...
нет, спокойно уже не можем.
нет, уже невозможно мирно.
юным горлом ложась на ножик,
шепчем весело: майна! вира!
видно тронули наши веки
окровавленным поцелуем
темно-красные марса реки,
вот поэтому и воюем,
вот поэтому и не спится:
суетливо пакуем вещи.
вот потому все столицы -
свалка стен из руин и трещин.
недозрел виноград на ветке,
разберутся потом, кто прав.
так безумные наши предки
брали почту и телеграф,
так летели на Хиросиму.
(тонкой струйкой течет песок...)
разберутся потом - кто мимо,
кто прицельно, а кто в висок...
а луна катается яблоком наливным на небесном блюде,
и не проболтается серафим, что же с нами будет.
видно, нужно было в очередь вставать за судьбой полегче,
не теперь уж нечего горевать сердцем гуттаперчевым,
ни отнять, ни добавить нечего.
привкус поражения, печаль...
я не помню, позабылось что-то
важное... втянуло невзначай
в обморок, в тягучее болото...
забываю мысли и слова...
на холодной ветреной планете
я лежу, и, значит, я - трава
остальное - просто сильный ветер...
остальное - просто сильный ветер.