Предисловие:

"Ты должен" - так называется комплект доспехов, в которых тебя готовы принять. Комплектация, тип и размеры этого облачения подбираются не тобой, а за тебя. На вкус и согласно фантазии того, кто тебя в эти доспехи одевает.

Эти доспехи чертовски красивы. И безусловно, просто идеально подходят для одного-единственного марш-броска к логову дракона, устроившегося как раз аккурат под балконом возлюбленной.
И в бою с драконом они просто незаменимы, никто не спорит. Десятки, сотни тысяч Ланселотов (благодаря подаренным перед первым боем Дамой Сердца мечам и щитам , входящих в боекомплект защиты "Ты должен" ) в куски разрывали Дракона, доказывая свое право на продолжение рода и обладание сердцем и другими интересными прелестями возлюбленной.
Одно хреново: в них жить неудобно. Когда ты возвращаешься вечером выжитый по самое немогу после того, как весь день таскал на себе кирасу "Ты должен обеспечить финансовое благополучие семьи" и больной головой от шлема "ты должен подумать, чем мы будем заниматься на выходные" любовь не проходит, нет. Но петь рулады под балконом уже не получается: доспехи не предназначены для повседневной носки. Под накладками зудят плечи, по преющей под панцирем спине текут ручейки пота и от этого под железными штанами чешется задница. Тут как-то не очень до рулад: во -первых, в таком облачении петь просто неудобно, а во - вторых всё вместе не получится. Нельзя же петь сонеты и чесать жопу одновременно, это как-то некомильфо.
Окей окей, я сделаю всё, что на мне надето "ты должен", мне лишь бы передохнуть.
Сейчас бы сбросить всю эту бронированную сбрую, откиснуть в ванной , но тут засада: пока ты фыркаешь в ванной ( наполняя её какими-то пусть и незначимыми, но приятными лично тебе пустяками) без доспехов ты отказываешься от всего того, что на тебе надето из "ты должен". А это измена: без доспехов- обязательств сам -ты-лично ничего не стоишь ((((((((
(C)

Фигура рыцаря
То есть, изображен на гобелене в основном доспех.
Если отвернуться от гобелена и найти в нашей кунсткамере витрину с аналогичным изображенному на гобелене экспонатом, можно видеть, что полированная внешняя сторона "Я могу тебе это дать" с отчеканенными и отлитыми на ней гербовыми символами (например, успешный предприниматель, блестящий оратор, хороший любовник, далее смотрите книгу гербов и символов легенд о Мужчине 20 века) резко контрастирует с внутренней поверхностью "Я должен это сделать", которая не полируется вообще, и прилегая к живому телу, наносит различные мелкие повреждения, делающие доспех еще более неудобным в ношении и использовании, чем он мог бы быть. Чаще всего это происходит потому, что рыцарь второпях, желая поскорее получить благосклонность своей избранницы, надевал доспех без поддоспешника, который должен по правилам безопасности и гигиены выполняться из войлока "Я знаю как это сделать" или двух слоев сукна "Меня этому учили", проложенного грубой шерстью "ты оцениваешь не меня, а мои действия".

В отличие от доспеха, который, по традиции, дарила рыцарю его дама, поддоспешник он приобретал сам, если догадывался это сделать, или получал в подарок от родителей, чаще от матери. Кстати, этим и объясняется то, что внешняя поверхность обработана лучше чем внутренняя, поскольку очень редкие дамы решаются примерить доспех такой конструкции, а те немногочисленные леди, которые успешно сражаются на бранных полях жизни в таких доспехах, изготавливают их для себя самостоятельно, тщательно и с любовью подбирая и подгоняя каждую деталь, и - в отличие от подарочных вариантов, преподносимых избраникам - внутренняя поверхность такого доспеха тоже хорошо отполирована, и поддоспешник под ним есть всегда.

