок, а при настоящей опасности первым удирает, бросая свою стаю на произвол судьбы. А вы, если умные, держитесь за лидером, пугая врага голыми жопами! У павианов они характерного ярко-красного цвета, особенно яркие задницы у альф, для того, чтобы оповестить сородичей, когда им пора линять со всех четырех лап. Стаю при необходимости защищают лопухи-гаммы, потому что нервы у них на пределе, адреналин зашкаливает, и страх в определенный момент перерастает в ярость загнанного в угол зверя. Тем более что убегают они последними. И первыми гибнут. Для стаи павианов оно не потеря, потому что самок оплодотворяют, в основном, альфы, иногда – беты, и почти никогда – лохи-защитнички.

Почему же регулярно в течение миллионов лет появляется этот фенотип? Откуда наследственность? А она почти такая же, как и у лидера, только пожиже и похилее. Та же злость, трусость и желание поживиться за счет сородича. Только силенок на это не хватает. Дофамин у «вертикалов» (а что, подходящее название, павианы любят поковыряться у сородича в заднице и побросать в прохожих собственные какашки)очень быстро перерабатывается в норадреналин, а тот – в адреналин. Фаза норадреналинового гнева у альфы длится, в среднем, дольше, чем у беты, а у гаммы вообще проскакивает мгновенно и незаметно.

Вертикальная консолидация стаи помогает им выживать в достаточно благоприятных условиях тропиков, но уже субтропики ставят их на грань голодной смерти зимой. Ну, не северные они жители, это лысая обезьяна под названием человек с кого хочешь шкуру сдерет и где угодно выживет. Потому что умная (мозг крупнее и организован лучше, дофамин и другие нейромедиаторы на всякую дрянь переработаться не спешат), а к сородичам относится трепетно: доверяет и проверяет. Ябедничество, между прочим, присуще не только людям, но и, например, шимпанзе, у которых некоторые признаки горизонтальной консолидации найти можно. Если очень постараться. Увидев еду, шимпанзе инстинктивно кричит, подзывая сородичей, но кто из них сильнее – тот всю кучу вкусняшек и хапнет, если в руках уместится, конечно. А остальные будут прыгать вокруг и пускать слюни.

Среди приматов, пожалуй, только первобытный человек настолько обгоризонталился, что делил добычу на всех сородичей. По релевантности, конечно, но уж совсем голодными не оставались даже немощные. Поэтому он и выжил, без клыков, когтей и густой шерсти, в условиях ледникового периода, поэтому расселился по всем климатическим зонам вплоть до заполярья. Но у остальных-то приматов почему такое полезное приспособление не прижилось?

А им не надо. Они, практически, все - высокоспециализированные виды, прекрасно приспособленные к тем условиям, в которых живут. Это далекие предки человека разумного были неконкурентоспособными лузерами, которые жили, где придется, и собирали, что плохо лежит. Зато они были универсальным, всеядным и сообразительным видом. Поэтому не вымерли, когда теплые и сырые леса начали высыхать, отступать и превращаться в холодные степи, а, наоборот, приспособились и заняли освободившиеся из-за климатической катастрофы ниши.

Сперва освоили рацион падальщика, а потом начали охотиться, пользуясь вместо отсутствующих клыков и когтей палками и камнями. Видов прачеловека было много, а сейчас живет только человек разумный, и среди антропологов не утихают споры, кто из этих пра- был нашим предком, а кто просто вымер. Вроде, где-то еще встречали реликтового гоминида йети, но, даже если это так, то ареал его обитания узок, а численность невелика. Хотя, вроде, высокий рост, мощная мускулатура, густая шерсть и клыки должны были предоставить ему изрядную фору, но эти же приспособления не помогли против экспансии хилых, но сообразительных и вооруженных плешивцев. Победителей в конкурентной гонке на самое приспособленное ко всему на свете сообщество. Конкурировали-то, по большей части, не особи, а стаи, и «наши победили». Это произошло благодаря двум вещам: изобретательному уму и горизонтальной консолидации.

