Михаил Церишенко и Александр Морозов — звезды телевизионной передачи "Кривое зеркало", приезжали недавно в Минск со спектаклем "Часы с кукушкой" по известной пьесе Леонида Филатова. Михаил Церишенко работает в театре Евгения Петросяна, ставит спектакли, также в его портфолио роли в десятках известных фильмов — "Старые клячи", "Марш Турецкого", "Королева бензоколонки-2" и многих других.

Александр Морозов — артист-комик, один из исполнителей знаменитого хита "Любовная любовь", а также образов царевны Несмеяны, пчелки, Золушки и т. д.





О театре серьезном и веселом

— Насколько далеки друг от друга или, наоборот, близки театр эстрады и драматический театр?

МЦ: Если проводить аналогию со строительными профессиями (а мы с Сашей нынче почти специалисты в этой области, потому как я достраиваю дачу, а он свою новую квартиру), конечно, и плиточники, и штукатуры — профессии строительные, но у каждой из них своя специфика. А если серьезно — по моему личному убеждению, не каждый драматический актер может работать на эстраде.

АМ: Именно это хотел сказать я! Мы столько лет вместе в профессии, что часто мыслим одинаково.









— Легко ли быть клоуном?

АМ: Клоун — это штучный товар, настоящим клоуном могут быть единицы. И это никоим образом не зависит от образования — можно трижды получить драматическое образование, трижды — эстрадное… Закончить десять цирковых училищ, из которых каждый год выпускается много артистов этого жанра. И что же? Где они, настоящие клоуны? Кого вы знаете после Юрия Никулина?

МЦ: Я знаю — Славу Полунина.

АМ: Клоун — это человек, поцелованный богом. Он сам по себе смешон. Можно показывать разные части тела и этим веселить публику, но не быть при этом клоуном.

— Александр, а вы рыжий или белый клоун?

АМ: Конечно, рыжий. Но надеюсь, что во мне есть задатки белого.







— Видимо поэтому однажды в каком-то интервью вы признались, что хотели бы сыграть Гамлета.

МЦ: Да это он с журналисткой заигрывал…

АМ: Просто в умной литературе написано, что Гамлет был сорока лет, лысоват, полноват — то есть я полностью соответствую









— А вы, Михаил, клоун?

МЦ: Не знаю, я об этом не думал — ну вот нормальному человеку разве придет в голову такой вопрос себе задавать: клоун я или нет? Я ни дня не служил в настоящем драматическом театре –– когда я закончил театральный институт, то к своему счастью попал в Киевский театр эстрады (сейчас его, увы, не существует). А вообще в Советском Союзе было три театра эстрады — Киевский, Ленинградский и Московский.

Киевский отличался от других тем, что там была своя труппа — артисты разговорного жанра, балет, артисты-вокалисты, оркестр. А московский и питерский были, скорее, площадками, хотя в московском театре эстрады была своя балетная труппа и конферансье, но штатных артистов и вокалистов не было. Поэтому я считаю, мне повезло, и хочу сказать — то, чему меня учили в институте, мне всю жизнь "пригождается". А потом был опыт работы в одном из первых хозрасчетных театров в Киеве.

АМ: Обратили внимание, как он про высшее образование ввернул?



О закулисье и улице

— А что именно "пригождается"?

МЦ: Все. В театральном ВУЗе учат не только правильно говорить, двигаться. Обучают также определенной актерской этике и даже поведению за кулисами или, например, на улице, ведь общение с людьми — это часть нашей работы.

АМ: Еще немаловажно — профессиональному языку, потому что люди, которые приходят в профессию "с улицы", бывает, не знают элементарных вещей, поэтому иногда нам трудно понять друг друга.

— То есть артисты эстрады в профессию сегодня могут прийти "с улицы"?

АМ: В основном.

МЦ: С улицы очень многие приходят (не будем называть эти ТВ-программы), есть среди них, безусловно, талантливые, но их мало.



— А как должны вести себя артисты за кулисами или на улице?

МЦ: За короткое время нашего с вами интервью я не смогу это обрисовать в нескольких словах, потому что меня учили этому четыре года, а потом на протяжении почти тридцати лет работы на сцене я каждый день также чему-то учился.

АМ: К примеру, заходишь в театр и начинаешь здороваться. Со всеми. Начиная с вахтера и заканчивая монтировщиками сцены и артистами, своими коллегами.