Всматриваясь снова в гобелен, особенно в выражение лица рыцаря, можно увидеть, что он не улыбается своей даме, и вообще выглядит не особенно довольным. Готика - стиль, не предполагающий воспевания радостей жизни, она представляется в готической картине мира как тяжкая обязанность, освобождение от исполнения которой приходит только по ее окончании. Вкус жизни в этой системе воззрений - нечто греховное и запретное: можно получать любые жизненные результаты, но им нельзя радоваться. Смысл и назначение доспеха, преподносимого дамой рыцарю для поединка с драконом, отрубленную голову которого можно видеть в нижнем углу гобелена со стороны дамы, вовсе не в том, чтобы этот бой состоялся - как правило дамы тех времен пользовались привычками ящеров вида "самоед обыкновенный малый" занимать прохладные и тенистые места под башнями, куда подрастающих девушек отселяли родители, для своих, не вполне осознаваемых, но тем не менее вполне насущных целей - проверить реальные возможности своего избранника.

Избранник дамы должен был быть способным вывести ее из башни обратно в мир, а для этого он должен был быть в состоянии не только надеть этот доспех и как-то в нем ходить, но и быть в нем активным и результативным, что и проверялось во время поединка с драконом, прогнать которого, не убивая, было значительно проще, чем догнать и убить юркую и заинтересованную сохранить свою жизнь тварь, обладающую еще естественной броней "да кто ты такой", и - что вызывало дополнительные сложности - трусливую и легко покидающую спорную территорию.

Даже после того как дама покидала башню при помощи своего избранника, он в большинстве случаев не мог снять доспех. Чаще всего он оставался обреченным всю жизнь носить его на себе в ее присутствии. Это объяснялось специфическими воззрениями на женское воспитание тех времен, о которм мы поговорим позднее, когда будем рассматривать фигуру дамы на гобелене. Взяв на себя отвественность за даму, которую рыцарь вывел из башни, он не мог - по куртуазным правилам - оставить ее в одиночестве ни на минуту ни днем, ни ночью, поэтому снять доспех даже для того чтобы выспаться он тоже не мог себе позволить, для того чтобы дама была уверена в том, что ее избранник достаточно силен и защищен для того, чтобы она находилась в безопасности.

Таким образом, рыцарь с гобелена находится в следующей ситуации: он победил дракона, он получил свою избранницу - но ни победа, ни общество любимой его не радует, потому что он не может получать удовольствие ни от общения ни от отдыха: ему мешает доспех.


Фигура дамы
Прежде всего, обратите внимание на ее царственную осанку. Конкретно - на то, как она держит спину. Сочетание этой великолепно прямой спины со слегка опущенной и склоненной набок головой производит на зрителя впечатление слабости и достоинства одновременно. Такими эти женщины казались и современникам. Как же и кем достигался этот эффект?

Оторвитесь от созерцания гобелена и посмотрите в витрину напротив той, где выставлен доспех. Вы увидите там обычный для женщин того времени комплект одежды и вещей повседневного пользования. Обратите внимание, прежде всего, на конструкцию из стальных полос приблизительно цилиндрической формы. Нет, это не клетка для горностая. Это корсет.

Такая модель называется "Ты - мой идеал", видите, надпись выбита на центральной пластине сквозной просечкой? Вот имено так эта надпись отпечатывалась на теле девушки. Этот корсет мать приобретала для дочери, когда ей исполнялось около десяти лет, и надевала ей на голое тело или - те матери, которые больше баловали своих дочерей и не так строго их воспитывали - на тонкую шелковую рубашку "я хочу чтобы ты была лучше всех", всегда одну и ту же, истлевавшую и истиравшуюся со временем до такой степени, что к возрасту созревания, когда корсет переставал быть просто тяжелой и неудобной деталью туалета, надеваемой под одежду, и начинал в полную силу сдавливать грудь и живот девушки, формируя ту самую великолепную осанку, которую вы видите на гобелене, он все равно носился прямо на кожу и обеспечивал юной даме массу привычных неприятных ощущений, которые сами по себе служили аргументом за то, чтобы как можно меньше действовать и двигаться самостоятельно и, следовательно, не покидать пределы башни без сопровождения. К тому возрасту юной дамы, о котором мы говорим, корсет становился настолько привычной частью ее жизни, что он не снимался уже ни днем, ни ночью. Да оно и понятно: если вы когда-нибудь вылезали из слегка тесноватой вам обуви или пытались отогреть руки с мороза под теплой водой, вы можете себе представить всю ту гамму ощущений, которая ждала девушку, решившуюся снять с себя то орудие пытки, в которое превращался корсет, хорошо затянутый на теле, зажавший все мышцы и врезавшийся в кожу. Бесконечной усталостью от этой уже неосознаваемой боли, кстати, объясняется положение головы дамы на гобелене, вот этот самый наклон вниз и чуть вбок. Это не "скромное достоинство", за которое так часто принимают эту позу, это усталая покорность судьбе. Не избавляющая, впрочем, девушку от страха перед реалиями жизни.

