Я,отрываясь от земли,
Роняю сердце в омут ночи.
Ты - мне надежду подарил,
Но этот мостик так непрочен...

Ты - обещал мне высоту
И ты исполнил обещанье.
Мне подарив мою мечту,
Ты разрубил доспех молчанья.

Я снова не пугаюсь жить,
И снова начала смеяться.
Как мне тебя благодарить
За узы пламенного братства?

Клянусь - твою утешить боль
И излечить на сердце рану.
Мой друг,мой рыцарь,мой король,
Я за тебя молиться стану,
И для тебя я буду петь,
Взлетев,пока остались силы.
Чтоб твою душу обогреть -
Я в небе звезды разбудила.

В колонках играет - Йовин - Ave Mater Dei
Мой славный лучник,стремительный как стрела.
Случайный путник,судьба нас с тобой свела.
Но страно задели сердце слова твои.
Я знаю,что ты не примешь моей любви.
Я даже еще не знаю,люблю иль нет,
Но если уйдешь,за тобою отправлюсь вслед.

Мой Эмерик,милый мой младший сержант,
Над жизнью смеешься,а смерти не удержать
Полета стрелы твоей в пламенный небосвод.
И если ты скажешь - "Вперед!",мы пойдем вперед.
А если велишь нам сгореть,значит мы сгорим,
Мы сделаем все,чтоб смеялись глаза твои.
И,впрочем,я рада,что мне не дозволен меч,
Что радости биться в строю и доспех рассечь?
Гораздо прекрасней стрелой рухнуть с высоты,
И знать,что во веки веков будешь рядом ты.
Пожалуйста,сделай милость,подай мне знак,
Я сердце хочу открыть,но не знаю как.
Мой славный лучник,стремящийся в неба высь.
Случайный попутчик в дороге с названьем "Жизнь".

От войны до войны
Только ветер да сны.
Только шрамы дорог,
Только время и рок…

Только шрамы путей,
Раны страшных вестей…
Только их и сберег
На пути за Порог.

От врага до врага
Только отблеск клинка
Только горестный крик,
Только огненный блик.

Где романтика битв,
Когда друг твой убит,
Когда брат твой гниет
В черных топях болот?
Нам ли петь у костра,
Когда плачет сестра,
И вздымается дым
Над селеньем твоим?

Знаешь, шлюха война –
И медяк ей цена,
А ее ремесло –
Первородное зло.
Но оставив друзей,
Возвращаешься к ней.

Она криво смеется за грязным столом:
«Видишь, свиделись снова, герой,
И пожалуй в мой дом.
У меня нет вина и почти не осталось еды.
Будем пить чью-то кровь и закусывать тенью беды…»

Ты ссыпаешь в ладони ее потускневшую медь:
«Я бы выпил еще, но ведь я не могу не пьянеть.
Я доволен собой, я задумал блестящую месть:
Ты жила здесь всю жизнь и навеки останешься здесь!
Ты подсыпать мне яд не успела в горячую кровь,
Между Смертью и Смертью я все еще выбрал Любовь.
За такую измену я выплатил долю сполна,
Ведь ты шлюха, а значит и грош тебе медный цена.»


От войны до войны
Только ветер да сны.
Только шрамы дорог,
Только время и рок…

Только шрамы путей,
Раны страшных вестей…
Только их и сберег
На пути за Порог.

Белым жемчугом в лунной ночи
Зазвенит струна и замолчит,
Чтобы звезд не спугнуть до утра,
Закружить словно искры костра.

Танцевала в объятьях огня,
Ворожила три ночи и дня.
Чтоб ты верность хранить обещал
В Полночь Скал.

Выпевала заклятья травы,
Колдовала под крики совы
Чтоб ты имя мое произнес
В Утро звезд.

В полнолуние белой зимой
Чародеила с кровью самой,
Чтобы ты не оставил меня
В День Огня.

Я молила Богиню-Луну,
Чтобы ты не ушел на войну.
Видно мной не заслужен ответ,
Ты за смертью отправился в след.

Из осоки и звездных ветров,
Тебе выкую светлый клинок,
Наши общие память и смех
нанесу на твой латный доспех.

Буду ночи все я ворожить,
Чтоб ты смог до победы дожить.
Помнишь, что ты сказал уходя
В День Дождя?

«Я люблю тебя.»

Звук рога отражается от скал…
Штандарты плещут в небе на ветру.
Придти на помощь не успеет Карл.
Проигран бой. Я знаю, что умру.

