Ха! А вы-то, оказывается, полукровка

Вы смахиваете на человека и выросли среди людей, но чистотой родословной похвастаться не можете. На конкурсе породистых хомо сапиенсов вам ничего не светит, с такими-то зубками или ушками. И все теплые места в человеческом муравейнике не для вас — мордой лица не вышли. Ну что вам еще оставалось, кроме как податься в лихую вольницу?

Пройти тест

Я грущу о несбывшихся вещах, о том, что уже никогда не произойдет. О том, что очень хотело быть, но останется лишь в наших снах.
Я грущу о всех несбывшихся надеждах – и глупых, и красивых, и отчаянных, и прочих, прочих, прочих.
Как бы то ни было, вечер встречи откладывается. Долго ли я смогу еще тянуть резину, оттягивать неизбежное – нашу встречу. Почему-то хочется добавить – прощальную. Неужели – прощальную? А что останется мне? Что останется от меня?
Почему-то хочется добавить…
Надеюсь, что не закончится на этом все. А, может, так должно быть. Что ж, против должно быть я могу встать. Могу возразить. Отвоевать. Но тогда, в случае успеха, это уже не будет должно быть. Что-то другое. В случае поражения – на самом деле мы никогда не проигрываем. И не проигрывали.
Мне надоело стараться оправдать надежды. Доверие. Хватит. Мне надоело стараться быть последовательным, быть последовательным. В первую очередь – я человек. И мне по штату положены глупости.
Сегодня я вновь покину полотно этой реальности. Зачем? Правильный вопрос задал мне один человек, он сказал: «как не стыдно, ты ведь знаешь, что за закрытыми глазами!». Сказал, не зная. Иногда слишком увлекаясь игрой в жизнь. Или, все же, зная? Было бы здорово. Но, судя по всему… Последние слова – сомнения. Которые я добавил, чтобы быть понятым. Когда же я устану от этого?
Я могу ошибаться – мне это свойственно, так же, как свойственны сомнения.
Кажется, наконец-то прорвало. Наконец-то достаточно молчания. Достаточно.
По инерции перечитываю текст в поисках опечаток, ошибок, повторов, стилистических… И снова попался! Снова поясняю, оправдываю себя.
Мне предстоит важная встреча. Отчасти – с самим собой.
Кто знает, откуда берутся мысли, которые не есть на самом деле мысли? Которые есть нечто, что вполне можно назвать просто знанием. Появились из ниоткуда, и ты, где-то на самом краешке сознания, понимаешь, что эти мысли – из последней и самой важной инстанции, обсуждению и толкованию не подлежат.
Кортасар, в «Осенних итогах», предал огласке:
«Без ложной скромности: то, что осталось, было создано в одиночестве и отвоевано у тьмы».
Напугал он меня. Глубиной и точностью. О, да, - он лаконичен. И пишет о своих снах. Не зная другого выхода, не зная, как удержать то, что внутри.
Может, я ошибаюсь. Я говорил, что мне свойственны сомнения? Ну и хрен с ним…

Здесь стало пусто, и в бокале
Лишь горсть немого серебра.
Я отступил на шаг, на вечность
В долину тени и тепла.

Это – прошло. А это – хрен его знает, - я ведь и сам – не хозяин времени:

Отставка будет быстрой, острой, -
Ножом по горлу, и – пока.
Спина в поту, во мне – дрожь листьев.
Закоротились провода.

Нострадамус хуев…

Выкладываю, чтобы не оставалось. Мне пока это не нужно.

Кровь из носу, холод в пальцы.
Голод мозга, смешные танцы.

А, может, я себе просто придумываю звезды? Гребанные сомнения…

Чем больше думаю, тем меньше хочется писать.
Есть от этого рецепты?

Говорят, приятно, когда тебя поздравляют. Факт!
Спасибо громадное, мне действительно очень приятно. Тепло здесь, в том, что принято называть "виртуальные просторы". Спасибо!!

Я отпразновался, отоспался. Теперь размышляю, периодически находя дома виртуальные и реальные подарки.
Чертовски приятно!
Много хорошего говорить - плохая примета. Поэтому признаюсь только, что думаю много хорошего. Спасибо!
Ой, повторяюсь что-то))

Многие знания умножают скорбь. Значит, мне нечего жаловаться и говорить, будто скорбь – единственное, что дал мне этот мир.
Я соврал, когда сказал, что не плачу давно.
Долгое время я думал, что слова – для описания окружающего мира- именно такого, каким он видится мне. Глубокая реалистичность – это важно, думал я. Затем пришел к выводу, что намного важнее неповторимый сюжет. Нечто такое, чего никогда не было. Затем – я понял, что нужна сказка. А затем я влюбился.
Вот, в принципе, где-то здесь должно быть зарыто начало, а не конец. Но почему-то добавить мне больше нечего.
Я всю жизнь задаю вопросы себе. Мол, с кого же еще спрашивать, если не с себя в первую очередь?
Какобычно своим появлением спутал все карты Какошибке, Какаккуле и Яестю. Я бы и сам не поверил – не бывает четырехглавых драконов.
Болезнь соригинала – сравнительно новый термин в медицинских справочниках. Даже не берусь утверждать – Соригинала или соригинала. Не удивлюсь, если он постучится в мои двери. Не удивлюсь, если и не постучится. Не мне, в конце-концов, надо. Да и не мне – надо ли?
Какие в дыню дни рождения… Дни прощания. Упрямо поднимаешь голову к ночному снегу, а он взял и растаял.
Я знал, что так будет.
Звенья собираются в длинные цепочки, линия жизни становится точкой.
Я хотел бы сорваться с цепи, но – прошлое есть прошлое. Поэтому я, полузадушенный, лежу на песке. А еще совсем недавно здесь лежал снег. А под снегом – Зевс. Его, помнится, искали дня три, не меньше. И Сигрой блаженно ухмылялся милиционерам, не требуя иной награды, кроме как улыбка, замерзшая на лице друга.
Много есть дурацких слов. Мне бы стоило остановиться на звенья собираются в длинные цепочки. Точка.
Но нет же. Но да же. Но даже нет же же нет да же, и но не даже не но же да.
Мне нравятся твои желания, потому что мои пугают.
Красота – самая стойкая производная, которую я видел на этой планете. На других – не видел, потому что я там не был.
Как много слов останутся словами а я-то здесь причем?
Видишь, вон, на балконе – что-то вроде флага? Да, моя работа… откуда мне знать, что я делаю здесь, внизу? Работа такая. Кто бы мне помог…
Прошла пора искренности.

Твій листок золотого клена
Вже намок і не летить до неба,
Вже не так як кожну ніч кричать вірші,
Малює дощ.
Вже не так як кожну ніч мовчать пісні,
Співають – серце вкрала!


Я раздавал себя налево и направо. Не берег, и – вот. Мое сердце украли. Вынесли, залив всю округу золотистой кровью. Я помогал его выносить.
Я говорил себе много различных слов, не пытаясь особо вникать в смысл – меня убаюкивали интонации.
И вот теперь я чувствую невосполнимую утрату. Украли.
Я не озлобился, нет. Еще.
Я не разочарован. Меня просто украли, высушили, оставив наблюдать с берега за тем, как светлые паруса моих сокровищ – тех сокровищ, что был и мною, - уходит по волнам прочь. Я сам стою на палубе, и с печалью смотрю на себя на берегу.
Только вот с каждым мгновением, с каждым растягивающимся метром я чувствую, что тот я, который на палубе, не такой уж и я. Не сложился, не сбылся и все такое. Или не все такое, и сбылся, но не здесь.
А я – стою на берегу. Тире, мой волшебный знак просветления, заполнил собой трюмы.
Мне не тоскливо и не грустно. Все равно даже, что говорить.
Я сам грузил в трюмы тире, и Какошибка, прикованный к веслам по левому борту, и Какаккула, в цепях по правому борту, и Яесть, качающийся на рее – моих рук дело. Его ботинки гулко стучат по основание мачты, а Смеханизмов и Нимультиков под палубой фасуют по мешкам тире.
Означает ли это. Что я предал себя? Возможно. Хотелось бы верить, что… ну, хоть во что-нибудь.

