Сколько существует человечество – столько ведутся споры. Не важно о чем. Лишь бы спорить. О религии, о политике, о равенстве полов, о правах (на свободу, на очередь, на жизнь вообще). Все спорят, все толкуют. Это человеческая натура (спорить, жаловаться, судачить, жаловаться, спорить).
Сколько существует человечество, столько ведутся споры о пессимизме и оптимизме. Люди (представители обоих взглядов на сущность человека) поделились на когорты – каждый считает себя правым. Каждый доказывает свою точку зрения, с пеной у рта и молотком в руках. Кто прав? У кого есть право на существование? А в это время реалисты тихо курят в сторонке…
Оптимисты.
«Ой, как здорово! Ой, как хорошо! Мир во всем мире, добро всем и во всем!». Но ведь война, голод, смерть и СПИД! Младенцы умирают от неизлечимых болезней, так и не успев вкусить все прелести жизни! «Зато как красиво вокруг! Травка, солнышко и птички щебечут!»
Пессимисты.
«Все плохо. Жизнь га..но. не могу, не хочу, не буду! Тоска и унынье!». Но ведь жизнь продолжается, посмотрите на детей – их улыбки заставляют забыть обо всем! Посмотрите на матушку-природу, как она прекрасна! Музыка, книги, Бали и добро! Новые лекарства от неизлечимых болезней, ООН и миротворческие проекты! «Да, но война, голод и смерть младенцев от неизлечимых болезней…»
И только реалисты понимают, что во всем надо знать меру. Хорошо – радуйся, танцуй, веселись, наслаждайся жизнью на полную грудь! Плохо – грусти (от грусти еще никто не умер), поплачь и выпей бокал вина. И так череда за чередой. Что и называется – Жизнь.

Нас с детства приучают читать. Читать – это хорошо. Читать – это полезно. Читая, мы развиваем свое мышление, взгляды на мир, строим грамотную речь и все такое, и все в таком духе…
Все начинается со сказок. Сказки – это литературный вариант жизни. Что хорошо, что плохо. Где зло, а где что-то приятное. Но в определенный момент жизни мы понимаем, что сказки – это выдумка, которая далека от реальности. А мы уже в том возрасте, когда хотим знать правду. И тут на сцену выходит «классика».
Классические романисты учат нас реальности. Учат нас правильному выбору, гордости, самоуважению и самодисциплине. Учат нас истории – кто должен был сделать что-то в прошлом, чтобы мы сейчас имели то, что имеем. Классики также учат нас идеальной любви и дружбе. Но со временем мы понимаем, что описанная реальность в литературе прошлых столетий далека от нашей суровой и далеко не романтичной реальности. Поэтому утешение мы начинаем искать в современных прозаиках.
Здесь нас ждут уже современные герои, с современными проблемами, именами и историями. Много жестокости (но ведь она реальна!), много пошлости и мата (а куда без этого?), много слов, суицида и замысловатых мыслей. Это депрессия в чистом виде, которая на время помогает нам убежать от собственной жизни.
Но со временем это побег перестает быть актуальным. Мы устаем от того, что современная литература слишком прагматична, слишком жестока, слишком утомляет нас материализмом…
И в этом момент мы перестаем читать… Перестаем верить словам неизвестных нам людей, которые на коммерческой основе учат нас… да ничему они нас не учат, просто делятся с нами своими извращенными мыслями о том, что им приснилось однажды ночью.
И в этот момент, момент, когда мы понимаем, что мы остались одни, наедине со своими мыслями, собственными мыслями, которые никто нам в голову не затолкал, которые никто не нашептал нам на ухо… В этот момент мы действительно начинаем жить.

Жара заставляет извилины в голове работать быстрее – в поисках укромно места, куда бы можно было спрятаться…
Жара заставляет извилины в голове плавиться – мешая поиску укромно места, куда бы можно было спрятаться…
Жара заставляет думать, что вот он, Ад, совсем близок. Хм, всему виной жара. Совсем близка наша кара за все грехи, совершенные за короткую (длинную, полноценную, скучную, оптимистичную и «прожитую взаймы») жизнь. За все мелкие на наш взгляд и невинные проступки: кто, кого, неважно – главное было весело. Весело нам, а им… Неважно.
Кара за нашу молодость, которая «ох и ах» прогудела, прошумела, наследила и ушла. Молодость, построенная на принципах и желаниях, на «хочу и не буду», на запретах и алкоголе.
Кара за грехи наших родителей, еще не рождённых детей и даже соседей по лестничной площадке.
Кара за то, что мы пытались быть самими собой. Как бы тяжело нам это не давалось.
Кара за то, что мы любили или не успели, за разбитые чужие сердца и сожженные надежды, кара за обманы во имя… да во имя чего угодно (ведь ложь всегда имеет «рациональное» прикрытие).
Кара за каждый наш шаг, сделанный во имя жизни.
Итак, ад совсем близко. И всему винной эта жара, которая заставляет извилины в голове плавиться, мешая думать рационально.

