"Самая успешная алия" все еще роется в ящиках с подгнившими овощами
Автор этой статьи работает в хай-теке, он написал ее на иврите и смело может отнести себя к репатриантам, добившимся успеха. Однако его сердце болит за всех, кто так и не смог приобрести жилье, встать на ноги, заработать пенсию. "Вести" перевели это мнение на русский язык


В 9 лет я репатриировался с мамой и маленьким братом из бывшего Советского Союза. В первый год мы жили в трехкомнатной квартире моей тети и ее мужа - вшестером. Мой дед, брат и я ютились в одной комнате, мама спала в салоне, а в третьей комнате жили тетя с мужем. Через год мы купили квартирку в районе бедноты в Лоде. С тех пор мало что изменилось, за исключением того, что сейчас уже никто не спит в салоне.
Нам удалось купить квартиру объединенными усилиями всей семьи, взяв ипотеку и другие ссуды на 30 лет. Мама работала на уборках по 10 часов в день и впервые увидела квартиру только после того, как мы туда переселились. Я в нашей семье был ответственным за переводы писем из "Битуах леуми" и банка и отчетливо помню, как волновался всякий раз, вскрывая конверты с жизненно важными для нас бумагами.
В какой-то момент тетя переселилась в другую квартиру. Мы с мамой, братом и дедушкой остались одни, и бедность стала ощущаться все больше. Мы вчетвером жили на 4000 шекелей в месяц минус платежи по машканте. Дедушка подрабатывал, чтобы добавить еще несколько десятков шекелей к своему пособию по старости. В детстве мне никогда не выдавали карманные деньги. Я не приводил домой друзей, потому что стеснялся нашей бедности.
Подключайтесь к Telegram-каналу "Вестей"
Когда мне было 14, мы получили письмо из "Битуах леуми" с предупреждением о сокращении пособия на детей. Со страхом я перевел содержание письма маме, но она сказала, что ничего страшного, главное, мол, здоровье и как здорово, что у нас есть дедушка, который получает пособие и даже немного подрабатывает.
А затем помолчала и добавила: "Если с дедушкой что-то случится и мы не сможем выплачивать машканту, я покончу с собой. Тогда ипотеку выплатит "Битуах леуми", а вас не выбросят на улицу".
Только позже я узнал, что страховка машканты не покрывает самоубийства. Но эти слова мамы ударили меня прямо в сердце. Я мгновенно повзрослел, потому что понял: нехватка денег может убить мою мать.
Каждые каникулы я ходил на работу - на заводы в местной промзоне. Мысль, что мама может покончить с собой, была для меня реальностью, и я делал все, чтобы помочь ей. До 30 лет каждую свободную минуту я тратил, пытаясь заработать деньги. Только в последнее время я наконец понял, что опасность позади.
Да, только сейчас мне стало ясно, до какой степени русскоязычная молодежь 1990-х годов в Израиле поражена старой травмой своего детства: страшной бедностью и переживаниями по поводу крыши над головой.
На прошлой неделе в Израиле отмечали День алии и 30-летие с начала репатриации 1990-х годов. Более миллиона репатриантов прибыли в Израиль. Нас любят называть "самой успешной алией". "Они работают тяжело и не жалуются", - говорят про нас. Все это правда. Но это не значит, что нам все далось легко. Иногда было даже очень трудно. Не у каждой семьи был дедушка или удача, которая сопутствовала мне.
Почти каждая алия несет с собой травмы. Алия 1990-х упала в столь глубокую экономическую яму, что многие из нас пытаются выбраться из нее до сих пор. Поколение наших родителей составляет 50% работников, трудящихся через посредников (кабланов) в Израиле. Многие из них не работают по специальности и не успели заработать себе достойные пенсии. Поколение наших дедов составляет большинство в статистике пожилого населения, находящегося за чертой бедности. Молодежь алии 1990-х, которая выросла в основном на периферии и испытала на себе все "прелести" израильской системы просвещения, пережила серьезные личностные кризисы из-за укоренившихся в израильском обществе стереотипов.
И над всем этим висят опасения по "квартирному вопросу": что произойдет, если родители не смогут выплачивать машканту? Выбросят ли их на улицу, как это произошло со многими другими представителями нашей алии?


Статистика не врет и хладнокровно демонстрирует всю картину. Почти 90% пожилых людей, находящихся за чертой бедности, – репатрианты. Они работают и после достижения 80-летнего возраста, ухаживая за 90-летними стариками. Они вынуждены делить комнату с другими пожилыми людьми, потому что не могут выжить поодиночке. Они подбирают подгнившие овощи и фрукты на рынках после их закрытия.
Наши родители работают здесь уже 30 лет, но до сих пор почти не скопили на пенсию, потому что перед нашим приездом была отменена формула быстрого накопления пенсии для новых репатриантов. Десятилетиями они работают по 12 часов через посредников, которые не делают им выплаты на пенсию и платят им постыдные зарплаты. Безумный рост цен на жилье в последние 30 лет сожрал все их жалкие зарплаты и накопления. И сейчас, когда они на пенсии, мы, следующее поколение, должны оказывать им помощь.


Я думаю о своем поколении, о детях алии 1990-х. Каждый четвертый из нас был вынужден прекратить школьное обучение (среди общеизраильского населения это составляет 1:6). Процент тех, кто скатился к криминалу, в два раза превышает аналогичные данные по всей стране.
А как нам было трудно сформировать собственную личность после эмиграции, особенно в воинственном окружении, которое унижало и наклеивало на нас ярлыки. Сколько конфликтов мы испытали. Большая часть из нас проиграла дважды - забыв русскую культуру и так и не приобщившись к израильской. Сегодня мы, дети репатриантов, постепенно выбираемся из экономической ямы, куда попали вместе с нашими семьями, но как нам справиться с глубокими душевными травмами?
Я думаю об израильских стереотипах в отношении русскоязычных, которые основываются на принципе "они сильные, они выдюжат". Да, среди нас есть немало инженеров и врачей, которые преуспели, однако про тех, кто так и не смог найти себя, предпочитают не говорить. Сколько семей были разрушены, сколько людей скатились к алкоголизму, наркомании и преступности. Сколько дедушек и бабушек были брошены, потому что не было возможности им помочь.
Во время эпидемии коронавируса и после нее есть большой шанс на то, что Израиль примет еще одну большую волну алии со всего мира. Эти люди, как и наши родители когда-то, видят в Израиле свой спасительный берег. Получат ли они шанс на то, чтобы превратиться в довольных и полезных стране граждан? Позаботится ли Израиль о том, чтобы их дети больше не боялись оказаться выброшенными на улицу?
Автор – работник сферы хай-тека, активист форумов за социальное жилье и группы "Полуторное поколение"