Испуганно ойкнув, девушка вжалась в угол, глядя широко открытыми глазами.

— Извини, я не стремился тебя напугать, — покаялся я. — Я просто искал Тери, а нашел тебя…

— Тери? — переспросила девушка, странно всхлипнула и… разревелась. Я растерянно заморгал, глядя на этот обильный слезоразлив.

— Ты это, ты… чего? — осторожно прикоснувшись к ее плечу, спросил я.

Рыдания стали еще сильней.

— Ну ладно, ну хватит. — М-маргул! Никогда не знал, как успокаивать рыдающих девушек, и знать не хочу. — Ну вот, хочешь никровый пряник?

В руке появился сдобный, большой, с зажаристой корочкой пряник, на верхушке которого задорно ухмылялось ехидное клыкастое солнце. Девушка недоуменно глянула на сего монстра, чуть улыбнулась, осторожно взяла, а потом вытерла глаза и тихо-тихо произнесла:

— Спасибо…

— Да не за что, — махнул рукой я. Песок неумолимо зашипел, намекая, что времени все меньше и меньше. — Слушай, — заволновался я, — передай Тери, что в пещере у Марханговой тропы — логово адептов Хаоса!

Окружающее пространство заколебалось и властно потянуло меня назад, на так доставшую меня тропу.

— Как тебя звать? От кого это передать? — ринулась вперед девушка.

— От Ди! — Я махнул рукой и… чуть не расшиб нос о каменистую землю.

Голова гудела, как расколотый медный колокол, руки мелко дрожали, а вставать на ноги я и не рискнул. Не хотелось влететь лбом в камни, а потом утром выслушивать ехидные замечания и комментарии рыжика.

Той эре, да что ж со мной творится?! Я вообще до этого, мархангом любимого Храма дойду?! Вот что-то мне все больше и больше кажется, что такими темпами я загнусь раньше, и будет у светлых очередной великим праздник.

А вот обойдутся!

Кое-как поднявшись на подгибающиеся ноги, я едва ли не ползком добрался до лагеря, рухнул на свой плащ и мгновенно вырубился. Уже засыпая, я вспомнил, что так и не передал Гилу воспоминаний Шамита…

 

* * *

 

Проснулся я, когда нахальный луч солнца, копьем вырвавшись из-за гор, нагло забрался под крепко зажмуренные веки. Сладко, до хруста в суставах потянувшись, я раскрыл глаза и улыбнулся. День обещал быть хорошим. И усталости я почти не чувствовал. Спасибо тебе, Ночь.

Светлая команда с любопытством покосилась на меня, но от вопросов воздержалась. Или думали, сам все расскажу, или боялись, что пошлю. Назад по тропе.

Завтрак также прошел довольно необычно, по сравнению с предыдущим опытом. Безропотно приняв мои продукты, Тайма быстро соорудила что-то горячее, пустив в дело одного из подстреленных эльфийкой зайцев. Второго единодушно скормили Триму. Он едва не подавился от удивления. Не, светлые явно садисты! А если бы подавился? На ком бы я тогда ехал?

За импровизированным столом тоже царило приподнятое настроение. Во всяком случае, несколько шуток, произнесенных Вангаром, не остались незамеченными. Видимо, ощущение конца пути заметно повышало настроение окружающим. Еще бы — всего-то только и осталось, что спуститься к морю, сесть на корабль, доплыть до Южного Харнора, еще пара дней — и мы на месте. А сегодня все покидали пределы Темной империи… Ну или планировали это сделать. Ведь если учесть привычку данной компании влипать во все мало-мальски значимые переделки, это путешествие имеет шанс растянуться на месяц.

 

Отступление третье, жутко тоскливое

 

Гилберт Алентарский мрачно перебирал бумаги, кипой лежащие на столе. Счета, счета, сплошные счета… При изучении всех этих документов создавалось впечатление, что Мореания просто-напросто утопала в долгах! А ведь все налоги поступали в казну Темной империи исправно, и наместник даже дополнительных дотаций не требовал! В общем, Его Высочеством овладевала самая что ни на есть черная тоска.

А ведь еще позавчера все было так хорошо…

Черный дракон, оглушительно хлопая крыльями, медленно опустился на заросшее луговыми цветами поле перед городом. Стражники замерли на парапете у крепостной стены и удивленно смотрели, как на землю спрыгнула маленькая, по сравнению с драконом, человеческая фигурка. Голос, усиленный магией, разнесся подобно удару колокола:

— Я желаю видеть наместника Темной империи в этой стране!

Ждать Гилберту пришлось недолго. Уже минут через семь перед прилетевшим остановился выехавший из города на гроне мужчина в сопровождении шестерки воинов.

Гилберт поправил чуть сбившуюся в сторону во время полета корону, пустив изумрудами солнечных зайчиков.

