Таинственная леди.

На балу таинственная леди
В платье чёрном, словно у вдовы,
И копной волнистой меди,
Покорила модников умы.
Распахнулись двери и, погаснув,
Плача, свечи, исполнили узор,
И, почувствовав опасность,
Замер, не начавшись, разговор.
Обернулись к ней, притихнув,
Дамы в красном, белом, синеве,
Появлением врасплох застигнув,
Удержала взгляды на себе.
Закружилась в вальсе как царица,
Чёрным облаком взметнулись кружева,
Кто-то начал истово креститься,
Герцогиня в кресле обмерла.
Молодой вояка как больной
В сторону той женщины шагнул,
Зачарованный невиданной красой,
Уронив на пол со стуком стул.
И с безумным криком старая служанка
Из гостиной выбежала прочь,
На ступеньках хмурая цыганка
С прищуром всматривалась в ночь.
Свет луны, в стёклах отражаясь,
Будто вторил танцу стройных ног,
Исчезая, снова появляясь,
Как обман таящий огонёк.
И за сердце взявшийся хозяин,
Из последних сил велел ей выйти вон:
- Убирайтесь к дьяволу! - Прибавил,
Подавляя хрипловатый стон.
- Кто вам право дал врываться
На закрытый вечер, госпожа?!
Соизволит ли сударыня назваться?
Рана от потери дочери свежа.
Этим летом дочка утопилась
В том пруду, что в роще за мостом,
Мать с бедняжкой даже не простилась,
Пощадите чувства и покиньте дом!
- Разве мама вы не узнаете, -
Прокатился голос, будто гром, -
Дочь свою. Ну, вы даёте! -
Дикий смех послышался кругом.
- Это я, не призрак, а живая,
Так налейте вы же мне вина!
Я пришла, тепла любви желая,
Дай обнять мне папа вы себя!
Где сестра? Её хочу я видеть!
Негодяй, где Патрик Уилсон?
Навсегда я буду ненавидеть
День, когда мне повстречался он.
На песчаном дне так зябко, одиноко, -
Передёрнулась утопленница вдруг. -
Обернулся демоном жестоким
В одночасье возлюбленный мой друг.
Помню вздохи и лицо так близко...
А потом забытье. Темнота.
Зверь он и убийца низкий!..
Оттого и месть моя свята! -
Потянулись ногти с пальцев тонких,
Зарычала навья на людей.
И хрусталь разбился на осколки,
Заметались линии теней.
- Я в печали по полям бродила,
Ночь и день смешались мне в одно,
Протянула руку вражья сила,
Но теперь уже мне всё равно!
Я не я, коль плоти не отведав
Своего врага, уйду в землицу гнить!
Кто любовь безжалостно столь предав,
Для созданий ночи сыть!
Стройный юноша, от ужаса бледнея,
Потихоньку пятился назад,
На неё поднять глаза не смея,
Выбежал в облетевший сад.
И деревья замелькали сильно-сильно,
Молчаливые свидетели всему,
Птицей бились мысли о повинной,
Рассыпаясь бисером во мху.
«Эхо ли иль кто-то там аукал
Среди нищих почерневших ив?..
То котёнок, может быть, мяукал...», -
Думал он, от страха еле жив.
«Блазень злой мне совесть растревожил,
И взаправду не может быть жива
Катерина...» - мороз пробрал под кожей. -
«Не достать её уже со дна.
Ей мальки давно уже объели
Очи и коралл смешливых губ.
Поцелуй был вкуса карамели,
Ведь всегда был дуре этой люб!
Как вообще могла родиться сказка,
Что женюсь на ней, наивной, я?!
Это моей матери указка...
Подколодная та еще змея!
Денег ей и тряпок было мало
И любовника хотела завести,
А когда Катрин не стало,
Жар решила сыном загрести.
На сестре малявке мне жениться
Приказала мать уже зимой!
С жизнью холостой проститься,
Или стану я ей как чужой.
- Ни балов, ни денег, ни нарядов
Не увидеть, - предъявила мне. -
Только с герцога семейством рядом
Сможем мы не думать о суме.
Оскудел наш род и дом уж ветох
Двадцать долгих и позорных лет,
Безразлична жена из малолетки!..
Лишь бы снова принял высший свет.
