Мистика Вадима Трунова

 

Страница Вадима Трунова

Next=+33

Паруса.



Поднимай паруса, mon amour!
Пусть нас снова повесят на реях.
Мы станцуем фанданго
под свежий просОленный бриз.
Нам ли бегать от бурь?
В шуме ветра куда веселее
Исполнять спозаранку
на реях душевный стриптиз.

Наливай по края, mi amigo!
Это пламя не цЕдят по каплям.
Или нам никогда
не орать по ночам до утра,
Чтобы знали канальи,
что глаза её - цвета индиго,
Даже если они
чёрным взглядом сжигают дотла.

Нам без моря - погибель, my soul.
Правда, в море нам тоже погибель.
Но зато это лучше,
Чем задницей мучить диван.
Эта горькая соль
с пряным привкусом звука "forgive me" -
Словно голос, зовущий
ОбнЯть мировой океан.

Поднимай паруса, жизнь моя.
И - сто тысяч акул тебе в банку.
И - сто сотен Америк.
Видишь - звёзды, как окна горят?
Мы пойдём в те края,
где танцуют на реях фанданго,
И где сходят на берег
только, чтобы мечтать о морях.

предутреннее

 Ах, эти длинные зимние ночи – не спать до рассвета,

Смотреть, как сгорают бумаги и письма, да слушать ветер.

Наверное, небо давно устало слушать мои обеты,

Да мне и самой они надоели больше всего на свете.

 

Когда я усну, мне приснится море и скрип корабельных сосен

И запах влажных досок причала, и вещие крики чаек.

И ты – развалившись лениво у мачты, поешь матросам,

И струн перебор так нежен, - и я просыпаюсь.

 

А с этой зимой мы изрядно друг друга достали.

Мне холодно здесь даже в самой любимой шали.

Здесь всюду проник усыпляющий запах печали,

И я засыпаю. И вижу тебя – на причале.

Так и живут. Домику, кстати, больше ста лет.

Продолжение...

Морское.



Так тяжело, что земля не должна держать... Вот и не держит, бросив - в корабль и в море,
Знаешь - так страшно снова уметь дышать, воздух морской деля с неизбывным горем.
Синее небо смыкает с синей водой - тот горизонт, до которого мерить мили,
Все, что случится впредь - небольшой бедой, стоит бояться отныне не шторма - штиля.

Берег уходит россыпью огоньков с тем, чтоб уже не вернуться из этой ночи,
Путь лег по карте - извилисто, далеко, так далеко, что жизнь наша будет короче.
Боги молчат, не желая послать нам знак. Кто-то за звездным крошевом вертит Землю.
Это, пожалуй, не самый последний шаг. Слушайте! - небеса и все волны внемлют.

Голос дрожит на выдохе - не сказать. Верьте - лишь в сталь, и в пространства морские - верьте.
Подняты все паруса - не смотреть назад! - ветер опять попутный и нам, и смерти.
13.11.09

Мр...



Альмирантэ, я вам когда-то обещал написать стихи...Жаль, правда, увидите вы их не скоро, ну ладно...Пусть эту будет добавкой к подарку на день рожденья ^^

Исходив все моря, словно улочек сеть возле дома,
Вы устало ложитесь на шелковый лед простыней.
И уже не становится легче от терпкого рома,
И танцует тоска контр-данс в перекрестье теней.
Море шепчет в ночи, бьется маятник волн о причалы,
Только пламя свечей разгоняет вечернюю мглу.
Вот бы выйти сейчас и легонько коснуться штурвала,
Только лень. Остается бутылку катать по столу.
Вам теперь не уснуть, ведь луна затопила все трюмы
И замыслила, верно, какой-то предательский план.
Вы допьете свой ром, а потом усмехнетесь угрюмо,
Ведь корабль покидает последним его капитан.

Такой вот сумбурный стишок, как обычно, позитивом не отличающийся...=)

Финально-октябрьское, беспокойное



Город озябший вновь обезнежен, улицы голодны,
Память собою травит неспешно, хочет пробраться в сны.
И заползая липкостью в горло, иней морозит кровь...
Холод втыкает в небо иголки, кожу ему вспоров.
Льется усталость в хмурую душу кислым дрянным вином,
Чувство утраты давит и душит так, что в глазах темно...

...Но наступает время проснуться, в космос себя обуть.
Ведь, разгоняя серую гнусность, кружевом вьется путь.
Сколько б ни выли звери на стенах, пепел взлетит огнем,
Тянутся мысли к свету из тени, и прорастают в нем.
Ветер и парус ждут за порогом, небо звенит в горсти...
Если сплетется с песней дорога - значит, пора идти.

наступит море



так там говорили, легко, будто о приходе осени, но море, наверное, и было сразу осенью, летом, весной и зимой, тут как повезёт, потому что каждый раз наступает новое море — один раз оно было ледяным, с мелкой звенящей крошкой по кайме, а ещё было жёлтое море (потому что в нём купается солнце), и синее было, и чёрное, рассерженное и солёное до того, что рыбы высовывались из воды, чтобы ветер обдул горящие от соли и горечи жабры. море наступает, и однажды утром перед окнами вместо птицы проплывает рыбка, первая рыбка — почти что праздник, небо качается над головой, все прилипли к окнам — смотреть,что за море наступило, а потом — бежать-плыть за чёрными и зелёными водорослями для чая.
там же говорят: море пройдёт. и оно однажды правда проходит, оставляя груды мидий... и прилетают чайки. и вырастает солёная земляника и волнистая сине-зелёная трава, нежная, как вода сквозь пальцы.
считается, что вокруг наступившего моря идёт старый краб-отшельник, когда он обойдёт всё море, оно уходит. но ещё обязательно наступит сто миллионов раз.