Бежали сарацины, я один.
Французской кровью вспоена трава.
Последний королевский паладин
По павшим скажет горькие слова.

Господь, наверно, за гордыни грех
Назначил эту епитимью мне –
Что прежде чем уйти, я должен всех
Друзей своих предать чужой земле.

Вернейший рыцарь Франции Роланд…
Горька твоя ирония, трувор.
Вернейших я гордыней ввергнул в ад,
И вынесет господь мне приговор.

Я знаю, скоро я смогу уйти,
За ними вслед переступить порог.
Но, сердца ведь не вырвать из груди.
И даже в смерть уйду я – одинок.

Граф Роланд… Ты идешь за своею звездой.
Уже осень свернула холодные крылья дождя,
Уже близко зима. Ну давай вернемся домой.
Только губы, покрытые пылью, шепнули: «Нельзя»

Пусть в родной стороне выстилает дороги снег,
И кружится в клубах метели холодный блеск…
Только Карл приказал… И далекий желанный брег
Затмевает горячий от солнца священный крест.

Граф Роланд, ну давай вернемся домой,
Сколько можно играть с миражами в пыли огня?
Там мы вдосталь напьемся с тобою воды живой.
Только в серых глазах бесконечная ночь – Нельзя.

Граф Роланд, слышишь ли перестук подков?
Кто нам скачет навстречу, скорее, мой друг, взгляни.
И не слушай, Роланд, как славит твой враг богов,
Может это всего лишь вести с родной земли.

Граф Роланд, как твое побелело лицо…
И сжимает рука в перчатке тревожный рог.
Шепчут губы последнюю песню Творцу.
Смерть сегодня сама явилась на наш порог.

А в родной стороне по весне зацветут цветы,
И пастуший рожок запоет тише и нежней.
Только пение птиц и сиянье солнца – пусты,
Ибо граф мой Роланд спит навечно среди камней.

Adsum,услышь же, Господь всемогущий –
Волей твоей я целитель и лекарь.
Волей Твоей прозреваю я души.
Domine,Adsum,Пред силой и светом.
Зри меня, Боже, лишь волей твоею
Властвую я над умами заблудших.

Не оставь меня, Боже, в трудах моих,
Ниспошли сыну мудрость и знание,
Чтобы смог я по зову служить тебе
На творение ли, на заклание,
Как заповедовал ты
От начала времен…

«И сказал мне Господь Пресветлый:
Ты чадо мое, я избрал тебя в дар всему роду людскому.
Душу твою до мига рождения,
До сияния солнца на небосклоне,
Я отметил знаком Творения,
До скончанья времен и мира.
Ты – моя Исцеляющая рука,
Мощь моя, коей я возвращаю жизнь,
Через меня ты познаешь великий дар,
Темные тайны земли, лесов и долин.
Через дары мои ты познаешь любовь,
Ту, что питаю с Создания к роду людей,
Ту, что питаю к тебе: облегчай же боль,
Каленым огнем души изгоняй болезнь,
Страданья развеивай сном.
И тайны Мои в сердце храни как клад
Ибо они – святыня в твоих руках.
Тайны же сердца чужого не вызнавай,
Если по доброй воле тебе не откроют их.
Да будут руки твои чисты – исцеляй,
Да будет душа чиста – прикоснись
И даруй покой
Милосердной рукой
Целителя…»

Adsum, Domine.Господи, здесь я.
Все дары мои – к твоим ногам.
Приклоняюсь в смирении.
Всего сущего ты творец,
Безраздельно над светом и Тьмою –
Пресветлый венец.
Adsum Domine – все по воле твоей.
Adsum Domine – жизнь моя, служенье тебе.
Весь мой дар из твоих ладоней.
Укажи же мне путь, Domine
Дабы не оступиться на скользкой тропе.
И охрани от всякого искушения.
Дабы Силой своей я служил тебе,
Дабы не запятнал Служения.
Adsum Domine…

Забытый в дымке воин супостата,
Ушел твой полк, а ты остался здесь.
И лишь с кровавой родины заката,
Ворон несет нерадостную весть.

Война прошла, ты никому не нужен,
Где коронован истинный король.
Но ты идешь, истерзан и простужен,
Вселять в сердца сомнения и боль:

«Победа наша, пэры и милорды?
Мы победили? Что же выиграл я?
Я воин был, свободный, верный, гордый…
А ныне же взгляните на меня!

Я вам противен. Нет, не отвернитесь
Те, кто из бальных залов бой вели.
Вы, юный ангел, Аполлон и витязь,
Меня на муки ада обрекли.

