desp-immigrant перевела и выложила у себя большую и очень непростую статью о том, как в Великобритании отбирали детей у родителей по вымышленным обвинениям в сектантстве и пожизненно калечили, тем самым, психику и детям, и их родителям.
Сначала я хотела сопроводить перевод своим комментарием в конце или вовсе свое мнение и некоторые дополнительные факты написать отдельным постом. Однако, закончив перевод, я предпочитаю сделать это вначале.
Я хочу предупредить потенциальных читателей о некоторых деталях:
Во-первых, статья может вас очень расстроить. Очень. И сутью написанного и подбором эпизодов и слов ( из-за моего спешного перевода эффект последнего может оказаться несколько сниженным, но все же) Поэтому, если вы эмоциональны и не любите реальных грустных историй - поберегите себя.
Во-вторых, статья огромная, но выхватить глазами два абзаца, а потом спешно что-то сказать по поводу, не дочитав все, не рекоммендую. Ни здесь, ни вообще нигде не рекоммендую.
В-третьих, даже для прочитавших внимательно, существует много способов понять эту статью… рука не поворачивается написать “неправильно”…. скажем, не совсем так, как ее можно было бы понять, учитывая более широкий контекст.
То есть ее очень, очень легко воспринять как “Какой кошмар, ужас, совсем они там на Западе ох..ли,”
Да, кошмар. И да, ужас. И таки к некоторым участникам истории слово “ох..ли” применимо и даже будет слишком ласковым термином для их описания. И да, дело было на Западе. И не так уж давно. Произошедшее двадцать лет назад можно смело записывать в факторы, которые влияют на общество до сих пор.
И все же, здесь целое - не просто сумма частей.
Я считаю, что один из важнейших моментов, который надо всем, а не только англичанам, вынести из этой истории, заключается в том, что нечто подобное может произойти ГДЕ УГОДНО И КОГДА УГОДНО.
И в Америке. И в Англии. И в Европе. И в России. И в Беларусии. И еще много где. Потому что особенности государственного строя, национального менталитета и религиозного сознания здесь играют минимальнейшую роль. Главную же роль здесь играют следующие моменты:
Способность любого, даже самого цивилизованного, общества впадать в панику, истерику и мракобесие
Потребность общества устраивать периодическую охоту на ведьм, перед которой здравый смысл пасует
Упивание представителей власти безграничностью этой самой власти, когда они решают, что им никто не указ
“Комплекс спасителя”, развивающийся, опять же, у людей, имеющих значительную власть или авторитет: я спасу всех, только я знаю как, ничего мне не говорите, я сердцем чую как надо, вы мне еще потом спасибо скажете
Способность даже умных и честных людей так страстно увлечься идеей, что они переходят в состояние одержимости и полнейшей зашоренности, игнорирования всего - фактов, логики, и даже ценности чужой человеческой жизни.
Вера некоторых людей, имеющих статус экспертов, в то, что легкие, простые в использовании и совершенно прямолинейные “ключи” к человеческой психике возможны, и им удалось обнаружить один из них. В этой истории таким ключом был упоминающийся список “индикаторов”, исключительно примитивный. Но зато какой доступный "интерфейс"! Берешь список, сверяешь его с поведением ребенка, тикаешь боксики - бинго! Диагноз готов и не должен подвергаться сомнениям.
Нежелание признавать свои ошибки, в том числе не свои лично, а в принципе своей организации. Круговая порука. Организация будет изворачиваться ужом, переворачивать весь вопрос с ног на голову, извращать и менять оценку ситуации, но в итоге все же делать виноватыми противоположную сторону, любой ценой, любой.
Уверенность в том, что принцип “Лучше перебдить, чем недобдить” - универсален и обязателен к применению. На лоб села оса - убьем осу молотком, а то же ведь укусит.
Только не говорите мне , что эти вещи присущи только какому-то одному обществу, чопорной занудной Англии, простоватой легкоувлекающейся Америке, но не прекрасной свободолюбивой России.
И еще насчет широты контекста. Великобритания выводы из описанной ниже истории ( одной из цепи многих) сделала. Насколько эффективные выводы? Очень далеко от ста процентов, примерно настолько. Социальные службы по-прежнему работают недостаточно хорошо и подвергаются критике регулярно. Некоторые думают, что маятник качнулся в другую сторону - теперь службы бездействуют там, где действовать точно надо. Некоторые, наоборот, думают, что службы по-прежнему грубо и бессмысленно вмешиваются туда, где ничего плохого не происходит. Некоторые думают еще что-то.