Но почему же вертикальная консолидация у людей не только сохранилась, но и лезет изо всех щелей сразу, как только давление внешних условий становится ниже критического, и для выживания группы уже не обязательны взаимопомощь и взаимоподдержка? А почему у человека сохранился копчик, на него же так неудобно падать? А что уж говорить о глазном дне: и расположено оно шиворот-навыворот, да еще и слепое пятно смотреть мешает!

Что ж поделаешь… так шла эволюция. Это нам просто, имея готовую информацию о том, что дано и что нужно получить, имея сформированное эволюцией мышление, сконструировать годный механизм без лишних и кое-как приспособленных, не предназначенных для этой функции деталей, а у жизни было только три метода «конструирования»: случайность, комбинация, отбор. Только с их помощью можно создавать информацию «почти из ничего». Но и цена высока: куча отбракованного, почти столько же нефункционального и даже умеренно вредного в функционирующих организмах и экосистемах, а уж сколько времени это заняло! Жуть.

Если смотреть на другие социальные инстинкты, то ближе всего к инстинктам вертикальной и горизонтальной консолидации – механизм конформности. Его зачатки появились задолго до возникновения нервной системы, а уж на множестве видов насекомых, рыб, птиц и зверей он развернулся вовсю. Его смысл прост: «делай, как я, делай, как все». Пока рыбки плавают в строгой последовательности, не позволяющей разогнаться хищнику, тот не может выхватить ни одной. Как только строй нарушается – бросок – и кого-то схарчили. У насекомых механизм, обеспечивающий коллективное поведение, гораздо сложнее, а ведь кто бы подумал – сколько там у них ганглий… Впрочем, даже в коллективном поведении насекомых присутствует некая тупость и механистичность: часть муравьев, сосредоточившаяся на одной стороне гусеницы, тащит ее быстрее и эффективнее, чем вдвое большее количество, но расположенное по разные стороны ноши (они в противоположные стороны тянут). Мало того, конформизм совершенно негибок, даже у зверей. Если, загоняя овец в хлев, вы подставите палку, баран через нее перепрыгнет, перепрыгнет и следующая овца. Уберите палку. Другие овцы, понаблюдавшие за прыгунами, тоже будут заскакивать в овчарню в прыжке, словно вы палку не убирали.

«Сделай как другие, и все будет хорошо». «А вдруг они знают что-то, чего я не знаю?» Это – обычные человеческие отговорки, оправдывающие конформизм. Ему-то самому оправданий не надо, это инстинкт и от разума почти не зависит. Несмотря на все его недостатки, конформное поведение – гораздо более выгодная стратегия многих животных, чем одиночное или соседствующее существование. Сбившиеся в стада олени представляют не самую удобную мишень для охотящихся хищников, а схваченная или напуганная особь оповещает криком всех остальных членов стада. Но для человека этого мало, как и для большинства приматов.

Именно конформный инстинкт сбивает приматов в стаи или толпы (если мы говорим о людях), но руководит ими уже вожак. Как он появляется в свежесформированной группе обезьян, например, в зоопарке или в виварии – я своими глазами не видела, а вот как он выделяется из детсадовской группы, школьного класса или дворовой компании – наблюдала неоднократно. Начинается с задирания товарищей, мелких драк и гадостей за спиной, продолжается кучкованием, «против кого дружим?», не успеешь оглянуться – а рядом с тобой уже не маленькие люди, а стая гиенышей или обезьянок, обращаться к которым нужно с позиции силы, насмешки, принуждения и наказания. В первый момент хватает точечного воздействия на свеженького альфу, потом будет поздно. Унизить и осмеять его в глазах других детей, обратив внимание именно на значимые для них недостатки – и альфа сдуется надолго. Но дальше начнутся странности. Те, кого этот альфа гнобил, начнут действовать так же, как он, задирая и подначивая не только своих приятелей, но и вас.

