В течение последующих пяти лет после прихода Брежнева к власти в 1964 году Индира Ганди, премьер-министр Индии, не одиножды посещала СССР. Каждый раз в конце своего визита она неизменно задавала один и тот же вопрос: когда Леонид Ильич нанесет ответный визит, который пойдет на пользу дружбе двух великих народов. И наконец, Генеральный решился. В первых числах января 1969 года состоялся его первый официальный визит в Индию. Брежнев до глубины души был тронут оказанным приемом. Так, как встречали его, встречают только истинных друзей.
 

На одном из приемов во дворце Индиры Ганди Чрезвычайный и Полномочный Посол Советского Союза в Дели Михаил Пегов показал Леониду Ильичу невзрачного, маленького роста человечка неопределенного возраста. Пояснил, что последний – первосвященник ламаистской церкви в Тибете Далай-лама в изгнании, которого приютила у себя Индира Ганди. О нем ходят легенды по всей Юго-Восточной Азии.
 

Например, он в совершенстве владеет гипнозом. Вводя людей, страдающих астмой, язвой желудка и сердечными заболеваниями в гипнотический транс, он за пару сеансов излечивает их навсегда от этих недугов. Может по запаху купюры определить ее номинал. Читает книги с завязанными глазами, прикасаясь к тексту кончиками пальцев. И что уж самое невероятное – во время упражнений йогой Далай-лама способен отрываться от поверхности земли и в течение нескольких мгновений парить в воздухе!

Брежнев крайне заинтересовался рассказом посла и попросил представить его тибетцу. Когда их руки сомкнулись в рукопожатии, первосвященник долго не отпускал ладонь Леонида Ильича, а затем через переводчика сообщил, что высокий гость 13 лет назад перенес инфаркт, да и вообще, у него есть проблемы с сердцем, которые в будущем серьезно осложнят ему жизнь.

«Ну надо же! – воскликнул Леонид Ильич в состоянии крайнего возбуждения, – действительно, в 1956 году, будучи 2-м секретарем ЦК Компартии Казахстана, я перенес инфаркт! Это было ровно 13 лет назад. Да и сейчас сердчишко нет-нет, да и пошаливает. Ну-ка, ну-ка, пусть продолжает этот ясновидящий!».

«Судя по рисунку линий на ладони моего гостя, – продолжал первосвященник, – его в ближайшем будущем подстерегают смертельные опасности». «Наверно, самолет, на котором я буду возвращаться домой, потерпит крушение», – в шутку сказал Леонид Ильич. Далай-лама, вперив пронзительный взгляд в зрачки собеседника, внимательно выслушал перевод и ответил, что со смертельной опасностью Брежнев встретится не в небе, а на земле. И не раз.

После этого первосвященник сделал знак переводчику наклониться и что-то прошептал ему на ухо. «Господин Генеральный секретарь, – с пафосом произнес переводчик. – Его Святейшество Далай-лама спрашивает, не соблаговолите ли вы принять от него некое существо, которое наделено даром провидения. В будущем оно сможет уберечь вас от многих напастей». «Отчего ж не принять, – Леонид Ильич тряхнул роскошной шевелюрой. – Из рук такого человека и яд принять – святое дело. Приму обязательно!».

Первосвященник что-то сказал мальчику-монаху, и тот стремглав помчался к выходу. Через минуту он вернулся, двумя руками неся объемистую клетку, в которой сидел невероятных размеров пушистый черный кот, которого Леонид Ильич сначала принял за пантеру.
 

Далай-лама, тихо и ласково произнося какие-то слова, похожие на заклинания, поднес ладонь Брежнева к клетке, и кот принялся тщательно ее обнюхивать, время от времени поднимая свои огромные желтые глаза-блюдца то на Леонида Ильича, то на первосвященника.

Закончив ознакомление с ладонью Брежнева, кот выгнул спину и, подойдя к дверце, стал скрести ее когтями. Мальчик-монах открыл клетку, и животное с неожиданной для его размеров грацией спрыгнуло на пол. Помахивая хвостом, он уверенно сел у ног Брежнева. Едва посол попытался ближе придвинуться к Генеральному, как кот резко обернулся в его сторону и предостерегающе зашипел.

Первосвященник широко заулыбался, одобрительно закивал головой и произнес длинную тираду. «Господин Генеральный секретарь, – начал переводчик. – Его Святейшество сказали, судя по поведению кота, который не только признал в вас своего нового хозяина, но и сразу приступил к охранным обязанностям, Далай-лама считает, что нисколько не ошибся в своем выборе. В последующем, господин Генеральный секретарь, имейте в виду: если кот подойдет к вам и станет тереться о ваши ноги или вцепится зубами в штанину – это значит, он предупреждает вас о беде. Если вы намерены держать его у себя в доме, то кормить его следует только сырым мясом и только лично с ваших рук. Ваши биополя должны слиться воедино. Лишь в этом случае инстинкт самосохранения животного распространится на вас. Таким образом, при возникновении угрозы вашей жизни кот будет вести себя так, как если бы спасал свою».

