Легионер

Здравствуйте, редакция журнала «Я»!

Присоединяю свой голос к мнению многих читателей: ваш журнал действительно остроумный и содержательный — большое спасибо всем сотрудникам редакции. Желаю всем больших успехов и доброго здоровья! «Так держать!» — мой девиз.

У меня просьба: если у вас есть возможность, напечатайте, пожалуйста, биографию брата Свердлова, — Зиновия* Свердлова-Пешкова, усыновленного Максимом Горьким. Почему он был усыновлен, как оказался во Франции и т.п.?

С благодарностью и добрыми пожеланиями,

Эмиль Барский, Бруклин, Нью-Йорк.

* Имя может быть другое, точно не помню.

Дорогой Эмиль,
Спасибо за такие теплые слова. Конечно же, мы с радостью выполняем Вашу просьбу, тем более что личность легендарного легионера очень интересна сама по себе. Вспоминает Ирина Коршикова: «Мне довелось работать с внучкой Якова Свердлова — редактором одной моей книжечки, вышедшей во время небезызвестной перестройки в маленьком кооперативном издательстве. Она свято берегла семейную память о своем деде, много и с явным удовольствием рассказывала о себе, о нем... Но о том, что у деда за границей был родной брат, — ни слова. Будто действительно не было. И все-таки Зиновий Свердлов был!»

«Когда я сперва снимал, а потом писал очерки о Зиновии Пешкове, я просто ощущал себя вторым Александром Дюма, — говорит Эльдар Рязанов в интервью Книжному обозрению. — Приключения Эдмона Дантеса порой уступают приключениям Пешкова... Причем ясно, что это все было на самом деле, а ведь ситуации просто невероятные». Судьба брата Якова Свердлова действительно загадочна. Зиновий Пешков прожил долгую жизнь и был похоронен в большом почете, как и подобает боевому... французскому(!) генералу и командору. И никто не подозревал, что судьба этого человека определилась в начале века в тесной камере Нижегородского острога.

А начиналось все так. Во второй половине прошлого века в городской управе Нижнего Новгорода получил вид на жительство некто Михаил Савельев Свердлов. Он открыл граверную мастерскую. Дела его пошли веселее после того, как он начал тайно исполнять заказы на фальшивые печати и штампы для нужд местных революционных организаций, коих к концу XIX столетия расплодилось в России великое множество. Высокое качество работы сделало Свердлова широко известным в определенных кругах сначала Поволжья, а затем и столицы. Любопытно, что, хотя в доме царил революционный дух, а все дети Свердлова активно участвовали в деятельности социал-демократических организаций, это не мешало отцу семейства до конца дней своих оставаться верующим иудеем. В 1881 году по югу России прокатилась волна погромов. А в 1882-м Александр III утвердил «Временные правила», ужесточавшие законы о черте оседлости. Свердлова спасла от выселения из Нижнего только его принадлежность к мастеровому цеху: ремесленникам разрешалось жить вне этой черты. (Семен Беленький)

У местного гравера с Большой Покровки (ныне дом Михаила Свердлова) было тогда три сына и дочь Ида. Больше всего прославился сын Яков, ставший первым председателем ВЦИК Советской России. В честь Якова Михайловича до сих пор названа одна из крупнейших областей России. Его старший брат — Зиновий Михайлович, или Иешуа Золомон Мовшев — достиг, пожалуй, не меньших высот, но никогда не упоминался официальной советской историей. (Анна Протасова)

Братья большой нежности друг к другу не питали. Между ними часто вспыхивали довольно жестокие драки. После одной такой драки — из-за соседской девочки — младший, будущий революционер, пожаловался на старшего в полицию. С этого и началась совершенно невероятная, полная удивительных приключений жизнь Зиновия. Возвращаясь домой в поздний час, он увидел у окна отца, который, заметив сына, молча, глазами указал ему на поджидавшего городового. Зиновий тут же бросился бежать... (Ирина Коршикова)

Из воспоминаний помощника Сталина Бориса Бажанова, бежавшего из СССР через Иран и Индию в 1928 году: «Я знакомлюсь с семейством Свердловых... Атмосфера в доме была революционная. Но старший сын Зиновий в результате каких-то сложных душевных процессов пришел к глубокому внутреннему кризису, порвал и с революционными кругами, и с семьей, и с иудаизмом. Отец проклял его торжественным еврейским ритуальным проклятием». Юношей Зиновий навсегда покидает родительский дом. В 18 лет он едет в Арзамас, где отбывал ссылку сосед по Нижнему Новгороду, писатель, звавший Зиновия всегда по-соседски: «Зина».