Граждане, все время то-то думающие - еще один момент, присущий любому обществу. Но, в отличие от перечисленных выше, не самый плохой.
Наше Украденное Детство
Автор: Кэрол Миджли
Статья опубликована в “Таймз” 10 января 2006. Оригинал находится на сайте "Таймз" , по ссылке, перевод мой. При цитировании целого или части настоятельно рекоммендуется давать ссылку на оригинал с пометкой “перевод desp_immigrant”
Прошло шестнадцать лет с тех пор, как несколько семей из города Рочдейл были ложно обвинены в сатанистских надругательствах над детьми. Сегодня выросшие дети наконец могут рассказать о выпавших на их долю испытаниях. Кэрол Миджли встретилась с братом и сестрой, в чьей жизни решение социальных служб забрать их из семьи и годы, проведенные в социальной опеке, оставили неизгладимый след.
О том дне, когда его детство фактически закончилось, у Дэниела сохранились лишь смутные воспоминания. Он помнит, как его, шестилетнего, приводят к завучу школы. Он помнит каких-то незнакомцев, усаживающих его в машину, чтобы куда-то увезти. Он помнит маленькую, заполненную игрушками, комнату, где работница социальной службы задает ему бесконечные вопросы. Он просит отпустить его к маме, но вместо этого в тот же вечер его отвозят в католический приют, где его купают в ванне и трут жесткой банной щеткой. В тот момент он не подозревает, что сможет вернуться домой только через десять лет. Хотя о подробностях того дня у него сохранились только обрывочные воспоминания, Дэниел никогда не забудет охватившее его замешательство, тоску по дому и слезы. Сегодняшний Дэниел - юноша двадцати двух лет, высокий, приятный, но при этом беспокойный. Он до сих пор обозлен случившимся и не понимает, как подобное могло произойти.
Невероятно, но мальчика поместили в опеку на десять лет, оторвав от убитых горем родителей, хотя суд признал, что доказательства жестокого обращения с Дэниелом в семье отсутствуют.
И это - не самое страшное из того, что выпало на долю этой семьи. Вся история поражает. Благодаря фанатичности - некоторые называют это “зацикленностью ” - нескольких социальных работников из городка Рочдейл графства Ланкашир, родители Дэниела, Эндрю и Беверли, были ложно обвинены в принадлежности к сатанистскому культу, последователи которого якобы занимались ритуальным совращением малолетних, резали животных и приносили в жертву новорожденных младенцев. У Эндрю и Беверли забрали всех четверых детей.
Три месяца спустя, в июне 1990 года, полиция и социальные службы совершили утренний рейд на несколько квартир города Рочдейл и забрали еще двенадцать детей, буквально вырвав их из постелей. Все дети приходились друзьями Дэниелу, его сестре и их семье. Их подвергли медицинскому обследованию и поместили в опеку на несколько месяцев, в течении которых шло расследование. Как ни странно, все это время родителям запрещали с ними встречаться так как работники соцслужб подозревали, что взрослые пытались общаться с детьми секретными сигналами и тайными жестами.
Двое других сыновей Эндрю и Беверли, трехлетний Джеймс и четырехлетний Мэтью, оказались в приюте, в котором провели семь лет. Дочь Джулия, которой на тот момент было одиннадцать, провела в опеке пять лет. Эндрю и Беверли разрешали часовую встречу с детьми раз в месяц, в присутствии социальных работников.
Контакт с Дэниелом постепенно свели к одной встрече в год.
И это притом, что ни криминалисты, ни медики, ни кто-либо еще из ведущих расследование, не обнаружили доказательств, указывающих на ритуальные издевательства над детьми ни в одной из семей. Этот случай был и остается одной из самых возмутительных ошибок британских социальных служб.
С чего началось подозрение? С того, что Дэниел рассказал учительнице, что видит сны про призраков: призрак-мама, призрак-папа и призрак мертвого малыша. Дэниел был в то время замкнутым, легко перевозбуждающимся ребенком. Он любил прятаться под парты и нарушать дисциплину во время уроков. Для его возраста речь у него была плохо развита. Как утверждает Беверли, все это привело к тому, что его третировали одноклассники. Учительница забеспокоилась и поставила в известность социальные службы.