Я не Бог, и навіть не ікона…

Дейц пропал. Растворился, спрятался в обилии неоформившихся миров. Можно ли говорить, что у него есть еще что-нибудь, кроме прошлого? Кроме боли, которую я ему подарил?
Хотя бы месть – он придет, а я буду готов? Возможно, он придет не один – ведь мое перо заставляло самых близких ему людей бить и растаптывать судьбу маленького мальчика ради судьбы будущего героя.
Значит, они придут вместе? Что я смогу им сказать?
Есть ли смысл в моем практически ежевечернем приветствии Сомы? Рад ли он тому, что я похоронил его любимую? Есть ли ей что сказать мне?
Рад ли Лур тому, что уже в который раз он проигрывает свой родной город, теряет союзников, и делает вид, будто его не трогает смерть соплеменников, что их с каждой новой войной становится все меньше и меньше?
Рады ли эльфы, что должны просить помощи у людей, вызванных почти из ниоткуда глупцом, присвоившим себе права демиурга? Рады ли они началу конца?
Рады ли люди спокойной размеренной жизни в полном внутреннем одиночестве и тоске о прошедшем, на которые я их обрек?
Рад ли Человек Лопнувших Миров своей судьбе и многоликости? Глупой, случайной кончине от руки другой моей жертвы?
Рад ли денер, которого я одарил минимум тремя противоречивыми характерами?
Рад ли Зевс Самому Трудному Дню Своей Жизни? Тому, что я сотворил с ним и с собой? Единственная благодать, которую он получил из моих рук, это упокоение.
Рады ли Смеханизмов и Нимультиков той жизни, которую я им предложил без права отказаться? Я вижу их с мешками в руках. И на лицах – улыбки, а в душе – месть.
Рад ли Велес пуле, которая размозжила его череп?
Рад ли Ворон?
Рада ли Сольвова?
Рад ли Улисс?
Вот и меня украли.

Мда. Поскулили трохи, надоело.
Правда, причины для скулежа еще не иссякли. Например, начнем с того, что я работаю без выходных эту неделю. Суббота, а сегодня воскресенье. Работаю... Документы нужно закончить к понедельнику. Новый год на носу - по-моему, не один я страдаю из-за этого.
Зато тихо так, никто не мешает. Только от объема работы немного знобит. Что, и ночевать здесь буду, или как?
Впрочем, в противном случае - то есть, если б не рабтал, то сидел бы дома за компом. Желания устраивать интересное воскресенье нет.
А здесь тепло, пью сок на вчерашнее пиво, комфортно. И никаких разговоров, главное. Не мешайте, и я не покину свою обочину - вот как это называется.
Таке.

Я уже давно не плачу, я забыл, что значит – ждать.
Не жалею, и удачу я свою не берегу.
Я бросал с моста окурки, думал, кашлял и курил.
Я играл с судьбою в жмурки, чтобы указать на дверь.
Мой рукав костями полон, мои ноги – в серебре.
У меня на сердце холод. Холод в теле и воде.

Зимы стали потеплее, я же – мерзну на мосту.
Мне б ботинки тяжелее, чтоб наверняка ко дну.
Никогда не думал даже, чтоб вот так – ко дну, и все.
Видимо, не стою веры. Я зимой не устою.

Воздушные замки, апельсиновые корки. Зеленная мгла, в которой я прячусь. Паутина образов – липких, прекрасных и страшных, потому что это – не мои образы. Я никогда не стану таким, как прежде. Можно надломиться, можно треснуть, можно прогнуться. Макаревич предложил не прогибаться. Посмотрите на Макаревича! Прогнулся ли под него мир?
Пот заливает мои глаза. Мокрые волосы, я и сам на исходе. Переступить, и сделать больше, чем «через не могу» – это как, смертельно? Нет. Нет, но никогда ты не будешь уже прежним. Оле Лукойе – звучит, как пароль. Оле! Оле! Недоумевающие взгляды. Я и сам растерян. А сейчас я просто жадно вдыхаю воздух, пью воду, опасаясь за сердце. Поднять неподъемное, убить необъятное.
Я знавал одного солдата, боевой глас которого выворачивал наизнанку – так говорят легенды. На самом деле все было намного прозаичнее – когда он начинал кричать в бою, у всех, кто находился в пределах слышимости, скручивало животы и они обсерали штаны. Ничего необычного – голос Смеханизмова содержал какую-то частоту, которая совпадала с частотой сигнала к опорожнению кишечника. Не очень удобно воевать, если при этом срать непрерывно. Мне однажды довелось испытать его голос на собственной шкуре. Можно пережить, но второго раза почему-то не хочется. Поэтому, если когда-нибудь мне придется встать на пути Смеханизмова, я захвачу с собой что-нибудь дальнобойное.
В жизни Смеханизмов всегда общается шепотом. При этом я не видел еще желающих его перебивать – наверное, ни одного человека в мире не слушают так внимательно, как Смеханизмова.
Вот такие пироги.

Суботта. Вот...
Утреннее, блин, сообщение...

LI 5.09.15

В час когда жуки переходят дорогу,
Cытые звери вползают в берлогу,
B каждый, кто голоден рыщет по городу снов.

Городу статуй и городу сетей,
Ментов, людоедов, коробок и клетей,
Машин, небоскребов, быков, педерастов, блядей.

Слушай сюда, - я не боюсь,
Видеть, как ты имитируешь грусть,
Все это зря, знаю я наизусть –
Я НИКОГДА НЕ ВЕРНУСЬ!
Пускай найдет меня – пусть,
Пускай убьет меня – пусть,
Я никогда не вернусь.
Пускай разыщут меня, пускай завалят меня –
Я никогда не вернусь.

Корка от крови и корки в талмудах,
От порки до порки, от чуда до чуда,
Где пара на пару и тройку за тройку бубен.
… кто-то молча вздохнет,
И в сторону сплюнув, в стакан бросит лед,
И глядя в экран, кто-то скажет, что я идиот.

Я НИКОГДА НЕ ВЕРНУСЬ!
Пускай разыщут меня, пускай завалят меня –
Я никогда не вернусь.

Дверь закрываю – меня позабудь.
Трубку бросаю – меня позабудь.
Пусть тебе ветер, прощаясь, приляжет на грудь.

Tequilajazzz


Легко шагая по остывшему асфальту, ты не сможешь не спросить у меня о причинах и следствиях, а я не смогу тебе не ответить. Я не знаю. Разумно-серое небо, и из всего, что я вижу в нем, выделяются железнодорожные пути. Шпалы, рельсы, рельсы, шпалы, ехал поезд запоздалый… Кто из дому, а кто в дом, кто над кукушкиным гнездом.
Причины и следствия. Рельсы и шпалы. Я шагаю, и я спокоен. Я не думаю, и это меня теперь не пугает. Мой друг говорит: так нельзя, ты что! Избегай крайностей… А я смеюсь. Причем здесь крайности?
Чтобы не было войны… Что бы ни было, войны… Стук-стук. Стук-стук. Стук-стук. Причем здесь крайности?

Сон-не-сон – как я-не-я. Мне снился мегаполис, населенный отравленными покойниками. Самые разные, и только часть из них могла еще претендовать на то, чтобы называться людьми. Последние прятались на ночь от полностью озверевших собратьев, баррикадировались в зданиях, в которых днем некоторые предприимчивые особи разносили пиццу по нескольку тысяч долларов за кусок. Я ел ее, расплачиваясь не менее ценными пирожными.
Я убегал от зазнасы – прекрасного создания, которое к молодой луне не может обойтись без трупа мужчины. Я не удержался, разрешив ей сопровождать меня, и чуть не поплатился за это.
Я узнал, кто виноват в существовании реальности, в которой пребывал. Время повернулось вспять, чтобы я получил шанс все исправить. Раз за разом, снова и снова время уступало моему желанию переиграть сюжет, пока, наконец, попытки не увенчались успехом. Как сейчас вижу: меня, в который раз неудавшегося саботажника, под руки уводят прочь, а один из конвоиров подмигивает: «все под контролем. Мы знаем, что делать».
«Бойцовский клуб», да и только. Конвоир – один из жителей реальности, которую я стремился не допустить. Он/они прошли следом за мной.
Я видел результат работы конвоира. Мы с ним вдвоем шли по чистым улицам, я провожал его, счастливого, домой. Он хотел заплатить мне, поскольку кроме денег у него ничего не было. Я улыбался, уходя дальше по своим тропам…

Пришел на работу. Пиздец меня сегодня ожидает, медленный и мучительный.