В 1901 году, будучи в заключении в Нижегородском остроге за составление прокламаций, Алексей Пешков приметил симпатичного и юркого двенадцатилетнего мальчишку, который попал в тюрьму за распространение революционных листовок. Паренек навсегда покорил сердце сентиментального писателя. После, выйдя из нижегородского застенка, Алексей Максимович навсегда связал с этим парнишкой свою жизнь. (Анна Протасова)

А пока, в это время Горький закончил пьесу «На дне» и устроил читку по ролям специально для приехавшего к нему В.И. Немировича-Данченко. Зиновию досталось «озвучивать» Ваську Пепла. Немирович-Данченко обратил внимание на случайного исполнителя и предложил ему учиться на актера. Зиновию эта идея понравилась — быть актером Художественного театра!.. Но еврей не имел права проживать в Москве. Как быть? (Ирина Коршикова)

По законам Российской империи лица иудейского вероисповедания были ограничены в правах. Поэтому многие из них принимали православие, в частности, наш герой решается на перемену веры для того, чтобы иметь возможность получить высшее образование. Крестным отцом и стал для Зиновия Алексей Максимович Пешков, под псевдонимом «Горький». (Ростислав Колупаев)

Казалось бы, теперь все в судьбе Зиновия должно складываться хорошо. Казалось бы... Но отец — родной отец — не простил ему предательства. И как сын ни объяснял, что никакого предательства не было, а услуга Алексея Максимовича привела к тому, что перед ним, молодым способным человеком, открылась возможность играть на сцене Художественного театра, — отец только выкрикивал проклятия, которые, как считал Зиновий, преследовали его всю жизнь. (Ирина Коршикова) Было ли крещение причиной отчуждения? Михаил Пархомовский, автор книги «Сын России, генерал Франции» вышедшей в 1989 году и ставшей библиографической редкостью, не склонен так считать: ведь отец Зиновия, Михаил Израилевич Свердлов, вторым браком был женат на русской православной женщине. К сожалению, их потомки также не желали признавать Зиновия и отказывались о нем говорить. (Алина Иохвидова)

Выйдя на сцену МХАТа, крестник Горького почувствовал неизведанную доселе скованность. Зиновий снова и снова отрабатывал необходимые движения, пока не понял: ничего не получится. (Ирина Коршикова) Со слов Льва Вершинина вспоминает уроженка Италии Елизавета Зиновьевна Маркова-Пешкова, дочь Зиновия: «Он [Залман] учится в театральной студии в Москве, затем, чтобы избежать службы в царской армии, эмигрирует в Канаду. Позднее перебирается в Италию на Капри, где Горький сделал его своим секретарем и переводчиком. В 1910 г. Зиновий неожиданно женился на дочери казачьего офицера. У них родилась дочь Лиза, а через пять лет они разошлись. Зиновий уезжает во Францию, в начале Первой мировой войны добровольцем идет в армию».

Первая мировая война стала и первым героическим рубежом в жизни Зиновия. Продолжая свой душевный путь, он отошел и от революционного окружения Горького. Однажды вечером 1914 года писатель обнаружил постель пустой, а на подушке записку: «Дорогой отец! Немецкие сапоги топчут святую землю Франции! Я не могу остаться равнодушным и покидаю вас, чтобы вступить добровольцем во французскую армию». Так Зиновий вступил в Иностранный легион. (Анна Протасова)

Свою службу в рядах Иностранного легиона Зиновий Пешков начал в чине солдата второго класса. 9 мая 1915 года в сражении под Аррасом он был тяжело ранен. Санитары даже не хотели везти в госпиталь истекающего кровью солдата — бессмысленно. На перевозке настоял молодой французский лейтенант с малоизвестной тогда фамилией де Голль. Зиновий чудом остался в живых, но правая рука была ампутирована. Пролив кровь за Францию, он получил французское подданство и закончил войну майором. В сражении, после ранения, и во время ампутации он вел себя необычайно мужественно. Пешков получает свою первую награду — орден Военного креста с пальмовой ветвью. (Алина Иохвидова)

Из воспоминаний помощника Сталина Бориса Бажанова: «Когда через некоторое время пришло известие, что он потерял в боях руку, старик Свердлов страшно разволновался: «Какую руку?» — и когда оказалось, что правую, торжеству его не было предела: по формуле еврейского ритуального проклятия, когда отец проклинает сына, тот должен потерять именно правую руку. Зиновий Пешков стал французским гражданином, продолжал служить в армии и дошел до чина полного генерала. От семьи он отрекся полностью. Когда я, приехав во Францию, хотел сообщить ему новости о его двух братьях и сестре, живших в России, он ответил, что это не его семья и что он о них ничего знать не хочет».