Причина этого в том, что, унизив и «сдув» альфу, вы неявно заявили претензии на лидерство, и вас начали «проверять на соответствие». Фактически, в этом случае вы и дальше будете вынуждены обижать и унижать всех его «подданных» чисто в профилактических целях, для подтверждения статуса. Не хотите? Единственная альтернатива такой «школы обезьян» в том, чтобы включить весь класс в реальное дело, требующее кооперации усилий и занимающее почти все свободное от учебы время. Осмысленный коллективный труд быстро возвращает маленьким «оборотням» человеческий вид и формирует горизонтальные связи взаимопомощи. Труд, не требующий кооперации, для этого недостаточен. Развлечения – тем более. Бессмысленный труд – откровенно вреден. Спорт – только командные виды формируют взаимовыручку, и то не все. В общем, пришкольный сад и, в особенности, огород – самый оптимальный вариант для воспитания людей. Сельскохозяйственный труд требует и регулярности, и кооперации, и разделения функций, и трезвого ума, а, главное, приносит реальный результат. Школьные мастерские, где занимаются не выжиганием или выпиливанием из фанерок, а изготовлением и ремонтом нужных вещей – второй вариант очеловечивающих занятий. Третий вариант – кружки, в которых делается нечто реальное, а не высокохудожественная лепнина из соплей, но он останется вспомогательным средством, поскольку формирует группки по нескольку человек, а не объединяет весь класс.

Бывший альфа в этом случае либо включается в процесс на равных с остальными (такое возможно только в детстве, не упустите!), либо переходит в разряд «подозрительных маргиналов», с которыми дети, занятые делом, общаются редко и по необходимости. Второе встречается чаще, у взрослых – в 100% случаев, импринтинг модели поведения возможен только в детстве. Исходя из принципа наименьшего зла, бывшего альфу лучше вообще удалить из этого коллектива, уж больно дорого могут стоить его обиды всем остальным, а не трогать ни его, ни иерархию – предательство по отношению к другим членам сообщества. Почему?

Потому что пользы от его лидерства никакой, окромя вреда. Чем старше вожак иерархии, чем крепче он утвердился в своей роли, тем меньше он контактирует со внешней для сообщества реальностью, тем меньше о ней задумывается. Цели преследует близкие, сиюминутные, будущее видит неотличимым от настоящего даже при явных тенденциях к ухудшению. А уж взрослый вожак иерархической стаи – совсем не та личность, которой можно доверить управление даже кофемолкой. Потрясающая узость и заштампованность мышления сочетается с инстинктивным ощущением уместности того или иного воздействия на остальных членов группы. Можно сказать, что альфа – специалист, только очень узкий. Мастер подчинения сородичей. И «переквалифицироваться» он не сможет: не позволит самооценка («западло»), а, главное, специфическое мышление. Наиболее упертые альфы уверены, что закономерности реального мира прогнутся, если достаточно сильно на них надавить. Как он будет править, к чему приведет «племя»?

Какие еще у отличительные черты у нашего альфы? Самый высокий среди членов иерархической группы личный эгоизм, постоянный контроль и подавление самостоятельности остальных членов группы, регулярный отъем ресурсов, вплоть до недостаточного для их выживания (это, обычно, связано с игнорированием ухудшающихся внешних условий). Для поддержания реноме используется регулярное устрашение бет и гамм, а еще коллективное мучительство самых низкоранговых: и чтобы разрядить обстановку, и как пример того, «а так мы будем бить несогласных». Иногда с низкоранговыми можно поделиться излишками, но чаще эта дележка неосознанная, так богатые «делятся» с нищими, выкидывая на помойку неношеные вещи. А гаммы и, тем более, омеги не в состоянии сорганизоваться для того, чтобы вломить альфе по полной программе – из-за страха: «как бы не стало хуже». И продолжают умиротворять его подношениями и позой подставления.

В перманентном стрессе все, не только омега: альфа боится потерять власть, бета хочет к ней прорваться, гамма ждет, что у него отберут жратву, омега ждет издевательств. Думать на посторонние темы любому члену иерархии некогда, поэтому планирование у них краткосрочное, даже у людей, не говоря уж об остальных приматах. В одной из любимейших песен уголовников очень характерные слова: «Есть только миг, за него и держись. Есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется жизнь». Неудивительно, что любые дела с долгосрочной перспективой чисто иерархические группы с треском проваливают, предпочитая «копейку сегодня, чем рубль завтра». Исключения есть, но они связаны с теми слабо вписанными в иерархию субъектами, которых прославляют криминальные боевики. Эти «герои» втемную используют, разрушают, а иной раз и уничтожают физически ту криминальную группу, из которой вылезли. В реальности вероятность такого события крайне мала, и выглядит как почти что подвиг. Ну, понятно, к уголовникам читатель боевика относится однозначно, их не жалко, следовательно, их убийца – герой, но вот как относиться к тем индивидуям, которые рушат не криминальные структуры, а, например, экономику страны в угоду своим личным целям? Механизм-то одинаковый!

