Камни.

"— Да… дети могут воевать со взрослыми. Взрослые тоже воюют с детьми, они одичали."

В. Крапивин. Оранжевый портрет с крапинками.

 

Мальчишка стоял на том же месте что и последние несколько дней. Камни рядом с его грязными ступнями не кончались. Он всхлипывал, поднимал очередной булыжник и кидал его в сторону караула.

Первый, второй, третий.  Округлые камни,  как будто нехотя пролетали пару десятков метров и ударялись о землю. Некоторые пущенные более метко врезались в каски и бронежилеты солдат. Те морщились, сжимая в руках оружие. Я чувствовал их желание кинуть камень в ответ, или просто подойти и схватив мальчонку за шиворот вытрясти из него дурь.

Но приказ отданный неделю назад никто нарушать не хотел. Отправляться домой, уволенным за нарушение желающих не было.

Устав смотреть на летящие по дуге булыжники, я взглянул в сторону здания миротворческой миссии. Так и есть, мистер Джон стоит у окна, наблюдая за происходящим. Как будто почувствовав, что на него смотрят, он обернулся ко мне. Я знал, солнце бьющее в мое окно не давало ему увидеть меня. Тем не менее он ухмыльнулся и поправил очки, так как будто увидел мой взгляд. Меня передернуло.

Звонок генерала раздался неделю назад, когда мальчишка появился первый раз. Несколько сухих предложений и короткие гудки. Так и не выслушав того, что я хотел сказать в ответ.

- Егор Васильевич, тронув мальчишку, Вы подпишите свою отставку. И дело тут не во мне, а в этих чертовых правозащитниках торчащих рядом с Вами. 

-Отдав приказ задержать или тем более атаковать безоружного подростка, Вы станете мишенью для миротворческой миссии, которая отправит донесение в ООН, и я буду вынужден распрощаться с Вами. Мне уже звонили. Ваша задача донести мой приказ до подчиненных.

 

Генерал положил трубку.

 

Стол содрогнулся под ударом моего кулака. Я вышел на улицу. Солнце жгло уже третью неделю подряд. А песчаный ветер не давал держать глаза широко открытыми.  Я подошел к посту вовремя, старший караула поднял камень и собирался кинуть в мальчишку. 

-Брось!

Олег обернулся, и увидев меня, бросил камень на землю, потом подошел ко мне и махнул рукой в сторону мальчишки.

-С утра стоит.

Крепко выругался.

  В нескольких словах я поведал ему приказ генерала. Олег сплюнул в горячий песок. Зашипело. Я чувствовал, что внутри у него тоже шипит. Он помолчал, и приложил руку в голове:

-Слушаюсь! Остальным я передам! Разрешите идти?

И вот уже несколько дней подряд, с утра до вечера мальчишка кидает камни в солдат стоящих в карауле у ворот нашего гарнизона.  Камни насыпанные в небольшой курган не кончаются, да и вряд ли кончатся в ближайшие месяцы.  

Когда у мальчишки кончались силы бросать камни, он садился на горячую землю и уткнув голову в колени плакал.  Слезы не успевали упасть в песок, высыхая под жарким солнцем.

Поселение повстанцев мы взяли месяц назад. Приказ о взятии поступил вечером, а уже на следующий день к полудню в деревне не осталось не одного живого взрослого. Да и было их там горстка безумцев, не желающих сдать оружие с приходом новой власти. Много не навоюешь старыми автоматами против частей регулярной армии, год за годом подавляющей очаги восстаний по краям разрастающейся империи. Проводник-переводчик из местных вывел группу бойцов прямо к деревне.

  Спустя пару часов командир группы передал мне по рации о завершение операции. Бой окончен, отряд укрепился в занятой деревне. Следом за мной в поселение въехали «господа» из миротворческой миссии. Черт их побери. Заняли один из домов, наименее затронутых боем и стали собирать по округе разбежавшихся детей, у которых теперь не осталось родителей.

Обычная практика, территория захвачена, сопротивлявшиеся уничтожены, как правило это все взрослое население. Демократия в действии. Следом миротворцы, забирают детей под свое крыло. Потом отправлют их в цивилизованные страны, в новые семьи. Узаконенное рабство. И вся забота об этих детях, всего лишь беспокойство о целости товара.

После обеда я позвал к себе Джуба. Седой крепкий старик проводник подошел  и сел рядом.

-Здравствуй уважаемый!

-Здравствуй солдат.

Для старика, все мы были солдатами. И он не обращался ни к кому из нас  по другому. Интересно он хоть внутри своей головы делил нас на разных людей.

Я ткнул пальцем в сторону мальчишки, продолжающего кидать камни.

-Иди и скажи ему, пусть убирается прочь!