К несчастью для жителей жилого массива Лэнгли в Рочдейле, это признание мальчика совпало с особой атмосферой в Британии конца восьмидесятых - начала девяностых. Тогда, в свете повального “раскрытия” случаев в США, в которых якобы имели место ритуальные сатанистские издевательства над детьми, британских социальных работников натренировали высматривать ”индикаторы сатанистов”, т.е. признаки того, что ребенка используют в ритуалах культа. Работники социальных служб решили, что “призраки” из рассказов Дэниела - его реальные мучители.
Они сочли фантазии мальчика о том, что его запирают в клетке, реальным свидетельством о сатанинских ритуалах - и вцепились в эту идею с энергией, которую профессор Элизабет Ньюсон, свидель-эксперт в этом деле, описывает как нездоровую фиксацию.
Сейчас, впервые за долгие годы, Дэниел, его семья и остальные дети, чьи судьбы оказались поломаны скандалом, получили возможность открыто рассказать о своих испытаниях. Би-Би-Си успешно оспорила наложенный судом запрет, согласно которому пострадавшим семьям не разрешалось распространяться о происшедшем, а средства массовой информации не имели права разглашать имена двух социальных работниц, сыгравших в деле ключевую роль - Джилл Франс и Сьюзан Хэммерсли. Обе до сих пор работают в органах опеки. Би-Би-Си также получила доступ к оригиналам видеосъемки разговоров с детьми, создав судебный прецедент.*
На видео можно увидеть, как одна из девочек, шестилетняя Кэролайн, крайне расстроена во время собеседования с социальными работниками. Судья сказал, что это - один из самых тревожных моментов дела. Как говорят сейчас многие из детей, единственными издевательствами, которым они подверглись, были издевательства со стороны властей.
Я разговариваю с Дэниелом в доме его родителей ( они живут все в том же жилом массиве Лэнгли ). Он пьет чай и пытается подобрать слова, которые бы адекватно описали, какую травму нанесли ему потерянные годы. Разговор о поломанном детстве оказывается для него мучительным, его депрессия почти материальна. “Мне не хватает уверенности в себе, которая есть у всех остальных”, говорит он. “Мне тяжело заговаривать с людьми. Я столько упустил.” Как бы он описал свое детсво, проведенное в опеке? “Несчастливое”.
Дэниел впервые узнал, что первопричиной кошмара, обрушившегося на их семью, были подозрения в сатанистских издевательствах и его сны про призраков, только тогда, когда он ушел из семьи опекунов и вернулся к матери. До этого он провел десять лет в тумане неведения: ему не рассказывали никаких подробностей и держали газетные статьи подальше от мальчика.
“Мне трудно было в это поверить”, говорит он. “Когда все началось, я не понимал, что происходит. Я ничего не знал. Я все время спрашивал, можно ли мне уже вернуться домой, и мне отвечали “Нет, это небезопасно”. И больше ничего не объясняли. Я не верил, но что я мог сделать? Они всем заправляли. Но я всегда хотел вернуться домой, всегда.”
Занимавшиеся им социальные работники были не всегда последовательны в объяснениях. В возрасте двенадцати лет Дэниел, по прежнему ничего не понимавший, спросил одну из сотрудниц, почему он находится в опеке. “Я помню, что она ответила, что это из-за меня”. вспоминает он. “И больше ничего, только это и сказала.” Это отдает особенной жестокостью, учитывая что дети склонен винить во всем себя, если в семье случаются проблемы.
Дэниела и Джулию поместили в один приют, Джеймса и Мэтью - в другой. Джулии сейчас 26, и она работает в доме престарелых. Она вспоминает, как социальные работники не разрешили им взять одежду и игрушки из дома. “Они забрали одежду, которая была на нас, и выбросили ее. У меня было новое пальтишко, подаренное на день рождения, и они его выкинули в мусорку, сказали, что оно грязное.”
Во время рейда полиция в качестве “улики” забрала крест, которые Джулия сделала из палочек от леденцов, а также настенное распятие с надписью “Господи, благослови наш дом”, ее подарок матери. К распятию был приделан маленький колодец для святой воды. В деле фигурировало предположение, что в него “сатанисты” наливали кровь. Распятие до сих пор висит на стене в их доме.
Джулия морщится, вспоминая медицинское обследование, которому ее подвергли в больнице с целью установить, имело ли место сексуальное насилие ( результат был отрицательным). “Я чувствовала себя мерзко. Как будто на мою территорию вторглись”. Она, также как и Дэниел, не знала о подозрениях в сатанизме. Никто не объяснили ей, зачем она проходит обследование.
