Оскар Уайлд говорит простые истины...
* Если человек чаще, чем раз в 2 дня признаётся своей паре в любви, то он всего лишь набивает цену себе, пытается контролировать свою пару и на самом деле не испытывает то, что говорит
* Когда человек влюбляется, то начинает с того, что обманывает себя самого, а кончает тем, что обманывает других.
* Немного искренности - опасная вещь, много же искренности - вещь безусловно роковая.
* Я от всей души посоветовал бы Вам не сгибаться под бременем горя. То, что представляется нам тяжкими испытаниями, иногда на самом деле - скрытое благо.
* Когда о вас говорят, то хуже этого может быть только одно - когда о вас не говорят.
* Большинство браков распадается в наше время прежде всего из-за здравого смысла мужа.
* В самом деле, как может женщина быть счастлива с мужчиной, который считает ее абсолютно разумным существом.
* Всякий раз, когда человек допускает глупость, он делает это из самых благородных побуждений.
* Ничто так не мешает роману, как чувство юмора у женщины и его отсутствие у мужчины.
* Мода - это форма безобразия, настолько невыносимого, что мы вынуждены изменять ее каждые полгода.
* Своих мужей всегда ревнуют некрасивые женщины. Красивым - не до того, они ревнуют чужих.
* Женщины относятся к нам, мужчинам, так же, как человечество к свои богам: они нам поклоняются и надоедают, постоянно требуя чего-то.
* Философия учит нас с невозмутимостью относиться к неудачам других.
* Каждая женщина - бунтарь по натуре, причем бунтует она исключительно против себя самой.
* Тщеславие - последнее прибежище неудачника.
* Демократия есть одурачивание народа при помощи народа ради блага народа.
* Только по-натоящему хорошая женщина способна совершить по-настоящему глупый поступок.
* Если хочешь испортить человека, начни его перевоспитывать.
* Когда человек приходит в гости, он тратит не свое время, а время хозяев.
* У современной демократии есть только один опасный враг - добрый монарх.
* История женщины - это история самой чудовищной тирании, какую только знал мир: тирании слабого над сильным.
* Основание для всякой сплетни - вера в безнравственность.
* Брак без любви - ужас. Но есть еще нечто худшее: это брак, в котором любовь налицо, но только на одной стороне; верность, но только на одной стороне. В таком браке из двух сердец - одно несомненно разбито.
* Единственный наш долг перед историей - это постоянно ее переписывать.
* В свое оправдание журналистика может сослаться на великий дарвиновский закон выживания зауряднейшего.
* Ложь поэзии правдивее правды жизни.
* Общество испытывает поистине ненасытное любопытство ко всему, любопытства не заслуживающему.
* Ничто так не мешает роману, как чувство юмора у женщины или отсутствие его у мужчины.
* Философия учит нас с невозмутимостью относиться к неудачам других.
* Тайная информация - это почти всегда источник большого состояния и результат публичного скандала.
* Настоящий артист никогда не замечает публики.
* Каждая женщина - бунтарь по натуре, причем бунтует она исключительно против себя самой.
* Ах, не говорите, что вы согласны со мной! Когда люди говорят, что согласны со мной, я всегда чувствую, что неправ.
* Публика на удивление терпима: она прощает все, кроме гениальности.
* Если вы не можете хотя бы дважды в неделю разглагольствовать о нравственности перед обширной и вполне безнравственной аудиторией, политическое поприще для вас закрыто.
* Журналистика - это организованное злословие.
* Дети начинают с любви к родителям. Взрослея, они начинают их судить. Иногда они их прощают.
* Каждым своим неординарным поступком мы наживаем себе врага. Чтобы завоевать популярность, надо быть посредственностью.
* Красота, подлинная красота, исчезает там, где появляется одухотворенность. Высоко развитый интеллект уже сам по себе некоторая аномалия, он нарушает гармонию лица. Как только человек начнет мыслить, у него непропорционально вытягивается нос, или увеличивается лоб, или что-нибудь другое портит его лицо. Посмотри на выдающихся деятелей любой ученой профессии — как они уродливы! Исключение составляют, конечно, наши духовные пастыри, — но эти ведь не утруждают своих мозгов. Епископ в восемьдесят лет продолжает твердить то, что ему внушали, когда он был восемнадцатилетним юнцом, — естественно, что лицо его сохраняет красоту и благообразие