Ну да, ну да, ну да… Посмеялись, было весело. А что дальше? А что потом? А…
Ну да, ну да, ну да. Стало скучно. Как-то сыро и противно. Осень что ли? Дожди, слезы, сигареты. Капли, брызги, осколки. Вены и лезвие? Не то, не то, не то…
Прозрачная жидкость в стакане. Вода или водка? (Брат, пиво кончилось (с)) Нельзя быть трезвым физически, если пьян всегда душой. Нельзя быть нормальным, если видишь мир в зеленом свете (а почему в зеленом? Ха-ха! Не знаю))
Ну да, танцуешь, как и все, на жизненном танцполе. Жестко. Пробиваясь сквозь толпу, ради места для собственных «па». Ну станцуешь ты их и что? Музыка рано или поздно закончится (ди-джеям тоже нужно отдыхать время от времени). Люди разойдутся, а ты останешься стоять один под неоновыми лучами на танцплощадке. В осознание, наверное, самого худшего: никто не оценил твой танец. Никто даже не заметил тебя: в моде танцевать с закрытыми глазами… А ты… А ты…
А тебя вот уже прогоняет уборщица. Вот уже охранник нервно покручивает ключи на пальцах. А ты… А ты…
Тебе страшно открыть глаза. Потому что уже не смешно. И не весело. А холодно, сыро и противно. Ну точно осень! Дожди, слезы, сигареты. Прозрачная жидкость в стакане (догадайтесь сами). И ты все дальше ненормальный. И все стоят, а ты танцуешь. И все танцуют, а ты….

Наши глаза имеют свойство обесцвечиваться. Терять краски, искры, жизненные показания. По ним уже невозможно прочитать что-либо: страх, симпатию, разочарование. В них уже невозможно прочитать хозяина.
Наши тела имеют свойства болеть. Болеть тогда, когда разум отказывается признавать действительность. Голова болит или начинается непонятная простуда посреди лета. Или, как вариант, можно сломать руку. Это упорство организма говорит нам о чем-то важном. Вот только знать бы еще о чем. Или хотеть бы знать. Поэтому мы выбираем легкий путь таблеток, уколов и гипсов.
Наша память имеет свойство вымахиваться. Забывать что-то очень важное. Жизненно-необходимое. То-от-чего-зависит-ВСЁ! Но помнит всякую дрянь, из-за которой так тяжело заснуть по вечерам. Промахи, ошибки, ненужные слова. Набранные телефонные номера по-пьяни и нереализованные желания.
Наше сердце имеет свойство ныть. Тосковать и болеть. Плакать и орать. Мешать логично рассуждать и принимать решения. Оно совсем не дружит с цинизмом, непреклонно пред иронией и не делится местом с сарказмом. Не дает спокойно жить.
В итоге… То, что мы считаем своим «Я» - не поддается нашему контролю. Нашим желаниям, мечтам, потребностям. У них свои потребности – первые по списку в иерархии. Вторые и третьи. А наши… Наши даже не попадают в первую десятку.

