Она цепко держалась за поручень на задней площадке автобуса и смотрела на веселящихся людей. Кто-то снабжал своих мужей, уезжавших на заработки, брикетами сливочного масла и салом. Молодые парочки целовались взасос. Небритые мужики курили папиросы и смачно сплёвывали желтую слюну на белый снег.
Её никто не провожал, не целовал. Курить тоже не хотелось.
Она сделала всё в этом городе. Всё что могла. Она перевернула его с ног на голову. Позавчера, приехав сюда из такого же брата-близнеца захолустного городишки, Аня по привычке поселилась в пятизвёздочное общежитие, пропахшее клопами и спермой. Достала из старого клетчатого чемодана складной утюг, который прогревался с помощью раскаленного кирпича, погладила своё единственное лиловое вечернее платье. Залилась под завязку «Шипром», чтобы перебить стойкий запах паленого, и вызвала такси.
- В клуб. – кокетливо попросила Аня.
В таких городках выбор всегда небольшой. Один клуб, один кинотеатр, один продавец анаши.
Таксист всю дорогу глядел на анины сиськи и так сильно мял несчастный руль, что у девушки закололо в боку.
В клубе было прокурено и потно. «Вип-ложа» этого заведения представляла из себя отдельный закуток с мягкими диванами, покрытыми советскими коврами. Там стояли крепкие дубовые столы и была отдельная барная стойка. За самым большим диваном сидел грузный Петр Ильич, глава местной администрации, окруженный стайкой грудастых девиц.
- Анна Иоанновна. – представилась Аня, обмахивая себя веером из гусиных перьев. Петр Ильич оценивающе провел глазами снизу вверх и глазами предложил присесть рядом. Грудастые девицы возмущенно зароптали и, выстроившись клином, улетели на танцпол. Пока Петр Ильич напивался, Аня в красках рассказывала свою вымышленную историю про Питер и разводные мосты, северные сияния и упряжки ездовых лаек. Мужчина поддакивал и опрокидывал рюмку-другую. На Венецианском фестивале и личном знакомстве с Аль Пачино Петр Ильич не выдержал и полез целоваться. Прокуренные губы и небритая рыжая щетина по плану Петра Ильича должны были затмить Пачино со всем его шармом.
Пока Аня нехотя отбивалась, за столик присел областной прокурор, высокий, похожий на потрепанный зонтик, мужчина со свинячьими глазами. Петр Ильич нехотя отлип от Ани, кивнул головой и заказал дорогому гостю водки, опасаясь компромата. Прокурор тем временем уставился на глубокий вырез лилового платья и стал усиленно чесать нос. А потом пригласил Аню на медленный танец. Петр Ильич скрежетнул зубами и налил себе «гостевой» водки.
Девушка танцевала с прокурором, впиваясь ногтями в костлявое плечо, от чего мужчина блаженно морщился и стонал. Сквозь какой-то новомодный плаксивый шедевр, Аня спрашивала на ушко о тяжелой прокурорской работе, бандитах и коррупции. Ответы тонули в дешевом акустическом шуме, но прокурор щербато улыбался, что говорило о самовлюбленном хвалебном подтексте его рассказа. Петр Ильич, чье лицо постепенно становилось кисло-помидорного цвета, щедро упражнял глотку водкой и при встрече взглядами с Аней спасался икотой.
Аня еще в институте поняла этот странный психологический феномен: полным мужчинам нужно рассказывать, а худощавых – слушать.
В это время металлическая дверь клуба громко хлопнула и музыка чуть затихла. На пороге появился накачанный лысый дядька с золотой цепью биссмарковского плетения и два «кожаных шкафа». Петр Ильич еще раз раздраженно икнул и опустил глаза. Троица вальяжно расположилась на соседнем диване, разбросала по поверхности мобильные телефоны, сигареты и брелки в виде складных ножичков.
Из-за костлявого прокурорского плеча Аня подмигнула лысому дядьке и изобразила алыми губами смачный поцелуй. После института Аня твёрдо уяснила этот феномен: лысым дядькам с золотыми цепями не надо ни чего говорить.
Вечер продолжался довольно предсказуемо. Петр Ильич напивался, прокурор рассеянно рассказывал про анти-коррупционные программы, Аня с краешка советского ковра мило улыбалась лысому дядечке.
В четвертом часу ночи прокурор также напился, поплыл и завёл нудную пластинку о номерах, саунах и «обещаю, будет весело». Лысый дядька шепнул что-то на ухо своим, прихватил пачку «MAXIM» и вышел на улицу.
Аня и прокурор вышли под ручку под недовольно-обиженные возгласы Петра Ильича в спину. Девушка еле успела отскочить в сторону, как у прокурора хрустнули шейные позвонки. Лысый дядька, сидящий на лестнице рубанул кастетом наотмашь.
Прокурор осел и закашлялся кровью на белый снег.
- Ах ты, сукаааа!!!
Дверь снова распахнулась, из клуба на шатающихся ногах выбежал Петр Ильич с «розочкой» в руке и воткнул тару лысому дядьке в живот. Белый свитер моментально обагрился кровью и остатками красного вина. Тот крикнул что-то нечленораздельное и рухнул сверху на прокурора.
Аня в лиловом вечернем платье быстрым шагом шла от клуба в сторону стоянки такси, изредка оборачивалась, наблюдая, как два неприметных человека в кожаных куртках добивают главу администрации ножами.
Где-то вдалеке визжала милицейская сирена.
Уже знакомый таксист, крепко вцепившийся в руль, отвез её в ту же самую гостиницу.
В таких городках выбор всегда небольшой. Один таксист, одна больница. Одна машина «Скорой помощи».
И вот теперь, её никто не провожал. Никто не целовал. Она ехала на восток, в такой же брат-близец захолустного городишки, на задней площадке автобуса, цепко держась за поручень и старенький клечатый чемодан, и думала об отпуске, муже и детях. Простая русская женщина, подполковник ФСБ Анна Иоанновна Штрих-пунктирная.