Быть носимым, как и прежде
На волнах столь ветреной молвы,
Ведь на мне гуляке и невежде
От упадка часть немалая вины.
Мой кутёж в игорных заведеньях
Погубил дорогу в честный дом,
Обронил брат герцога сомненье,
Что надёжен виконт Уилсон.
Я скитался года три в Китае,
В полных вони злачных кабаках,
Овладела лихорадка золотая
Подержать и мне песок в руках.
Много голову сложило идиотов
За легенду в старых рудниках!
И без средств, чести и работы
Выжил чудом в разбойничьих горах.
...Здесь за время много изменилось,
Сдал отец, и подурнела мать.
Брата два давно уже женилось,
Три сестры остались на руках.
Да и кто возьмёт их, бесприданниц?
Эх!» - Провёл по лбу рукой. -
«Быть трофеем горьких пьяниц,
Монастырь, молитвенный покой».
Это одним махом промелькнувши,
Унеслось в неведомую высь,
Синего батиста докоснувшись,
Треском сучьев рядом прервалось.
Силуэт неясный средь деревьев,
Словно дымка. И сырой туман.
Запах гари и сожжённых перьев,
И луны короткий ятаган.
Ноги сами будто поневоле
Понесли убийцу Кати прочь,
В луговое влажное раздолье,
Где кружится в шали пёстрой ночь.
«Светлячки... не поздно ли, уж осень?
Флейта что ли за рекой звенит?..»
Неподкупно сквозь сапфиров проседь
Небо, словно судия глядит.
- Здравствуй, давно мы не видались, -
Вздрогнул Патрик телом как олень. -
Мы с тобой тогда не попрощались,
Залегла на сердце хрупком тень.
Может быть, меня ты уж не любишь, -
Не улыбка, а кривой оскал. -
Напоследок хоть не приголубишь?
Помнишь, ведь жениться обещал.
Но от клятвы я освобождаю...
Тяготить не стану, не судьба,
Поцелуй лишь получить желаю, -
Как змея рука на шее холодна. -
Я к тебе разок, хотя б прижавшись
Ощутила жизни вновь тепло.
Убежишь, меня ты испугавшись?
Причинишь опять любимой зло? -
Смех, хрустальный колокольчик, будто
Растревожил предрассветный мрак,
И зажглись глаза у Кати лютой
Злобой, придавил собой его мертвяк.
Запах тлена в ноздри вмиг ударил,
Понял Патрик - смерть пришла его,
На земле потомства не оставил,
Не любил всем сердцем никого.
Не узнает мать, в рассказе не помянет
Сына старый опустившийся отец,
И рассвет багряный не настанет,
Встретит он бесславный здесь конец.
Как заслуживал, наверное, бессчетно,
Отчего ж тоска и гнёт в груди такой?
Веселился, клялся мимолетно,
И бросался жизнью как игрой.
Ненавидел искренне и страстно,
Презирал, губил свои мечты,
Ах, зачем он ночью той ненастной
Пригубил запретной красоты?
Катерина... нет, не та, что прежде,
Только призрак, местью одержим,
Лишь в обносках жалких от одежды,
В волосах заметен иней зим.
Как старуха пальцы свои, скрючив,
Потянулась к горлу враз она,
И луну закрыли плотно тучи,
Поднялися пузырьки со дна.

***

... Лай собак и факелов мерцанье
Осветило берег речки сквозь
Невысоких кустиков собранье,
Сиротливо росших по обрыву врозь.
В мертвеце спустя минут пятнадцать
Все признали виконта сынка.
"Да ему на вид не девятнадцать,
А, наверное, не меньше сорока!.."
Из иссохших черт смотрели
Те глаза, что в муке он открыл,
Тела члены словно постарели,
А ведь только час как молод был!
"Чертовщина..." - Крестное знаменье
Осенило не одно лицо,
И закралось здравое сомненье,
Мёртв ли, правда, Патрик Уилсон?
Как бродягу тайно схоронили,
Не позвавши даже и попа,
А назавтра случай тот забыли,
И могильный холмик без креста...

***

По ночам с тех пор в полях туманных
Часто видели девичий силуэт,
У разбитых герцогских развалин,
Где расцвёл финифтью горицвет.






Закончено 18 августа 2012 года.

Стихи авторские (С) wera1