Говоря о достоинствах и недостатках советского танка Т-34 необходимо сразу внести некоторое пояснение. В большинстве художественных фильмах о войне нам попадается на глаза танк Т-34-85, который начал выпускаться серийно лишь в 1944 году. Этот же танк большей частью находится и на постаментах, в виде мемориала, во многих городах и поселках нашей страны. Но основную тяжесть жестоких боев, в том числе и Курской битвы, принял на себя танк Т-34-76, который отличался от Т-34-85 меньшей башней и менее мощным вооружением. Поэтому рассуждая о достоинствах и недостатках Т-34 в определенные периоды Великой Отечественной, нужно об этом не забывать.
Советской пропагандой и литературой, фильмами о войне населению СССР было внушено, что танк Т-34 – лучший танк второй мировой войны. Действительно ли это так мы попробуем сейчас разобраться.
Говоря о танках вообще, эффективности их применения нужно помнить, что танк оружие коллективное и успех применения танка слагается из нескольких факторов, таких как:
1- тактика применения;
2- взаимодействие танков на поле боя;
3- мастерство экипажа;
4- надежность техники;
5- эффективность вооружения и защиты.
Рассмотрим эти факторы последовательно, сравнивая с таковыми с наиболее близким к Т-34 массовым немецким танком Т-4 (Pz-IV) (сравнение с «Тигром» и «Пантерой» на наш взгляд не совсем корректно, ибо это танки, несомненно, более мощные, чем Т-34, как по защите, так и по вооружению).
Успех наступления немцев 1941 года обеспечивала не в последнюю очередь тактика применения танковых сил. Массирование большого количества танков на главных направлениях явилось залогом успеха. Не имея в 1941 году сопоставимого по огневой мощи и защите с Т-34 танка (а вначале войны Т-34 имел преимущество перед любым танком противника в дистанции огневого боя, позволяя поражать немецкие танки на дальности до 1000 метров, оставаясь неуязвимыми для них до расстоянии не более 300 метров), тем не менее в подавляющем большинстве случаев немцы выходили победителями. Тактика «латания дыр» одиночными танками или небольшими группами, применявшаяся в 1941 году Красной Армией приводила только к росту потерь своей техники.
Помимо того немецкие ударные танковые силы всегда поддерживались следующими с ними артиллеристами ( САУ - это тоже артиллерия) и борьба с танками противника часто ложилась на них. Содействие артиллерии с наступающими танками явилось еще одним залогом успеха в наступлении и борьбе с противостоящими танками противника. Кроме того, успеху способствовало и тесное взаимодействие подвижных танковых соединений с воздушными силами «Люфтваффе».
Напротив, тактика применения советских танков (а скорее ее отсутствие) в начальном периоде ВОВ, слабое взаимодействие родов войск и общий хаос отступления способствовала большим потерям нового для того времени танка Т-34. Говоря о тактике применения танка на более поздних сроках войны, надо принимать во внимание и концепцию применения танка. Ибо к 1943 году большинство немецких танков использовались именно как «противотанки», т.е. предназначались для борьбы с танками противника. Не обладая численным превосходством, но имея дальнобойные орудия и хорошие прицелы, немецкие «Панцерваффе» наносили большой урон наступающим танкам Красной Армии. Даже массированное применение советских танков в Курской битве (а это были в основном Т-34) не принесло успеха. Немецкая тактика истребления наступающих советских танков стрельбой с места и из засад полностью себя оправдала. 5-я Гвардейская танковая армия Ротмистрова за день боев в районе Прохоровки потеряла более половины своих машин. И потеряла именно от огня танков и САУ противника. Ощутимых потерь своих танков немцы не понесли. Таким образом, используя неподходящую тактику на каждом этапе войны, эффективность использования танка Т-34 приносила скромные результаты.