Растешь… Меняешься… Начинаешь играть в новые, взрослые игры (хотя, если в 15 лет мы играли в «взрослую жизнь», то тогда во что мы играем сейчас?)… Строим феерические планы и мечты… Буду - не буду… Верю - не верю… Хочу - не хочу… Сплошные игры… Сплошная ложь…
Сейчас модно трудно жить. Сейчас модно делиться проблемами, потерями, ссорами, драками, обвалами, провалами и катаклизмами. Сейчас модно сходить с ума… за кем-то… по кому-то… с кем-то… за компанию. Модно плыть против течения к не понятным истокам не понятно кем придуманным течениям. Плакать… умирать… падать вниз с огромной скалы… Быть эгоистом с саркастическим чувством юмора. Быть независимым, «самим по себе». Любить кого ненавидишь и ненавидеть кого любишь. Заводить безумные знакомства, трахаться с кем попало, пить яд медленного действия…
Сейчас трудно жить. Трудно доказать кто ты, что ты, за кем и с кем. Уникальность, не повторность. Каждый подвинут на самовыражении, не догадываясь, что через себя он выражает совершенно других людей, чужие мечты, умения и знания. Хендмейк и секондхенд собственной жизни по эскизам модного журнала…
Сейчас страшно жить. Телевиденье, газеты, журналы, сплетни, рассказы друзей и мимолетных знакомых учат нас, как жить так, что б нравиться другим. И мы, все такие красивые и хорошие, встречаем свою судьбу, такую же «скатанную» с обложки биг-борда. И живем как по сценарию американских фильмов – в белых домах с белым заборчиком, одетые в белые одежки (будто в рекламе «Тайд» ) и с золотистым ретривером на поводке… И мемуары пишем в блогах, и фото от лучших из профи красуются на аватарках… и все круто и ах..ено.
Вот только скучно все как-то. И противно. И не по-настоящему это все. И на старости лет ты услышишь от своей половики, что он тебя ненавидит за бесцельно прожитие годы. И, что он совершенно тебя не знает. И что он всю жизнь был влюблен в Машку (Светку, Ольку) из соседнего класса….
И жизнь прошла зря. Зато красиво, будто вы герои бульварного романа…

Самая большая страсть Человечества – это не деньги, не еда, не власть и, даже, не секс. Это Красота. Красота внутренняя, красота внешняя, красота объективная и субъективная. Красота правит миром (деньгами, едой, властью, сексом). Людьми.
В нас генетически заложено…не любовь, а тяга к прекрасному: мы подсознательно, на каком-то древне-человеческом уровне выбираем и окружаем себя только красивыми вещами: машины, одежда, безделушки. Мы хотим, чтобы наша еда красиво выглядела. Мы хотим, чтобы простыни, на которых мы спим, были красивыми. Мы хотим, чтобы даже туалетная бумага – вещь… основное назначение которой далеко не эстетическое, тоже была красивой. Книги, компьютеры, ручки, кружки, мусорные пакеты (хм... да и сам мусор) должны быть Красивыми. Это не проблема Человечества – это ее сущность.
Соответственно, ко всему вышеизложенному, Человечество «требует», чтобы его окружали только красивые люди. Мы хотим ложиться спать (на красивых простынях) рядом с красивым партнером. И просыпаться со столь же красивым и идеальным (мы не прощаем с утра взлохмаченных волос, мешков под глазами и не чищеных зубов).
Наши требования непреклонные и не терпят пререканий.
Наши требования растут.
Если проследить историю требований к Красоте, то можно только ужаснуться над будущими канонами: с каждым годом Красота все больше и больше усовершенствуется и становится все строже и требовательнее: то, что могли себе позволить земные мира сего лет 40 назад, сейчас является просто недопустимым. А говорить о прошлых веках даже не имеет смысла – плакала бы сейчас горькими слезами Дама с горностаем, некогда восхваленная самим Да Винчи или красивейшие некогда женщины Рафаэля.
Красота настолько въелась в умы прямоходящих, что полностью охватила смысл существования: спросив у любой 15-тней девчушки кем она хочет быть, когда вырастет, она гордо (взмахнув ресницами) скажет – Красавицей. Спросив у любой двадцатилетней девушки – на что она тратит большую часть своих сбережений, она (взмахнув ресницами) скажет – на Красоту. Спросив у любого более-менее-состоятельного-парня: что вам, прежде всего, важно в сексуальном партнере, и он ответит (сперва подумав про большую грудь, постесняется произнести это вслух) – красота... внутренняя (про себя подумав: «ага, а как же. Внешнюю мне подавай. С большими грудями!») Таланты, успешность, хорошие качества – это уже приложение (к большим грудям): весь мир восхищается талантом Барбары Стрейзанд, за спиной шушукаясь – «какая же она не Красивая!»
И… чтобы не обескураживать сознание Человечества, напоследок можно только сказать – Красота является болезнью, всеобщей, от которой нет лекарства, поэтому если вы решили с ней бороться, не стоит рассчитывать на успешный результат. Несмотря на причиненные Красотой вред и беды тем, кто не дотягивает до ее норм и требований, она правила, правит и будет успешно править миром (деньгами, едой, властью, сексом). Людьми.