Под грохотом вокзального перрона
В усохших зарослях от пыли камыша
Лежала ветхая коробка из картона:
Приют для привокзального бомжа.

Лишь только утро наполнялось гулом,
Машинами и криками детей,
Шёл бомж в пустой, но тихий переулок,
Просить на хлеб. И миску тухлых щей.

Сидел старик, ссутулив свои плечи,
И каждому вдогонку: - Бог с тобой.
Воздастся всем. А под холодный вечер
Усталый, шёл в коробку, как домой.

Коробка та, под дождиком и снегом,
Ветшала и рвалась день ото дня.
Тогда старик принёс еловых веток,
Жилища стены укрепил любя.

Однажды буря разразилась ночью,
Едва коробку ветром не снесло.
Тогда старик вбил в землю сваи прочно,
Обил доской, и вырезал окно.

Развёл костёр старик, чтобы согреться,
Как спичка вспыхнул деревянный дом.
И лишь коробку, обжигая сердце
Из пламени он вытащил с трудом.

На утро бомж, забывши о простуде,
Рукав рубашки старой засучил,
Пошёл на стройку и принёс оттуда
Ведро цемента, кровлю, кирпичи.

Воздвиг старик вокруг коробки кладку,
Под кровлей её спрятал от дождя,
Закончил дело, глянул и заплакал:
Коробка вся рассыпалась, сгнила.

Разрушив стены, проклиная бога,
Собрал старик свою ручную кладь,
На землю сел, и отдохнув немного,
Коробку новую отправился искать.

Читать на фрирайте

Настя зашла в квартиру и сразу почувствовала что-то неладное. В воздухе стоял резкий запах подгоревшей картошки. Бегом ринувшись на кухню, девушка споткнулась о что-то мягкое, маленькое и волосатое.

- Бля-я-я-ять! – заверещал домовой.
- Блядь. – подтвердила Настасья.

Встав с грязного пола, на котором были отчётливо видно следы маленьких босых ног, поправив чулки и мини-юбку, девушка уставилась на незваного гостя. Ну вылитый Кузя из детского мультфильма. Такой же лохматый, непричесанный, с буханкой «Бородинского» в руке.

- Я тут это… Картошки пожарил. – сказал лохматый Кузя, покачнув ушами.
- Я не ем картошку после шести. Сплошной крахмал и углеводы. – устало ответила Настя, бросив взгляд на гору углей в сковороде. – Ты вообще, откуда тут? Объект между прочим под охраной. И сейчас клиент должен подъехать. Скройся в ужасе. Спрячься… к примеру в холодильнике.
- Не нужно никакой охраны! Не по-людски это! У кого дверь на засов, у того и вилки сребряны пиздят! Кто от людей воротится, тому и застолье не в радость! – начал бросаться поговорками Кузя. – У нас, в деревне, между прочим никто ворота не запирает. Вдруг какому путнику водицы испить надобно будет, али ночлег переночевать. А от лихих, недобрых людей, как раз мы, домовые должны защищать.

Кузя дунул в сторону тяжеленной дорогой хрустальной вазы, стоящей на комоде, та покачнулась, упала и разбилась вдребезги об ламинированный паркет.

