Недавно одна моя подруга – назовём её Машей - позвонила мне в три часа ночи и каким-то очень странным голосом поинтересовалась, не знаю ли я, случайно, ничего о развитии телевидения в двадцатом веке. Знаю, призналась я, и вкратце пересказала ей всю имеющуюся в моей памяти информацию по этому поводу. Зачем ей понадобились сведения столь далёкой от её специальности и сферы интересов направленности, она тогда так и не сказала, сославшись на жуткую нехватку времени, да я и не настаивала на объяснениях – в четвёртом часу утра их отсутствие меня нисколечко не тяготило.

Приблизительно через неделю после того разговора эта милая дама вновь возжелала общения со мной. Теперь уже – о том, «что бы я сделала, если бы стала Президентом». На этот раз она позвонила уже днём и сразу призналась, что краткое содержание моих наполеоновских планов нужно не ей (она их и без того знает), а одной её приятельнице. Той по какому-то предмету задали написать эссе на столь благодатную тему, а Маша лишь обещала помочь ей в этом нелёгком деле. И, конечно же, она бы с лёгкостью справилась с таким заданием сама, но раз уж я всё равно имею некоторые виды на место в Кремле, то, может, поделюсь с нею своими гениальными идеями. Я, разумеется, поделилась. А потом аккуратненько порасспрашивала подругу о её новой знакомой.

Как выяснилось в ходе разговора, с приятной во всех отношениях девушкой Леной (для которой мы общими усилиями и составляли весьма смелый план государственных реформ на ближайшее время) Маша познакомилась на вечеринке по поводу дня рождения своей однокурсницы. Сначала они оказались соседками по столу, потом собеседницами, а затем и подругами. И всё бы хорошо, да только на вторые сутки знакомства их отношения приобрели несколько странный оттенок. Сугубо деловой, скажем так.

Выяснилось, что Лена учится на журналиста, и хотя эта специальность ей очень нравится, грызть гранит науки ей, мягко говоря, нелегко. К примеру, вчера им задали написать статью. Она уж и так над ней подумала, и этак, а текст всё не придумывается. Разумеется, узнав о тяжкой и неказистой жизни будущего журналиста, Маша, чья любовь к литературе по своим масштабам может сравниться лишь с её же альтруизмом, вызвалась помочь своей подруге. И написала для неё ту злосчастную статью. В трёх экземплярах - потому что первые два редактор студенческой газеты отвергла, назвав их слишком хорошими для Лены.

Естественно, на этом благотворительность не закончилась. Наоборот, со временем помощь ближнему в Машином исполнении лишь обрела постоянный характер и весьма причудливый, чтобы не сказать – уродливый, вид. И если поначалу благие дела уравновешивались хотя бы неким подобием взаимности, то сейчас всё общение девушек сводится исключительно к тому, что Лена со страдальческим выражением на лице раздаёт указания и убегает по каким-то своим очень важным делам, а сердобольная Маша потом круглыми сутками просиживает у экрана компьютера, сочиняя для неё всевозможные опусы.

И это притом, что сама Маша, мягко говоря, не страдает от нехватки полей для разведения бурной деятельности. У неё и сугубо личных проблем выше крыши, и сессия на носу, и бесконечные отчёты-рефераты-эссе ненаписанными лежат. Но ничего этого она упорно не замечает. Зато с завидным постоянством удивляется, почему же все её знакомые так старательно обходят распрекрасную Лену стороной, а тех, кто советует ей последовать их прекрасному примеру, обвиняет в намерении разрушить великую Дружбу и гонит куда подальше. А ведь была когда-то неглупым человеком. Я бы даже сказала мудрым, ну да что там прошлое лишний раз ворошить.