Наместник мгновенно спал с лица и, спрыгнув на землю, склонился в низком поклоне:

— Чем могу служить, милорд?

— Первое нарушение, — меланхолично протянул Второй Рыцарь Тьмы, — неправильная форма обращения и вышестоящим.

Конечно, при других обстоятельствах Гилберт бы только порадовался, что не выполняются все положенный формальности — пожалуй, только Теренс, как наследник престола, не тяготился придворным этикетом, — но сейчас… Если то, что сказал оборотень, правда… Зверствовать — так по полной! Чтоб у всех поджилки затряслись!

— В-ваш-ше Величество… — бледнеющий на глазах наместник решил, что лучше преувеличить, чем преуменьшить. — Я…

— Высочество, — не меняя тона, зевнул Гилберт. — Второе нарушение…

— Вы-вы-Высочество, — поспешно согласился наместник, начиная подозревать, что ни к чему хорошему визит принца привести не может. — Конечно же, я хотел сказать — Высочество! Я…

— Где я могу найти барона Кенсарда? — перебил его Гилберт, скучающим взглядом окидывая стены замка. — В какой части Мореании?

Лицо наместника залила неестественная бледность:

— Э-э-это я… Ми-ми-милорд…

Пронзительный взгляд зеленых глаз, казалось, прожигал насквозь:

— Десять лет назад этот титул принадлежал вам?

Наместник судорожно кивнул:

— Я… получил баронство Кенсард пятнадцать лет назад по наследству, после смерти отца.

— Как ваше имя… барон?..

— Аларик Дорэйн, милорд, но я по-прежнему не понимаю, чем может быть вызван ваш ви…

— Оч-чень интересно, — медленно процедил принц, а потом перевел взгляд на наместника: — Объявите, что через два часа здесь, перед городом, должно присутствовать все взрослое население.

Барон Кенсард тоскливо вздохнул.

Через два часа луг перед городом был затоплен народом. Толпа, подобно бурной реке вытекала из города, сбиваясь в водовороты, разбегаясь на узкие ручейки, и замирала, словно натолкнувшись на невидимую стену, футов за двадцать до лежащего дракона.

Барон Кенсард замер в почтительном отдалении:

— Все прибыли, Ваше Высочество!

— Все? — медленно переспросил Гилберт, окидывая задумчивым взглядом толпу.

— Ну… Осталась только стража на стенах.

Гилберт перевел взгляд на барона — того сразу же бросило в пот — и тихо поинтересовался:

— Почему здесь только люди?

— П-простите?

— Где представители остальных рас?! — От голоса принца веяло ледяным холодом и кое-чем похуже.

Где-то на горизонте тревожно откликнулся гром.

В толпе действительно были ТОЛЬКО люди.

Не было ни шумливых гоблинов, ни молчаливых орков, ни мрачных гномов… Может, еще затесалось несколько оборотней, но не заглядывать же каждому присутствующему в глаза? Для Темной империи, испокон веков славящейся своей многорасовостью, это было очень странно. Если не сказать — страшно.

— Они… решили покинуть Мореанию.

— Покинуть?! — хмыкнул Гилберт. — Что-то я не слышал, чтобы императора извещали об огромном количестве беженцев, решивших «покинуть» Мореанию.

— Не беженцев, — осторожно поправили его. — Переселенцев.

Второй Рыцарь Тьмы окатил его еще одним ледяным взглядом, и вассал стушевался.

Следующие слова Гилберта услышали даже стоящие на воротах стражники. Гулкий голос разнесся над землей и отозвался далеким блеском молний:

— Аларик Дорэйн, барон Кенсард, наместник Темной империи на землях Мореании! Я, Гилберт ас'Аргал, герцог Алентарский, Второй Всадник Ночи и Рыцарь Тьмы, обвиняю вас! Я обвиняю вас в злоупотреблении полномочиями, что привело к смерти полноправных подданных Темной империи! По законам Темной империи, вы, как старший дворянин, можете выбрать между Судом императора и Судом богов! Выбирайте!

Взгляд барона Кенсарда остекленел. Суд императора… Это будет обвинитель, защитник… и сам Темный Властелин как главный судья. Могут признать виновным. Но ведь могут и оправдать! А Суд богов? Суд богов…

В глазах наместника появилась усмешка. Для Суда богов необходима весьма точная формулировка, — без нее даже Воконр не обратит свой взор на этот бой. И хоть сейчас на поле стоит принц, вряд ли ему в голову вбивали нужные слова. А если боги не явятся… Ничего не помешает вонзить кинжал в спину!

— Я выбираю Суд богов!

Гилберт кивнул, принимая решение наместника, а затем вскинул руку к небесам, произнося слова, впервые сказанные задолго до Раскола:

— Взываю к вам, Великие боги! Услышьте слова мои, обратите взор свой на этот бой! Укажите правого, покарайте виноватого!