«Вот те на! – в сердцах воскликнул Леонид Ильич. – А если мне придется на неделю уехать в заграничную командировку, тогда что? Голодом морить животное прикажете?». Переводчик огласил мнение Далай-ламы: «Его Святейшество считают, что кот не будет для вас обузой в поездках – не тяготит же вас в пути личная зубная щетка. Считайте, что кот – это ваш охранный талисман, он неотлучно должен находиться при вас, в противном случае он утратит свой дар провидения и станет лишь частью домашнего интерьера. Вы не находите, что тогда весь ритуал дароприношения теряет смысл?»

«Очень убедительно сказано! – с восхищением произнес Брежнев. – Ему бы, Далай-ламе, у меня в ЦК отдел пропаганды возглавить. Я бы с его помощью всех империалистов в коммунистическую веру обратил. Стоп-стоп! – спохватившись, воскликнул Генеральный, обращаясь к переводчику. – Это переводить не надо!».

На даче в Заречье, где большую часть года проживал Леонид Ильич с семьей, Ламе – так назвали кота в честь Далай-ламы – отвели целую комнату. Кот начал с того, что настороженно обошел два этажа дачи, затем вышел наружу для ознакомления с окрестностями.

Кот никого, кроме Леонида Ильича, к себе не подпускал. Единственное исключение он делал для младшего внука Брежнева, четырехлетнего Андрея. Ему он позволял не только ездить на себе верхом, но и, что уж совсем невероятно, – дергать за хвост. Со временем кот так привязался к мальчику, что сделал своим жилищем его комнату. Однако пищу – а это был, как правило, огромный кусок телятины с кровью – он принимал только из рук хозяина – Леонида Ильича.

Мясо Лама получал дважды – утром и вечером. Но, видимо, этого ему не всегда хватало, поэтому время от времени он устраивал «охотничьи рейды» по дачному участку. Как уж кот под снегом находил змеиные и кротовые норы – одному Богу известно. Охране же во время обхода территории оставалось лишь собирать трофеи – головы ужей, гадюк и кротов. Удивлению телохранителей и прислуги не было предела: оказывается, на даче процветал целый подземный террариум. Об этом можно было судить по количеству собранных змеиных голов: к концу зимы Лама съел около 20 змей!

Случались и курьезы. Однажды утром из заповедника Завидово, куда по традиции выезжал на охоту Леонид Ильич, в Заречье прибыл старший егерь Василий Петрович Щербаков. Двигаясь к дому, он вдруг заметил на краю расчищенной от снега дорожки свежую и довольно впечатляющую горку экскрементов (о том, что Брежнев привез из Индии кота, егерь не знал).

Профессионал высокого класса, Василий Петрович, конечно же, не мог оставить без внимания невесть откуда взявшиеся фекалии неизвестного происхождения. «Рысь, на участке была рысь! Сейчас же возьмите собак и вперед. Надо ее найти и уничтожить! В противном случае она может наделать таких бед – не отчитаешься!» – показывая кусок кошачьего дерьма, прокричал Щербаков телохранителю, сидевшему у входной двери.

Охранник заулыбался. «Успокойтесь, Василий Петрович, это не рысь, а кот, которого Леонид Ильич получил в подарок в Индии. Не волнуйтесь – все в порядке, лишних зверей в Заречье не наблюдается. А если бы даже и появились, кот их быстренько спровадил бы отсюда. Мы считаем, что в бригаде телохранителей появился еще один «боевой штык», вольнонаемный сотрудник без офицерского звания!».

22 января 1969 года вся Москва ликовала по поводу возвращения на Землю космонавтов Владимира Шаталова, Евгения Хрунова, Алексея Елисеева и Бориса Волынова. Десятки тысяч москвичей встречали героев на всем пути их следования из аэропорта «Внуково-2» до Кремля. Из радиотрансляторов, установленных на улицах, неслись голоса дикторов Гостелерадио, информировавших слушателей о передвижении космонавтов и правительственного кортежа. Странно, но дикторы почему-то не единожды сообщили и о том, что именно во второй машине находится Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев.

Как только кавалькада правительственных «Чаек» подъехала к Боровицким воротам, из шеренги оцепления навстречу второй машине бросился некто в милицейской форме с пистолетами в обеих руках и открыл огонь на поражение. Однако атакующий не знал, что незадолго до подъезда к Кремлю в кортеже произошло перестроение, и из окна второй машины теперь выглядывал не Брежнев, а очень на него внешне похожий космонавт Георгий Береговой.

Как признали потом специалисты, перестроение и внешнее сходство с Береговым спасли жизнь Леониду Ильичу. Но он-то знал, кто был его истинным спасителем. Дело в том, что в день покушения Лама поднялся раньше обычного и стал скрестись в дверь спальни хозяина. Вопреки увещеваниям жены Леонида Ильича, Виктории Петровны, кот во что бы то ни стало намерен был прорваться внутрь. Когда же его, наконец, впустили, он тут же вспрыгнул на супружеское ложе Брежневых и, неотрывно глядя своими лунообразными желтыми глазищами на спящего Леонида Ильича, начал жалобно мяукать.

