Шли вторые сутки пути из города Н. в Праю. Я стоял, прислонившись от усталости к стене зала ожидания международного аэропорта Кабо Верде. Нестерпимо хотелось пить, но одна только мысль, что нужно куда-то тащиться с тяжеленной сумкой, чтобы купить воды, приковывала к месту и напрочь лишала воли.
Я огляделся. Вокруг, кричали и галдели сотни негров, расположившихся прямо на полу, среди такой же сотни баулов и сумок. Многие из них были одеты так плохо, что я начал понимать истинное значение слова «ЛОХ - мотья». Женщины были страшны. Дети – невыносимы. От мужчин несло тухлой рыбой, потом и грибком. Вся эта зловонная картина сопровождалась криками и шумом, как если бы в центре абхазского рынка взорвалась бомба. Картинка вырисовывалась безрадостная.
Голова кружилась, тянуло живот и тошнота, то и дело подкатывала к горлу. Нужно срочно найти воды!
Я постарался сосредоточиться и оценить, представленное моему утомленному взору, общество с точки зрения благонадежности, что позволило бы мне рискнуть и оставить сумку – как мне казалось на тот момент набитую кирпичами - на попечение самого ответственного из представителей африканского континента. Метрах в семи от себя я увидел пару, на которую, как и оказалось в дальнейшем, можно было поставить.
Ему – на вид 45-50, в элегантном костюме цвета глины. В руке дипломат и рядом небольшой чемодан на колесиках (Боже! Как я мечтаю о таком чемодане!). Ей - … ну, одним словом, Кондолиза Райс! Кстати, тоже с чемоданом на колесиках. Внешний вид не респектабельный, но вполне цивилизованный, с оттенком легкой поношенности и следами африканской действительности.
Взвесив на весах целесообразности природную скромность и острую необходимость утолить жажду, и, откровенно говоря, не удивившись результату, я, собрав волю в кулак, двинулся к цели.
- Sorry, do you speak English? - с надеждой в голосе спросил я.
- I hope I do – ответил мне достопочтенный негр.
«Есть!» - промелькнуло в голове. Путь к спасению близок.
Вкратце объяснив ему в чем дело и мило улыбнувшись, что, по моему мнению, должно было служить доказательством того, что я не террорист и в сумке моей, которую ему придется сторожить, нет ТНТ, динамита и других взрывчатых веществ, я посмотрел на него в ожидании ответа.
- No problem.
Какие замечательные люди, эти американцы. Да, язык, конечно, английский, но, уверен, что фраза была придумана именно американцами. «NO PROBLEM». Вы прислушайтесь, как звучит! Песня!
Только такая нация, как американцы, которая за свою коротенькую историю уничтожила больше народа на Земле, чем чума в средние века и все мировые войны вместе взятые; только такая нация, как американцы, которая явилась колыбелью расизма и во имя демократии и свободы слова заткнула рты миллионам других народов, пригрозив им ядерным кулаком; только американская нация, которая ради увеличения количества зеленых бумажек с рожицей Франклина у небольшой кучки хранителей идеалов свободного мира и страны, где осуществляются мечты каждого из смертных, «помогает» развивающимся странам тухлой тушенкой, соевыми «ножками Буша», жвачкой, банкой «Кока Колы» и другой хренью, выкачивая из их недр бесценные ресурсы, тем самым, реализуя очередной проект, завершившийся так успешно несколько сотен лет назад, по обмену ярких фантиков на золото и драгоценные камни, только американская нация может через рупор слабоумного фашиста с физиономией больного с ярко выраженным синдромом Дауна, надрываясь от собственного рвотного наката, вызванного жиром украденных миллиардов и умерщвленных душ, изрыгнуть на весь мир «NO PROBLEM!!!». Вашу мать! «NO PROBLEM!!!».
Я пребывал в благодушном настроении. Жажда утолена, мочевой пузырь опустошен, собеседник найден. Мы мило трепались за жизнь с господином в костюме цвета глины. Его английский был неплох, поведение адекватно и спутница молчалива. Я узнал, что они тоже направляются в столицу Кабо Верде, что летят первый раз, местный диалект португальского им незнаком и рейс у нас один и тот же. Я наслаждался общением после многочасового молчания и кошмарной ночи, проведенной в транзитной зоне Лиссабонского аэропорта на кушетке напротив туалета. Английские слова легко строились в предложения, а те - в незатейливое повествование о дорожных историях и забавных случаях.