- Воооот! А представь теперь, если бы там голова грабителя была. – самодовольно улыбнулся домовой.

В дверь позвонили.

- Ну вот! Меня сейчас трахать будут, а вся квартира твоей стряпнёй провоняла! – сокрушалась девушка.
- То есть как это, трахать?! – возмутился Кузя.
- Так, очень просто… Во все дырки. Я же проститутка. Блядь.
- Так не по-людски это… - запричитал домовой.

Читать далее

С утра в квартире орудовал тряпкой,
Из углов убрал паутину,
Чтоб для тебя этот день был приятным,
Святого, блять, Валентина.

Почистил картошку, хотя было лень,
И даже пожарил котлеты.
Быть может хоть в этот особенный день
Меня поощришь ты минетом.

Все покупают цветы в магазине,
В любви признаются друг другу.
Я же купил килограмм вазелина,
Оттарабаню подругу!

Прогулки сейчас чреваты ангиной,
На улице ветер и стужа.
Я лучше тебя на доске гладильной
Как следует отутюжу.

Я буду ебать тебя, тихо, в тоске,
В жопу, в пизду и орально.
Трахать доску на гладильной доске -
Это оригинально.

Читать на фрирайте

Максим всегда готовился к проведению тренингов по ночам. Когда ничего не отвлекало от заданной программы. Очень необычное ощущение. Когда в 07:00 звонит будильник, чувствуешь, будто тебя оторвали от чего-то важного.
Он работал тренинг-мастером уже более пяти лет. Высшее психологическое образование, стажировки за рубежом, великолепное портфолио. Да и недостатка в заказах не было. И государственных, и частных, корпоративных.
Тренинги – новая ступень в системе современного образования. Сейчас, у любого клерка, бухгалтера, менеджера на счету каждая секунда, и все боятся в жизни чего-то не успеть. Не успеть обеспечить себе будущее, не успеть родить ребёнка, не успеть поездить молодым в путешествия. Времени на полноценное пятилетнее высшее образование ни у кого нет. В гробу посчитаем интегралы, научимся составлять бизнес-планы, а также пройдём полный курс отечественной истории. Заочно. Дистанционно.
И руководители, да и сами работники предпочитают выложить Максиму кругленькую сумму за трёх- или десятидневный курс. Чтобы всё быстро. Всё сразу. Всё самое важное и полезное. Чтобы на практике. Чтобы зарабатывать бумажное счастье немедленно. Вот из этих «ускорившихся» специалистов потом и получаются долбанные роботы-андройды, которые отдыхают на пикнике с ноутбуком, а весь отпуск проводят в постели гостиничного номера.

Лидер-тренинг был самым любимым для Максима. За три дня научить группу людей «быть сильными». Наверное, на это способен только о-о-очень сильный человек. И это подкупало. Двенадцать часов, каждый день. С перерывом на «ланч»(перерыв на «обед» бывает только у неудачников).
В первый день тренинга, Максим разбивал всех людей на три группы, и давал одинаковые задания. На коллективное мышление. Построить пирамиду из людей, построить скворечник… или изобразить свадебную церемонию. Тренер наблюдал, кто из участников тренинга проявляет организаторские способности, умеет управлять людьми, а кому уготована пожизненная роль исполнителя.
За три дня научиться наёбывать людей? Пожалуйста, тренинг продаж. За пять – вешать лапшу на уши? Извольте, тренинг «эффективного общения». За десять – считать всех остальных людей стадом овец? К вашим услугам лидер-тренинг.
В конце первого дня, тренер обычно выбирал десять самых «сильных» лидеров, а остальных отпускал восвояси.
С самого утра внимание Максима привлекла девушка. Одета она было просто, но со вкусом. Минимум макияжа, лёгкая улыбка на лице, и даже какая-то апатия ко всему происходящему. Взглядом опытного тренера, он видел некую странность в её поведении. В то время, как все старались из жопы вон вылезти, лишь бы проявить себя, милая девушка смотрела на всё это безучастно, но с интересом. Как отец, наблюдающий, как десятилетний сын безуспешно пытается забить свой первый гвоздь в доску.
В то время, как она не прилагала ровным счётом никаких усилий, люди из её группы постоянно сами выделяли ей место на самой верхушке пирамиды, роль «невесты» в свадебной церемонии, торжественно вручали ей кое-как сбитый скворечник.
Вечером все участники тренинга, уставшие и полные надежд, расселись в аудитории.

- Вы, вы…. Так, конечно вы. Где парень в синей майке? Так, вы… - взгляд Максима остановился в серых глазах девушки… - И вы.