У девушки, одетой в такой корсет, есть только один способ справиться со страхом и чувством бессилия перед жизнью - найти того, кто будет ее защищать и оберегать. Для этого она должна уметь признать его достоинства и искренне довериться ему. Что на первых порах, пока рыцарь, одетый в легкую походную кольчугу "намерен действовать", беседует из седла со своей дамой, вышедшей на балкон, вполне возможно - дистанция вполне безопасная, и никакими неприятностями ей эти беседы не грозят. Ее интерес к нему как к возможному спутнику жизни, может возникнуть только потому, что настоящего соприкосновения на такой дистанции нет и быть не может - он относится к ней как к хрупкому цветку, а она к нему еще сама не знает, как относится, но отличает общение с ним от любых других вариантов общения... да-да, именно потому, что оно не причиняет ей боли, неизбежной при соприкосновении тела, одетого в корсет, с любой жизненной реалией. Это потом она предложит ему доспех и объяснит, что не может выйти к нему из башни, потому что боится ту тварь, что живет под ее балконом. С этого и начнутся их неприятности, но об этом после.
А теперь давайте рассмотрим весь остальной туалет дамы. Он состоит из сорочки "я надеюсь на твою решительность", нижней юбки "можешь надеяться на мою взаимность" и платья "я тебе доверяюсь", довольно сложного покроя, с множеством прорезей, сквозь которые видны и кружева нижней юбки, и тонкая ткань сорочки.

Все то, что находится под этими слоями ткани - конструкция из стальных полос, врезавшаяся в тело, и сама кожа, истерзанная этой сталью - оставалась скрытой от глаз мужчины, чаще всего навсегда.
И рыцари, привозя в свои замки своих прекрасных дам, чаще всего так никогда и не понимали, почему дамы отстраняются от них и готовы сразу после одержанной с трудом очередной победы, снова отправить их хоть в крестовый поход, хоть к черту в пекло за угольями, лишь бы суженый не прикасался к ним лишний раз. Ответ, простой и страшный, мы видим сейчас, стоя перед витринами с экспонатами: ей не надо было, чтобы он снимал доспех. Потому что снять корсет ей было тем страшнее, чем дольше она в этом корсете ходила. И только пока он занят своими ощущениями от того тяжелого и царапающего железа, которое висит на нем, она может считать себя в безопасности от его посягательств на истинную близость.

Нет-нет, "решительные действия" и "простые потребности" в этих условиях вполне возможны. Проблема для рыцаря заключается в том, что реализуя представления дамы об этой стороне жизни, так чтобы ее это устраивало (то есть, не тревожа лишний раз ее истерзанного корсетом тела) он превращается в ее глазах в грубого мужлана, и кроме того, его собственная потребность в понимании и поддержке остается неудовлетворенной. Снять корсет самостоятельно она не может, во-первых, из страха перед неизбежной болью, а попросить его о помощи не может тоже, примерно из тех же мотивов.