Кто, кто же вы? Владыки? Фараоны?
Чтоб ни во что не ставить боли стон,
Чтобы бросать на пики легионы,
За смех и благосклонность ваших донн?»

Но воронье кружит над древней башней,
Где раньше бились стяги на ветру.
Прежний король, могучий и бесстрашный,
Тем вороньем приговорен к костру.

Так вот за что велась война до крови!
За дальних стран агатовый венец!
А ты – то думал, за любовь и совесть.
Вот идеалов символ и конец…

Ты на себя взгляни – урод, калека,
Но, облачив в доспех могучий стан,
Слушай меня: «По праву человека
Судьбу и смерть ты выбираешь сам».

Так и сражайся не за то, что было.
И не за то, что будет впереди.
А лишь за то, чтоб Вера не остыла,
Огнем пылая в пламенной груди.

Старайся победить, Посланник Света.
Но, проиграв, не кланяйся венцам.
Помни одно: «От века и до века
Судьбу и смерть ты выбираешь сам».

Акколада

Линия первая

*Тихо*
Скорбный лик господень здесь
В тени над алтарем,
И Гавриил, благую весть
Принесший с новым днем.
Мне белый плащ на плечи лег,
Но нет молиться сил,
Ведь слышит милосердный Бог
И тихое «Спаси…»
*Обреченно*
О, видит вечный небосвод,
Мне оказали честь!
Но плачет колокольный звон
На мой могильный крест.
Я завтра с первою зарей
Уйду в далекий путь
Чтоб знаки проклятых Святых
На алтари вернуть.
Но смутно страшен первый шаг
В означенном пути…
*С молитвой*
Господь, ты свят, Господь, ты благ,
Услышь мое «Прости…»



*Бесстрастно*
Когда скала, как будто грязь,
Разверзлась под ногой,
И черный конь, порвав упряжь,
Упал в поток седой,
Я проклят ад и небеса,
И весь подлунный мир.
*Крик*
Господь, мой идол и кумир!
*Тихо*
А на щеке – слеза…
Я не желаю умирать,
Ведь жизнь - бесценный дар.
Но остается лишь кричать
На зубьях серых скал.
И даже черная вода
Мне причиняет боль.
Но там, на западе, звезда.
Спасайтесь, мой король!

*С надеждой*
Наверно, ангел надо мной
В тот час простер крыло,
Но разминулся я со мглой,
И отступило зло.
Иль тот отверженный Святой,
Чей поиск стал моим,
Меня от зубьев бездны злой,
От смерти охранил.

*Мрачно*
Скорбящий лик господень здесь
И ангелов чета.
О, эта дьявольская месть,
Проклятая черта!
Король мой мертв, а брат его
Взошел на светлый трон.
О, демоны из черных нор
И светлый небосклон!
Я богохульствую? И пусть!
Отверженный Святой,
Развей мою пустую грусть,
Яви мне облик свой.
Скажи мне, сгинул ли король
В извивах бурных вод,
Или тиран залез на трон
Совсем не в свой черед?
Иль злыми чарами обвил
И жизнь, и день, и ночь,
Что даже лорды-Дерини
Не в силах превозмочь?


Линия вторая.

Морган:
Нет, ты пойми, я не могу
Все бросить и уйти.
Может от правды я бегу
И их уж не спасти,
Но возвращаться ко двору
И ждать расплаты час,
Безвольно руки опустив,
Хотя остался шанс…
Рыцарь:
Я знаю эту злую боль,
Она стесняет грудь,
Сожмет тисками горло вдруг,
Так, что нельзя вздохнуть.
О да, я знаю эту боль,
Она лишает сил,
Но, будь он хоть сто раз король,
Его уж не спасти.
Морган:
И все ж, пока надежда есть…
Нет, я не отступлю!
Негоже клятву нарушать
Живому королю!


Линия третья.

Келсон:
Какая тьма… Я умер? Нет?
Над головой забрезжил свет.
Дугал:
Я рад, что ты очнулся, друг.
Он странно улыбнулся вдруг.
Дугал:
Хвала тебе, Пресветлый Князь!
Отец и Морган ищут нас.
Я чувствую, они в пути.
Вставай, нам надобно идти.
И мы, превозмогая боль,
Пошли пещерою сырой
Туда, откуда виден свет.
Я то впадал в забытье, бред,
Или сознание терял,
Но свою слабость я смирял.
Только к концу второго дня
Силы оставили меня.

