Первый космонавт погиб 27 марта 1968 года вместе с инструктором Владимиром Серегиным во время тренировочного полета на “МиГ-15”. Экипаж, выполнив задание, возвращался на базу. Юрий доложил: “Я 625-й, иду на рубеж”. А через пятьдесят пять секунд “МиГ” вошел в землю... В рассекреченном документе сказано: “Резкий маневр привел к последующему попаданию самолета в закритичный режим полета и сваливанию в условиях усложненной метеорологической обстановки”.

— Гагарин учился в академии имени Жуковского и долгое время не летал. Плюс были очень непростые метеоусловия, — говорит заслуженный военный летчик РФ, генерал-полковник авиации Николай Антошкин. — Нужно смотреть, конечно, материалы дела. Но одно могу сказать, что от резкого маневра самолет может свалиться в штопор. Но “МиГ–15” со штопора выводится. Я учился в летном училище после Юрия Гагарина. Начиная с “Як–18” мы уже на штопор ходили. Иногда делали штук 18—20 витков штопора, потом выводили самолет со штопора. Но для этого надо наработать быстрые, плавные движения. Потом должна быть постоянная практика.

— После выполнения задания на двухместной “спарке” Юрий Алексеевич должен был приступить к самостоятельным полетам на “МиГ-17”... Кто мог в тот роковой день управлять самолетом?

— Пилотирует обычно ученик. А инструктор только контролирует полет. Согласно документам, Гагарин увидел метеорологический шар зонда, сделал резкий маневр для отворота. Инструктор при необходимости должен был вмешиваться. Серегин — опытный летчик, штурмовик, Герой Советского Союза, получил это звание во время войны.

Летчик-космонавт Олег Макаров рассказывал, что Юрию Гагарину, который в то время был заместителем начальника Центра по летно-космической подготовке, предлагали без положенного налета часов выдать значок летчика 1-го класса... Вопрос о его самостоятельных полетах решался особо долго, и он даже написал рапорт на имя Каманина с просьбой освободить его от должности, если ему не разрешат летать. По авиационной традиции нелетающее начальство летчики не уважают...

Гагарин настоял, чтобы его включили в группу по подготовке полетов на новом корабле “Союз”. И вскоре прозвенел первый звоночек. Погиб первый командир “Союза” Владимир Комаров. Гагарин был его дублером.

Мама космонавта Анна Тимофеевна, приехав в село Узморье, в окрестностях которого приземлился космонавт, рассказывала колхозникам: “В тот роковой день Юра, выйдя из дома, забыл пропуск на аэродром. Несмотря на плохую примету, не желая создавать неудобства часовому, вернулся за удостоверением. А позже, позавтракав в столовой, космонавт оставил на столе талоны на обед. Официантка Настя догнала Юрия Алексеевича, отдала карточки.

…Следующим утром один из талончиков, где стоял штамп “Гагарин Ю.А.”, нашли в снегу на месте катастрофы. Позже в нескольких десятках метров от обломков самолета обнаружили разорванную куртку Юрия Гагарина, где в кармане лежала фотография Сергея Королева”.

— В то, что они разбились, долго не верили, все надеялись, что они катапультировались, — вспоминает Валентина Пономарева, которая входила в первый женский отряд космонавтов. — Ждали: вот-вот будет звонок откуда-нибудь из сельсовета, скажут, что вот пришли ваши, приезжайте за ними... По глубокому снегу в летном обмундировании не скоро ведь до жилья доберешься. Но звонка не было... Рано утром на место падения самолета выехала группа поиска, в которую вошли и космонавты. Вернулись они измотанные и подавленные: целый день бродили по глубокому снегу.

— Летчик-космонавт Алексей Леонов вспоминал, что останки погибших собрали в зеленое эмалированное ведро, — рассказывает кинодокументалист Юрий Сальников. — На одном из фрагментов он увидел до боли знакомую родинку... Вспомнил, как вместе с Гагариным они ходили стричься и он еще напомнил парикмахеру: “Ты смотри, Юрке родинку не повреди”. Чуда не произошло... Стало окончательно ясно: Гагарин погиб.

Младший брат Юрия Борис, работавший в то время в Гжатске на заводе “Динамик” гальваником, узнав о смерти брата, едва не застрелился. Родные вовремя отобрали и спрятали охотничье ружье.

— В крематории нас повели вниз, к печам, — вспоминала Валентина Пономарева. — Оба гроба на подставках стояли напротив топки. Служитель сказал: “Юрий Алексеевич первый!” — и вкатил гроб прямо в пламя. Эти слова пронзили меня острой болью: и здесь он был первый... В Звездном в ту ночь не спали, все кучками и поодиночке слонялись из квартиры в квартиру, плакать не стыдились.