Но истинная близость - ситуация, в которой двоим нужно встречаться друг с другом ом кожа к коже, без всяких условностей типа сорочек и тем более корсета или доспеха. В такой паре истинная близость навсегда остается недостижимой мечтой. Если посмотреть сейчас на лица пары на гобелене, можно увидеть, что они не видят друг на друга - он любуется цветком в ее руках, вероятно, напоминающем ему о Ней, а она опустила глаза так, что мы не можем понять,куда направлен ее взгляд. Это и было обычным положением дел в такой паре.

Если - в редчайших случаях - взаимопонимание между рыцарем и дамой становилось настолько глубоким, чтобы она могла при нем раздеться и снять сорочку, не испугав его видом корсета, врезавшегося в тело, он мог оказать ей какую-то помощь - чаще всего, только разрезать два шнурка - "это нелепо и смешно" и "это стыдно", стягивавшие стальные полосы. Дальше выпутываться из корсета она все равно должна была сама, на собственный страх и риск.
Мы сейчас не будем говорить о тех дурных девчонках, которые убегали из своих башен с первым попавшимся менестрелем, только затем, чтобы избавиться от корсета - хорошо воспитанные юные дамы прекрасно знают, что таких девушек ждет страшная участь "свободных женщин" и смерть в придорожной канаве, мы не будем сейчас восстанавливать истину и вспоминать о тех женщинах, которые носят доспехи и о тех, кто танцует с огнем. Мы говорим о хорошо воспитанных дамах.

Итак, что получает рыцарь, победив дракона и выведя даму из башни? Женщину, которая не способна ничем ему помочь, которая не готова его понять и тем более принять. И так будет всегда. Всю их совместную жизнь.
Она - только объект опеки, причем довольно сложный. Впрочем, о сложностях поговорим тогда, когда будем рассматривать пейзаж на гобелене.


Пейзаж на гобелене
Итак, вы видите на гобелене замок - по всей вероятности, он изначально принадлежал рыцарю, изображенному на гобелене в доспехе, но теперь это жилище четы - нашего героя и его дамы. Это можно понять по двум флагам с разными изображениями и девизами, поднятым над замком. Замок символизирует не столько фактический дом, сколько те условия, в которых дама оказывается, доверившись рыцарю. Это совсем другие условия, чем были у нее в ее башне, они дают возможности для большей активности и подвижности... и, если вы помните, именно от этого башня и дракон и защищали даму ранее.

На флаге со стороны рыцаря изображены топор и драконья голова, охваченные лентой с надписью "без сомнений". Значение этого изображения - обретение в браке прав и обязанностей отвечать за другого, за свою женщину, и защищать ее от всех мыслимых и немыслимых напастей.

На флаге, видимом со стороны дамы, можно рассмотреть цветы, наполовину скрытые мечом, похожим по форме на тот, который держит рыцарь, и перевитые лентой с надписью "во исполнение".
Значение этого изображения - верность данному своему избраннику слову, несмотря на обстоятельства, внутренние и внешние.

Перед стеной замка, между рыцарем и дамой, обращенная к даме, лежит голова дракона (ящера вида "самоед обыкновенный малый"), ее глаза направлены на лицо дамы, взгляда которой, как мы помним, мы видеть не можем и которая держит в руках цветок, такой же, как в букете на флаге с ее стороны. Таким образом, атрибуты со стороны дамы говорят нам, что она, хотя и покинула башню с помощью своего избранника, все еще ощущает себя беспомощной, связанной обстоятельствами (главное из которых, как мы помним - корсет, но есть и еще одно: дракон, даже мертвый, продолжает внушать ей страх, но для ее рыцаря он - значимый трофей и символ победы, поэтому он и присутствует на гобелене и в жизни четы, продолжая оставаться для дамы причиной тревоги и страха).

Со стороны рыцаря на земле мы тоже видим некую интересную деталь: мертвого сокола, символ мужских развлечений, в основном свободного общения с друзьями. Сокол лежит рядом с головой дракона, между нею и концом меча, который рыцарь держит в руке. Таким образом, атрибуты со стороны рыцаря говорят нам о том, что все его удовольствия, которые были ему доступны до того как он вывел даму из ее башни, теперь или недоступны или неважны для него.