Они нашли нас… О, мой бог!
Спасибо, я не одинок.
И я забыл про боль и страх
В могучих Моргана руках.
И боль исчезла в тот же миг.
Келсон:
Спасибо, герцог Аларик.
Сквозь навалившуюся тьму
Я улыбнулся бы ему.
Он на два шага за спиной,
Всегда за мной, всегда со мной.
И вот – из бездны вырвал вновь.
Что это, если не любовь?
Улыбка, золото венца…
Почти отец, вместо отца…

Я пришла...Откуда? Из Тьмы Изначалья,
Там, где звезды. Где Музыка, Жизнь и Пламя...
Я не знала в то время что будет с нами,
Я не знала, что сменится смех печалью.

Я выбрала Имя, но кто же скажет
"Пред Артой и Эа, Путь твой избран"?
А в небе безмолвном - звездные искры...
Мне это так нужно, не слово даже...

Зачем же тогда нас Единый создал?
Чтоб уничтожить в своем не-Свете?
Но теперь, похоже, спрашивать поздно,
Спрашивать поздно, ты не ответишь.

А смерть... Так близко ее дыханье.
Даже не смерть, а печать забвенья.
Кто-то прошепчет слова прощанья,
А кто-то примет как исцеленье...

Сейчас я умру. Не проснусь со всеми,
Они изменились. Ты не узнаешь.
А Намо чертогов услышат стены
Два слова всего. Не прощу. Im fae.

В оковах не-Света дрожит планета.
Я погружусь в непроглядный мрак.
Скажи, я прошу тебя, только это...
"Пред Артой и Эа... Да будет так."

Похоже, разучившись рисовать,
Я позабыла все, что было ране.
Прощать, спасать, мечтать и забывать
Я не могу, живет зараза в ране.

Занозой обозвать любовь нельзя,
Скорей клинок, отравлено-холодный.
И лишь на миг глаза закрою я –
Крадется зверь, жестокий и голодный.

Со зверем совладать бы я смогла,
И вытравить бы яд могла из раны.
Но для меня не милосердна мгла,
И сердце бьется учащенно странно.

Озноб колотит всю, из глубины,
Из недр души наружу что-то рвется.
«Скажи ему! Скажи, скажи, скажи!»
Быть может, его сердце отзовется.

Зачем ты отравил мою любовь?
Зачем измучил ты мою надежду?
«Отрава за отраву, кровь за кровь.
Страдай же ты, как я страдала прежде» -

Так говорит мой мозг, ему видней.
Но почему-то, я ему не верю.
Скажи лишь только – я тебе нужней.
Скажи это и я отдамся зверю.

И пусть твой яд сожжет меня дотла.
Я гордая. Я знаю, непохоже.
Скажи лишь только – любишь ли меня.
Любовь – убьет, но неприятье – тоже…

Горький дым недокуренных сигарет.
Ностальгии холодный печальный взор.
Ты не маг и не эльф, и проигран спор,
Но ты ждешь, что однажды придет рассвет…

Он придет, непохожий на тех, что ты
До него встречал в сигаретном дыму.
Он придет, понятный лишь тебе одному,
Как прекрасный и пламенный свет звезды.

Ты всегда был странным и ты верил в то,
Что где-то за гранью – другие миры,
И ты сам – частица изначальной игры.
Но смеялись друзья и превращались в врагов.

Ты шептал про себя, что им не понять,
Им компьютер ближе, чем волшебный меч.
И ты снова читал, не жалея свеч,
А потом, забываясь, курил опять.

Ты остался ребенком, судьбу поправ,
Безнадежно ждал свой волшебный шанс.
Ты не слушал тех, кто говорил – обман,
Но в тайне боялся, что ты не прав.

Ты сидел у окна, и ты писал стихи,
О сломанных крыльях и песне звезд.
Заливался вином под беззвучный тост:
«О, Небо, почему все они глухи?!»

А потом ты боялся, что дрогнет рука.
Но яд тек медленно, словно кровь.
Стоит только дрогнуть, и будешь вновь
Себя проклинать, что не мертв пока.

Боялся насмешек над тем святым,
Что ты сохранил в суете земли.
Ты видел мечту в сумрачной дали,
Покуда рассвет не рассеял дым.

А после, дрожи не дрожи – все равно,
Ты сделал выбор и сделал шаг,
Мечтатель, блаженный или дурак?
И нам всем узнать это не дано.

Нашел ли ты эту грань миров?
И кто там ты – магик или герой?
Не смог быть счастлив жизнью земной,
Так будь же счастлив с других даров.

