Оптина. Дождь, промозгло, но от этого не чуть не страдаешь. Только с еще большим удовольствием заходишь в тепло оптинских храмов, переходя из одного в другой с трепетом предстоя старцам оптинским. Долго не решались пойти на могилки к новомученникам, что-то удерживало, некий трепет.
Ощущение что попал в мир настоящий из мира вымышленного - вымышленных эмоций, надуманности - кукольный мир наших страстей и игрушек.
Ночь, лежать в Казанском соборе, засыпая смотреть на столпы святых, поддерживающих его своды и всех нас. Рядом с нами, уже засыпающими, все еще идет исповедь. На часах уже начало второго ночи. А до этого стояние, долгое, умопомрачительно долгое стояние на исповедь, стояние из какого-то уже ослиного упрямства, потому что силы уже оставили давно, где-то на первых сорока минутах ожидания, поддерживала только Благодать, надежда, и неисправимая черта характера. Стояние, что бы услышать два слова: «Укрепи Господи» - дарующие мужество идти дальше.
По приезде в Москву, явно ощущается соборное предстательство Старцев Оптинских, что-то внутреннее, что остается незаметным и тайным.