Так что гнать альфу из детского коллектива следует сразу, как появился. А лучше вообще не допускать создания иерархии. Взрослую иерархию так просто не разломаешь, даже если оставишь в коллективе только гамм и омег - они уже слишком привыкли гнуть спину и бездумно следовать за лидером. Да и стоит ли? Проще выдернуть оттуда тех, кто сохранил способность к долговременному планированию и еще не забыл, как оно – самостоятельно думать, и поместить в здоровый коллектив. И то получите немалый риск взаимного непонимания и конфликтов на ровном месте.

К горизонтальной консолидации детей нужно приучать сразу, как только они начинают социализироваться, это возраст 3-7 лет. Что-то еще можно исправить в начальной школе, а потом любые результаты будут кратковременными: пока к этому принуждают исключительно тяжелые условия среды, да и в них альфа с прихвостнями постарается занять позицию надсмотрщика над сородичами. А как только закончится «черная полоса», иерархичность возродится с новыми силами. И это – совсем не то, что способствует продуктивному труду и прогрессу. А почему тогда он вообще идет, мы ведь живем в иерархическом обществе? Так, да не так.

Среди животных иерархические группы с почти отсутствующей горизонтальной связью встречаются часто. Они живут собирательством и охотой, это позволяет концентрироваться только на сиюминутных целях, выстраивая краткосрочную стратегию поведения. «Дают – бери, бьют – беги». А вот современные люди без долгосрочного планирования и взаимопомощи, а также сложной и разветвленной сети обмена и отсроченных обязательств не выживут. А обмен (и торговля, как его разновидность) не мог бы существовать без взаимности обязательств, который невозможен в чисто иерархической структуре (там направление движения ресурсов одностороннее).

Кроме того, теперешний человек без продуктов промышленного и сельскохозяйственного производства – не жилец, а для того, чтобы создать такую промышленность и сельское хозяйство, потребовался не один век познания природы и истинно творческого труда, которые требуют времени, сил и самостоятельности мышления, а в иерархии такое мало того, что не поощряется – у ее членов не остается ни минуты, чтобы полностью отключиться от внутренних разборок или их ожидания. Животные хоть не зацикливаются на этом из-за неумения прогнозировать дальние последствия, а люди, озабоченные карьерой, частенько ни о чем другом думать вообще не могут. Какое там дело, какое производство, какая наука, какое искусство! Добравшиеся до высоких мест в любой иерархии ни о чем, кроме междусобойной возни, думать не могут – давно отвыкли.

Если бы не было горизонтальной консолидации, вертикальные структуры из людей погибли бы вместе со всеми своими членами. Еще в каменном веке. Можно сказать, в человеческом обществе вертикальные структуры паразитируют на горизонтальных, но они настолько сильно сплетены между собой, что часто мы не видим границы между ними. Но хоть что-то положительное в иерархиях есть (ну хоть капелька!)? Как ни странно, есть! Вертикальная консолидация - не совсем атавизм, кое в чем иерархические структуры будет необходимы до тех пор, пока мы не найдем, чем их заменить.

Быстрота реагирования, делегирование задач и полномочий и контроль результатов. Если честно, в иерархии это осуществляется дурно, но осуществляется. А нам нужно, чтобы осуществлялось хорошо. Мы же – не «слепой часовщик», у нас есть условия задачи и средства ее решения, а, главное, мы умеем думать. Ну, кто-как, но, в большинстве своем, умеем.

Разделение труда и распределение его результатов (с большей или меньшей справедливостью) – это следствие горизонтальной консолидации. Иерархическое разделение иное: одни работают, другие – едят. Управление, по сути, тоже не означает обязательного иерархического ограбления (хотя часто с ним сочетается), и может осуществляться без постоянного насилия и его угрозы (хотя к нарушителям принятых в группе правил поведения должны осуществляться санкции, исключающие повторение).

