Как же выглядел пионер №1 по версиям СМИ? Павлик был сероглазый, глаза блестящие (Кабина в рассказе Соломеину, 1932 год), с темными глазами (Кабина в рассказе нам, 1981 год), черноглазый (Губарев, "Пионерская правда" 15 октября 1932 года), голубоглазый (тот же Губарев в той же газете 3 сентября), голубоглазый и черноглазый (на этот раз Соломеин в газете и в личных записях), кареглазый (писатель Коряков, предисловие к книге Соломеина "Павка-коммунист"). Имеются более общие описания: "Ясные, очень честные, очень смелые глаза". Все Морозовы были крупные, высокие, как вспоминают их знакомые. А Павел? Он был небольшого роста (Кабина), маленький и худенький от голода (Татьяна Морозова), высокий ростом (Соломеин), "костлявый да длинноногий - лучший бегун в деревне" (Губарев). "У Павлика было на правой щеке родимое пятно размером с ноготь", - вспоминает Морозова. Губарев для придания мужества нарисовал Павлику шрам над правой бровью.

Пионерская униформа, галстук, ботинки - все это миф. Морозов ходил в лаптях. "Пальто, - говорила Кабина, - рваное, старое, отцовское". "Павлика звали в деревне "срака драная" и "голодранец", - вспоминала мать Татьяна Морозова. Дети в семье Морозовых, когда ссорились или просто развлекались, обычно мочились друг на друга и так шли в школу. Однако для авторов, создававших образ героя-доносчика №1 в советском искусстве, все это не имело никакого значения.

Газеты требовали новых материалов о герое, а взять их было неоткуда. Приходилось сочинять новые подробности. Губарев рассказывал в "Пионерской правде", как беспощадный к врагам Павлик одновременно "по-товарищески относился к окружающим, заботливо разъяснял ребятам и взрослым, в чем их ошибки...". Смирнов писал, что Морозов

"со всей горячностью и классовой ненавистью разоблачал агитацию классового врага... почти каждый день собирал вокруг себя ребят-школьников и подолгу объяснял им сущность сопротивления классового врага, призывал к борьбе с кулачьем, учил ребят вести разъяснительную работу в семьях".

Ребенок разъяснял цели партии, задачи стороительства социализма, проводил читки газет для крестьянок, рекомендовал жителям принять новый Устав сельхозартели и критиковал левые перегибы районных уполномоченных. Весь аппарат Тавдинского райкома партии и Свердловского обкома, если полагаться на миф, не сделал столько, сколько один Павлик Морозов. Сегодня все это звучит пародийно, но тогда, когда создавался литературно-политический миф, авторы всерьез соревновались в придумывании для убитого мальчика новых заслуг. Между тем реальная жизнь Морозова совсем не походила на ту, что сочинили литераторы.

Павлик Морозов был героем новой эпохи, и эта эпоха требовала от детей новых черт. Донос стал газетным жанром, доступным непрофессионалам, даже детям. Ни одна кампания не проходила в стране с таким пафосом и энтузиазмом, как вовлечение в доносительство. Вожди партии делились мыслями вслух, как детям участвовать в жизни. "Поглядите, ребята, кругом себя, - рекомендовала Крупская. - Вы увидите, как много еще старых собственнических пережитков. Хорошо будет, если вы их будете обсуждать и записывать. Боюсь, что у вас получится целая толстая тетрадь". Радио, газеты, книги, речи пели хвалу каждому доносу, обучая тонкому искусству осведомления органов.

Даже мелким ябедникам газеты пели дифирамбы. Дети-корреспонденты (деткоры) сообщали, кто опаздывает на занятия, прогуливает уроки, получает плохие оценки или не хочет подписываться на "Пионерскую правду". Редакция поручала своим читателям следить за товарищами в дни религиозных праздников. Дети отзывались: пионер такой-то вместо школы ходил в церковь. Некоторые дети перестали учиться, а следили за теми, кто не посещает школы.

Народный комиссар просвещения Андрей Бубнов издал в 1934 году приказ отдавать под суд неблагонадежных родителей, которые нерадиво относятся к своим детям. И малыши охотно выполняли поручения. Дети сообщали фамилии своих учителей и вожатых, которые, по их мнению, ленивы или профессионально непригодны. Интимная жизнь взрослых также занимала пионеров. Сам призыв "Будь готов!", взятый у скаутов, приобретает зловещий смысл. Читатели-агенты называются "бойцами", "дозорными", "следопытами". Призывая доносить, газеты дают деткорам, постоянным клиентам, кличку "Зоркий глаз", а имя держат в тайне.

Газетная статья теперь практически приравнивалась к статье уголовного кодекса. Затем создаются ОСО - особые совещания, заменяющие суд, - административная опора массовых репрессий. Газеты печатали списки расстрелянных и списки героев-доносчиков. Осведомители понадобились в промышленности, на транспорте, в учреждениях, в школах.

В школе дети давали клятву: "Я обязуюсь... зорко следить за сохранностью школьного имущества". Само по себе это неплохо, но книга-инструкция "Юные дозорники" призывала учеников наблюдать за своими товарищами - кто что не сохраняет, ломает, берет. Газета восторженно рассказывала о пионерлагере имени Павлика Морозова, где дети постоянно с утра до вечера и даже ночью следят друг за другом и сообщают в газету. Создается всесоюзная красная доска почета для пионеров-дозорников, на которую заносят имена лучших. Газета "Правда" записала на красную доску почета всю Северо-Кавказскую школьную организацию за охрану колхозного урожая. Так называемая "легкая кавалерия" действовала там по формуле:
"увидел - помчался - сообщил".

Двести дозорных едут отдыхать в Крым, в привилегированный пионерский лагерь Артек. Черноморский курорт превращается в зону заслуженного отдыха юных стукачей-добровольцев. Дети-доносчики разных областей страны вызывают друг друга на всесоюзное социалистическое соревнование: кто больше донесет. Делегации пионеров-дозорников начинают путешествовать из области в область, обмениваясь передовым опытом: как следить, как сообщать. На Украине состоялся республиканский слет дозорных, и член Политбюро Постышев стал его почетным гостем.

В поэмах и операх прославлялись не сборщики хлопка, не собаководы, не юные Паганини, а доносчики. Все эти герои сравнивались с пионером №1 - главным героем страны Морозовым. Павлик стал основоположником, юным революционером, как окрестила его "Пионерская правда". Подвиг его воспевался в песнях, их пели хоры по всей стране.

Я теперь вспоминаю как песню
Пионерии первый отряд.
Вижу снова рабочую Пресню
И знакомые лица ребят.
Красный галстук из скромного ситца,
Первый сбор, первый клич «Будь готов!».
В синем небе я вижу зарницы.
Золотых пионерских костров.
Спой песню, как бывало,
Отрядный запевала,
А я ее тихонько подхвачу.
И молоды мы снова,
И к подвигу готовы,
И нам любое дело по плечу. 

Источник http://p-i-f.livejournal.com/2049778.html#cutid1