Немаловажным составляющим успеха танка в бою является взаимодействие танков на поле боя. Из–за отсутствия радиосвязи между отдельными машинами общая эффективность применения танковых сил не может не снижается. Так как ни наблюдающий со стороны командующий, ни товарищ с соседнего танка не может предупредить о появившейся опасности. Не говоря уже об изменении боевой задачи в ходе боя или координации усилий группы танков на выполнении конкретной задачи. К началу войны все немецкие танки были радиофицированы. И большинство из них имело приемо-передатчики т.е. двустороннюю связь. Советские же машины либо имели приемники (передатчик был лишь на командирском танке, он выделялся от других танков наличием антенны) либо не имели радиосвязи вовсе. Поэтому обычно в бою каждый танк вел бой сам по себе или действовал по морскому принципу «делай как я» повторяя маневр танка командира. Связь между танками с помощью сигнальных флажков себя не оправдывала. Следить во время боя за флажками просто не удавалось. Положение несколько улучшилось только в 1943 году, когда на 100% танков стали устанавливать достаточно современные радиостанции 9Р и переговорные устройства ТПУ-3бис. Таким образом, отсутствие полноценной связи между советскими машинами в итоге так же приводило к росту собственных потерь и уменьшению эффективности применения танка.
Для 1941 года танк Т-34 был новым. Ничего подобного в немецких «Панцерваффе» того периода по толщине брони и вооружению не имелось. Первые встречи с ним произвели на немцев неизгладимое впечатление.
Вот как писал об этом один из лучших немецких асов-танкистов Отто Кариус в своей книге «Тигры в грязи» :
«Еще одно событие ударило по нам, как тонна кирпичей: впервые появились русские танки "Т-34"! Изумление было полным. Как могло получиться, что там, наверху, не знали о существовании этого превосходного танка?. "Т-34" с его хорошей броней, идеальной формой и великолепным 76,2-мм длинноствольным орудием всех приводил в трепет, и его побаивались все немецкие танки вплоть до конца войны. Что нам было делать с этими чудовищами, во множестве брошенными против нас? В то время 37-мм пушка все еще была нашим сильнейшим противотанковым оружием. Если повезет, мы могли попасть в погон башни "Т-34" и заклинить его. Если еще больше повезет, танк после этого не сможет эффективно действовать в бою. Конечно, не очень-то обнадеживающая ситуация! Единственный выход оставляло 88-мм зенитное орудие. С его помощью можно было эффективно действовать даже против этого нового русского танка. Поэтому мы стали с высочайшим уважением относиться к зенитчикам, которым до этого от нас доставались лишь снисходительные улыбки».
А вот выдержка из книги Пауля Кареля «Гитлер идет на Восток»:
«Но самым грозным противником стал советский Т-34 - бронированный гигант длинной 5,92 м, шириной 3 м и высотой 2,44 м, обладавший высокой скоростью и маневренностью. Весил он 26 тонн, вооружен 76-мм пушкой, имел большую башню, широкие траки гусениц и наклонную броню. Именно недалеко от реки Стырь стрелковая бригада16-й танковой дивизии впервые столкнулась с ним. Истребительно-противотанковая часть 16-й танковой дивизии быстро выдвинула на позиции свои 37-мм противотанковые пушки. По танку противника! Дальность 100 метров. Русский танк продолжал приближаться. Огонь! Попадание. Еще одно и еще одно пропадание. Прислуга продолжала отсчет: 21, 22, 23-й 37-мм снаряд ударил в броню стального колосса, отскочив от нее, как горох от стенки. Артиллеристы громко ругались. Их командир побелел от напряжения. Дистанция сократилась до 20 метров. - Целься в опору башни, - приказал лейтенант. Наконец то они достали его. Танк развернулся и начал откатываться. Шариковая опора башни была поражена, башню заклинило, но в остальном танк оставался неповрежденным. Расчет противотанкового орудия вздохнул с облегчением. - Ты это видел? - спрашивали артиллеристы один другого. С того моментаТ-34 стал для них жупелом, а 37-мм пушка, так хорошо зарекомендовавшая себя в прежних кампаниях, получила презрительное прозвище «армейского дверного молоточка » ».
Комментируя этот отрывок , можно обратить внимание на то , что Т-34 получив столько попаданий , сам не ответил ни разу. Это свидетельствует либо о том , что командир танка так и не сумел обнаружить немецкую пушку, либо не имел снарядов и патронов к пулемету вовсе. Так вот танк Т-34 был в 1941 году крепким орешком.