А Буденный все снится, и снится, и снится...

У штурвала – солнце. Я стою к нему спиной, и до сих пор не могу понять – то ли ухожу от него, то ли несу яркий свет за собой…
Многие знания умножают скорбь. Особенно если это бесполезные знания. Я не бессмертен, а это означает, что я не буду вежлив. У меня на это нет времени.
Срываюсь с цепи, словно голодный пес. Не злой, просто моя природа такова, что я чувствую восХИЩение. Недобрый оскал, и даже солнце поворачивает меня к себе спиной, не выдерживая моего взгляда. Может, свет за моей спиной пытается отодвинуться? Или обогнать? Или посоревноваться? Чувствую в улыбке свои зубы. Они крепки, как и все остальное, я готов. Подвижное дерево.
Потери будут стекать с меня водой, потому что цель стоит любых жертв. А целью будет то, что выберет подвижное многосуставное дерево. Теперь я сух и спокоен. Ярость, дорогие мои, это не тугой комок, не безудержное и разрушающее изнутри нечто. Ярость – это когда реальность прогибается, не в силах больше отрицать единство с тобой. Я прекращаю существовать, я происхожу. Держи карман шире, судьба, я покажу тебе нечто новое! Вместе мы возьмем или отдадим все, что сочтем нужным.
Наконец-то я понимаю, что чувствовали те, кто кричал предсмертное «банзай!». Мы привыкли опошлять и смеяться над тем, чего не понимаем. И когда ХИЩная птица склоняется над нами, мужеством считается рассмеяться.
Тот, кто убивает, будто бы говорит смерти: «что мое, то твое». Очень может быть. Но страшно не знать, с кем говоришь, а не то, с кем ты делишься своими зубами.
Рамакришна умер от рака. Просветление не пожалело и Будду, если я не ошибаюсь. Могу узнать наверняка, если это будет когда-нибудь нужно.
То ли им уже не было нужно тело, то ли последнее не выдержало Прикосновения… Сгорая, мы растворяемся. Нас впитывает солнце, и мы уходим за своими тенями, а не они за нами. Улыбаюсь и щурюсь от удовольствия. Солнечные зайчики отплясывают на моих зубах, пока я стою, отдыхая, спиной к своей дороге.
Зубы, перья! Главное – хвост…

Иногда только чужая истории может заставить нас задуматься о собственной жизни, да и то – ненадолго. Существо по имени Человек – упрямое, ленивое, несчастное создание. Учится исключительно на своих ошибках.
Последний поезд на небо отправится в полночь…
Я-не-я сижу за компьютером, я-не-я обидел сидящего за соседним столом человека, я-не-я… Последние дни я-не-я прочно воцарился в моей жизни – в той ее части, которую принято называть повседневной.
Я запросто занимаю позицию обвинителя. Я-не-я готов убить тех, кто не прав. До боли знакомо и до боли чревато.
Я – логика, смешанная с претензиями на правоту. Сегодня, а сегодня все – как вчера.
Не пройденные километры остаются зимовать – вдруг, я все-таки еще раз проснусь.
Слепая ночь легла у ног… За окном я-не-я видит день. Хорошо, что мне еще повинуются пальцы. Хотя бы пальцы.
Мне некуда деться, - свой мир я разрушил…
Я – ничего не разрушал. Я ленился строить. Улитка – это, конечно, не стрекоза, но большой дом на себе не поносишь. Впрочем, большой дом мне и сегодня не нужен.
По мне плачет только свеча на холодной заре…
Возможно. Хотя, не думаю, что все настолько.

Чужие возможности, кленовые листья, горечь во рту – это остатки вчера. Вчера тоже был туман, сигареты и листья. Самообман, будто все вокруг застыло, и никогда уже не сдвинется с точки, ставшей мертвее мела.
А я на балконе, цепляю свой флаг и лечу.
Хорошая фраза, черт возьми! Фраза-фаза. Чем бы ни стали мои километры…
Когда хочется сказать, а нечего, да и некому, вполне подойдут вот такие фразы, - бывшие в употреблении. А потомки скажут – здесь для усиления используется…
Кто-то из нас засыпает – в данный момент это я-не-я. Ангел вполне может вернуться и к ночи, и к следующей жизни. Возможно, не стоит на него надеяться. Возможно.
Стоять, курить, смотреть, молчать.
Убегать от коллег я-не-я, от недоуменных взглядов – почему это я-не-я не хочет компании? Мы ему не нравимся? Сразу все? Да у него свои странности, этим все сказано. Не знаю, как к этому относится я-не-я, а мне по барабану. В данный момент – точно так. Данный момент длится уже несколько недель.
Моя жизнь не настолько длинна, чтобы тратить время на правила хорошего тона. Кому важны вежливость и такт, а кому – нет. Я-то тут причем… Я не в курсе твоих дел, да и неинтересны они мне сегодня.
Круг моих интересов сегодня неограниченно мал. Я-не-я должен делать свою работу. Я – свою. Вместе мы не сила, мы и порознь ничего не означаем. Я – полотно реальности, я-не-я – на полотне. Вот, смотрим вместе. То налево, то направо.

Только когда плывешь против течения,
Понимаешь, чего стоит свободное мнение,
Звенья собираются в длинные цепочки –
Линия жизни становится точкой.

Расплавляюсь. Растекаюсь. Состояние – собранное. А внутри – расползаюсь, растекаюсь. Зубы крепко сжаты, я готов. Я не знаю, не планирую, не предвижу. Не собираюсь размышлять – как оно будет. Мысль толщиной в волосок может погубить. Разве канатоходец, стоя на самом краю и посреди узенькой канатной дорожки, размышляет? Нет. Некогда, да и не время. Способность думать дана нам наряду со способностью действовать. Кто не бьет, тот не пьет. И куча других рифм. Незнакомые слова на самом деле на многие годы откладываются в нас, и черт его знает, о чем они, эти слова, поют внутри нас долгие, долгие годы сны. Растекаться – удел канатоходцев. Кто с уверенностью может заявить, что он – не канатоходец? У каждого свои пропасти. Но мне-то что до них? Все очень просто. До ужаса просто – мне есть до них дело. Большое. Бо-ольшое. Бо-о-ольшое. Огроменное дело, если хотите.
Ваши пропасти – часть моей. Шизофрения… Почему нет? Зато теперь я знаю, почему меня раньше так клинило в конфликтных ситуациях. Потому что мое дело не оспаривать что-то у вас, а оспаривать вас у. Тут уж ничего не поделаешь… Вот почему мне каждый раз тяжело, когда от меня закрываются тяжелой броней, так тяжело, словно ее надевают на меня, а не от меня. Вот почему чужие спины – спины людей, ставшие чужими, практически ставят меня на колени. Вот почему я никогда ничего не знал о Фениксе. А если бы и знал, то никогда не провел бы аналогии.
Те, у кого ничего нет, рано или поздно обретают. Полное внутренне одиночество выдает причудливые формы, которые не зависят от нашей воли. Тот, у кого долго ничего нет, рано или поздно приходит к одной единственной тропке. Страшно, когда не хватает сил и смелости ступить на нее. Она – единственный выход на дорогу.
Пусть нету ни кола и ни двора,
Чужие са-а-поги натерли ноги,
Работники ножа и топора –
Романтики с большой дороги.

Нож и топор – интересненько, что они могут обозначать. Впрочем, приятностей от нас ждать не приходится. Но мы – не грабители. Хирурги. Только покруче. Выдержишь – получай леденец. Не выдержишь – тогда топтаться тебе еще вечность на том же месте, пока не наберешься храбрости.
Личное сумасшествие может вырисовывать замечательные картинки. Главное – вовремя унести ноги, благо чужие сапоги – только плюс для тех, кто не минус.

Вроде пятница, а сезон - мертвый...

Пришел я на работу, сел... Сделал чай зеленый. Без сахара. Вчера до последнего упирался - заканчивал кусок-чек работы. Впереди - на то и работа...
Сижу. Мысль - богатейшего содержания. Так и живем...