Ованес Айвазовский

3.67Mb / фрыхх...

Море Тёрнера

Джозефа Мэллорда Уильяма, – английского художника и одного из величайших умов человечества.

 

Улисс насмехается над Полифемом

more

-6044-



Вспоминай обо мне, когда в стакане плещется ром,
Когда последний фонарь перестанет светиться,
И ночь на колени падет за окном.
Вспоминай обо мне, если вдруг тебе море приснится...(с)

Море Валентина Влащенко.

Всегда - море. Вечное море.

Валентин Влащенко - родился в 1955г. в Севастополе. Работает в реалистическом стиле в жанре портрета, натюрморта, пейзажа. Основное направление творчества - море, пейзажи Крыма. Картины художника находятся в частных коллекциях во многих странах мира от США до Новой Зеландии.

 

Орест и Пилар

море

Я - море и звезды, ты - небо и листья.



Летят мгновенья по водной глади, ты рядом дышишь. Спи, баю-баю.
Мою ладонь осторожно гладишь, и я рассеянно улыбаюсь.
Ты теплым запахом весь наполнен, эльфийский веник ты мой любимый.
...а где-то там - паруса и волны. А где-то... это невыносимо.
В моей крови слишком много соли, и лишь стихиям судьба подсудна,
Меня, как ветер, нельзя неволить, я начинаю терять рассудок,
Мне все труднее искать ответы, с тоскою вдаль устремляюсь взглядом...
Ты не желаешь понять все это, тебе-то нужно, чтоб я был рядом,
А мне без моря - не жить, мне душно. Но без тебя - зарастаю илом...
Я разрываю на части душу, я не могу выбирать, не в силах!
Я лью измены, как небо - воду, ты листья молча роняешь в вазу.
Я делал все, чтобы быть свободным, но как-то вдруг оказался связан.
Кто ж знал, что звезды, столкнувшись, звякнут, дыханье их пустоту нарушит,
И я - насмешливый, злой бродяга - тебе, как воздух, вдруг стану нужен.
Пока мы дышим минутным счастьем - нам хорошо и тепло обоим,
Но я по-прежнему рвусь на части, мне вечно слышится шум прибоя.
Ты то кричишь, то кусаешь губы. То сцены ревности, то молчанье.
Тебя моя ненадежность губит, но без меня ты не спишь ночами.
Летят мгновенья по водной глади, свернулась жизнь сумасшедшим кругом.
...будь проклят тот, кто, забавы ради, заставил нас повстречать друг друга!
Скрипит душа, как скрипят колеса. Я вновь губами ловлю невольно
Твои усталые злые слезы.
они на вкус - как морские волны.

* * *



По воздуху лодка плывет,
по воздуху: море исчезло.
Тумана и солнца комплот
заполнил мерцанием бездну,

и ртутно светящийся мрак
в глазах переливами стынет,
и лодка плывет, как мираж
среди серебристой пустыни.

Не свет и не тень - светотень
пульсирует сумрачным глянцем,
и лодка плывет в пустоте
душою, Летучим Голландцем.

(с) Владимир Строчков

Катарина и Роджер



***
У Катарины челка, глаза льняные, косы в плену у лент, шерстяные брюки. У Катарины было когда-то имя, только его измяли чужие руки; с тех самых пор ее называть боятся, вдруг да придет - хлопот уж не оберешься. В нашей среде, несомненно гнилой, пиратской, у Катарины бриг и на бриге - рожи. Рожи - пиратские тоже, а как иначе, первый помощник Роджер их держит в страхе. Роджер хорош собой и в плечах накачан, ходит в ботфортах, в черной, как ночь, рубахе.
Бриг "Сумасшедшая ласточка" режет волны, рожи снуют по вантам, орут печально. Больше всего Катарине по нраву море, пенная поступь волн, перекрики чаек. Роджер стоит на мостике, у штурвала, он это любит - чтоб не сбиваться с курса. И не такое в жизни его бывало. Роджер совсем не ведает слова "трусость".
Роджер хорош: высокий, слегка небритый, но Катарина любит его условно. У Катарины плохо с сердечным ритмом: сердце ее стучит беспричинно ровно. Роджера выручала из пьяной драки, он ее спас от солдат адмирала Блэка. Он Катарине преданней, чем собака, а Катарина - преданней человека.
Если ночами случается вдруг - тоскливо, то Катарина в каюте сидеть не станет. "Ласточка" отплывает в луну, с приливом, чтобы богатых купцов пригласить на танец. Звезды качаются в небе. Приходит Роджер, руки легко Катарине кладет на плечи. В эти моменты к ним не подходят рожи: Роджер за это может и изувечить.
Море качается, темень, и пахнет солью. Двое стоят, а "Ласточка" режет воду. "Да, - говорит Катарина, - вот это - воля. Я никогда не хотела другой свободы". Роджер молчит, прижимает ее покрепче, и на мгновенье она опускает веки: так безопасней, так и теплей, и легче. Дальше от риска быть другим человеком.
Утром догонят кого-нибудь и обчистят: дело такое - золото, бархат, вина. Если все было пристойно, бескровно, быстро - значит, работали Роджер и Катарина.
Значит, напрасно гонялся фрегат "Трилистник".
Так и пойдут, прикрывая друг другу спину.

http://capsolo.livejournal.com/585427.html