Но воюет, как известно, не сам танк, а его экипаж. И от его выучки, степени профессионализма экипажа напрямую зависит и эффективность танка в бою. И хотя их к тому времени самих Т-34 было выпущено уже немало, порядка 1200 штук, а в западных военных округах их имелось уже 832, подготовленных экипажей для Т-34 не было. К началу войны было подготовлено не более 150 экипажей для танков Т-34. Стараясь сохранить ресурс, танки Т-34 ставили в консервацию, а экипажи обучались на БТ-7 или даже на устаревшем Т-26. Естественно, обучиться в короткий срок, в боевых условиях, на новую машину не предоставлялось возможным. Динамика немецкого наступления не позволила этого сделать. А ведь только от механика-водителя, по воспоминаниям фронтовиков-танкистов, зависело очень многое.
Недостаточная выучка экипажей Т-34 в начальный период войны (да и впоследствии, из-за высоких потерь экипажи менялись часто, а времени на обучение танкистов отводилось недостаточно) обуславливала низкую эффективность этой грозной машины. Хотя те экипажи, которые хорошо освоили машину, а также применяли нужную тактику ведения боя добивались впечатляющих результатов. Лейтенант Д. Ф. Лавриненко учавствовал в 28 боях, сам потерял за эти бои три танка Т-34 и в день своей гибели, 17 декабря 1941 года, подбил 52-й по счету танк противника, став самым результативным советским танкистом периода Второй мировой войны.
Напротив же немецкие экипажи были хорошо подготовлены. Выпустив танков и САУ в пять раз меньше, чем их основные союзники, Германия смогла создать такие танковые войска, которые на протяжении всех лет войны, вплоть до ее последних дней, были в состоянии наносить мощные удары. Экипажи их как правило были сколочены и не менялись так быстро как в Красной Армии, а многие танковые асы сумели дожить до окончания войны.
Серьезным недостатком Т-34-76 являлось отсутствие третьего члена экипажа в башне танка и отсутствие командирской башенки. Из-за тесноты башни в Т-34-76 командир танка исполнял обязанности наводчика. Из-за этого наблюдение за полем боя прерывалось на время прицеливания, а на обнаружение новой цели уходило больше времени. И это при том что обзорность Т-34 и без того была не на высоте.
В воспоминаниях немецких танкистов этот недостаток Т-34 упоминается достаточно часто, а к чему он приводит на поле боя, можно понять из воспоминаний Р.Риббентропа ( сына того самого Риббентропа немецкого министра ) воевавшего на Т-4 под Прохоровкой:
«…мы заметили первые русские Т-34. Они, судя по всему, пытались обойти нас слева. Мы остановились и открыли огонь, подбив несколько вражеских машин. Несколько русских танков остались догорать. Для хорошего наводчика дистанция 800 метров была идеальной. Пока мы ждали, не появятся ли еще танки, я по привычке осмотрелся. То, что я увидел, лишило меня дара речи. Из-за невысокого пригорка шириной метров 150-200 появилось пятнадцать, потом тридцать, потом сорок танков. Наконец я сбился со счета.
Т-34 двигались к нам на большой скорости с пехотинцами на броне. Мой механик-водитель Шюле сообщил по внутренней связи : «Командир, справа! Справа! Вы их видите?» Я их видел очень даже хорошо. В этолт момент мелькнула мысль: «Вот теперь- крышка!». Механику–водителю показалось, что я сказал: « Покинуть танк!», и он начал открывать люк. Я довольно грубо схватил его и втащил обратно в танк. Одновременно я ткнул наводчика ногой в правый бок – это был сигнал развернуть башню вправо. Вскоре первый снаряд отправился к цели, и после попадания Т-34 вспыхнул. Он был от нас всего в 50-70 метрах. В тот же миг соседний с моим танк получил попадание и загорелся. Я видел как унтер-шарфюрер Парке покинул машину, но больше мы его так никогда и не увидели. Его сосед справа также был подбит и вскоре тоже был объят пламенем. Лавина вражеских танков катилась прямо на нас. Танк за танком! Волна за волной!