LI 5.09.15

Странно так. Только что стал свидетелем ухода человека из ЛиРу. Ну, может, не насовсем, но «Дневник удален».
Не смерть, но обрыв связи. Оно и к лучшему, что хорошо не знал, а?

Ни хуя себе, какой сентиментальный.

Пожалуй, нужно быть особой породы храбрецом, чтобы позволить себе сентиментальность. Не оглядываясь на окружающих, глядящих на тебя, как на простака.

- Дети, я ваш новый учитель биологии, Петр Сергеевич... - достает косяк, взрывает, затягивается, лечит, выдыхает...
- Сегодня я расскажу вам про рыбу-пилу...
...затягивается...
- Эта рыба обитает на са-а-мом дне океана, в тишине и вечной мгле...
...еще тяжка...
- Но иногда она выходит на берег и начинает пилить деревья...
Затягивается, выдыхает... Задумчиво:
- Пиздец... Ебанутая рыба...

Чем бы не пахли мои километры –
они были мои, их уже не отнять.
Чем бы с тобой мы не мерили метры –
все рулетки, линейки придется отдать.
Чем бы не стали холодные ветры –
дело не в них, не в них и не в нас.
Дело в последней рвущейся нитке,
В тайне полетов, билетов и касс.

- Просто не верится, сколько есть пожилых людей, которым страх как
хочется залучить меня к себе! - сказал Оле-Лукойе. - Особенно желают этого
те, кто сделал что-нибудь дурное. "Добренький, миленький Оле, - говорят они
мне, - мы просто не можем сомкнуть глаз, лежим без сна всю ночь напролет и
видим вокруг себя все свои дурные дела. Они, точно гадкие маленькие тролли,
сидят по краям постели и брызжут на нас кипятком. Хоть бы ты пришел и
прогнал их. Мы бы с удовольствием заплатили тебе, Оле! - добавляют они с
глубоким вздохом. - Спокойной же ночи, Оле! Деньги на окне!" Да что мне
деньги! Я ни к кому не прихожу за деньги!

- Ну, хорошенького понемножку! - сказал Оле-Лукойе. - Я лучше покажу
тебе кое- что. Я покажу тебе своего брата, его тоже зовут Оле-Лукойе, но он
ни к кому не является больше одного раза в жизни. Когда же явится, берет
человека, сажает к себе на коня и рассказывает ему сказки. Он знает только
две: одна так бесподобно хороша, что никто и представить себе не может, а
другая так ужасна, что... да нет, невозможно даже и сказать - как!
Тут Оле-Лукойе приподнял Яльмара, поднес его к окну и сказал:
- Сейчас увидишь моего брата, другого Оле-Лукойе. Люди зовут его также
Смертью. Видишь, он вовсе не такой страшный, каким рисуют его на картинках!
Кафтан на нем весь вышит серебром, что твой гусарский мундир; за плечами
развевается черный бархатный плащ! Гляди, как он скачет!
И Яльмар увидел, как мчался во весь опор другой Оле-Лукойе и сажал к
себе на лошадь и старых и малых. Одних он сажал перед собою, других позади;
но сначала всегда спрашивал:
- Какие у тебя отметки за поведение?
- Хорошие! - отвечали все.
- Покажи-ка! - говорил он.
Приходилось показать; и вот тех, у кого были отличные или хорошие
отметки, он сажал впереди себя и рассказывал им чудную сказку, а тех, у кого
были посредственные или плохие, - позади себя, и эти должны были слушать
страшную сказку.
Они тряслись от страха, плакали и хотели спрыгнуть с лошади, да не
могли - они сразу крепко прирастали к седлу.
- Но ведь Смерть - чудеснейший Оле-Лукойе! - сказал Яльмар. - И я
ничуть не боюсь его!



Сказки Андерсена.
Спасибо, Селенка!;)

У Елены Никитаевой есть песня "Сигаретное танго". Нравится сама песня и сочетание слов "сигаретное" и "танго". Хотя сама даже не пробовала крить

Мы когда-то умерли,
А может, стали невидимы.
Поезда по пустыням пошли,
Самолёты влетели в дым.

Что же, что же ты делаешь,
От волнения губы кусая?
Мы с тобой далеко зашли,
Улыбаешься, смотришь мимо.

Пускай дымные кольца,
Пускай всё оборвётся
Зубами волка, словом шамана.

По тонким сигаретам
Течёт моя кровь к тебе, и
Пускай, пускай...

Говоришь, упустила шанс,
Не смогла переделать мир я.
А в глазах не написано
То, что всё удаётся сразу.

Ты же здесь, чтоб спасти меня,
А я хотела бежать от тебя, но
Сигаретное танго нам,
А назавтра я сгину сказкой.

Пускай дымные кольца,
Пускай всё оборвётся
Зубами волка, словом шамана.

По тонким сигаретам
Течёт моя кровь к тебе, и
Пускай, пускай...

Ты же здесь, чтоб спасти меня,
А я хотела бежать от тебя, но
Сигаретное танго нам,
А назавтра я сгину сказкой.

Пускай дымные кольца,
Пускай всё оборвётся
Зубами волка, словом шамана.

По тонким сигаретам
Течёт моя кровь к тебе, и
Пускай, пускай...

Сигаретное танго нам,
Пускай...
Сигаретное танго нам,
Пускай...


взято у Лисичкина

Я - Афительно съехали!

По вам уже как минимум года два скучает психужка, а то и того более! Неудивительно, если вы по утрам просыпаетесь в смирительной рубашке! А вообще-то это круто! ААА!!!

Пройти тест 'Сильно ли ты съехал?'

вот, не знаю... радоваться или на хер.

Кто из нас ангел?
Вот какой вопрос меня занимает. Наступил было момент, когда я осознал свое место под этим солнцем. Мне было легко и приятно. Не так – мне было по-своему. На своем месте. Я знал, зачем дует ветер, знал, что означает "происходить". Я не стал всемогущим и всезнающим, просто осознал, в чем мое счастье.
Осознал – это навсегда. Значит, я почувствовал. Все стало доступным и исполнилось смысла.
Есть люди, которые делают этот мир светлее. Мне повезло, я встретил этих людей. Их не нужно искать за тридевять земель. Они среди нас и в то же время - бесконечно далеки, у них - свое время, своя вселенная. Это, оказывается, большая честь, когда они принимают тебя, и искренне говорят, что им интересно с тобой. Они не знают всего или хотя бы многого. Они знают то, что нужно знать.
Несколько раз общение с ними заставляло меня всерьез задуматься о том, чтобы добровольно сдаться врачам. Пока не поздно.
На какой-то миг я задумался о том, что, похоже, у меня мания величия или непомерно раздутая гордыня. Нет! Если я знаю, кто я, и знаю, чего хочу – это здорово! Я просто займу свое место. Необязательно, чтобы не отрываться от множества других людей, оставаться в невежестве. Уподобляться им. Теперь я понимаю, почему стольких великих людей прятали в психушки. Понимаю.
Я – Ангел Судеб. Я не вершу их, мне это не по силам сегодня, да и дело мое в другом. Я их раскрываю. Вот так – уверенно и легко. Может, самонадеянно. Может, «приплыли». Но если у меня появятся или есть сомнения в собственной сущности, тогда так оно и будет – «приплывем».
Я – Ангел Судеб! Я – человек, ученик века.
Меня окружают ангелы, оторвавшиеся от самих себя. Заблудшие. Проснувшихся весьма немного в этой массе павших.
Многие мелкие странности моей жизни указывают на то, что мне повезло. Почвы под ногами почти не осталось, а ведь почва – это то, что мешает полету.
Насколько важно осознать, зачем ты? Насколько важно быть?
Лишь обычный, привычный образ жизни-сна может разуверить в самых невероятных вещах. Механическая жизнь – вирус, уничтожающий ангелов. Почти уничтоживший. Черта с два!
Я боюсь поверить в то, что вижу иногда. Еще больше я боюсь того, что на самом деле вижу лишь морок, и ничего на самом деле необычного не происходит. Фрай был прав. Они были правы, эти двое мечтателей. У них хватило смелости рассказать о себе, завуалировав правду до размеров, приемлемых человеку спящему.
Я серьезно рискую. Уже чувствую. Но все же.
Я – Ангел Судеб. Я промолчал о том, в чем же кроется мой путь. «Раскрываю» может означать все, что угодно. Почему промолчал? Во-первых, мне нужно подумать. Во-вторых, еще не уверен, что можно вот так просто говорить об этом. Вот так.

