"А перед нами все цветет, за нами все горит...

 Не надо думать, с нами тот, Кто все за нас решит!"

Но - что делать, если не думать ты не можешь? Что делать, если ты не способен стать жалким винтиком в чудовищной военной машине? Позади - ад выжженных стран. Впереди - грязь и кровь Второй мировой. "Времени умирать", кажется, не будет конца. Многие ли доползут до "времени жить"?..

Начала читать очередную книгу божественного Ремарка. Уже запасаюсь носовыми платками. Люблю книги про Первую и Вторую мировые войны, и не думаю, что эта будет исключением.

Начало уже леденит душу: повествование начинается с рассказа про немцев, ждущих когда начнут оттаивать труппы в Русской деревушке, среди которых их боевые товарищи.  

Ну что же, почитаем, узнаем! 

– Счастье, – сказал Равик. – Где оно начинается и где кончается?

Он тронул ногою хризантемы. Счастье, подумал он. Голубые горизонты юности. Золотая гармония жизни. Счастье! Боже мой, куда все это ушло?

– Счастье начинается тобой и тобой же кончится, – сказала Жоан. – Это же так просто.

Равик ничего не ответил. Что она такое говорит? – подумал он.

– Чего доброго, ты еще скажешь, что любишь меня.

– Я тебя люблю.

Он сделал неопределенный жест.

– Ты же почти не знаешь меня.

– А какое это имеет отношение к любви?

– Очень большое. Любить – это когда хочешь с кем-то состариться.

– Об этом я ничего не знаю. А вот когда без человека нельзя жить – это я знаю.

 -  А если любовь была совершенной, так что бы мы слились в одно, - это было бы все равно, что смерть?

 - Возможно. Но не уничтожение. Что такое смерть - никто не знает. Поэтому ее не с чем нельзя сравнивать. Может быть, смерть - это совершенная любовь между нами и богом?

 - Не потому ли любовь печальна?

 - Любовь не печальна, а только приносит печаль, от того  что она не осуществима и удержать ее нельзя.

Кухни - это всегда утешение. Упрек исчезает из глаз форелей. Мертвая тварь вдруг превращается в пищу, которую можно приготовить самыми разнообразными способами. И вдруг кажется, что, пожалуй, для этого они и родились на свет. Какие мы предатели по отношению к самым своим благородным чувствам.