Такое их количество было просто невероятным, и все они двигались на большой скорости. Времени занять позицию для обороны у нас не было.Все, что мы могли – это стрелять. С такой дистанциикаждый выстрел попадал в цель. Когда же нам суждено получить прямое попадание? Где-то в подсознании я понимал, что шансов на спасение нет. Как всегда в подобных сетуациях, мы могли лишь позаботиться о самом неотложном. И вот мы подбили третий, потом четвертый Т-34 с дистанций меньше тридцати метров. В наших PzIV под рукой у заряжающего было примерно 18-20 снарядов, из которых большинстов были осколочно-фугасными и лишь часть – бронебойных. Вскоре мой заряжающий крикнул: «Бронебойные кончились!» Весь наш боезапас, готовый к немедленному использованию, был израсходован.
Дальше снаряды заряжающему должны были подавать наводчик, радист и механик-водитель. Остаться без движения в этот момент наверняка означало обноружение и уничтожение русскими танками. Единственная надежда для нас – перебраться через гребень, хотя русские его преодолели. Там наши шансы на спасение были повыше, чем здесь, где мы были как на ладони.
Мы развернулись посреди массы русских танков и отъехали назад метров на пятьдесят, на обратной скат первого гребня. Здесь, оказавшись в чуть более надежном укрытии, мы снова развернулись лицом к вражеским танкам. И в этот миг метах в тридцати справа от нас остановился Т-34. Я видел, как танк слегка качнулся на подвеске и развернул башню в нашем направлении. Я смотрел прямо в ствол его орудия. Выстрелить немедленно мы не могли, потому что наводчик только что передал заряжающему новый снаряд. «Жми! Давай!» - крикнул я в микрофон . Мой механик-водитель Шюле был лучшим в батальоне. Он тут же включил передачу, и неуклюжий тронулся с места. Мы прошли мимо Т-34 в каких-то пяти метрах. Русский пытался развернуть башню следом за нами, но у него не получилось. Мы остановились в деесяти метрах позади неподвижного Т-34 и развернулись. Мой наводчик попал прямо в башню русского танка. Т-34 взорвался, а его башня подлетела в воздух метра на три, едва не ударившись о ствол моего орудия. Все это время вокруг нас один за другим проносились новые Т-34 с десантом на броне. Я тем временем пытался затащить внутрь флаг со свастикой, закрепленный сверху в кромовой части танка. Флаг нужен был для того, чтобы наши летчики видели, где мы. Мне удалось сделать это только наполовину, и теперь полотнище флага развевалось на ветру. Кто-то из русских командиров или наводчиков рано или поздно должен был обратить на него внимание. Смертельное попадание оставалось для нас лишь вопросом времени.
У нас был только один шанс: нужно было постоянно двигаться. Неподвижный танк немедленно опознавался противником как вражеский, поскольку все русские танки двигались на большой скорости. Вдобавок ко всему нас еще могли подбить и собственные танки, рассредоточенные по широкому фронту внизу, вдоль противотанкового рва у железнодорожной насыпи.Они открыли огонь по наступавшим вражеским танкам. На окутанном дымом и пылью поле боя, гладя против солнца, наш танк невозможно было отличить от русских. Я постоянно передавал в эфир наш позывной: «Внимание всем! Это Куниберт! Мы посреди русских танков! Не стреляйте по нам!» Ответа не было. Тем временем русские подожгли несколько машин, пройдя сквозь батальон Пайпера и наш артиллерийский дивизион. Но к этому времени уже начал сказыватьс огонь наших двух оставшихся танковых рот. Дивизион самоходных орудий и мотопехота Пайпера (последние – оружием ближнего боя) тоже наносили урон танкам и прижимали к земле русских пехотинцев, спрыгнувших с Т-34 и попытавшихся наступать в пешем строю. Над полем боя висела густая пелена дыма и пыли.