Кто-то вернулся.

Мне казалось, тусклые апельсины – повод для споров. Как оказалось, не всегда. Чем глубже наш бред, чем чаще нам нечего сказать – тем лучше.
Иногда слепые становятся осенним туманом. И тогда постукивание палки об асфальт пугает не меньше железнодорожного состава. Бей, пей, лей! Девизом к началу и сдаче линий соприкосновения. Не так сложно утонуть в вещах, не так сложно вынырнуть. Намного сложнее с направлением, которое, как известно, выбирает. Метод выбирает.
Тот, кто встает на путь Силы, отражается в ней, как в зеркале – так, кажется. Сила отражает несчастного. Справедливо ли, что если я – отражаюсь в мире, тогда я – на пути Силы?
В конце концов, каждый из нас на пути Силы, более или менее.
Чтобы не остаться в долгах, необходимо лечь на землю и прислушаться. По-моему, это один и самых замечательных моих советов. Ни к чему не обязывает, и никто в него не поверит. То, что доктор прописал.
«Если у тебя хватит смелости быть самим собой, тогда расплачиваться за тебя будут другие» - Кролик Апдайка нашел свою линию. Опасную линию…
Если запрокинутая голова брызгами рассыпает осколки, это не означает, что стало известно, что было в ней перед этим – то ли прекрасный хрустальный Грааль, то ли те же осколки. Думаю, это может означать только то, что достаточно в нее набивать пушисто-острых изречений, мыслей, взглядов. Пора отказаться от них. Пора выливать расплавленное стекло!
Выуживаю из тумана разочарование. Оно сегодняшнее, ненадолго, и все равно вызывает желание уснуть. Анализ, поиск, решение чужих вопросов. Все это называется одним словом – «работа».
Быть бы мне Миллером, или хотя бы Козерогом.
Я Козерог.
Вдоль моего сердце пролегла тонкая полоска. Никоим образом не стоит связывать случайные факты – указание к недействию против моей воли становится руководством к неправильным выводам. Что можно вывести из тумана? Слепого?
Наступаю на стекло, цепляю свой флаг и лечу.
За бортом – 230, у руля – Чебурашка, а приборы советуют лечь и прижаться к земле. Я – прибор, я живое, нещадное чудо. Я родился из символов, созданных мне. Подо мной километры струящейся звуками мути, предо мною сигналы беды.

Дружный стук сапог. Марш. Раз-два, раз-два.
Безучастные лица из-под шлемов. Безликая, гениально подготовленная армия. Никто не дрогнет и не побежит. Недопустимо.
Даже самые сильные мужчины не пытаются заглядывать в глаза солдатам. Те, в строю, сделали свой выбор, отказались от собственной воли. Меньше, чем рабы. Винтики. И представители Силы. Женщины крепче прижимают детей к себе.
Солдаты проходят мимо, им приказано пройти мимо жителей побежденной, капитулировавшей страны. Если б было приказано пройти сквозь гражданских – они прошли бы. Не мешкая, но и не торопясь. Нож уверенной в своей руке домохозяйки.
Под шлемами – тоже люди. Но братство возможно только среди сильных. Не равных, – сильных. Либо ты в состоянии принять и выдержать братание, либо – погиб.
Поэтому солдаты стали солдатами. Более высокий уровень организации – утратить свое «эго», убить его.
Можно спорить, но в данный момент важно лишь то, что солдаты могут пройти по чужой земле, а те из хозяев, кто готов спорить, не в состоянии помешать им. Они молча ждут, когда закончится длинная толстая лента пехоты.

В колонках играет - Rammstein "Ich Will", "Feuer Frei"

Гадание для (программа угадывает пол, отношение к жизни и помогает написать 100 фактов о себе):

Молодой человек, Вы - реалист. Отличное отношение к жизни в наши дни.
Соотношение оптимизма/пессимизма в Вашей жизни:

50 %

50 %

Дополнительная информация (чем сильнее прижимали палец - тем она точнее): Вы редко смотрите телевизор.

Приложите большой палец левой руки к квадрату, введите Ваш ник и кликните на кнопку "гадать":

Тест "Гадание v 2.0" ©

Я в поезде. С каждой секундой все дальше от гипотетического «здесь», все ближе к неожиданному «там».
Темные окна подстаканниками просят рубль за чай.
Соседи – ничего неожиданного. Каждый раз надеюсь встретить в поезде кого-то. Кто понял бы с полуслова. Но то ли я не в состоянии ощутить родство душ, то ли нет никакого родства. Откровения где-то за бортом.
Внимательно вслушиваюсь – может, где поют под гитару. Но нет же, кроме кашля уставших пассажиров и стука колес нет ничего, указывающего на возможный контакт внеземных цивилизаций. Новый мир следует искать не в этом вагоне, но бродить по поезду мне неохота. Поэтому я курю в тамбуре, оглядываясь на тех, кто не боится стучать тяжелыми дверьми.
Изучаю ночь, и радуюсь каждому дереву, которое сменяет унылые станции.
Включаю плеер. Палка о двух концах – чудо техники позволяет всегда слышать любимую музыку, но именно поэтому любимые песни перестают быть таковыми.
Спокойная гладь гитар сменяется ураганом, и по его окончании моя душа просит еще бури, взрывов. Удовлетворяю просьбу.
Я один в тамбуре, поэтому мне ничто не мешает поколотить в стекло, в стальные стены и двери, представляя на их месте противников, которые желают меня уничтожить.
Я запыхался, саднят руки. Ноет колено – не рассчитал сопротивление железа телу. Теперь можно сменить музыку. Теперь я уезжаю в поезде далеко-далеко. Еду, оставляя за собой «причины для споров, три тетради сомнений неровным почерком». Впереди меня ничего не ждет, и позади ничего нет. Я еду, полностью находясь в руках провидения или чего там… чего-то запредельного, неподвластного мне, как минимум.
Теперь у меня есть прошлое, которое я хочу «похоронить». Начать заново. Я улыбаюсь, а внутри слезы. Равновесие никогда не бывает стабильным или шатким, но смех со слезами во мне равнозначны. Я словно вождь Швабра, который только что задушил тело друга и бежит, что начать другую жизнь. В нем достаточно силы и веры, что все так, как должно, чтобы у него получилось.
А теперь я – обессиленный зверь, которого загнал и победил охотник. Я – небесный зверь, да и охотник не из-под земли вылез. Мощно взмахивая крыльями, охотник уходит прочь. А я, отдохнув, поднимусь за ним, словно мы играем в салки. Я пойду за ним, чтобы доказать, кто я. Кто Я! – крик будет полон ярости. Я заберу у него Силу и снова буду ждать в гости. Буду готовиться, зная, что он вернется и, несмотря ни на что, сможет ЕЕ отобрать. Снова и снова. Одна на двоих. Ох уж эта музыка!
Я еду в поезде.

Могулия, Нимультиков Иван Иванович, Смеханизм.
Новые и старые личности.
Просто, чтоб не забыть.
Захожу в ЛиРу каждые 15 минут, чего-то ожидая.