А после Первой мировой войны Зиновий Пешков стал генералом и даже был произведен в командоры ордена Почетного легиона. Через некоторое время Зиновий Пешков был направлен в составе французской дипломатической миссии в Москву. Первый президент Республики Советов Яков Свердлов прошел мимо бросившегося к нему с улыбкой брата, не пожав протянутую руку. Это была их последняя встреча. (Ирина Коршикова)

Зиновий принимает весьма деятельное и успешное участие в переговорах Франции с США по поводу вступления последней в войну на стороне Франции. После этой миссии его в 1917 году награждают орденом Почетного легиона «за исключительные заслуги по отношению к странам-союзницам». В эти годы он ненадолго возвращается в Россию. Именно его деятельность периода революции и гражданской войны в России послужила причиной резко негативного отношения к З.Пешкову как к «наемнику Антанты», противнику большевиков (что правда) и чуть ли не предателю. (Алина Иохвидова)

Историк Рой Медведев в очерке «Свердловы. Слава и трагедия одной семьи» пишет о нем так: «Октябрьскую революцию Зиновий — крестный сын Максима Горького — встретил враждебно. В годы гражданской войны Зиновий не раз бывал в советской России в качестве эмиссара французского правительства и разведки». Достоверно известно, что Зиновий Пешков представлял французскую разведку при генерале Жанене, главе миссии союзных войск при адмирале Колчаке. Есть данные и о том, что Зиновий Пешков сопровождал в Европу следователя Н.А.Соколова с материалами следствия по убийству царской семьи в Екатеринбурге. Причем, если судить по сообщениям русской эмигрантской печати, часть вещественных доказательств из материалов следствия так и осталась у него «на хранении».

В 1917 году Зиновий Пешков, французский гражданин, проводит успешные переговоры с Вашингтоном по поводу вступления его в войну на стороне Франции. После этой миссии его награждают орденом Почетного легиона «за исключительные заслуги по отношению к странам-союзницам». (Станислав Тарасов)

В архивных документах А.М. Горького сохранились некоторые сведения, говорящие о продолжении связей писателя со своим крестником, в частности, некоторые письма содержат информацию, позволяющую осветить марокканский период жизни Зиновия. Один из зарубежных корреспондентов, М.А. Михайлов, писал в августе 1922 г. Горькому: «Что касается Зиновия, то он находится сейчас в Марокко и организует культурно-просветительскую работу среди подчиненных...». Из письма А.В. Амфитеатрова узнаем: «Он уже в Марокко, комендантом крепостного округа на Среднем Атласе (Казбах-Тадла)». (В.Колупаев)

В 1924 г., после двухлетней марокканской кампании, легионеры провели некоторое время на отдыхе в относительно спокойной восточной части Алжира. «Зиновий в Африке, в Нумидии, командует ротой. Прислал оттуда интересные открытки. Неуемный парень» — сообщают нам строки из частного письма Горького к Екатерине Павловне. Из другого сообщения узнаем: «3 июня 1925 г. Дорогой мой..! Ты снова воюешь? Когда я думаю об этой войне, я беспокоюсь о тебе...» — писал Алексей Максимович в Марокко. Тогда же в 1925 г. А.М. Горький пишет одному из адресатов: «...Зиновий ранен в ногу, лежит в госпитале в Рабате». Позже сам Зиновий Пешков следующим образом будет описывать свою жизнь того периода: «Летом 1925 г. я находился в военном госпитале в Рабате, где ждал заживления раны на левой ноге, полученной в боях с рифами. У меня было достаточно времени, чтобы обдумать и восстановить в памяти годы службы в Марокко, в Иностранном легионе. Я почувствовал себя обязанным людям, судьбу которых разделял в течение нескольких лет и ряды которых только что покинул. Мне следует воздать должное неизвестному величию этих людей, по случаю ставших солдатами, этим кочующим труженикам, которые под солнцем Африки выполняют множественные и трудные задачи. Они могли бы сказать о себе, как солдаты Рима: «Мы идем, и дороги следуют за нами». В интервалах между боями, там, где едва намечались тропинки, они прокладывают дороги, которые открывают аборигенам их собственную страну. Всегда воины, но и по очереди саперы, землекопы, каменщики, плотники. Они — пионеры, работа и жертвы которых позволяют другим людям жить счастливо и мирно в этих отдаленных местах. Это под защитой постов, сооруженных ими, под защитой постов, неустанно бодрствующих, цивилизуется Марокко».

Впечатления, наблюдения, переживания и личный опыт службы в Марокко Зиновий Пешков выразит в своей книге об Иностранном легионе, работу над которой он в этот период времени предпринимает. Вскоре в свет выходит первое издание. Появилось оно на английском языке в США под названием «Звуки горна. Жизнь в Иностранном легионе» в 1926 году.