Но, поскольку, как мы помним и можем видеть на гобелене, чета не встречается взглядами: дама общается, судя по положению головы, скорее с отрубленной головой дракона, а рыцарь - с тем цветком, который она держит в руках, удовольствия от общения друг с другом они тоже не испытывают, их нынешнее положение является для них источником скорее разочарования и потерь, чем радости и обретения.

Еще одна важная деталь - плющ, обвивший и ноги четы, и голову дракона между рыцарем и дамой, как бы разделяющую их, и мертвого сокола у ног рыцаря, и его меч, направленный на голову дракона. Да-да, плющ, подбирающийся по платью дамы к цветку в ее руках, поднимающийся по стенам замка к флагштокам. Он еще не заплел тут все, но несомненно, это только вопрос времени.

Этот плющ символизирует связь между четой, ее обстоятельствами, изображенными на гобелене в виде атрибутов и символов и теми настроениями,в которых им суждено провести рядом всю их жизнь...
Кто-то, обладающий особенно зорком взглядом, заметил на гобелене детали, которые еще не были описаны? Да, разумеется. В тени от замка со стороны рыцаря прячется аллегорическая фигура Смерти со счетами вместо косы в руках. Она взывает: "Помни о долге!", запрещая рыцарю снимать доспехи или, тем более, вспоминать о соколе.

Мимо замка шествует кошка, впряженная в маленькую тележку, в которой она везет винную флягу и стаканчик с игральными костями. Как вы помните, кошка в символическом языке тех времен занимает почетное место и обозначает очень большой смысловой пласт - это и бездумное маленькое удовольствие, почти дозволенное, и необременительная связь, и ложь, и обман, и неожиданный подарок, утешающий и ободряющий страдающего человека в его страдании.


Танцующая с огнем

В этом зале нашего музея есть еще несколько гобеленов, объединенных такой, казалось бы, малозначимой деталью как кошка, впряженная в тележку на втором плане. Давайте рассмотрим самый яркий из них.


На гобелене изображена фигура женщины в облегающей одежде синего цвета, жонглирующей горящими факелами - а если вы помните средневековые аллегорические элементы, вы знаете, что синий цвет, среди прочего, обозначал еще отстраненность от мира и льды ада.

Основная сложность роли бродячей жонглерки в том, что защит как таковых в ней не предусмотрено. Ей не подходят ни доспех, ни корсет – все слишком тяжелое или неудобное. Одежда при такой работе тоже должна быть очень специальной: короткой, легкой и облегающей, чтобы она не могла вспыхнуть, пока жонглерка работает с огнем. В таком костюме она и изображена. Фактически, она открыта всем ветрам и досужим взглядам и защищена только огнем факелов, которые летают в ее руках.

Чем же Танцовщица защищается от возможных бед? Своими профессиональными навыками. Волей и выдержкой. Ее образ жизни - тоже ее защита. Стальной характер танцующей с огнем защищает ее ничуть не хуже корсета. То есть, так же ненадежно и настолько же не от того, от чего на самом деле ей нужна защита.

За факелами, которыми жонглирует Танцовщица, ее можно даже разглядеть - и все детали одежды,и изящную позу, и сложение. Но вот подойти, а тем более прикоснуться - уже гораздо сложнее. Этим роль и привлекательна – она дает легкую на первый взгляд безопасность. Жонглерка вроде бы и на виду, и тем не менее к ней никто не прикоснется: в ее руках настоящий огонь, им легко можно обжечься, и больно обжечься.