А страшный яд тот ты пить не стал.
Все, что в твоем сердце – прочту по глазам.
Здесь яда не нужно, ты умер сам.
Ведь ты же об этом всю жизнь мечтал?..

Черные крылья, черные перья…
Будет и ветер, да бури хотелось.
Кто-то невидимый скрылся за дверью,
Вновь, в кандалы, заковав мою смелость.

Только ему невдомек, я-то знаю,
Что не боюсь преждевременной смерти.
Я каждый день, каждый час умираю.
Бури не будет, а ветру - не верьте.

Ветру не верьте, он тоже бродяга,
Вор и торговец полученной силой.
Где-то играет разорванным стягом,
Где-то цветы шевелит над могилой.

Черные крылья, черное сердце…
Рвется, откуда не знали возврата.
Черные крылья, черное тельце
Бабочки, к пламени льнувшей как к брату.

Черное сердце, белые дали,
Как силуэт, нарисованный краской.
Как позабыть, как мы прежде летали,
Солнце ждало нас с отеческой лаской?

Белые дали и горькие слезы…
Горько познание вечной разлуки.
Как наркоманка с превышенной дозой,
Бьюсь, каждый миг, умирая от муки.

Как ускользнуть и упасть в забытье?
Черные крылья, черные перья…
Черное сердце…Я помню, мое,
Спрятано там, за невидимой дверью.

Откуда начинается судьба?
С воды ли, убежавшей без следа?
С снежинки ли или осколков льда,
Растаявших у Бога на губах?

Здесь от рассвета мира на закат
С вершины открывается обзор.
От запаха вершин Эфель-Дуат
И до отрогов темно-Синих гор.

Булыжники с подножья Амон-Лав.
Осколки серебристой Амон-Хен,
Века назад великий Аргонат
Распался камнем, изойдя на тлен.

А ты стоишь... Стоишь за годом год,
Хоть знаешь, что он больше не придет,
Безжалостное время смыло след
И кроме нас Эллери больше нет.

А ты стоишь... Стоишь за веком век,
Столь долго, сколь не помнит человек.
Хоть знаешь, что остались только мы.
Лишь ты и я, Дети великой Тьмы.

Здесь от рассвета мира на закат
С вершины открывается обзор.
От запаха вершин Эфель-Дуат
И до отрогов темно-Синих гор.

И башня Тьмы над маками Хэлгора,
Да имя позабытое - Аноррэ.
Моя могила с рунами Кертара -
"Пусть Тьма хранит Аноррэ Аватара"

Мне никогда не посвятят стихов...
Твое тщеславие мои согрели губы
Минуным ожиданем ласки грубой.
Прошу тебя,молчи,не надо слов!

Дай выскажусь, и вновь´ пренадлежать´
Тебе я стану вся и без остака.
Кк было - находиться рядом сладко,
Тем горше оказалось потерять´.

Прошу тебя,прошу,еще огня!
Моя душа потухла и остыла.
Как наркоманка но пороге срыва,
Я вся твоя,возьми,возьми меня.

Безумных губ настойчивая близость´,
Но пить огонь´ мне права не дано.
Мне только остаётся лишь одно -
Ловить руками крохотные искры.

Я так и не узнала кто ОНА,
Что шепчет в темноте июльской ночи...
Но весь мирок ваш - узок и непрочен,
На нем клеймом стоит моя вина.

И сердце разлетится на осколки,
Потухшие,как уголья в горсти.
И хочется кричать - светло и горько -
Люблю тебя!Люблю!Прости!Прости...

Еще не ночь, но уж луна белеет,
Как жемчуг сна среди бездушных звезд.
В оковах грез мир словно цепенеет.
Свет фонаря. В холодном парке мост.

Луны сребреной край в воде черненой.
И я стою, до боли сжавши руки,
Как статуя с созвездием-короной,
И мое сердце болью поят звуки.

В кругу седого призрачного света
Не избежать ответов за поступки,
И на вопросы, коим нет ответа:

И все, что было в прошлом неизменно,
Мне в этот миг пригрезилось так ясно.
И хочется шепнуть любви бесценной:
'Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!'

И пред судом всевидящего Ока
Я на судьбу вины не возлагаю.
Я не по воле призрачного Рока
Его люблю или о нем мечтаю.

И больше нет мне сил справляться с болью,
Ведь Высший суд как раньше и как прежде
За страсть с всеотягчающим условьем
Опять приговорил меня к надежде.

Опять приговорил к чреде сомнений,
И дал нам на двоих одно дыханье.
Мне грезится во тьме мой светлый гений.
Мой приговор - надежда и страданье.