Проведя несколько лет в приюте, Дэниел и Джулия были отправлены в дом опекунов в Стокпорте. В шестнадцать Джулия решила, что больше не может этого вынести, и ушла - к родителям. Джилия вспоминает, как почувствовала тогда , что приняла единственно правильное и совершенно естественное решение. Однако стигма преследует ее до сих пор.
“Расти в опеке тяжело. Когда в школе меня спрашивали, почему я живу в семье опекунов, я говорила, что мои настоящие родители тяжело больны.”
“Ты начинаешь задумываться над тем, как на тебя смотрят люди, что они о тебе думают. Я до сих пор не очень уверена в себе. Не знаю, удастся ли мне оставить все пережитое в прошлом.”
Семья Дэниела и Джулии оказалась не единственной, кого разбила волна так называемой “сатанисткой истерии”. Дэвид, тринадцатилетний брат маленькой Кэролайн из видеосъемки, рассказывает, что никогда не сможет забыть ужас, которы он испытал, когда его вытащили из постели в полвосьмого утра, пока его шокированного отца удерживали полицейские - все из-за того, что их семья была с семьей Дэниела в добрососедских отношениях. Дэвид смог вернуться домой уже через два месяца, но на улице ему вслед кричали “дьяволопоклонник” , а его друзьям запретили с ним играть.
Сейчас Дэвид, водитель грузовика и отец троих детей, до сих с дрожью вспоминает, как во время собеседований с сотрудниками соцслужб ему показали голую куклу и попросили назвать гениталии. Как и все остальные дети, он четко отрицал, что его подвергали насилию, но разговаривашие с ним сотрудницы не хотели ему верить. На видеозаписи есть момент, когда Дэвид спрашивает одну из них “Почему же вы нас не слушаете, как обещаете на своих плакатах ?” ***
В настоящий момент выросшие дети подали гражданский иск в отношении городского совета города Рочдейл, требуя компенсации за нанесенную им психологическую травму. Возможно суд присудит им несколько тысяч фунтов. Но, как говорит Дэвид, “Нам тяжело пришлось, но думаю, нашим родителям пришлось еще хуже. Дерьмо прилипает надолго. На улицах люди выкрикивали оскорбления в их адрес, в газетах они читали про себя всякую гадость.”
Эндрю и Беверли совершенно точно ощущали, что их преследуют. Следует отметить, что с самого начала их нельзя было назвать идеальными родителями. Беверли стала матерью в шестнадцать, родив Джулию. Она жила в крайней бедности. К тому времени, как у пары появился четвертый ребенок, социальные службы, хоть и принимали во внимание, что Эндрю и Беверли любят своих детей, но отмечали, что пара не умеет заботиться о них надлежащим образом. Четыре года Эндрю и Беверли посещали еженедельные занятия для родителей, которые проводила организация Национальный Дом Ребенка (National Children’s Home)***. Они учились правильному питанию в семье и управлению семейным бюджетом. Они даже поделились с организацией своей тревогой по поводу странного увлечения Дэниела призраками и его поведения в целом: за ужином он мог внезапно “вскочить как подорваный” и побежать прятаться в шкаф. Их заверили, что мальчик это перерастет.
Джулия вспоминает, как они посмотрели “Ловцы привидений”, и фильм “прочно засел у нас в головах”. “Дэниел всегда любил подшутить”, с улыбкой говорит она. Однако службам стало известно, что Дэниелу разрешают смотреть фильмы ужасов, несмотря на его юный возраст.
Когда дело о сатанинских ритуалах развалилось спустя год после того, как детей забрали из дому, четверо детей Эндрю и Беверли оказались единственными, кто не вернулся к родителям. Социальные работники сменили тактику, утверждая, что с родителями дети не получали надлежащего ухода и внимания, и их следует оставить на попечении социальных служб, несмотря на то, что все четверо умоляли отпустить их домой. Эндрю и Беверли сообщили, что их дети начали привыкать к новой жизни, и слишком частые встречи с родителями им не помогут, а только навредят. Но сами дети утверждают, что это неправда. Двоих младших сыновей, Мэтью и Джеймса, даже хотели отдать в усыновление, их фотографии появились в специализированном журнале соцслужб. Эндрю и Беверли испытали чувство бесконечного облегчения, когда мальчиков никто не решился усыновить. Согласно записям работников соцслужб, ненадлежащий уход в этой семье заключался в таких мелких проблемах как отсутствие дисциплины и разрешение есть конфеты перед сном. Кроме того, всячески подчеркивалось, что у пары многочисленные долги. Тони Хифорд, консультант, который сейчас взялся за это дело, называет это “наказанием за бедность”.
