Это ли не одиночество, - ловить потоки уходящего солнечного света? Смотреть, как строится дом, и потихоньку крадётся задворками лето? Это ли не одиночество, - гулять пустынными, пропахшими мятой и липой, снами, и хвататься за все звуки, плывущие мимо, просто руками?... А потом нанизывать дни на остриё столетия... и пить с баранками звёзд чай, празднуя совершеннолетие. И ещё удивляться отсутствию вокруг головы оранжевого свечения, в мягких сумерках трогать столбы темноты, вздрагивая от ответного прикосновения...

Дуновение ветерка, нашептывающего признания принимать за неведомое, своевременное послание. И считать слонов, идущих гуськом по ночному небу. И раздумывать о пользе здравого смысла применительно к рваным кедам... И спорить с существующими, но отдельно от тебя оппонентами, и доказывать им свою правоту, размахивая всё теми же .. кедами! Ибо что может быть лучше старой, удобной, растоптанной тобою же обуви? Только взгляды, которые неоднократно опробованы!

...Только воевать с ветряными мельницами я тоже не стану. Не по чину мне такая война, не по карману! Я всё карму на дно мирового колодца вылью, а потом нарисую скрипку, и мелодию осторожно выну. Перемещу её в благоухающие лепестки ночи, и звучать ей сквозь все воплощения, для бродячих и отчаявшихся одиночеств...



Всё началось с моего странного и сильного желания послушать скрипку. Где здесь можно найти скрипку, да ещё в такое позднее время? Я брела мимо интимно полуосвещенных кафе и баров, но там уже не звучали даже телевизоры. Как вдруг, среди мешанины улочек, до меня донеслось что-то на грани слышимости, и я смело свернула в довольно тёмный переулок, гадая, не послышалось ли мне.

Пятно приглушённого света среди темноты окружающей улицы казалось ярким. Над столиками почему-то всё ещё были раскрыты совершенно прозрачные зонтики, а эта мелодия... Казалось, она лилась ниоткуда. и прямо в сердце, минуя естественный орган слуха. Недоумевая столь странному сочетанию интерьера и мелодии, я ступила в свет. Тотчас на столике вспыхнула свеча, и я увидела Его, освещенного, словно направленным прожектором, светом звёзд. Странно, почему я не заметила его раньше?

Он держал скрипку как-то неловко, словно та была из тонкого хрусталя и могла разбиться от одного неловкого движения пальцев, и смотрел куда-то вверх. Я тоже посмотрела, и ахнула! Этот прозрачный полог, казалось, собрал в своём пространстве самоё ночь, и среди осязаемо теплой, густотой темноты одинокими бриллиантами сверкали звёзды. И тут он медленно вознёс скрипку к своему плечу, прильнув к ней всем своим существом, и повёл смычком.

Что это была за мелодия! Я не только видела, я даже и ощущала это льющееся, едва заметное, словно искрящийся газ, нечто. Я видела его Музыку!!!
Не знаю, как и когда передо мной появилась чашечка кофе и дымящаяся палочка

благовония. Запахи смешивались, каким-то образом добавляя к мелодии ещё и вкус! Эту музыку видели мои глаза, слышали мои уши, ощущал мой язык. Под эту музыку пела моя душа, а сердце медленно выстукивало её ритм... Я не знаю, сколько это длилось. Его глаза были закрыты, рот плотно сжат, но мне казалось, что он говорил со мной.

Когда-то давно он был уличным музыкантом и играл на ярмарках. Его скрипка смеялась и плакала вместе с окружающими людьми, а он смеялся и плакал со своей скрипкой. Однажды, когда он развлекал публику, его скрипка запела странную песню, которая коснулась его сердца. Он поднял глаза и встретился с глазами прекрасной незнакомки.
- У тебя необыкновенный дар, - сказали её глаза.
- Ты можешь исцелить душу и тело. Но можешь и ранить,- добавила она безмолвно. - Я надеюсь, ты никому не причинишь зла своей музыкой?
- Но я не умею никого исцелять, и, тем более, ранить, - отвечал Скрипач смычком.
- Я просто играю. А теперь – я любуюсь тобой, - добавил он музыкой.