МЦ: В театре это положено.

АМ: Например, нам не нужно объяснять, что артисту надо приходить не за пять минут до начала спектакля. Меньше, чем за час мы не можем себе позволить прийти, потому что надо подготовиться, собраться с мыслями, понять, что ты здесь делаешь, театральным воздухом пропитаться, атмосферой проникнуться. Константин Сергеевич Станиславский писал об этом в разделе "Театральная этика".

МЦ: Есть основополагающие правила поведения для всех театров и актеров. Например, то, что актер не имеет права трогать кулисы во время выступления на сцене — это прописная истина. Или женщины не должны выходить на сцену в босоножках без чулок, носков и т.д. — потому что вид не эстетичный, ведь сцена на уровне глаз зрителей.



— Пьеса Леонида Филатова "Часы с кукушкой" из триптиха о семье Кузнецовых, с которой вы приехали в Минск, была написана в 70-х годах ХХ века…

МЦ: Мне предложили поставить спектакль по этой пьесе, и я загорелся! Казалось бы, пьеса написана еще во времена СССР, и современные люди могут не знать или не понимать, о чем там говорится, - о дефиците и бесконечных очередях за какими-то товарами. Но мы, играя этот спектакль, предлагаем вспомнить о том, что было в нашей жизни, и поностальгировать с улыбкой на лице об огромном дефиците… доброты в нашем обществе. Мне как режиссеру и актеру интересно говорить со зрителем о человеческих отношениях.

— Минская публика очень тепло приняла спектакль "Часы с кукушкой"…

МЦ: Мы немного волновались и чувствовали огромную ответственность, потому что Минск - столица, а в больших городах публика обычно искушенная - на гастроли приезжает много артистов…Это не значит, что в других городах мы менее ответственны, но все же жизнь в столице накладывает на людей определенный отпечаток. К счастью, наши страхи и опасения не оправдались: минская публика просто замечательная! Когда мы выходили на поклон - зал был полон. Это всегда безумно приятно!

Я не буду сейчас рассуждать, почему они пришли: на медийные лица, на автора или на произведение. Просто я доволен как режиссер, исполнитель одной из ролей и рад за своих партнеров по спектаклю.

АМ: А я не просто доволен, а счастлив.



— Во время своих спектаклей используете реплики о местных достопримечательностях?

АМ: Конечно, это всегда подкупает публику. Есть такое выражение: "Сделать зрителю лизато!" Это когда очень сильно желание понравиться публике. Хотя, конечно, это бывает необходимо по сюжету.

— Можно ли просчитать, что постановка будет иметь огромный успех у зрителей?

МЦ: Это невозможно!

— А вы знаете, что нужно зрителю?

МЦ: Я хотел бы надеяться, что любой артист, который выходит на сцену, имеет возможность со сцены сказать зрителю что-то от себя. Я не говорю сейчас пафосных слов о гражданской позиции, что поэтом можешь ты не быть…

Артист должен понимать, что он хочет сказать людям.



О прозе и кино

— Александр, правда ли, что вы пишете собственные рассказы?

АМ: Пишу, когда влюбляюсь, но сейчас у меня нет вдохновения, потому что уже давно ни в кого не влюблялся.

МЦ: Он садится за стол, берет чистый лист бумаги, ручку и пишет "Рассказ". Потом встает и свободен…

АМ: И на этом все (смеется). На самом деле, на полкнижечки у меня текстов есть.

— Это юмористические рассказы?

АМ: С налетом юмора. Но скорее абсурдные, странно-философские.



— Вы индивидуалист? Поэтому выбрали эстраду, а не драмтеатр?

АМ: Вообще, я против репертуарного театра, хотя, как приглашенный артист работаю в одном из московских театров — в Еврейском театре играю в спектакле "Размороженный"— комедии по пьесе Давида Кона "Мой дедушка моложе меня" — кстати, Михаил его и поставил. Мы и на эстраде вместе, и в антрепризе.

— Михаил, какие у вас отношения с кино?

МЦ: Мне повезло, потому что довелось поработать с очень хорошими режиссерами. Я снимался у Евгения Евстигнеева в "Маме", у Эльдара Рязанова в "Старых клячах", у Михаила Туманишвили в "Марше Турецкого", у Кеосаяна-старшего в "Мужской работе". Но когда я начал участвовать в телевизионной передаче Евгения Петросяна, на киносъемки не осталось времени вообще, хоть сейчас снимается множество сериалов, телевизионных каналов стало много, но все невозможно охватить.