Сорокашестилетяя Беверли рассказывает: “Чувство у меня было такое, как будто мне обе руки оторвали. В один миг они все исчезли из дома. Я ничего не могла сделать. Социальным службам все было не так: чтобы мы не делали, чтобы бы ни говорили - все было плохо. Если я хотела знать как там мои дети, мне приходилось быть вежливой и милой с работницами, иначе они заявляли, что мы не желаем сотрудничать.”
Каждый месяц они проходили через невероятную пытку прощания с рыдающими, цепляющимися за них детьми. В конце одного посещения Джулия начала визжать и вцепилась в мать так крепко, что монахиня из приюта отрывала ее силой. “Что-то во мне тогда сломалось”, говорит Джулия.
Родительские права Эндрю и Беверли не принимались в расчет. Эндрю говорит, что им ни разу не удалось повидать своих детей на Рождество, потому что в праздничный день автобусы не ходили. Вместо этого они устраивали детям праздник 20 декабря, а социальные работники наблюдали за этим с другой стороны зеркальной стены. То же самое происходило и с днями рождения - каждый раз они могли встретиться с детьми только после настоящей даты. Им приходилось выпрашивать школьные фотографии своих детей, как будто это особая привилегия. Все письма и открытки проходили через руки работников социальной службы.
“Ночью было хуже всего”, вспоминает Беверли. “Я лежала и все думала о них, тосковала. Уснуть никак не могла. Еще долго-долго я готовила ужин на шестерых. Несколько месяцев я ничего не трогала в их спальнях. Все думала: ‘Они же скоро вернутся, совсем скоро’. Как же я ошибалась.”
Элизабет Ньюсон, профессор психологии развития, была приглашена в качестве эксперта в судебном разбирательстве. Она очень быстро отметила “низкие стандарты” собеседований и заключений, например того, как социальные работники интерпретировали сны как реальные события. Самое первое, ключевое собеседование с Дэниелом, где он предположительно рассказал о привидениях, не было записано на видео. Судья постановил, что сотрудниками соцслужб двигало излишнее рвение, а не злой умысел. “У меня нет сомнений в том, что сотрудники честно верили в то, что действуют во благо. Я принимаю во внимание, что они находились под значительным давлением обстоятельств.”
Однако, профессор Ньюсон считает, что сотрудницы из Рочдейла оказались одержимыми идеей и убедили самих себя в том, что ритуальные издевательства имели место. “Я считаю, что во всем этом деле, помимо заботы о безопасности детей, присутствовал еще один элемент, очень нездоровый. В то время вокруга царила некая атмосфера взбудораженности по поводу произошедшего в Кливленде ( еще одно громкое дело о “надругательствах” над детьми)**** … Сотрудники соцслужб начали верить, что они эсперты.”
В конце восьмидесятых и начале девяностых в Великобритании было открыто восемьдесят дел о сатанистских издевательствах, среди них скандально известный случай на Оркнейских островах. Ни в одном из случаев не было доказано, что ритуальные надругательста имели место. Родители из Рочдейла утверждают, что им лгали, например, когда сообщали, что их дети привыкают к новой жизни в семьях опекунов, при том, что на самом деле они умоляли отправить их домой.
“Поведение сотрудников социальных служб делало положение детей бесправным и беспомощным”, пишет профессор Ньюсон.
По грустной иронии, узнав о первом собеседовании сотрудников с Дэниелом, Беверли обрадовалась. Она решила, что это связано с тем, что его третируют одноклассники. “Бывало, он даже отказывался одеваться, так сильно не хотел идти в школу. Однажды мне пришлось его туда тащить за руку, а он все время плакал.”
Родители не придали большого значения разговорам Дэниела о призраках. “У него это был не столько страх, сколько просто тема для разговора. Он, бывало, спрячется за дверью, а потом выскочит на меня и кричит, что за ним призрак гонится. ” Я ему говорю “Ой, Дэниел, как ты меня испугал!”, а он и радуется. У него это было любимой игрой.”
Беверли улыбается, когда вспоминает, как они все были счастливы, когда семья наконец воссоединилась. “Как будто мы, наконец, вставили последний фрагмент мозаики на место.” Однако она сомневается, что раны когда-либо заживут. Они все страдают от неврозов. Джеймс не может работать из-за постоянной депрессии. Дэниел, у которого недавно родился сын, тоже не работает.
