жила-была на свете любовь. и был у нее, как полагается, предмет любви. им было очень хорошо вместе, предмет смотрел на любовь влюбленными глазами и говорил:
«я тебя люблю!»
а она расцветала от этих слов и была для своего предмета самой воплощенной любовью
но время шло, и предмет всё реже стал смотреть на любовь так, как раньше
ей теперь приходилось самой спрашивать:
«ты меня любишь?»
«что? - отвечал предмет, - а, ты об этом. конечно, люблю. не веришь?»
любовь, конечно, верила - и доверчиво прижималась щекой к плечу своего предмета
так любовь стала верой
она верила своему предмету безоглядно, даже когда он стал реже появляться дома, даже когда от него стало пахнуть чужими духами
а потом предмет и вовсе пропал, и верить стало некому. от предмета остались какие-то мелочи: зубная щётка, сношенные тапочки, треснувшая кружка. вера ничего не выбрасывала
«это глупо, конечно, - думала она, - бессмысленно даже надеяться. но вдруг он всё-таки вернется?»
вера, конечно же, не может существовать без предмета веры
так вера стала надеждой. надежда - беспредметна. она живёт - и ждёт. живёт - и надеется. она умирает последней - и всё никак не умрёт. ей нельзя умирать, потому что после неё придёт ненависть
надежда должна держаться до последнего

(с)