Не прошедшие на второй день расходились, счастливчики что-то спрашивали у Максима, девушка задержалась, застёгивая сломанную молнию на куртке.

- Простите, вы не слишком утомились сегодня? – спросил тренер.
- Нет. Если вы заметили, я и не особо старалась. Не понимаю, почему вы меня выбрали.
- Да, заметил. Но меня заинтересовало несколько другое. Судя по анкете, вас зовут Настя, верно? – попытался пококетничать Максим.
- Вы невероятно проницательны. Настоящий лидер-тренер. – беззлобно уколола Настя.
- Может быть, тогда зайдём выпить по чашечке кофе? Для моей практики вы представляете необычайный интерес…
- Роль подопытной? – рассмеялась она. – Знаете, а вы умеете заинтересовать девушку.

Они зашли в кафе напротив. Максим, используя все свои навыки в психологическом маневрировании, пытался вывести девушку на откровенный разговор, но Настя отвечала односложно, сама ничего не спрашивала и смотрела на Максима немигающими, но вполне осмысленными глазами. Внезапно, то ли от холода, то ли от взгляда, мурашки пробежали по спине, и мужчина на мгновение почувствовал себя дрожащим кроликом перед огромным удавом.

- Может быть, вина? – свёл на нет все свои тонкие попытки Максим.
- Можно. – улыбнулась «подопытная», подыграв.

После третьей бутылки пьяный лидер-тренер начал откровенно пялиться на настину грудь, а девушка смотрела на него всё тем же серым, прозрачным взглядом.

- Уже третий час ночи… Ты где живёшь-то?
- На Троицком.
- Далековато. Метро уже не ходит. Может быть останешься у меня?

Настя ничего не ответила, лишь снисходительно покачала головой.

Пара поднялась на лифте на нужный этаж. Максим дрожащими руками открыл дверь. «Свет в прихожей включается сбоку, за полотняным шкафом. Так сразу и не найдёшь…» Парень жестом пропустил девушку в тёмный коридор. Пока та на ощупь изучала стены в поисках выключателя, в затуманенном алкоголем мозгу «подкованного» лидер-тренера всплывали фразы из второсортных брошюр по сексуальной психологии:
…Многим, на первый взгляд скромным девушкам нравится, когда мужчина без предупреждения, неожиданно входит в неё сзади, «насухо». Это объясняется резким повышением уровня адреналина в крови из-за эмоционального психологического всплеска во время имитации сцены изнасилования…

- А где включается свет?
- Там, внизу, за обувной полкой. Наклонись…

* * *

Второй день тренинга должен был начаться через семь минут. Глаза Максима выискивали в толпе знакомую серую кофточку. Все созванные «лидеры» сидели на своих местах, а её всё не было.
- Ну что же, давайте начнём. – без энтузиазма сказал тренер. И в этот момент дверь отворилась. На пороге стояла Она. Всё такая же, почти не накрашенная, на этот раз в «рваных» джинсах, кедах с «шахматной» шнуровкой и чёрной обтягивающей майкой, на которой большими красными буквами было написано: «У меня СПИД.» Настя под пристальными испуганными взглядами прошла в центр аудитории и села за стол. Окружающие прижались к стенам, некоторые вообще вышли из комнаты.

- Сейчас, по обыкнове..ни…ю… каждый из.. вас напишет короткое эссе на тему «Зачем я здесь?». – заикающимся голосом сказал Максим. Его мучили рвотные спазмы.

- Можно мне устно ответить? – прозвучал в гробовой тишине женский голос. – Я здесь, для того, чтобы Вы научили меня быть настоящим лидером, сильной и уверенной в себе. Чтобы люди тянулись ко мне, а я могла ими манипулировать в собственных корыстных целях.

- Изви… ни…те… - задыхаясь проговорил тренер и выбежал в туалет.

* * *

Ровно в полдень симпатичная сероглазая девушка зашла в офис.

- Привет, Настасья. – весело сказал молодой чернявый парень. – Ты чего опоздала? Я думал до десяти управишься.
- В салон красоты зашла. Ужасно неприятно два дня ходить по городу, как серое пятно.
- Я навёл справки в ЦТО. Поздравляю, теперь у нас нет серьёзных конкурентов. По крайней мере по части проведения «лидер-тренингов».
- Жалко всё-таки парня. Отдаст ещё кучу денег на бессмысленное медицинское обследование.
- Не жалей, Насть. Что жалеть человека, который учит людей управлять людьми, но не в состоянии управлять собственными естественными желаниями. Не он такой. Система такая.