Я расплываюсь над стеклом. Говорят, самые страшные вещи происходят наяву, а не во сне. Но я-то расплываюсь над стеклом! Держи, фашист, гранату!
У меня достаточно обрывков, чтобы запутать самого прожженного игрока. Пусть нет гранат, но есть осколки, которыми рикошетит стена напротив. Еще бы – столько ненависти в одном-единственном чуде! Игрок за столом не может собраться с мыслями и понять, что же говорят ему карты. Предлагаю играть на костях! К черту карты!
Мое черное пальто висит на спинке стула. Чувствую себя оголенным, и от этого еще более опасным. Меня смешит неизвестность, в которой барахтается игрок. Он пытается разобраться в ставках, а я против своей воли чувствую себя богом. Если я обрежу веревку – мы разобьемся вместе, как скалолазы в связке. Решаю я, решаю и за него. Так что для него я – Бог. Он вынужден это признать, иначе не видать ему игрового стола, как своих ушей! Уши… почему бы не воспользоваться его ушами, как выкупом? Они мне нахер не нужны, но в мире Яви и Нави, уверен, я найду им применение. Всему свое время. Моя сдача.
Почуял неладное. Будет пытаться выкрутиться. Настоящий игрок. Он не понимает, что в необычной ситуации мало следовать правилам. Мало безупречно завязывать шнурки – чтобы обуздать Силу, пройти рядом с ней, нужно проложить особенные тропы…
Как в прошлый раз – бойцы ведут себя безупречно, все складывается так, как и должно, но – отряд погибает. Потому что необычный противник требует смены правил.
Ну что там? Восьмерка, туз… Ну?
Не понял. Не понял! Стол дрожит вместе с моим смехом.
Что символизирует коса, спрашиваю его.
Молчит.
Молчание, в котором я позволю себе заснуть. А у игрока, как говаривал Паланек, сегодня будет самый вкусный в жизни завтрак.
Впрочем, мой тоже не плох.

Блин, что за дела? Столько раз читал о проблемах, возникающих у других пользователей с дневниками... На тебе! Я не могу создавать в своем новых постов - система говорит, что это не мой дневник. Я не могу привести его в удобоваримый вид - на мониторе он весь не вмещается, вырос в ширину...
Пробую запоститься левым боком, и прошу помощи... Кто знает, что делать?

Что есть течение? В прошлой жизни я был пилотом. Небесным, или нет – не помню. Я знал скорость. Я видел узкий кусочек пути перед собой, и уверенно вел свою машину.
В этой жизни… Я тоже, похоже, что-то знаю. Или не знаю.

И зажигать!!! Пьяные звезды.
Мне без тебя!!! Так будет сложно.

Никогда. Никому. Не жаловаться.
Да я и не жалуюсь.
Просто трудно немножко.

И зажигать!!! Пьяные звезды.
Мне без тебя!!! Так будет сложно.

Бах говорит о том, что стоит найти родственную душу. Иначе все не имеет смысла. Или, если даже имеет, то какой-то бледный. Я так понял его слова. Я с ним согласен.
Но что делать, если родственная душа… Если ты считаешь, что нашел ее. Но возможности быть рядом не имеешь?
Дурак, говорю я себе. Ты мог ошибиться, и все еще впереди. Ты можешь быть прав, но тогда тоже все впереди – вот увидишь, вы будете вместе.
А мне не хочется дышать.
Немного сложно. Немногосложно. Не многосложно. Не много сложно.
На самом-то деле, я и сам подозреваю, что все не так уж плохо. В конце-концов, все так, как должно течь.
Что есть течение? Сегодня я кто-то другой. Завтра – еще что-то новое. На самом деле – ничего не изменилось. Или все-таки да. Когда не хочется дышать – глубоко плевать.
Это не значит, что я хочу умереть. Это не значит, что я хочу жить, но только если будут выполняться какие-то условия.
Я не требую. Я благодарен за то, что есть. Я продолжаю любить, и поэтому мне немного больно. Я продолжаю жить, и поэтому мне немного больно. Я чувствую, я могу чувствовать.
Может, и правда, - все еще впереди.
Так, момент слабости. Жалуюсь ли я? Если да, тогда мне грустно. Чем больше мы жалеем себя, тем меньше нас лелеет жизнь.
Нет, не жаль. Просто иногда пусто. Одиноко? Наверное.
Спасибо за доверие, оказанное мне небом. За ситуацию, опыт, двоякие чувства и многое-многое другое. За то, что я могу чувствовать - спасибо.
Я - раб до мозга костей. Я не знаю ничего другого, кроме того, то дали мне увидеть окружающие. Кроме того, что они научили меня видеть.
Иногда я злюсь. Иногда – нет. Иногда я радуюсь. Иногда – нет. Иногда забываю, иногда все возвращается и снова пытается меня бить. Я привыкаю к боли, учусь игнорировать, подчинять, презирать ее. Что тут еще скажешь… Я закончил, я улыбаюсь.

И где-то в обрывках памяти девушка в белом платье…

Мы всегда завидуем тому, чем быть никогда не сможем. Это оттого, что толком не понимаем прелестей своих свойств. Что тут поделаешь – полуживотные, полулюди, мы утратили знание своего предназначения.
Некоторые упирают на то, что все потеряно безвозвратно. Да ведь и не может быть никакого возврата. Другие считают, что главное – желание. Было бы. Третьи не считают, им нужно жить. Растить детей, работать, кормиться, получать свою порцию возможных удовольствий. Просто-росто.

Называй, как хочешь. Главное – состояние. Дважды покойник, дважды рожденный, высыпает мусор на помойку. Из этой помойки растут цветы, и как бы не было тяжело замечать следы более высоких людей на асфальте, знай – они не совсем люди. Самое главное – кушать стоя. Тогда все, чем ты себя испачкаешь, упадет вниз, достигнет информационного центра вселенной, сделает пару-тройку рассветов, погасит неуемную жажду знания, откроет сундуки, незаполненные потом и сажей.
Тебе претят многие вещи, мне – многие явления кажутся прекрасными. В чем разница между осколочным и пулевым затвором? Чем больше завязываешься, тем меньше помнишь. Чем меньше помнишь, тем крепче спишь. Тем больше чувствуешь, видишь следы состояния на асфальте.
Выбегаю на улицу – меня ждет мороженое. Оно пачкает тебя, а не меня, потому что ты будешь сегодня моим кишечником. Обдувай свое море, тебе еще предстоит осознать все мое вранье. И важность того, что ты мог потерять без меня, а потерял со мной. Разница? Никакой. Улыбка следует за улыбкой. Ошибка – верить, ошибка – ждать. Приди и возьми. Если нужно – разбей, но ты за это ответишь.
Чтобы ты не сделал, я буду с тобой. Потому что мне нужна жертва-донор. Сравниваем падежи и склонения. Отлично. Отметка, достаточно описывающая твою никчемность. Мою? Нет, я велик. Это мои следы на асфальте, именно поэтому я говорю тебе о состоянии. Ответ за правду я буду держать сам, перепрятывая в карманы остатки твоего сердца. Почему не печени, спросишь ты? Не спросишь? Причем здесь печень, вот что тебе интересно… Ну-ну. Ты идешь по дороге, встречаешь старого друга. В чем различие между его и твоими слезами? В музыке? Достойный ответ, но нет. То есть, ты прав, но недостойный. Мне нравится ни о чем. И Колбас Кажарен мне тоже нравится. Но это отнюдь не означает, что кто-то из нас – той друг. Прощай, желаю тебе побольше наследить. Но главное - состояние.

Не удержался, выкладываю, что прислали по почте. Почти во всем не могу не согласиться с автором. Подчеркиваю: почти. Понятие растяжимое...:)


В самом центре Европы лежит государство, которое больше всех других

европейских государств.

Там самая жирная земля для выращивания технической конопли, там дохуя

разных природных ресурсов, там шикарные горы и моря.

Там есть всё кроме нефти, но и нефть там можно добывать прямо из труб,

которые лежат на этой земле там и сям.

В общем, не земля, а рай.

Многие хотели владеть этой территорией, и многие получили пизды из-за

неё.

Варвары отпиздили греков, литовцы ? татар, поляки ? турок, русские ?

немцев.

А в результате досталась эта земля обетованная ? хохлам.

Вот так.

Глядя на этот казус, многие народы до сих пор остаются в непонятках.

Закарпатье всю жизнь было венгерским, Карпаты ? австрийскими, Полесье

? польским, Буковина ? румынской, Север ? литовским, Юг ? турецким,

Крым ? татарским, Донбасс ? русским, Киев ? общим, а теперь это всё

хохляцкое!


И хуй приебёшься, что самое интересное.

Как случился такой исторический парадокс?

Отвечаю ? благодаря врождённому хохляцкому буддизму.

Для начала ответим, откуда вообще взялся этот неординарный народ,

сумевший в результате всех кинуть через хуй?

По легенде, когда родился первый хохол, все жиды заплакали.

И, как показала история, плакали жиды не зря.

С виду хохлы очень добродушные.

