Есть песни, которые проникают в душу и остаются там навсегда. Как правило, это песни впервые услышанные в счастливые или наоборот горестные и трагические моменты нашей жизни.
Есть и у меня такие песни, особое место среди них занимает песня Евгения Мартынова «Заклятье», даже не столько сама песня, сколько стихи, на которые она написана. В 78-79 году, когда появилась эта песня, в моей жизни происходили события, очень созвучные этим пронзительным стихам, рушился мой брак…


Расставание всегда некрасиво. Когда рвутся узы, ещё вчера казавшиеся нерушимыми, шум, треск и словесный мусор летят во все стороны. Самые злейшие враги не говорят друг другу такого, что обычно для словесной перепалки при расставании когда-то любящих людей. Поэты, словно чувствуя эту печальную особенность, всегда облагораживали расставание в своих творениях. И если реальный человек с болью и грубостью желал вчерашнему кумиру сердца горя и смерти (в худшем случае), поэт ограничивался возвышенными сдержанными строчками, пронизанными болью.

И только один человек рискнул в поэтической форме представить истинные мысли человека, расстающегося с любимым – со всем отчаяньем, злостью и пожеланием одиночества и несчастий. Его звали Кази Назрул Ислам.

Восточная мудрость неисчерпаема и очень жалко, что порой мы не очень хорошо вникаем в смысл слов и поэзии восточных авторов, а имена их открываем совершенно случайно.
Его считали бунтарем и романтиком, человеком мощного таланта и огромного темперамента. Он создал множество произведений о любви, многие из которых, положенные на музыку, стали популярными песнями.


Кази Назрул Ислам (бенг. কাজী নজরুল ইসলাম) (25 мая 1899 года — 29 августа 1976 года) — бенгальский поэт, музыкант, революционер и философ. Один из первых бенгальских поэтов, кто в своих произведениях выступал против угнетения и ортодоксальности.

За свою поэзию и активную националистическую деятельность Кази Назрул Ислам был прозван «Бидрохи Коби» (поэт-мятежник). Он получил степень доктора наук, был награжден золотой медалью "Екуше" правительства Бангладеш, Армейским крестом армии Бангладеш. 29 августа 1976 года он скончался после продолжительной болезни. Его могила находится на территории Университета Дакки.

Удивительная вещь для Востока и для мусульманина, но Назрул Ислам считал и проповедовал и в стихах, и во время своих общественных выступлений то, что женщина ни в чем не уступает мужчине и должна иметь с ним равные права. Его философские строки постоянно подчеркивали роль женщины на земле: "Мужчина принес горения, зной, солнечный день; Женщина принесла мирную ночь, успокаивающие ветра и облака. Человек приходит с пустынной жаждой, женщина дает пить с медом..." Его за это ругали, но тем не менее его философская поэзия нашла признание и сейчас Назрула Ислама почитают также, как и Рабиндраната Тагора.

Но, приблизившись к зениту своей славы, он потерял рассудок, разделив судьбу Константина Батюшкова, и почти сорок лет прожил во мраке безумия – до самой смерти.
В результате колониальных и мировых войн Индия раскололась. Он этого не осознал. Его стихи – о любви и о свободе – стали молитвами для бенгальцев, но он этого не понимал. Ему поклонялись, как живому пророку, считая за честь поцеловать землю там, где ступила его нога – но он этого не видел. Правительство назначило ему пенсию, его поселили в хорошем доме. Поклонение бенгальцев своему поэту только росло – но сам Назрул Ислам уже не мог ничего воспринимать и понимать.

Такова была плата, которую потребовали с поэта… Боги? Духи поэзии? Кто знает…

Как и Тагор с “Последней поэмой”, Назрул Ислам стал известен в России с “Заклятьем” благодаря усилию не только переводчиков, но и композиторов. Баллада Назрула Ислама "Заклятье" была сокращена более чем вдвое ее переводчиком Михаилом Курганцевым и стала песней Евгения Мартынова. Дивной, трагичной и неповторимой песней...

Для эстрадного исполнения текст песни не только сократили, но и переработали на два варианта: для женского исполнения и для мужского.
Впервые я его услышала именно в женском варианте, в исполнении Бируте Петриките.


