"Огромным блюдцем розового чая
пион раскрылся, нежность источая.
Ах, эта нежность! — не к кому-нибудь
а так, без адреса...

Откуда держишь путь,
пришелец, гость?
Должно быть, из Китая,
как все чудесное... 

Твой аромат — наркоз,
изнеможенье, обморок, истома.
Как странно вспомнить,
что бутон был прост
и не сулил особого восторга.

В прожилках — лепестки.
И каждый — чуть измят,
чуть влажен — будто в трепетном усилье
ванесса-бабочка всего лишь миг назад
из куколки выпрастывала крылья.

Невыносимой нежности свеченье —
его в бутон обратно не свернешь.
Откроешь все секреты — и исчезнешь,
поведаешь все тайны — и умрешь.
Нет, я умру!
 

А ты к себе вернешься,
верней — в себя.
В старинный свой Китай.
До сумерек, до сладкой полуночи,
до третьих петухов — не от-цве-тай ! "...
 

Утренним солнцем давно
Чуткий мой сон озарен.
Дрогнули вежды. В окно
Розовый стукнул пион.

В яркий одевшись покров,
Пышный и дерзкий он взрос.
Льется с его лепестков.
Запах лимона и роз.
 

Смотрит румяный пион,
Венчик махровый склонив.
Алый мне чудится звон,
Мнится могучий призыв, –

Юности пышной знаком,
Зрелости мудрой далек.
Ветер качает цветком
Крепкий стучит стебелек

Чуждый поэзии сна,
Ранним дождем напоен,
В светлые стекла окна
Розовый бьется пион.

ЛОХВИЦКАЯ Мирра (Мария Александровна Жибер).

Пионы буйно расцвели
Малиновым шикарным цветом.
Ты говорил, что отцвели,
Бутон не станет уж букетом.

Ты предлагал их бросить здесь,
Среди дороги, в грязных лужах.
Глазами нежно обещал,
Что купишь мне других - не хуже.

Я их спасла, решив не брать
Твои подарки дорогие.
Душе моей как раз под стать
Пионы летние, простые

Они ожили, и в ночи
Бутоны трепетно раскрыли,
И от вечери до зари
Дурманом сладостным дарили.

Так не гневись, что я люблю
Их больше ярких роз колючих.
Цветенье их в моей судьбе,
Как и любовь - всего лишь случай.

Рада.

В гостиной воздух запахом щекочет -
Цветов внесённых дух пьяняще густ.
Букет пионов, пышный, будто куст,
Триумфом дня остаться в сердце хочет.

 

В изыске лёгком белого на белом
Бутоны шепчут: "трепет чувств лови"
И в жажде чьей-то ласки и любви
Как будто жертвуют невинным телом.
 

И, оживая фоном натюрморта,
Преобразуется гостиной вид:
В ней всё картинным таинством хранит
Томление душевного комфорта.
 

На скатерть белую штрихом несмелым,
Как будто кисти лёгкие мазки,
Роняют белые пионы лепестки –
Невинность жертвы – белое на белом.
Александр Соловьёв.

 Однажды, гуляя по летнему саду,
Я шла, наслаждаясь зелёной прохладой,
Почудился тонкий, разрозненных хор,
О ярком пионе цветы вели спор:

 - Напыщен, чванлив и заносчив пион…
- Несказанно дерзок и самовлюблён…
- Он хвастался розу затмить, но не смог…
(Недоброй молвой оклеветан цветок!!!)
 

 Тщеславным иль глупым его не зови,
Для мудрых китайцев он символ любви.
Стыдлив и застенчив прекрасный цветок
И в сердце японца нашел уголок.

 А в Греции гимны поют в его честь,
А сколько влюблённых в него, вам не счесть.
Его любит Запад, Россия, Восток,
Достоин похвал этот чудный цветок.

 Он пышен, красив, ароматен и ярок,
Для чуткого сердца - прекрасный подарок.

Марина Колосова.

 Такая нежность в каждом лепестке,
И аромат начала лета.
Пусть повторяется все это.
Под утро в распустившемся цветке.