Из этого ада продолжали выкатываться все новые и новые группы русских танков. На широком склоне их расстреливали наши танки. Все поле представляло собой мешанину разбитых танков и машин. Вне всякого сомнения, отчасти мы обязаны нашим спасением именно этому обстоятельству – русские нас так и не заметили. Вдруг впереди я увидел плотную плотную массу русской пехоты и приказал механику-водителю: «Чуть-чуть доверни влево!» Через несколько секунд он тоже их заметил.Стреляя из племетов, мы врезались в массу пехоты с тыла. Они даже не поняли, что их догоняет немецкий танк.
Наше спасение лежало в движении влево, в направлении дороги. Там мы должны были встретить свою пехоту и оторваться от русских танков. Тем временем остальной экипаж – механик-водитель, радист и наводчик – собирал по всему танку бронебойные снаряды. Как только такой снаряд находился, мы тут же подбивали еще один из Т-34, нагнавших нас на после того, как мы остановились. Невероятно, но по нам до сих пор не стреляли. Все специалисты уверены, что это произошло из-за отсутсвия у русских отдельного командира танка – танками командовали наводчики, которые могли смотреть только в том направлении, куда было развернуто их орудие. Если бы не это, мы были обречены.
К нашему неудовольствию, русские тоже двинулись влево к дороге, чтобы там переправиться через противотанковый ров. Мы так и не поняли, почему русские направили свою атаку через район, перекрытый противонтаковым рвом, о существовании которого им наверняка было известно. Из-за этого препятствия они должны были неминуемо потерять темп в наступлении, пройдя всего лишь какой-то километр. Поэтому русские повернули налево, чтобы выйти к дороге и переправиться через ров по мосту. Однако там разыгралась просто невероятная сцена. У отремонтированного моста через противотанковый ров наступающего противника встретил огонь наших танковых и противонтаковых орудий. Мне удалось укрыть свой танк за подбитым Т-34. Оттуда мы вступили в бой с вражескими танками. Они двигались к мосту со всех направлений. Так нашему батальону и нам было даже легче выбирать цели. Горящие Т-34 сталкивались друг с другом. Повсюду были огонь и дым, удары снаряды и взрывы. Т-34 пылали, а раньше пытались отползти в сторону. Вскоре весь склон был усеян горящими вражескими танками. Мы остановились за дымящимся остовом вражеской машины. И тут я услышал голос своего заряжающего: «Бронебойных больше нет!» Мы израсходовали весь боекомплект бронебойных снарядов. Теперь у нас оставались только осколочно-фугасные снаряды, бесполезные против хорошо бронированных Т-34.
Теперь мы занялись уничтожением советской пехоты. Это было непросто, поскольку русская пехота добралась до наших позиций, и мы могли случайно попасть в одну из нашиз собственных самоходок или в бронетранспортер из батальона Пайпера. Поначалу я не стрелял. Потом я услышал вскрик наводчика. Он простонал: «Мой глаз! Мой глаз!» Шальной снаряд попал в башню точнехонько в небольшое отверстие для прицела наводчика. Снаряд не пробил броню, но все же вошел достаточно глубоко, чтобы со страшной силой вогнать прицел внутрь. Мой наводчик, смотревший в этот момент в прицел, получил тяжелое ранение в голову. Наш танк больше не мог вести бой. Я решил выйти из боя и , переправившись по мосту через противотанковый ров, уйти в тыл.Там я мог попытаться собрать те танкироты, которым удалось выйти из этого хаоса…….. …Потери моей роты оказались на удивление невысокими. Полностью были потеряны лишь те две машины, гибель которыхя видел в самом начале боя. В двух остальных ротах полностью потерянных машин не было. Артиллерийскому дивизиону и батальону Пайпера также удалось обойтись минимальными потерями... … В нашей полосе обороны было больше сотни подбитых русских танков. ( Из них 14 пришлось на долю экипажа фон Риббентропа)… ».
Вот так наличие командирской башенки у Т-4 и ее отсутствие на Т-34, вкупе с отсутствием третьего члена экипажа в башне танка, позволило выйти немецкому танку победителем из казалось бы безисходной для него ситуации. Немецкий танк так и остался не обнаруженным нашими танкистами, хотя находился в самой гуще советских танков. Можно добавить к этому, что многие немецкие командиры танков высовывались из люка во время боя, чтобы осмотреться, и это несмотря на наличие командирской башенки и более совершенным приборам наблюдения!