Принципы такой организации сформулировал Юрий Мухин в концепции делократии. Основа делократии, фактически - горизонтальная консолидация на принципах взаимного альтруизма (т.е. отсроченной платы) и справедливого (пропорционально вкладу) распределения результатов. Способ – делегирование задач и контроль конечного результата. Она хороша на малых предприятиях – сама нечто похожее внедряла, и успешно. Восемь лет процветания… и быстрый развал в результате откровенно жульнических действий неподконтрольного мне человека – брата директора. До этого мы вовремя выявили и обезвредили (выгнали, не дожидаясь убытков) только трех жуликов и отсеяли кучу неподходящего народа уже на этапе собеседования: легче не допустить «заболевания», чем потом «лечить».

То есть, первое и главное – кадры. Ну, конечно, они решают далеко не все, но взрослых вертикалов не переделаешь, а работать с ними невозможно, чуть занялся делом – а за спиной уже какие-то малопонятные интриги. Да, теоретически я этих ребят понимаю, если очень нужно – могу устроить и армагеддец мартышкам, но жить и работать в их обезьяннике не способна – ни сил, ни желания, ни нервов не хватит. Так что говно полировать мы не будем. Будем осуществлять отбор на этапе трудоустройства. А на перспективу – нужно самим выращивать себе кадры, благо, с трех до шестнадцати лет вполне реально простимулировать как инстинкты горизонтальной консолидации (не путать с конформной!), так и познавательно-творческие, и «впечатать» нужную модель поведения (горизонтальной консолидации). Сами методики просты, но без реального дела не работают.

Кто там с задних рядов бубнит, что «это бесчеловечно»? Вам сколько веков впечатывали обезьянью модель поведения, хоть с «боженькой-суперальфой» и «царем-батюшкой», хоть с «обществом равных возможностей стать омегой»? А уж методы были самые зверские. Погуглите «дети в средневековье» и «дети в викторианской Англии», «домострой» и «образование в дореволюционной России». Картинка будет впечатляющей, гарантирую! А окучивать картошку и полоть грядки на каникулах – это нормально, физическому и психическому здоровью только на пользу, как и ковыряние в потрохах древнего жипуленка и не менее древних холодильников после уроков. Главное – чтобы человек от этого результат чувствовал, чтоб он картошку-капусту эту потом ел, и чтобы «восстановленный» холодильник мог бабушке подарить.

Второе – организация. Необходимо, как вы понимаете, для разделения работы на подзадачи, делегирования их «вниз» и контроля только результата на выходе. Вопрос объемный, описывать его тут не стоит, ничего нового я не скажу, ищите по сети сами. Вариантов много, в каждом конкретном случае своя специфика, захотите разобраться – поймете и воспользуетесь нужным, да еще и сами подкорректируете.
Но!
Все представленные схемы годятся для малых предприятий, для большого схему стоит сделать фрактальной, как – подумаете и поймете сами. Главное – все это возможно, и не как одиночный феномен, а как обыденность. При условии соблюдения первого пункта – подходящих кадров. С павианами делократия не работает от слова «совсем».

Третье – внешние условия для сплочения. Как ни странно, здоровая враждебность и жесткость окружения сплачивает коллектив. Особенно когда это «враждебность» природы, а не людей. Люди, привыкшие к горизонтальным связям, часто не понимают неумное и нелогичное (краткосрочное!), с их точки зрения, поведение «вертикалов». Рассчитывают на то, что «свой брат, человек – завсегда лучше медведя». А он уже не «свой брат». При том фенотипическом (и наследственном) разбросе, который сейчас существует среди людей, следовало бы говорить уже, как минимум, о подвидах, если бы они были минимально изолированы друг от друга. И это не вопрос расы или национальности, они тут вообще не при делах, это вопрос биохимии мозга и доминирующих инстинктов социализации. Чем более схожи подвиды по внешнему облику, чем более близкие экологические ниши (в предельном случае – одну и ту же) они занимают, тем сильнее конкуренция между ними (в предельном случае – война). Вертикалы объединяются скорее и действуют оперативнее горизонталов, но последние имеют преимущество в долгосрочном планировании и способности к длительному движению к поставленной цели.

Ключ на старт. Время пошло.

Часть III. А кому это надо? (пока пишу)