Но прекрасная незнакомка уже исчезла. Он искал её, он спрашивал о ней у людей, слушавших музыку, но те качали головами:
- Да ты перегрелся, что ли, парень, или выпил лишнего? Нет у нас такой красотки!
Он играл теперь только для неё, он старался исцелять и радовать, но получалась лишь печаль. Одним вечером он забрел к усадьбе местного богача и увидел. как его любимую выдают замуж. Веселье было в самом разгаре, и, увидев Скрипача, гости стали звать его сыграть для молодоженов.

Ох, как тяжело было на сердце у Скрипача, но он начал играть для Любимой. И в пляске нот слышался его плач, но когда он поднял взгляд на невесту, то понял, что горе его – взаимно!
- Спасибо, что ты пришёл, Скрипач, без твой музыки мне было бы горше и страшнее, - говорили её глаза.
- Я выкраду тебя, или убью твоего супруга! - отвечал его смычок.
- Это ничего не даст! Тебя – посадят, а меня отдадут в монастырь, - отвечали её глаза.
- Тогда я убью их всех! - ответила его музыка.
- Но ведь гости – ни при чём! - вскрикнули её руки...

Когда гости стали как-то оседать за столами, хватаясь за сердце, а скрипка закричала зло и неистово, отец невесты успел выхватить кинжал и кинуть в Скрипача, прежде, чем умер от разрыва сердца. Но девушка заслонила собой своего любимого...
Стихла мелодия боли и страсти, губы любимой прошептали: - Ты мог бы исцелять и радовать...
- Я спасу тебя! Ты останешься в моей музыке! - вскричал Скрипач, и снова схватил смычок, пытаясь задержать смерть...

С тех пор он обречен вечно скитаться городами и столетиями, искупая свою вину. ибо, пока он играет, каждый слушающий получает ДАР. Эти звуки очищают, исцеляют душу и тело, раскрывая спрятанные в человеке таланты. А музыкант получает возможность разговаривать со своей возлюбленной, душа которой осталась в его скрипке...

Музыка стихла. Горстка ароматного пепла и индивидуальный звёздный шатер всё ещё напоминали о звучавшей недавно сказке. Кафе закрывалось, и деликатно, но

выразительно смахнувший пепел официант, дал понять это. Я расплатилась и пошла домой, всё ещё под впечатлением от услышанного и навеянного.

Утром, потягиваясь в постели, и пытаясь уловить остатки ночных сновидений, тихонько посмеиваясь над своей романтичностью, я взглянула на свои ноги, которые взяла за обыкновение массировать и разминать по утрам. - Ни единого пятнышка, ни одной «звёздочки» сосудов, так огорчавших меня в последнее время! Ноги выглядели «девственно молодыми» и подтянутыми! Но мы всегда умеем объяснить необъяснимые вещи: хорошо выспалась, отдохнула, сказались, наконец, мои аффирмации...

Случайно забредя в магазинчик рядом с автовокзалом, и обнаружив там довольно дешево кисти и краски, я неожиданно купила их. Просто научиться рисовать было моей давней мечтой. А следующим же утром я, так же неожиданно для себя, нарисовала ромашки. Они были такие солнечные и праздничные, и это оказалось совершенно не сложно, я даже недоумевала, почему я не пробовала раньше?

И только спустя месяц, попав на обследование, и не обнаружив никаких следов моей давней болезни, требовавшей операции, я внезапно поняла, что это всё была не выдумка разгулявшейся фантазии, во время встречи с музыкой Скрипача, а действительно произошло ЧУДО!

Мои картины день ото дня становятся всё интересней. Уже подписан к печати сборник стихов и готовится к изданию книга, а моё лицо и тело явно помолодели лет на десять!

