МЯТЕЖНОЕ СЕРДЦЕ.

A. Привет, Кевин. Спасибо, что согласился дать
интервью для этого выпуска журнала Arkangel,
особенно потому, что ты находишься сейчас
под огромным давлением в связи с проходящим
судом по федеральному делу об обвинении в
зоозащитном терроризме. Несмотря на это,
твой эмоциональный заряд остается
чистым, и ты продолжаешь вдохновлять других людей
своим убедительным, сильным подходом. Скажи,
что для тебя было определяющим, чтобы стать
частью движения, и не мог бы ты вкратце рассказать,
как пришел к тому, что ты делаешь сегодня?

KJ. Это все началось со щенка гончей. Этот
малыш по имени Барни, подрастал становясь
моим лучшим другом. Он и я все делали вместе.
Он спал в моей кровати и я
спал в его. Он жевал мои игрушки,
жаль, но и я жевал его игрушки. Он ел
мою еду - и… тут бы я поставил прочерк.
Барни для меня - это как первое окно в мир
сознания животных, он научил меня, совсем юного,
что, хоть мы и различные животные,
с различными способностями, мы равны когда
испытываем боль или радость, потерю
или любовь. Он был удивителен.

Лет через 10, в средней школе, я
изучал альтернативы препарированию в
анатомии и физиологии, и нашел
видео PETA об экспериментах связанных с
курением. Видеозаписи весьма известны
и тронули нервы многих. В них показывали
испуганных щенков породы гончих, ничем
не отличающихся от моего Барни. К их ртам
были прикреплены трубки, подающие в их
легкие канцерогенный и токсичный дым.
Это было ужасно и зажгло новый уровень
понимания.

Я рос счастливым, привилегированным ребенком,
в семье, связанной с политикой. Мой отец был
в составе Городского совета в течение 8 лет, и мэром
пять лет. Я помню как помогал ему в его
кампаниях. За обеденным столом мы вели
беседы обо всём, от Майкла Дукакиса и смертной казни
до политической коррупции Оливера Норта и
слушаниях о мятеже в Иране. Меня учили
альтруизму работы добровольца. В средней школе я
присоединился к организации Международная Амнистия;
мой школьный клуб социального правосудия отправлял меня в Тихуане,
(Мексика) чтобы изучать эффекты от вызванного NAFTA
кризиса границ, и в Гватемалу чтобы узнать о спонсируемой ЦРУ
политической коррупции и исчезновении диссидентов. Нужна была
лишь маленькая искра, чтобы я посмел расширить понятия
своих этических принципов до сострадания к животным.

Я помню, сначала объяснял людям что я
отказался от фаст-фудов типа Макдоналдса,
потому что они вырубают тропические леса чтобы
пасти свой скот. Бойкот фас-фудовских
бургеров распространился на мясо всех
животных в тот момент, когда я видел мускул
кота, который препарировали мои одноклассники,
в своем бутерброде с индейкой. Помимо экологических
интересов, мои убеждения о социальном правосудии
и защите животных стали более устойчивыми по мере
самообразования. Я пожирал всех классиков
от Сингера и Реганто Роббинса до изумительной книги
Ингрид Ньюкирк «Освобождение животных».
С этого момента, годы обучения в колледжа и после,
были запятнаны активизмом, арестами,
и зоозащитными делами.

Есть один определяющий момент, который
навсегда сформировал мое мнение и роль в этом
политическом движении. В Мае 1999 я был
в розыске за домашний терроризм в
моем родном штате Mиннесота, потому что, как
аккредитованный специалист в политике,
прошедший повышение квалификации под
профессорским инструктажем в Пресс-центр ALF,
зарегестрированном в Mиннесота…

Кевин Кджонаас, один из шести активных участников кампании SHAC US, обвиняемый на 2-е марта этого года в подстрекательстве акций против HLS, взял тайм-аут перед слушанием дела, чтобы дать эксклюзивное интервью журналу Arkangel. То, что Кевину в течении следующих нескольких месяцев будет вынесен приговор, делает чтение вдохновляющим и добавляет значительности его словам.
,