Таким образом, профессиональные и слаженные действия экипажа танка могли значительно повысить его эффективность. Сравнение же башни Т-4 и Т-34 однозначно говорит о преимуществе немецкого танка. Говоря о технической стороне Т-34 нельзя не отметить множества недостатков этого танка. От компоновочных, до технических. Допустим отсутствие продувки ствола после выстрела и недостаточная вентиляция боевого отделения приводила после нескольких выстрелов к заполнению башни пороховыми газами, от которых заряжающий, иногда, терял сознание.
Одним из существенных недостатков Т-34 являлась плохая обзорность. Из приведенной выше цитаты мы увидели что значит хорошая обзорность. Хорошая обзорность – залог победы. Раньше увидел - раньше неприятеля можешь поразить цель. Если сравнивать таковую у Т-34 и немецкого Т-4, то преимущества немецкого танка налицо. Наличие командирской башенки (на Т-34 она появилась летом 1943 года) с круговым обзором и качественной «цейсовской» оптики не шло ни в какое сравнение с приборами наблюдения Т-34. А просторная башня и наличие полноценного командира танка дают в этой категории немецкому Т-4 безоговорочное преимущество.
В отчете об испытаниях Т-34 в конце 1940 года отмечены такие недостатки танка «… отсутствие зрительной связи между танками при решении огневой задачи, в следствии того, что единственный прибор, допускающий круговой обзор – ПТ-6, - используется только для прицеливания… Поворот башни в любую сторону возможен лишь при условии отклонения головы от налобника прибора ПТ-6, то есть вращение башни фактически производится вслепую…» В этом же отчете о приборе кругового обзора делается заключение, что конструктивные недостатки « делают смотровой прибор непригодным к работе». Боковые смотровые приборы Т-34 имели значительное мертвое пространство и небольшой угол обзора. К тому же их было невозможно очистить не покидая танк. Вот еще из отчета «..Все установленные на танке прицельные приборы ПТ-6, ТОД-6 и приборы наблюдения в боевом отделении и отделении управления не имеют защиты от атмосферных осадков, дорожной пыли и грязи. В каждом отдельном случае потери видимости, очистку приборов можно произвести только с внешней стороны танка. В условиях пониженной видимости ( туман) головка прицела ПТ-6 запотевает через 4-5 минут до полной потери видимости..»
Обзорность с места механика-водителя у Т-34 также не сильная сторона Т-34. Полированные стальные призмы, впоследствии замененные на призмы из оргстекла, давали искаженную мутную картинку. К тому же приборы наблюдения быстро загрязнялись снаружи и протереть их, не покидая машину, не было возможности. Снаружи приборы наблюдения механика водителя защищались от грязи специальными «ресничками», опуская одну из которых какое то время удавалось сохранять приборы наблюдения в чистоте. В целом же видимость через приборы была явно недостаточная и большинство механиков–водителей Т-34 приоткрывало люк «на ладонь» для улучшения обзора. Видимость с места стрелка радиста была вообще никакой, поэтому он в основном бездействовал в бою или помогал механику водителю переключать передачи. Стрелять из пулемета установленного в шаровой установке можно было по сути только наобум, так ни обзор ни сектор обстрела не способствовали прицельной стрельбе. Вообще в воспоминаниях наших танкистов редко можно услышать упоминание о стрельбе из пулемета, чего не скажешь о воспоминаниях немецких танкистов. Немцы использовали пулемет достаточно интенсивно, не говоря уже о том, что иногда командир открывал люк и стрелял из автомата или раскидывал гранаты. Очевидно что по части обзорности Т-34 уступал немецкому танку.