Но стоит повнимательнее присмотреться ко второму плану гобелена, как сразу становится понятно, что выступление-то идет посреди площади на рождественской ярмарке. Все зрители изображены в шубах, а танцовщица - в легкой и короткой одежде, обнажающей руки и ноги. И оттого она будет вынуждена, едва закончив выступление, искать чьего-то тепла или какого-то средства согреться. Быстро согреться, причем. Она сама, отбросив свои факелы - единственную защиту, которая у нее есть - пойдет искать тепла к первому, кто окажется ближе и будет достаточно добр, чтобы дать ей временную защиту от холода. Но через час - или утром, как повезет - она снова будет танцевать с огнем на снегу, почти раздетая, привлекая взгляды и восхищая стойкостью, красотой движений и бесстрашием. Если вообще останется живой после того как доверится тому незнакомцу, который предложил ей тепло. В ее жизни прочным связям, или постоянным партнерам вообще нет места - как сказано в расхожей пословице, сочиненной кем-то из потомков зрителей о тех, кто танцевал уже на сцене, а не на помосте, и мерз в прозрачной кисее в кулисах, а не за спинами уличных музыкантов, всего тремя или пятью столетиями позже - "разве можно верить подлым словам балерины". И, зная это, все ее восхищенные поклонники в мехах и дорогом сукне будут жалеть о ней, когда она пропадет из виду, не больше чем о погасшем солнечном зайчике. Точно так же как и пять сотен лет спустя.

Пока у танцовщицы есть силы, она может просто утанцеваться до упаду и заснуть на земле или на деревянном помосте, который едва ли теплее снега. Вот такой нехитрый способ уснуть и не чувствовать что замерзаешь... нередко насмерть.

Она, выросшая при походной цирковой труппе, другой жизни не знает. Ей неизвестно о том, что для нее возможны иные версии: не танцевать с огнем на площади, жить в доме. И труппа не дает ей представление о подлинной близости, а не вынужденном сосуществовании.

А когда заснуть в холоде жонглерке перестанет удаваться - рядом окажется кошка. С тележкой. Вот она, изображена между зрителями и музыкантами, аккомпанирующими танцовщице.

Это свойство кошек, они всегда приходят, когда человеку плохо. И в тележке у нее ровно тот же набор, что и всегда. Игральные кости и карты танцующей с огнем низачем не нужны, а вот бутылка - дело полезное. И сама кошка тоже вполне своевременное явление: она живая и теплая. Если рядом нет других живых и теплых существ, как компаньон для недолгого сна на улице она вполне подойдет.

И - как всегда в средневековых аллегориях - самая значимая деталь будет изображена или в углу или там, где ее может заметить только очень внимательный взгляд. Помните, на предыдущем гобелене фигура смерти еле угадывалась в тени замка? Так и здесь: кошка шествует и везет свою тележку мимо черепа, похожего на дорожный камень, около которого лежат два погасших факела. Это напоминание о закономерном завершении судьбы танцующей с огнем: смерти на той же площади, которая была местом ее блеска и минутной ярмарочной славы. Для того чтобы избежать этого финала, ей надо всего лишь... перестать танцевать с огнем. Но пожалуй, этот шаг от нее потребует большего мужества, чем ей может дать ее стальной характер.

Перестать танцевать с огнем - это значит заменить факелы на костер (самой найти место для него и самой же заботиться о том, чтобы было чему гореть) и, отказавшись от идеи получать внимание в виде аплодисментов, подарков и временного тепла, начать давать внимание, тепло и временный приют тем, кто в нем нуждается. Участь менее блестящая, несомненно. Но шансов найти подлинную близость и настоящее, надежное тепло у костра больше, чем на ярмарочном помосте.

Этот шаг, шаг прочь с помоста, делает для танцовщицы возможным иное будущее - но "танцующие с огнем" его выбирают настолько редко, что почти не обсуждают и даже не обдумывают такой возможности. Для них жизнь кончается в тот момент, когда они покидают помост. И танец с огнем, и случайное тепло чужих объятий для них - только еще одна не-защита от страха смерти, позволяющая еще какое-то время не чувствовать холод и не видеть череп предшественницы между краем помоста и зрителями. Впрочем, кошка и - особенно - ее тележка тоже хорошо его прикрывают от взгляда танцовщицы.


А чем все закончилось можно узнать здесь. Проэкт "зависимости" в восьми частях. Рекомендую ))))