Наш герой накануне второй Мировой войны продолжает службу в Северной Африке. Командование Иностранного легиона 11 августа 1938г. принимает решение о продлении срока службы З. Пешкова в Марокко на 2 года — с 11 января 1939г. Как известно, 3 сентября 1939г. Франция объявляет войну фашистской Германии. Пешков участвует в боях Иностранного легиона против гитлеровцев на территории Марокко. (В.Колупаев)

В воспоминаниях советского резидента в Пекине времен второй мировой войны А.С. Панюшкина указывается, что важную информацию о поведении японцев в вопросе открытия второго фронта против СССР он получал от посла республиканской Франции в Чунцине Зиновия Пешкова. Делать на основании этого какие-либо выводы нельзя, так как в то время стратегические интересы обеих стран-союзниц совпадали: любым способом не допустить открытия второго фронта. Кто знает, может быть именно под влиянием взглядов своего приемного отца Зиновий сделал сознательный выбор в пользу Франции, свободу и интересы которой он защищал всю свою жизнь. Биограф генерала, Пархомовский, пишет в этой связи следующее: «Зиновий Пешков служил в Легионе достаточно долго — в 1921-1926, в 1933 и в 1937-1940гг. Он был человеком твердых убеждений, и вряд ли оставался бы в Легионе столько лет, если бы это противоречило его совести». В то же время он страстно любил Россию, особенно ее культуру, на которой был воспитан.

Некоторые командиры Легиона, в их числе Пешков, отказываются признать позорное для Франции перемирие.... Пешков оформляет уход в отставку. Последняя запись в его послужном списке гласит: «20.8.1940 г. в связи с достижением возрастного предела для своего звания отправляется на постоянное место жительства». (В.Колупаев)

Сносить профашистские настроения Зиновий, естественно, молча не мог. Дело кончилось тем, что был он приговорен военным трибуналом к расстрелу. Но накануне исполнения приговора, разговорившись с часовым, предложил тому обмен: золотые часы с гравировкой «Сыну Зине Пешкову от отца Максима Горького» на гранату. И часовой согласился. Когда Зиновия вывели на расстрел, он прижал своей единственной рукой гранату к груди, а зубами выдернул чеку. Взяв в заложники командира, Зиновий приказал отвезти его в машине в аэропорт, а там, угрожая той же гранатой, повелел пилоту взять курс на Гибралтар, где находился Комитет Национального Спасения — правительство Франции в изгнании. Там он потребовал, чтобы его немедленно провели к де Голлю. Ну а дальнейшее — трогательную встречу давних друзей — нетрудно себе представить. (Ирина Коршикова)

В конце войны он стал французским послом в Китае, а затем и в Японии. Единственный иностранный бригадный генерал французской армии, соратник де Голля, литератор, друживший с крупнейшими французскими писателями, в частности, с Эльзой Триоле и Луи Арагоном, который назвал его жизнь «одной из самых странных биографий этого бессмысленного мира», Пешков был одним из наиболее разносторонне образованных людей своего времени во французской республике. В Советский Союз он так и не вернулся.

Нет, вряд ли можно считать Зиновия Пешкова «солдатом удачи», наемником, которому все равно, кому служить — лишь бы платили. В действиях З.Пешкова прослеживаются вполне четкая убежденность и последовательность. И выбор им сделан уже окончательный, ему он не изменит до конца жизни — все свои силы и таланты он отдает Франции, интересы этой страны становятся для него определяющими. Но не забудет он и Россию, о ней он будет вспоминать и в самые последние часы своей жизни. Принимая активное участие в Сопротивлении, он тесно и до конца останется связанным с Вики и Николаем Оболенскими, русскими героями борьбы французского народа с фашизмом. Прах Зиновия Пешкова покоится в ногах надгробия княгини Оболенской — такова была его последняя воля. (Алина Иохвидова)

Похороны прославленного героя нескольких войн, одного из основателей движения Сопротивления, кавалера пятидесяти правительственных наград, генерала Франции Зиновия Пешкова — Иешуа Золомона Мовшева Свердлова, уроженца Нижнего Новгорода — вылились в демонстрацию высочайших почестей к нему со стороны Франции. Пешков завещал похоронить себя по православному обряду и положить в гроб портрет Горького, первую свою солдатскую медаль, Большой крест Почетного легиона (а орденов и знаков отличия у него было великое множество). На надгробии попросил прибавить к своей подаренной Горьким фамилии только одно слово — «легионер».

Информацию собрал Игорь Старшиков