★ ★ ★ Моя семья не воевала на этой памятной войне, И мама слез не проливала у гроба сына в тишине Они не шли в полях в атаку и не кричали там: «Ура». Не потому, что не умели, их звали просто — детвора. Они гоняли мяч веселый, когда раздался страшный гром... Война — как страшно это слово, и это слово на излом. Что это, горе? Нет, не горе. Что это, страх? Да нет, не страх. Нет, это что-то все ж другое, то, что читается в глазах... «Ба, это было страшно?» — спросила как-то у нее. «Да вроде страшно и не страшно, все как во сне, все не мое. Сирены вой, бежим с подземку, прожектор слепит, пыль столбом, А я совсем еще девчонка, мне б с куклой посидеть вдвоем. Бегу, вокруг мелькают люди, кричат, волнуются, спешат, А я не знаю, где же мама, и страшно посмотреть назад. Пересидели, все утихло, бегу домой, а дома нет. А мама, мама, где же мама? Смотрю вокруг, а мамы нет. Два года я ее искала, два года я ее ждала. Она нашла меня, родная, она сама ко мне пришла». «Где ты жила все это время?» «Где приютили, там жила. Я только помню, было лето... Нет, подожди, была весна. Потом зима, потом не помню...» «Ба, все нормально». «Подожди, Я вспоминаю, помню, помню... Нет, больше не могу, прости». Я поняла, я прочитала всю остальную грусть в глазах «Ба, я люблю тебя». «Я знаю». Но тут ресниц нелепый взмах... Они все помнят, и мы тоже, и не забудем никогда! Мы боль их детскую разделим, мы рядом будем навсегда. Моя семья не воевала на этой проклятой войне... Весной о ней напоминает букет гвоздичек на окне...