Вернувшись в Португалию, я кинулась искать то кафе, но когда нашла вроде бы похожее, ничего таинственного в нём не было. Ну, столики, ну, полупрозрачные зонты...
- Скрипач?! Да вы что, откуда у нас Скрипач?!
- Постойте!
Меня догнал тот самый официант, что обслуживал мой столик, и, слегка наклонившись к моему уху, пояснил:
- Этот Скрипач был у нас всего один раз, но... говорят, что он может объявиться в любом кафе или баре, по своему усмотрению, и, как правило, свои концерты никогда не повторяет. Никто толком не знает, кто он, и откуда, о нём ходят странные слухи... А ещё, говорят, что появляется он в момент, когда какой-то душе особенно одиноко и песня-зов её слышны даже звёздам.. Он подмигнул мне и удалился походкой скучающего аристократа...



Copyright: Радужный Дракоша, 2007

Ах, как играл на скрипке
тот парнишка
на улице, у входа в синагогу,
Что даже Ангел,
пролетев над крышей,
заслушавшись, забыл дорогу к Богу.
-Сейчас заплачу!
Разве так возможно?
Ты словно душу
рвешь мою на части! -
Сказал Скрипач :
- Тогда поплачь!
Я - тоже.
Но только не от горя плачь -
От счастья!-
Глаза смотрели ровно,
Без улыбки.
Дрожал смычок,
Скользя по струнам тонким.
А у святых ворот
рыдала скрипка
Кристально чистым
голосом ребенка...
© Copyright: Элла Петрицкая-Фридман55

Покорная скрипка в руках скрипача
и небо безлунно...
Смычком резанул он по ней сгоряча
и выгнулись струны.
Послышался тихий и жалобный плач.
Обида? Ошибка?
Над выжженным сердцем глумился скрипач.
С ним плакала скрипка...

Безвольное тело клонило к земле
и корчило болью,
Хотелось исчезнуть в полуночной мгле,
не споря с судьбою...
Но вскрикнула скрипка, порвав тишину
тревожною нотой,
и вся напряглась, натянула струну:
"Ну что ты! Ну что ты!"...

И вздрогнул скрипач, застонав от тоски,
"Чью душу калечу?"...
Тут боль отпустила внезапно виски,
расправились плечи...
И обнял он скрипки извилистый стан:
"Прости мне ошибки"...
Смычок с осторожностью струны ласкал,
...И плакала скрипка...
© Copyright: Людмила Вишнякова

Смычок и струны

Иннокентий Анненский (1910)

Какой тяжелый, тёмный бред!
Как эти выси мутно-лунны!
Касаться скрипки столько лет
И не узнать при свете струны!

Кому ж нас надо? Кто зажёг
Два желтых лика, два унылых...
И вдруг почувствовал смычок,
Что кто-то взял и кто-то слил их.

«О, как давно! Сквозь эту тьму
Скажи одно, ты та ли, та ли?»
И струны ластились к нему,
Звеня, но, ластясь, трепетали.

«Не правда ль, больше никогда
Мы не расстанемся? довольно...»
И скрипка отвечала да,
Но сердцу скрипки было больно.

Смычок все понял, он затих,
А в скрипке эхо все держалось…
И было мукою для них,
Что людям музыкой казалось.

Но человек не погасил
До утра свеч... И струны пели...
Лишь солнце их нашло без сил
На черном бархате постели.


Концерт для скрипки дождя

Пела скрипка на исходе Лета,
Плакал дождь, мелодией задетый,
Плыл народ, неся зонтов букеты
Мимо музыканта как река.
Он стоял с закрытыми глазами,
С длинными сырыми волосами.
Струны неземными голосами
Отзывались магии смычка.

Он себя выплёскивал наружу,
Звуки заплетал в узоры кружев.
Но толпа, не видя неба в лужах,
Молча торопилась по делам.
И мотивы, полные печали,
Над спешащей улицей звучали,
Только люди их не замечали,
Слыша лишь стук капель по зонтам.