- Вы знаете, я тут первый раз бизнес классом летел – хвастался я. – Заждался уже рейса своего, объявили посадку, пытаюсь в самолет пробиться, а мне сотрудница аэропорта заявляет: «Пассажиры бизнес - класса заходят в последнюю очередь. Не стоит беспокоиться, Сеньор, мы обязательно Вас позовем на посадку». Тут я понимаю, что я, оказывается, бизнес - классом лечу! Билеты-то я не сам покупал, мне их босс через DHL прислал. Посидел минут пять, снова подошел. Та же ситуация: «Ждите, Сеньор, мы позовем». В общем, я еще раза три вскакивал и к ним подходил, пока они меня не пропустили. Но зато, когда я в бизнес – класс вошел, да в это роскошное кресло опустился, я понял, что все страдания мои не напрасны были! – закончил я, удовлетворенно взглянув на африканца.
- А мне часто приходится бизнесом летать – поддержал беседу мой попутчик. – Привык настолько, что не представляю, как сейчас полечу: самолет маленький, бизнес – класса нет. Придется тесниться.
- Да-а-а, - со знанием дела, протянул я, – к хорошему быстро привыкаешь.
Время летело незаметно. Мы иногда замолкали, когда тема была исчерпана, но затем быстро находилась новая и мы с удовольствием делились впечатлениями. Вскоре объявили наш рейс, и мы пошли на посадку. К сожалению, в самолете, мне не удалось сесть рядом с ним – все-таки его спутницу нельзя было совсем уж игнорировать - поэтому все 60 минут полета, мне пришлось молчаливо наблюдать через иллюминатор за изредка мерцающими огоньками на земле и время от времени поворачиваться и сурово смотреть на ребенка лет семи, расположившегося позади меня, и, видимо, отрабатывающего многочисленные удары ногами по воображаемому противнику, который, почему-то поселился на спинке моего кресла, на скорость.
Посадка была мягкой. Трап подали через пару минут после остановки самолета, однако дверь открывать не спешили. Все шло как обычно. Но вдруг, какой-то яркий свет на погруженном в ночь аэродроме привлек мое внимание. Я заглянул в иллюминатор и увидел небольшую группу людей одетых по всем правилам делового этикета и, явно приготовившихся к встрече высокого гостя. Свет от принесенных прожекторов был направлен на трап и на место рядом с группой чиновников (почему я подумал, что они чиновники? Не знаю. Наверное, чиновники во всем мире выглядят одинаково). В руках одного из них я увидел табличку, которая гласила: «Государство Кабо-Верде радо приветствовать министра туризма Анголы». Я еще раз осмотрел всех пассажиров самолета, сгорбившихся в проходе в ожидании открытия двери, Интересно, кто из них мог бы подойти на роль министра? Хм, видимо никто.
Дверь самолета распахнулась, и поток людей вместе с запахом человеческого пота и самолетной кухни стал выползать наружу. Сзади били по ногам сумками, в бока утыкались подлокотники кресел, желание очутиться снаружи стальной птицы стало непреодолимым. Выбравшись на трап, я набрал полные легкие воздуха, который, по моему представлению, должен был напоминать дыхание океана, с примесью аромата экзотических цветов и кокосового молока, запаха упругого тела молодой креолки, наполненной прекрасным чувством преклонения и любви к сошедшему с небес белому Богу и легким звучанием рэгги, доносящимся с райского пляжа. Легкие поддались, развернулись, впуская в себя уникальную смесь; кровь уcкорила свой бег, спеша впитать желанную экзотику и донести ее до каждой клеточки тела. Дерьмо!!! Дерьмо!!! Запах дерьма! Мочи и человеческого кала. Испражнения, гниющая рыба, вода, застоявшаяся в лужах, немытые годами, измазанные в собственном дерьме нигеры.… Здравствуй, волшебная страна! Приветствую тебя, о, сказка! Начался мой первый день полугодичного пребывания на Островах.
А министром туризма, как вы уже успели догадаться, оказался мой попутчик, столь любезно согласившийся посторожить мою сумку. Побольше бы таких министров!