Добродушные они и внутри.

Прямую угрозу они представляют исключительно для свиней, для которых

являются естественными врагами.

Хохлы ни на кого не нападают сами, ибо пиздить ближнего ? нехорошо.

Правда, если ближний попросит кого-либо отпиздить, то отказать ему

хохлы также не могут, потому что отказывать ближнему ? это тоже

нехорошо.

Таким образом хохлы пиздили татар с русскими, поляков с татарами,

русских с поляками.

Шведов с русскими и русских со шведами.

Вместе с турками пиздили русских и поляков, а потом с русскими и

поляками ? турок.

Пиздили даже итальянцев вместе с австрийцами и иракцев с американцами.

Периодически хохлы сами получали пизды, и тогда они делали непонятные

глаза и думали Lну и за что это меня?і, после чего пиздили жидов, а

те, понятно, плакали. (Жиды отгребали как прямые конкуренты.)

Но в целом это народ тихий и гуманный.

Главная заповедь хохлов ? Lмоя хата с краюі.

Даже государство своё они так и назвали ? Украина.

То есть нам всё похую, не трогайте нас, ради Бога, разбирайтесь сами,

долбоёбы.

Главный жизненный принцип хохлов ? многовекторность.

Или, чтоб понятней, ? Lи рыбку съесть, и на хуй сестьі.

Главная мечта хохлов ? чтобы вареники сами запрыгивали в рот.

И не надо смеяться.

Если учесть, как хохлы получили свою независимость, эта мечта не

кажется такой уж нереальной.

Хохлы ? настоящие буддисты, умело замаскированные под православных

(кстати, православных епархий в Украине ? четыре штуки, на выбор).

Любимый цвет хохлов ? оранжевый, цвет мундира Далай-ламы.

И поскольку Великий Будда говорил: LЖизнь есть страданиеі, то именно

страдание хохлы сделали основой своего мировосприятия.

Они уверены, что всю их историю их подвергали национальному,

социальному и религиозному гнёту.

Именно поэтому главным хохляцким поэтом признан Тарас Шевченко, самый

пострадавший из грамотных хохлов.

(Пострадал он за то, что допизделся. Сочинил про царя-батюшку матерный

стишок и за базар ответил.)

Как истинные буддисты, хохлы проповедуют непротивление злу, а

забивание на него большой болт.

И поэтому они до сих пор не дают статуса ветеранов бойцам из УПА.

Чтоб знали, как нарушать национальную сущность.

Агрессивный хохол ? это не хохол.

Буддийские принципы делают нас, хохлов, неуязвимыми для ударов судьбы.
Нам эти удары просто похуй.

Мы знаем, что всё пройдет, так что смысла париться нет.

Как поётся в одной хохляцкой песне: LЗгинуть нашЁ вороженьки, як роса

на сонцЁ. Запануім Ё ми, браття, у сво(c)й сторонцЁі.
То есть враги наши рано или поздно куда-то денутся, не вечные, а потом

и мы на своей земле покомандуем.

Хули, нам что, сложно подождать? Мы ж буддисты!

Выбор есть всегда. Не новость. Хочется стрелять, и я стреляю клавишами. Сухие щелчки гильзами отлетают от монитора, обжигает разгоряченное дуло кожи.
Хочется спать, когда перестаю думать. Когда память разворачивает свои крылья, я взрываюсь внутри, сам не понимая, как хрупкое тело выдерживает и хоронит все разрывы в себе.
Состояние. Собранность. Суровость. Ярость. Холодная, неумолимая. Не человек. Не трогай! Это не обожжет, оно сдерет с тебя шкуру. Нечеловек.
Я готов, но эмоций не больше, чем у кактуса. Безобидности – что у змеи. Ураган не смотрит, кто у него на пути.
Но, в отличие от урагана, я могу обходить препятствия до тех пор, пока они не попробуют выйти на мой на пути.
Такие, как я, долго не живут. Я знаю. Сгораю.

Сколько соли в этом слове – «ты».
Столько выпил из него и
Исчез!
Сколько меду съел глазами,
Все, кто хочет, спали с нами,
С кем сегодня моешь ноги ты?

Я тебе чужой,
Я себе ничей,
Проснись, прошу, - ведь сплю один!

Сколько соли в моем горле – ты.
Бесконечно левых ролей – и ты.
Сколько метров несли ноги,
Ели с нами все, кто может,
Сколько лет еще оставишь ты
нам?

Я тебе чужой,
Я себе ничей,
Проснись, прошу, - я сплю один!*

Но дело не только в «ты». В чем-то большем. Нужно искать смысл, иначе время сделает глоток.

* - любительский перевод песни «Ти» украинской группы «Друга ріка».

Моя судьба - это: Предопределенность Свобода выбора 21 % 79 % © Новый Акрополь 2005

Соседи приходят, им слышится стук копыт…
Те, кому нечего ждать, отправляются в путь.

Тем, кто ложится спать – спокойного сна, спокойная ночь.

Засыпаю. Всю ночь напролет разбирал карусель и составлял спецификацию по полученным запчастям. Утром проснулся без простыни под собой. Ушел из дому, так и не узнав, куда же она подевалась.
Погода – мягкая, осенняя. Я – осенний. Засыпаю за компьютером. На взводе. Жду точко-предела. Он и сам меня найдет.
Финал – естественное достижение любого процесса. Фи-нал.
Со-брание. Со-бранность. Что означает «бран»? Вряд ли порицание.

Материться хочется… Это означает, что сегодня внутри меня нет ничего хорошего.

Фронтальных перемен и генеральных отпускных. Падеж указывает на стремление к ним. Но на самом деле это не то чтобы так… А просто не так. Падеж указывает не на это. Скорее, ни на что. Последнее так же верно, как и незначительность падежа.

Ты выйдешь из кухни в ситцевом платье,
А я у балкона, цепляю свой флаг и лечу.

А можно и не лететь. Только чтобы сохранить болезнь навечно, чтобы удержать сладкое очарование, необходимо что-то предпринимать. Иначе можно стать червяком в коконе, стальном коконе.
Здорово писать ни о чем. Почему бы и нет? И нет, инет, и да, Ида.
Ада.
Аид.
ДАИ.
Иад? Диоген, скорее, нежели Иад.

Звездой пахнут хлеба в полях. А осень пахнет яблоками – холодными, пыльными. Вот так.
Прочие разные звуки-цвуки. Звуки-цвуки – хорошо звучит, а?
Мало кто остался в светлой памяти. Неправда. Причем здесь память? Причем здесь светлая? Разве это – повод, чтобы озлобиться и сжать кулаки?
С кем можно встретить ласковый рассвет? Воистину, только с волей делать все, чего хочется. Я могу делать все, что мне хочется, но я этого не делаю. И не потому, что мне достаточно знать, что я могу, не потому, что не хочу, а потому, что мне не достает смелости. Храбрости. Уверенности в верности, правильности вольных поступков.
Курт Воннегут написал книгу. И еще, и еще. Ну и что? Имя звучное какое-то, интересное. Интригующее. А я даже не могу ответить, чем именно оно меня интригует.
Можно до бесконечности наполнять окружающее пространство своей пустотой. Так многие и делают. Но, как сказал автор «Американского психопата», это не выход.
Вот так…

Лишь тень, лишь запах лишней воли,
Лишь полдень высыплет ведро слепых гвоздей,
Лишь танки не танцуют с нами,
Им от природы чужда лень.

Наш флаг остался на балконе,
Мой козырь битым лег на стол,
Ты постояла на перроне,
А я не вышел на перрон.

Генри Миллер тоже пишет. Его козерог поет обо всем, о чем угодно, только не о главном. Но все равно, выплеснув себя полностью, он сдался и заговорил о своей болезни. Целительная болезнь – так бывает, оказывается.
И так бывает…
А Кизи отдал практически всю свою судьбу Макмерфи. Черт возьми, я бы тоже отдал! Такому, как Макмерфи. А может, и нет. Мак умел жить и не умел видеть. Точнее, предпочел видению жизнь. А может, умело их сочетал. Смех и слезы…
Наша Маша громко плачет… Смотри, как светит солнце, смотри, как тают облака.