А скрипач не думал обижаться,
Не просил ни денег, ни оваций.
К боку скрипки лишь щекой прижаться
И смычком по струнам – только так !
И в его объятьях скрипка пела,
А душа сжималась и пустела,
Музыка надрывная летела
В серых туч свинцовый полумрак.

Но ничто не вечно в мире этом :
Дождь прошёл, и тучи сдуло ветром.
Тротуар, залитый ярким светом,
Медленно, но верно подсыхал…
И скрипач, забыв о своём даре,
Чудо-скрипку в кожаном футляре
Спрятал и исчез в ближайшем баре,
Словно солнца свет ему мешал.

Он сидел и с грустною улыбкой
Гладил виновато свою скрипку,
Будто было глупою ошибкой
Доставать её на божий свет.
Только, если в сердце столько боли,
Как её не выпустить на волю ?
Нужно лишь немного канифоли,
И плевать, что слушателей нет.
© Copyright: Майк Зиновкин


Сергей Аркадьевич Чёрный
На город ночь тайком спустилась
Плыла мелодия в тиши
Играл скрипач, а скрипка пела
Касаясь струн моей души

О как же музыка звучала
Что сердце рвалось на куски
И двери в душу отпирала
Сжимая белые виски

Ночь на пролёт скрипач старался
И забывались все невзгоды
Казалось, он не струн касался
А мною прожитые годы

Я до утра ту скрипку слушал
Как будто окунулся в рай
Хотя в душе покой нарушил
Играй скрипач, играй... играй ...
© Copyright: Сергей Аркадьевич Чёрный

Никто не знает, где находится эта сказочная страна. Она окружена хрустальными горами, поднимающимися до самых облаков. Там текут прозрачные реки, на берегах которых растут удивительные сказочные растения. В этой стране всегда тепло. Днем всегда светит солнце, а по ночам, когда нужно, идет теплый, ласковый дождик. И живут в этой стране не люди. Живут в ней музыкальные инструменты.Читать далее

Тихий шепот тонких струн.
Изыскания смычка.
Бледность рук. Движенье лун
В жадной глубине зрачка.

Волны звуков, пенность стонов.
Шорох, скрип и клекот вод.
Гордость сгорбленных поклонов.
Звук рождает небосвод.

Губы на изгибе дэки,
И растрескавшийся лак.
Скрипка всхлипнет, дрогнут веки,
Оборвется резко такт.

Дрожь струны и отзвук эфов.
- Модерато, господин.
В коридорах гулким эхом -
Шелест ножек балерин.

Извивание в оргазме
Тела скрипки и творца,
В звуковом безумном спазме -
Жар тернового венца.

Ноты сыплются листвою
В несознательность ночей.
- Ах, Аллегро, Бог с тобою…
Трепет гаснущих свечей.

Канифоли снежным вихрем
Слижет пьеса слезы с щек.
Поцелуем нежным, ливнем
Струн коснется прядей шелк.

В свете утреннего солнца
Доиграет песнь миров -
Мертвых рук творца коснется
Темный реквием веков.


© Copyright: Мио Ленц, 2009

Какой тяжелый, темный бред!
Как эти выси мутно-лунны!
Касаться скрипки столько лет
И не узнать при свете струны!

Кому ж нас надо? Кто зажег
Два желтых лика, два унылых...
И вдруг почувствовал смычок,
Что кто-то взял и кто-то слил их.

"О, как давно! Сквозь эту тьму
Скажи одно: ты та ли, та ли?"
И струны ластились к нему,
Звеня, но, ластясь, трепетали.

"Не правда ль, больше никогда
Мы не расстанемся? довольно?.."
И скрипка отвечала да,
Но сердцу скрипки было больно.

Смычок все понял, он затих,
А в скрипке эхо все держалось...
И было мукою для них,
Что людям музыкой казалось.

Но человек не погасил
До утра свеч... И струны пели...
Лишь солнце их нашло без сил
На черном бархате постели.

Иннокентий Анненский