Чудовищный клеветнический пасквиль "Комсомольской правды".  

Сначала мне позвонила бабушка Вали Исаевой (сводница, несколько лет – начиная с 8-летнего возраста! – позволявшая преступнику беспрепятственно совокупляться со своей внучкой – ред.) и почти плача просила защитить их семью от грязных клеветнических публикаций в газете "Комсомольская правда"…  

Никто и никогда Валю не бил и не обижал, а с Хабибом она расставаться не собирается, хотя их много раз безуспешно пытались рассорить (я не стану сообщать здесь все подробности, пусть теперь этим занимаются компетентные органы)… 

Кстати возможно здесь имело место и разжигание национальной розни  

Это просто чудовищно. От нашей прессы всего можно было ожидать, но чтобы так беззастенчиво, с ощущением полной безнаказанности обливать грязью детей!..  

Видимо, в нашей стране все же нужна нравственная цензура...

Изумительная, конечно, скотина.

Теперь объясню, почему. 

Дело в том, что мне, даже как либералу, не следует читать сахарные притчи о всепобеждающей толерантности. 

Я вырос и большую часть своей жизни прожил в славном районе "Кузьминки" города Москвы. Где около самого метро располагался чудесный рынок "Афганец". Афганцев там, впрочем, было мало - все больше таджики и айзербаджанцы. 

У многих приятельниц моей матушки вышеназванный контингент снимал комнаты.  

Поэтому я знаю, и видел своими глазами, что у наших трудолюбивых южных друзей находилось на дне ящиков с курагой.  

Поэтому я знаю, и видел собственными глазами, как эти трудолюбивые южные друзья втираются в доверие к московским мягкосердечным клушам того возраста, когда большая часть тела уже расплылась симметричными мешками над тазобедренной частью, а каждая следующая попойка добавляет новую мясную складку на лице, кажущуюся тухлой, желтой и вечной через день после образования. 

И что они с этими клушами делают после того, как втерлись. Как дети этих клуш, доведенные до дистрофии, бесплатно, подгоняемые подзатыльниками и сочным матом, ежедневно в шесть утра толкают обширные, стокиллограмовые  тачки по серому и пока безлюдному рыночному пространству.   

А сами клуши... Впрочем, не будем о грустном. 

Вот я думаю, если бы мне было не тринадцать-четырнадцать лет, а как сейчас, двадцать пять... 

Или хотя бы восемнадцать - девятнадцать... 

И я бы поговорил с этими детьми. И с клушами. И с их соседями.  

Это была бы славная летопись. Я и тогда говорил - по-мальчишески, конечно, на "дворовых началах". Прививка от "толерантности" случилась на всю жизнь. Но вот если бы поговорил под "ручку с блокнотом" (хотя я от руки давно уже не пишу). 

А потом опубликовал бы свои разговоры в центральной газете, с указанием имен, адресов и фамилий. А потом эта газета попала бы на глаза какому-нибудь Аслану, из числа героев материала. 

Аслан, конечно, собрал вы всех свих московских суррогатных домочадцев в комнате. Комнату бы запер. Провода у телефона перерезал.  

А в следующие два часа пусть молится всякий, кто не оказался в той комнате. Клуша бы кидалась своему повелителю в ноги, шепча "Асланчик, любимый", от ног резко взмывала бы вверх, хватая за небритые щеки. А он бил бы ее наотмашь по лицу, цедя сквозь зубы "сссука". Припоминая, как взял ее, пьяную, никому не нужную, с двумя детьми, как при нем в доме порядок появился, как дети ее не по улицам теперь бегают, а работай занимаются, он им большое доверие оказал. "А ты вот значит как..." 

Мальчиков бил бы ногами. Об щенков руки марать - западло. 

Да, я описываю конкретную семью и конкретную сцену. Сцена, кстати, разыгралась по смешному поводу - пацаны, офонаревшие от постоянных пыльных макарон (больше в доме ничего не было, по праздникам - дешевые пельмени) и бесконечной каторги,  сбежали из дома. Потом вернулись, конечно. А вот если бы газета... "Осрамили, опозорили... За все то добро..." Думаю, расправа была бы еще более основательна. 

И на следующий же день все святое семейство немедленно кинулось бы опровергать и обличать клеветников. "Родимый, защитник, благодетель, мы его так обожаем, так уважаем, да как вам не стыдно..."  

А страж семейного порядка Аслан смотрел бы на это, зло прищурившись, и довольно улыбался. "Русской свинье нужна сильная рука. Она без руки работать не хочет". Бунтовать бессмысленно. В одном дворе с Асланом еще пять таких Асланов живет. А в соседних дворах... Геометрическая прогрессия. Если понадобится - придут, поддержат. "Объяснят непонятливым". 

Бывший, к счастью, депутат Чуев - мразь, подонок и говно. Я не знаю, с кем он договорился заниматься подобной работой "против разжигания". Но от работки этой смердит за версту. А скотина все продолжает отплясывать. 

Нравственная цензура ему нужна. Еще бы не нужна. Таких говноедов если что и спасет - то только "нравственная цензура". И "борьба с разжиганием", конечно… 

По материалам ЖЖ-дневника el_cambio