Потом его пели Ирина Понаровская, Ксения Георгиади, Ирина Отиева. Для меня исполнение Ирины было и остается самым лучшим, поэтому я и поставила его в самом начале поста.
Очень хорошо пел эту песню и сам композитор и певец Евгений Мартынов…



Но ни красота голоса, ни нежность музыки не смогли смягчить жестокость слов. Как бы изящно они ни были зарифмованы….
Обратите внимание, что вариант для женского голоса заканчивается строчкой: “Да НЕ сбудутся эти слова”, в отличие от исходного, мужского заклятья.
Я не знаю другого такого отчаянного, злого, откровенного стихотворения – без единого грубого слова, но такого жёсткого по сути.
Пусть Бог сжалится над душой поэта… Он ведь рискнул сказать правду… Любовь жестока… Расставание уродливо…

«Никого уже нет в живых из них, из трех создателей песни "Заклятье" - этого трагического гимна верной любви.
Ни самого старшего из них, гениального бенгальца, влюбленного в жизнь бунтаря.
Ни чернобородого "переводных дел" мастера, озорного и респектабельного одновременно, любимца женщин и верного друга.
Ни русоволосого и улыбчиво-синеокого творца песен, каждая из которых была, как сам он, похожа на сказку...
Ни-ко-го!
А для меня они живы все трое. Все - втроем, вместе. В одной песне, ими созданной.
О каждом из них по отдельности могут рассказать и рассказывают, пишут мемуары - многие люди. А вот поведать обо всех троих вместе, наверное, могу только я один. Потому что мне посчастливилось быть причастным к судьбе "Заклятья", к возникновению его русско-индийского волшебства...
И живы для меня все три создателя этой песни потому, что эта песня - жива.
Она будет жить долго. Я в это верю.
Вот заклятье мое!
И да сбудутся эти слова!»
Это заключительные строки из прекрасной статьи Станислава Золотцева, которому посчастливилось быть знакомым со всеми тремя создателями этой песни, саму статью прочтите здесь: http://kuvaldn-nu.narod.ru/zolotsev/Zolotsev-pesni.htm

Вот полный текст «Заклятья» Назрула Ислама

Я уйду навсегда, я скажу напоследок:”Прости”.
Я уйду, но покоя тебе никогда не найти.
Я уйду, ибо выпито сердце до самого дна.
Я уйду, но останешься ты со слезами одна.
Обо мне ты ревниво вечернюю спросишь звезду,
но она промолчит, не откроет, куда я уйду.
Ты заплачешь, забьешься в рыданиях, еле дыша,
и расплавится сердце твое, и оттает душа,
и, не видя дороги, ты кинешься в горестный путь,
вслед за мной, без надежды меня отыскать и вернуть.
Я уйду в эту ночь. Ты проснешься на ранней заре,
и тебе померещится, будто я рядом с тобой.

Но вокруг только сумрак, подобный остывшей золе,
и тогда твое сердце пронижет внезапная боль.
Ты меня позовешь – ни единого звука в ответ.
Ты раскинешь объятья свои, а любимого нет.
И глаза ты закроешь, и станешь молить в тишине,
чтобы я появился, вернулся хотя бы во сне,
и протянешь ты руки, и воздух обнимешь ночной,
и тогда ты поймешь, что навеки рассталась со мной.

И поднимется солнце, и день пролетит без меня,
и наступит закат, и опустится ночь над землей,
и тогда над твоей одинокой постелью, звеня,
пролетит позабытая песня, что сложена мной,
и умчится она, и опять зазвучит в тишине,
и холодное сердце твое запылает огнем,
и слезами глаза изойдут, позабудут о сне,
и у самого горла, дрожа остановится ком.

Будет горькая память, как сторож, стоять у дверей,
и раскаянье камнем повиснет на шее твоей.
Будет осень. Друзья соберутся в покои твои.
Кто-то будет тебя обнимать, говорить о любви.
Будешь ты равнодушна к нему, безразлична к нему,
ибо я в это время незримо тебя обниму.
Бесполезно тебя новизной соблазнять и манить.
Даже если захочешь- не в силах ты мне изменить.
И наступит зима, и, песчаные вихри клубя,
набежит ураган, окрестность потонет во мгле.
Но иная, неслышная буря охватит тебя:
ожиданье, отчаянье, боль – и тоска обо мне.

И весна прилетит, обновит и разбудит весь мир.
Зацветут маргаритки, раскроется белый жасмин,
ароматом хмельным и густым переполнятся сны,
но отрава разлуки испортит напиток весны.
Задрожат твои пальцы, плетущие белый венок,
и в слезах ты припомнишь того, кто сегодня далек,
кто исчез и растаял, как след на сыпучем песке,
кто тебе завещал - оставаться в слезах и тоске,
в одиночестве биться, дрожа, как ночная трава.
Вот заклятье мое! И да сбудутся эти слова!!

(“Индийская поэзия XX века”. В двух томах. Том 1.
Перевод с разных языков. Перевёл стихотворение Михаил Курганцев.
Москва. “Художественная литература”. 1990.)
(С) bukvoslov.ru