"У меня четверо детей, но я ни одного из них не воспитала от ползунков до подростков. Целый кусок жизни в середине отсутствует и его не вернуть. Я пропустила первые зубки у Джеймса и Мэтью, первое свидание у Джулии, поездки в отпуск всей семьей. Все что мы хотим от социальных служб - это чтоб они извинились и чтобы выучились на своих ошибках. Пусть такое больше ни с кем не случится".
Учитывая, как система обошлась с этой семьей, они просят совсем немного.
Ответ из Рочдейла
Терри Пиггот, директор отдела по работе с детьми, семьями и школами городского совета города Рочдейл, заявил в документальном фильме, снятом Би-Би-Си: “ Городской совет получил приглашение принять участие в создании фильма, но отклонил его, следуя совету юридический консультантов, принявших во внимание, что гражданский иск по возмещению психологического ущерба, предьявленный Совету некоторыми из детей ( сейчас уже взрослыми) находится в настоящий момент в процессе рассмотрения.
Однако Совет подготовил официальное заявление о своей позиции, которое Би-Би-Си может использовать в фильме:
“Я не вижу, каким образом пересмотр случаев пятнадцатилетней давности может помочь в решении сегодняшних проблем по защите детей.”
“ Расследование дел по издевательствам над детьми может оказать травмирующий эффект на всех участников. Недавние случаи показывают, что детям можно нанести ужасающий вред не только целенаправленными издевательствами, но и отсутствием надлежащей заботы.”
“Для обеспечения защиты детей общество нуждается в способных и добросовестных социальных работниках. Однако нас всех должен беспокоить тот факт, что найти и нанять таковых становится все труднее, не в последнюю очередь из-за того, в каком свете ситуация подается средствами массовой информации. “
Терри Пиггот не смотрел фильм, подготовленный Би-Би-Си.
Городской совет города Рочдейл не оспорил выводы судебного процесса 1991 года и на тот момент выступил с заявлением о том, что совет “принимает выводы суда и приносит извинения за ошибки, допущенные в ведении этого дела. Местные власти осознают, какие страдания и психологические травмы выпали на долю семей, вовлеченных в это дело.”
Совет подчеркнул, что “После заключения суда местные власти предприняли оперативные шаги к тому, чтобы ошибки, допущенные в этом деле, никогда более не повторялись.”
*Отрывки видеосъемки были показаны в документальном фильме “When Satan came to town” на канале BBC 12 января 2006 года
**National Children’s Home - одна из самых больших благотворительных организаций Великобритании, занимающаяся защитой детей. С 2008 года переименована в Action for Children.
*** Дэвид имел в виду плакаты организации NSPCC - Национального Общества предотвращения жестокости по отношению к детям, на которых был написан девиз "Listen to children" - прислушайтесь к детям.
**** Дело в Кливленде началось с того, что двое педиатров решили, что они нашли легкий и бесспорный способ узнать, подвергался ли ребенок сексуальному насилию - так называемый "тест на расширение анального отверстия" (anal dilatation test). Они начали делать этот тест всем своим маленьким пациентам. Вскоре было заявлено, что в ста двадцати случаях этот тест показал, что детей насиловали. Исключительно на этом основании были заведены уголовные дела на родителей и родственников, детей забрали в опеку. Вскоре выяснилось, что тест не может являться признаком насилия, так как рефлекторное расширение анального отверстия может быть вызвано еще рядом совершенно естественных и распространненных причин. Тест немедленно запретили и дискредитировали. Оба педиатра до сих пор свято уверены в своей правоте.
Однако автор статьи несколько несправедлива, заключая слово "надругательства" здесь в кавычки. Дело в том, что, хотя подавляющее большинство из 120 кливлендских детей не подвергались никакому насилию, несколько человек, как оказалось, ему все-таки подвергались. Выяснились другие факты, были найдены другие доказательства, дела на их насильников не были закрыты и привели к заключению преступников.
Также и в некоторых случаях "сатанистских дел" издевательство или насилие над ребенком имело место. ( например случай инцеста в Ноттингеме) Однако отдельные, не связанные между собой случаи были раздуты до раскрытия глобальных "сетей сатанистов", с впутыванием в это совершенно невинных людей, чья вина, разумеется, не подтвердилась.