Мне нечего говорить. Да и не было никогда. И если я не заговорю, все останется прежним.
Так глубоко плевать, чем закончится эта ночь. Чем начнется день. И не то, что бы я не хочу жить. Я живу, и все, что происходит, будет происходить и дальше. Я все это помню, пока есть. Есть будет долго.
Нерешительная вязь слов, незначительные запахи, движения воздуха, колебания волн на пути к моему взгляду.
Можно ничего не видеть. Я бы постарался жить. Можно ничего не слышать. Я бы постарался жить. Можно прекратить говорить. Я бы жил. Можно остаться неподвижным. Но ведь, по большому счету, я всегда был неподвижен где-то там, внутри оболочки, именуемой телом. Это не плохо – видеть, наблюдать, и ничего не решать.
Можно подняться над этим миром, пройдя сквозь него. Но зачем, я итак над ним с самого рождения.
Медные трубы, если ступить к ним, то можно в них и остаться.
Почему нет? Рано или поздно все будет. Так, как должно.
Существование само заботится о тех, кто отдался в его руки.
Удовлетворение – какое можно получить удовлетворение в том, что пленит тебя навсегда?
Если я заговорю, воздух будет мерцать, как и прежде, и ничего не изменится. Разве что, возможно, для меня самого.
Если не заговорю, я пропал. Так что, пока я пропал.
Неплохо было бы совсем потеряться в тумане, говорил Вождь Швабра. Мистер Бромден, ведь вы правы. Только страх здесь уже не причем. Страх есть, пока есть смысл.
Мелкие судьбы и крупные города – вот все, к чему мы пришли. Вот так.

Если всмотреться в горизонт против света, можно увидеть снежные горы, за ними солнце, еще дальше – вечную свободу.

Это правда. Можно. Пожалуй, даже нужно.
Может, мы придумываем себе множество оправданий, красивых сказок, слов, для того, чтобы не так сильно ощущалась убогость нашего существования, и на самом деле слова – всего лишь слова, а жизнь наша – так, танцы амеб на чудовищной сковородке? Нелепое сравнение, но оно вполне подходит, чтобы описать наши телодвижения и место в этом мире. Возможно.
Но чего тогда нам не хватает? Даже в те моменты, которые принято считать полностью счастливыми?
Не думаю, что человек – беспокойное и ненасытное существо по своей природе.

…вечную свободу.

Есть ли она?
Немного подумав, вспомнив томление в ожидании чего-то чудесно-неизвестного, желание завыть на луну, которое посещает меня – и, я уверен, не только меня, – в темно-лунные ночи, вспомнив страхи, мечты, сны, видения, я говорю – она есть. Вечная свобода. Я не знаю, что означают эти слова, возможно, это всего лишь еще одно описание того, что многие называют Богом, просветлением, или – да как угодно, но это – есть.
Так же, как есть солнце, свет на горизонте, снежные пики за ним, и все остальное, все, что так и не смогло пока вместиться в наших головах.


Вот такие у Вас смс, Лена!;)

Фактически, я уже появился. К вечеру чем-нить отмечусь.

Что-то редко я сейчас... бываю. В силу обстоятельств.
Пока 2 вопроса. Первый: что такое страх и откуда он происходит?
Второй: второй... ну ,есть и второй.
Ну, это... Скоро вернусь. Еще пару недель, и я снова в строю:)
Помнится, за мной еще парочка обещанных, но не выполненных дел...

Демиург ли ты?
Имя / Username	.
Тебе снятся	постоянно цветные, реалистичные сны
Панорамы сна	Я и вооон та вот блондинка с длинными ногами
Чем все заканчивается	Я принес окружающим счастье
Утром ты	Не просыпаешься, отдавшись на волю сна
И потом весь день	Смакуешь отдельные детали сна
Проверенных: 41

©ZombieMasterrr WhiteStork's Quiz

Тест на предрасположенность к Астральным выходам и скрытым возможностям (целительство, телекинез, чтение мыслей, ясновидение и т.д.)

Ваш результат:

Астральная проекция: 36% Вне-Телесный Опыт: 33% Осознанные сновидения: 96% Поздравляем! У вас уже был осознанный астральный выход, возможно он был давно, но ваши показатели вполне позволяют его повторить. Вы недостаточно сильно связаны с физическим миром, это дает вам больше возможностей в изучении методик исцеления, работы с биоэнергетикой, ясновидения и т.д.

- Ты хоть когда-нибудь бываешь серьезным?!
- Бываю. Но редко, и только из вредности.

Из жизни.

Ты мог бы быть не один. Но почему-то мы любим не тех, а нас любят не те.
Так уж повелось.
Сорвало финал с петель, да поело все тепло…
Думаю, что все не так плохо, - ведь я все еще замечаю, как меняется окружающий мир, как меняюсь я. Как я начинаю зависеть от одних вещей и плюю на другие.
Все, как всегда.
К небу тянется свеча…
Пожалуй, сейчас я могу сравнить себя со свечей. Я не всегда тянусь к небу, но мы ведь постоянно себя обманываем, - иначе просто потеряем веру. Половина из нас повесится, если осознает свою никчемность. И мы предпочитаем видеть только часть того, что есть или может быть.
Осторожно, не спеша…
Как много воды утекло с тех пор, когда ты начал шагать. А времени прошло совсем ничего. Это потому, что назад.
А время течет из прошлого в настоящее и из будущего в настоящее.
Точка. Такая себе точка, как сказал мой друг. Не зная, он знал. Или знает. Да и друзья ли мы? Помню, для меня оказалось важнее быть нормальным. Ты уж извини, что я оттолкнул тебя. Не потянул за собой. Может, оно и к лучшему.
В каждом из нас присутствует некая незавершенность. К чему бы это? Вопрос риторический... Это я таким образом заканчиваю пост.

В колонках играет - ДДТ "Метель"

Как ни проси, чем ни стань.
Мне страшно, когда я остаюсь один.
Чем бы ни был, где бы не пах. Пах – запрещен, пропусти.
Два пути – отрешиться и победить.
Два пути – взорваться и забрать.
Как отдавать, если я не могу подарить себя всем. Да и дарить, кроме как себя, нечего.
Ты да я, я да ты летим с войны.
В синем небе руки в стороны…

На часах – ерунда, на столах – простыня,
И сигнал принимаю нечеткий.
Я – гроза и Луна, что усмешки полна,
Отбиваю морзянкой чечетку.

Так странно. И все правильно – жизнь странная, страшная и прекрасная штука.

Теки.
Ко мне продолжают приходить и требовать свою долю.
Певеапс, Сигрой, Зэлэнэйгай, Дхипа, д-р Доноого и прочие. Им есть что терять. А мне нужен предел. Дойти до точки. Сгореть и выжить, пропасть и появиться. Переход.

Ощущение, что во мне все выжгли, прошло. Все, что ни строится, строится на обломках.
Третьего раза не будет. Это верно. Не будет третьего.
Сам или нет? Не знаю.

Я хотел бы остаться один утром в день моей казни,
Почувствовать грань между жить и не жить, -
Я давно хотел внести ясность.
Я смогу поднять исподлобья глаза,
И ответить взглядом на выстрел,
Я смогу включить в себе тормоза,
И прожить этот миг не так быстро…

Раньше я грустил и тосковал просто так. Потому что мне не хватало чего-то. Чего-то, чтобы жить или не жить. Сейчас я знаю, чего нет. Узнал часть недостающего. Часть!

Кто-то плачет от счастья, кто-то смеется упав,
В жизни столько простых вещей, для которых я слишком слаб…


Сила. Не стремлюсь к ней. Мне бы понять.
Власть. Управлять даже собой – считаю грехом.
Деньги. О чем тут говорить? Просто, вспомнил, рассказал.

Хочешь, не хочешь. Таешь, бьешь, пьешь. Сломать просто, построить – не дорос. Зачем?

Мне будут нравиться твои глаза.
Небо без дна, - бездна!

Плыви… Делай вид.
Не с кем поговорить? Не думал, что в моей жизни настанет такой момент. Толку говорить тем, кто не услышит то, что ты хочешь сказать, произнося пустые слова?
Странно все это, ну так что ж… Идем, нам надо двигаться дальше. Идем!

В колонках играет - Nickelback, Смысловые галлюцинации, 7Б