Подвижность. Т-34 имел достаточно надежный дизельный двигатель. Особых нареканий к нему не было. Подводили воздушные фильтры низкого качества существенно снижавшие ресурс двигателя. Впоследствии удалось решить и эту проблему. Коробка передач поначалу не имела синхронизаторов и была настолько тугая при смене передач, что часто для переключения передачи приходилось использовать кувалду, которая постоянно находилась под рукой механика – водителя. Или прибегать к помощи стрелка-радиста. Иногда в бою передачи вообще не переключали, а набирали скорость повышением оборотов двигателя. Немецкий Т-4 (да и другие немецкие танки) имел бензиновый двигатель. Долгое время было принято считать это недостатком. На самом деле особых неудобств это не доставляло. Двигатели были в целом надежны и не приносили особых хлопот. Более того бензиновые двигатели какое то время устанавливались на танки и в послевоенное время. Что касается рассуждений о высокой пожароопасности или взрывоопасности паров бензина, то, как показали боевые действия, пары солярки взрываются и горят не хуже под воздействием высоких температур возникающих при попадании снаряда.
Если сравнивать мощность двигателей Т-34 и Т-4, то тут преимущество у советского танка. Благодаря более мощному двигателю Т-34 имел и большую скорость. Именно скорость и маневр в руках опытного механика – водителя становились козырем Т-34 на поле боя. Непрерывно и умело маневрируя, удавалось избегать прямых попаданий вражеских снарядов. Благодаря широким гусеницам у Т-34 лучше была и проходимость. Там где Т-4 безнадежно застревал, Т-34 мог продолжить движение. В условиях русского бездорожья это несомненный плюс советской машины. Таким образом, Т-34 превосходил Т-4, да и все остальные немецкие танки по проходимости.
Превосходил он их и по скорости хода, возможно уступая в этом только Т-3, но это при условии движения по хорошему шоссе. Конечно несовершенство трансмиссии в начальный период войны, часто нивелировало это достоинство.
Вооружение Т-34 для начального периода войны было вполне достаточное. Установленная на танке Т-34 пушка Ф-34 (около 450 танков Т-34 вооружались вначале пушкой Л-11, но из-за ее сложности и дороговизны предпочтение было отдано пушке Ф-34) на дальности до 1500м гарантированно поражала броню всех без исключения немецких танков 1941-1942 года, включая и Т-4. Против брони «Тигра», «Пантеры» пушка Ф-34 была слаба, ибо дальность эффективного огня уменьшалась до 200 метров и то не гарантировала надежного поражения танка противника. Таким образом к середине 1942 года огневое преимущество Т-34 было потеряно. Ведь даже его основной соперник уже весной 1942 года получил весьма приличную 75-мм длинноствольную пушку надежно поражавшей Т-34 на дистанции 1000 м, при том, что Т-4 получил еще и улучшенное бронирование, о котором по проведении испытаний обстрелом на полигоне отмечалось «… толщина лобовой брони танков Т-4 и Армштурм-75 (САУ) составляет в настоящее время 82-85 мм и фактически неуязвима для наиболее массовых в Красной Армии бронебойных снарядов калибра 45 мм и 76 мм…» И даже появление в 1944 году Т-34-85, с мощной пушкой , поражавшей и «Тигр», Т-4 остался серьезным противником нашему танку.
Таким образом начиная с середины 1942 года Т-34 утратил огневое превосходство и превосходство в бронировании перед Т-4. Излишне говорить, что пушка «Пантеры» поражала Т-34 на дистанции до 2000 м, а « Тигра» -1500 м. Из всего вышесказанного понятно , что «лучшим» танком Второй мировой Т-34 уж точно не являлся. И наклонная броня Т-34 , о которой столько разговоров, пробивалась всеми пушками Вермахта, за исключением 37-мм противотанковой и 50 мм танковой пушкой в 42 калибра. И даже восхваляемый дизель не развивал полной мощности и не отрабатывал и половины и без того небольшого моторесурса.
Но все таки Т-34 был прост. Прост в обслуживании. Не требовал большой квалификации обслуживающего персонала. Был весьма ремонтопригоден. Ведь от поломок и неисправностей вначале войны выходило из строя больше танков, чем от воздействия противника. Лишь с появлением Т-34-85 качество танка как то улучшилось. По-видимому, именно в предельной простоте конструкции и кроется популярность этой боевой машины и у танкистов, и у производственников.
Это был русский танк, для русской армии и русской промышленности, максимально приспособленный к нашим условиям производства и эксплуатации. И воевать на нем могли только русские! Недаром же говорится: «Что русскому хорошо, то немцу – смерть».