О телевидении и театре

— Как происходит работа над передачей "Кривое зеркало"? Это, наверное, очень весело? Какое пространство для импровизации оставляет вам режиссер?

МЦ: Мы снимаем обычно 2-3 передачи подряд и перед съемкой устраиваем "проверочные" концерты в Подмосковье и т.д. — для того чтобы понять, идет за нами зритель или нет, и затем что-то меняем или переставляем.

У нас есть проект — "Братья по разуму", где мы работаем втроем: Саша Морозов, Витя Разумовский и я. Большинство номеров в проекте — те, которые были сняты за многие годы в "Кривом зеркале", они хорошие, и их жалко бросать. Ведь телевизионная передача — как бы "одноразовый продукт", вышла, все посмотрели и забыли. Поэтому многие номера из "Кривого зеркала" были адаптированы нами под сцену, и когда мы исполняем их на сцене, получаем совершенно другую реакцию зрителей и другие ощущения от выступления.

Надо сказать, что "Кривое зеркало" –– это передача, которая снимается без "стопов". Евгений Ваганович выходит и говорит зрителям: вы увидите не одну, а три программы сразу. Люди безумно радуются, не понимая, на что они пошли. Концерт идет семь-восемь часов с перерывом, конечно. Но к концу половина зала расходится, потому что не может столько высидеть.


— Когда идет спектакль, и зрители сползают от смеха со стульев, вам самим на сцене весело?

МЦ: Веселье, стеб, коллективное творчество при подавляющем диктате Евгения Вагановича. Театр — это не демократическая форма, здесь все должно сходиться на одном человеке, конечное слово должно быть за ним — назовите его как угодно: художественный руководитель, директор, главный режиссер.

Эстрадный спектакль предполагает большую степень свободы. Но не вседозволенности, а именно актерской свободы и импровизации. Когда ты импровизируешь — это такой драйв!

Меня лично давно научили в институте — если ты, артист, не получаешь удовольствия от того, что делаешь на сцене (я не говорю — "как", я говорю — "что" делаешь), это сразу передается залу, и публика чувствует, что артист не выкладывается. Когда тебе на сцене хорошо, тогда и зрителям хорошо.

— В драматическом спектакле артист может глубоко погрузиться в образ и забыть о себе на сцене, а артист эстрадного жанра?

МЦ: Я отвечу так же витиевато, как вы спросили: когда вы едете на велосипеде, вы же не думаете о том, что вы держите равновесие, вы просто едете и не падаете. То же самое и на сцене — конечно, я понимаю, что это я, а не мой герой. Как сказал великий Георгий Вицин — "Войдя в образ, не забудь из него выйти".



О коллегах

— Вы ходите на спектакли своих коллег?

МЦ: Конечно, но я, например, не люблю смотреть спектакли из зала. Предпочитаю делать это со своего рабочего места — из-за кулис: так удобнее и привычнее.

У меня была история: ко мне приехала мама и вечером захотела сходить на концерт Новых русских бабок. Мы с ней приехали в Театр эстрады пораньше, зашли в буфет, а, потом, когда пришли в зал занимать свои места, люди стали подходить и просить у меня автограф. Было очень неловко. Я сказал: "Вы же пришли на этих артистов! Сейчас начнется представление!" Мне казалось, что ребята смотрят из кулис и думают: "Что же он творит?"

АМ: У меня такая же ситуация была! А что тут можно сделать?

МЦ: Поэтому за кулисами уютнее.

фото: Татьяна Шульгевич
автор: Ольга Савицкая, Юлия Терон, Культпросвет
http://kultprosvet.by/geroj/intervyu/mixail_czerishenko_i_aleksandr_morozov



Часы с кукушкой
фото 20.06.2014

«Часы с кукушкой» – добрый, душевный, смешной и трогательный спектакль на гастролях в Минске с замечательной командой – Светлана Пермякова, Александр Морозов и Михаил Церишенко.



1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.


9.


10.


11.


12.


13.


14.


15.


16.


17.


18.


19.


20.


21.


22.


23.


24.


25.



фото: Татьяна Шульгевич
автор: Культпросвет

http://kultprosvet.by/media/foto/chasyi_s_kukushkoj