Старик сморщился.

-Солдат, думаешь я не говорил? Та неделя, эта неделя, несколько раз. Он не слышит слова. Зло в его голове и сердце. В рука которая кидает камни зло. Мутит разум его. Ослепляет ненависть к вам. И делать нельзя ничего.

-Совсем? Так же не может продолжаться.

Старик задумался. Сидел молча перебирая четки в руках. Потом пробормотал, что-то на своем языке и встав пошел к выходу из здания. У двери обернулся.

-Я попробую солдат. Сегодня ночь. Но может быть плохо.

Наступила ночь. Снились что я сижу в глубокой яме, а сверху у края стоит мальчишка. Стоит и смотрит, а рядом с ним камни насыпанные горкой. А он просто стоит и смотрит, не плачет. Тяжело так смотрит.

Я проснулся от хохота за окном. Смеялся караул. Смеялся над мальчишкой стоящим у камней с слезами на глазах. Спросонья я не сразу понял в чем дело. Потом не поверил глазам. Мальчишка поднял очередной камень и бросил его вперед. Вернее не бросил а попытался бросить. Камень не пролетев и пары метров, упал вниз. Там лежал уже не один десяток камней, в нескольких шагах от мальчишки.

Когда я подошел к посту, старший доложил мне, что это продолжается уже около часа. И за этот час не долетел до них ни один камень. Все упали, только начав лететь в сторону караула.

-Чертовщина какая то!

Потом он подошел ближе ко мне и рассказал тихо, что ночью когда дежурство нес он один, старик проводник вышел за ворота, подошел к горке камней и просидел там почти до рассвета. Сидел перебирая камни, поднося их к лицу и что-то шепча.

Несколько минут я стоял смотря на мальчишку, обреченно кидающего камни не желающие лететь. Сзади подошел Джуба.

-Ты доволен солдат?

-Что ты сделал старик?

-Камни не злые. Сделал их добрыми. Мальчишка зла не хватает. Камни не летят.

Он произнес еще несколько слов на своем, видимо не смог их перевести.

-Спасибо старик.

Он стоял и молча смотрел на мальчишку. Тот уже не пытался кидать камни, его тело било мелкой дрожью, как будто он стоял не под лучами обжигающего солнца, а на снегу, который он вряд ли видел в своей короткой жизни. Потом он завыл, как воют дикие звери. Развернулся и бросился прочь в пустыню.

-Плохо, очень плохо. Злой внутри жжет. И выход нет. Беда сделал я.

Старик выругался и пошел к своей лачуге.

Караульные уже не смеялись. Я вышел за ворота и подойдя к камням поднял один из них. Камень как камень. Я с силой запустил его в сторону горизонта. Камень со свистом взлетел в сторону бьющего в глаза солнца. Добрый камень, дурость какая.

Мальчишка пришел следующим утром. Камни не летели. Мальчишка не плакал, лицо его осунулось и почернело. Он развернулся и сгорбившись ушел. На следующее утро его не было, не было и через день, два, неделю. Караульные уже начали шутить между собой, что соскучились по нему. А я наоборот вспоминая его глаза в последний раз молил Бога, чтобы больше никогда его не видеть.

Он вернулся спустя месяц, под вечер. Одежда оборванна. Рука перемотана грязным бинтом. На щеке засохшие следы от стекавшей крови. Кожаный ремень через плечо, а на нем автомат. Увидев его из окна я бросился на улицу.

 Остановившись рядом с камнями мальчишка поднял один из них, попытался бросить, тот не пролетев метра упал. Мальчишка грустно улыбнулся, по щекам его тонкими струйками потекли слезы. Я обернулся в сторону здания миротворцев. Стоящий за окном мистер Джон снял очки и задернул мятую занавеску. Мальчишка взял автомат в руки, сгибаясь под его тяжестью. Направил ствол в сторону солдат. Те обернулись ко мне, я молчал. Я уже ничего не мог сделать. Да и не хотел.

Старший караула поднял винтовку прицелился в мальчишку и крикнул.

-Бросить оружие. Или я открываю огонь на поражение.

Слезы текли по щекам мальчишки, а сам он улыбался. Раздался выстрел, и спустя мгновение очередь в ответ. Я отвернулся, успев увидеть, как мальчишка падает на камни.

Вечером, сдав свою смену, старший караула выкопал могилу и похоронил мальчишку. Потом накидал сверху камней лежащих рядом. Спустя несколько дней вертолеты подняли в воздух наш отряд и полетели в сторону нового задания. Когда мы взлетали, я смотрел на кучку добрых камней лежащих над могилой злого ребенка. Почему то хотелось завыть.

 

16 фев. 10 г.