На несколько мгновений наступила мертвая тишина. Наместник криво усмехнулся, решив, что боги не услышали зова, но в следующий миг…

Даже легкий ветерок не колыхал трав, устилающих луг, но облака, вальяжно ползущие в поднебесье, вдруг взметнулись вверх, образовав белесую мужскую фигуру, сидящую на резном троне. По толпе пробежал шепоток — сам Доргий, царь богов, явился на зов…

Верховный бог взмахнул дланью, и рядом с дуэлянтами возник футляр с двумя мечами — оружием для Суда.

Гил, шепнув Пиньке, чтобы тот не влезал, шагнул вперед…

Бой прошел быстро. Герцог Алентарский не зря считался одним из лучших фехтовальщиков Темной империи. А если к этому добавить еще и то, что сейчас на стороне обвинителя было благословение Доргия…

Уже через несколько минут после начала схватки клинок барона Кенсарда раненой птицей вылетел у него из руки, а меч Гилберта застыл в паре дюймов от его горла.

Небо полыхнуло закатным заревом, и налетевший ветер разнес собравшиеся облака — боги вынесли свой вердикт.

Гилберт приказал отправить барона Кенсарда в темницу — его дальнейшую судьбу решит император, — а самого принца по его же приказу препроводили в замок, в кабинет бывшего наместника, где принц собирался пообщаться с отцом с помощью Хранителя.

Если бы дело касалось только Дирана, Второй Рыцарь Тьмы выполнил бы данное обещание: написал письмо, послал гонца, — в общем, потянул время, благо Ди, похоже, не особо нервничал по поводу того, что его спутники — светлые. А уж зная неуемный характер младшего принца, можно было и не сомневаться, что он сам все подстроил, но раз в столице Мореании были только люди… в общем, дело требовало внимания императора!

Гил, связываясь с отцом, рассчитывал на то, что тот выслушает его и сообщит, какой дворянин в ближайшее время примет на себя здесь обязанности наместника. Какой же ужас испытал Гилберт, когда отец вдруг, выслушав сбивчивую речь герцога Алентарского, смерил полупрозрачную фигуру взглядом и бросил:

— Раз уж ты там, оставайся. Ближайшее время побудешь наместником, а там найдем тебе замену.

Такой подлянки Гилберт, привыкший к абсолютной свободе (ну насколько это возможно для принца), совершенно не ожидал. Но… отец был непреклонен. Пришлось Гилу возвращаться в Мореанию и принять на себя груз ответственности, который он совершенно не желал получить в ближайшее время. Да и в любое другое — тоже.

То, что произошло потом, достойно отдельного рассказа. Через пару минут после того, как Гил, шарахнувшись от насмешливого отцовского «Иди властвуй, наместник Мореании!», как марханг от благословения, едва не впечатался высоким лбом в стену кабинета, и дверь заглянул местный мажордом и осторожно поинтересовался, не желает ли Его Высочество отужинать.

«Его Высочество» мрачно покосилось на солнце, сползающее к горизонту и разбрасывающее десятки бликов, и согласилось, не забыв при этом упомянуть, что ужин стоит накрыть здесь.

Через пару минут в помещение начали заходить несущие подносы с едой и питьем слуги. Они испуганно косились на принца и оставляли кушанья на небольшом столике у окна (похоже, у предыдущего хозяина была такая же привычка).

Последней в комнату вошла высокая стройная девушка, у нее был золотой кувшин с вином и бокал. Оставив вино на столе, она внезапно замешкалась у двери.

Гил, уже отославший мажордома, налил вина, отхлебнул… удивленно замер, словно прислушиваясь к чему-то… сделал еще один глоток и окликнул служанку, по-прежнему замершую у двери. Та вскинула взгляд:

— Да, милорд?

Принц невольно залюбовался ею: стройная, черноглазая, волосы странного черно-серого оттенка заплетены в тугую косу. Она походила на статую, вышедшую из-под резца искусного скульптора.

Гилберт мотнул головой, отгоняя наваждение, и поинтересовался:

— Кто разливал вино?

— Я, милорд, — виночерпий приболел. — В ее голосе зазвучал вызов: — Вам что-то не нравится?

— Нет, — мягко улыбнулся Гил. — Все в порядке. Просто… В следующий раз, когда будешь добавлять в вино сок цикуты, не забудь бросить пару ягод паслена — это уберет морковную сладость и придаст вину более изысканный вкус. Мы всегда дома так пьем.

Она выскочила, хлопнув дверью.

По большому счету служанку стоило наказать, но… Гилберту тогда было не до этого. В конце концов! Отец наверняка скоро одумается, пришлет нового наместника. Вот тот пусть и разбирается с наглыми девчонками.

Так что сейчас принц, перебирая бумаги, пытался найти в них хоть какой-то смысл.