Все утро Лама ни на шаг не отходил от Брежнева, терся о его ноги и время от времени издавал жалобные звуки. Перед отъездом хозяина в Кремль кот стал буйствовать – хватал зубами и лапами его штанину, да так настойчиво, что его пришлось посадить на цепь.

Всю дорогу от аэропорта до Кремля Леонид Ильич недоумевал: что могло вывести из себя всегда спокойного и уравновешенного Ламу? Наконец, его осенило – он вспомнил наставления тибетского первосвященника. Отменный актер, Брежнев с напускным простодушием сказал сидящим напротив Алексею Косыгину и Николаю Подгорному: «А что это мы, товарищи, так рвемся вперед? Кого встречают люди, нас или космонавтов? А ну-ка, Николай (обращение к водителю), немедленно перестройся и стань в конце колонны!»
 

Так 22 января 1969 года Брежнев впервые воочию столкнулся с мистическим явлением – провидческим даром Ламы. Через некоторое время Леониду Ильичу представился еще один случай убедиться в предназначении Ламы оповещать его о смертельной опасности.

Через год произошел другой случай. Рабочий день Брежнева на даче в Заречье начинался в 8.30, когда он в сопровождении телохранителей выезжал в Кремль. 20 февраля 1970 года, ровно в 7.00, Лама вновь ворвался в спальню хозяина и стал тереться о его ноги, а при каждой попытке Брежнева выйти из помещения хватал его зубами за манжеты брюк. Леонид Ильич, вспомнив, что именно так вел себя кот в день покушения 22 января, решил проверить свои догадки и поэкспериментировать.

«Ребята, – заявил он «прикрепленным» телохранителям, торопящимся сдать смену другой бригаде, ожидавшей Генерального в Кремле. – Вы поезжайте, а я здесь поработаю еще с документами. А за мной пришлите ваших сменщиков». Слово охраняемого – приказ. Уехали без него. На трассе сбоку вылетела военная грузовая машина – солдатик за рулем не посмотрел влево. В итоге водитель правительственного «ЗИЛа», на котором должен был ехать Генеральный, от столкновения ушел, но машину развернуло и ударило о стоящий на обочине трейлер. В «ЗИЛе» находились шесть сотрудников, пятеро из них бодрствовали, поэтому сумели скоординироваться и уцелели, хотя и получили травмы различной степени тяжести: сломанные ребра, сотрясение мозга, ушибы, ссадины. Володе Егорову, который спал, сидя на месте отсутствующего «охраняемого», снесло полчерепа.

Когда о происшествии доложили по радиотелефону Брежневу, тот не раздумывая затребовал с кухни дополнительный кусок телятины с кровью для Ламы. Вслед за этим Леонид Ильич попросил дежурного телефониста соединить его с Индирой Ганди. Ничего не объясняя, попросил ее найти предлог и наградить Далай-ламу каким-нибудь достойным его статусу индийским орденом.

В 1971 году Брежнев окончательно уверовал в провидческий дар Ламы. В начале года он получил приглашение от президента Франции Жоржа Помпиду посетить страну с официальным визитом. Помощники и советники Брежнева стали готовить его к поездке. Оказалось, что не только они готовились к встрече двух глав государств. Недобитые прежним президентом Франции, генералом де Голлем, члены террористической организации ОАС, перешедшие на нелегальное положение в Алжире и Франции, задумали напомнить о себе двойным покушением на Помпиду и Брежнева.

Лама вел себя спокойно до тех пор, пока Леонид Ильич не собрался сесть в машину, которая должна была доставить его во «Внуково-2» для вылета в Париж. Кот тут же пришел в состояние крайней нервозности. Как это бывало и раньше, он зубами хватал Брежнева за манжеты штанин, буйствовал, а в промежутках вдруг затихал и неотрывно смотрел на хозяина своими огромными желтыми глазами. Леонид Ильич попытался успокоить Ламу. Увы! Тот даже не позволил надеть на себя ошейник, к которому привык, выезжая с Брежневым в заграничные поездки. Уже одно это обстоятельство заинтриговало и заставило Брежнева проявить повышенную бдительность.

Брежнев позвонил председателю КГБ Юрию Андропову и, ничего не объясняя, спросил, нет ли новых сведений из Франции. Андропов после секундной паузы сообщил, что получасом ранее получил от нашей внешней разведки сведения о готовящемся оасовцами покушении на Помпиду и на него, Генерального секретаря ЦК КПСС.

Брежнев, разумеется, отдал указание перенести поездку. Действительно, через два дня зачинщиков заговора арестовали, и французские газеты раструбили на весь свет, что на Брежнева и Помпиду готовилось покушение.

В середине 70-х годов Леонид Ильич по настоянию жены впервые поставил на заседании Политбюро вопрос о своей отставке. Однако «старики» Николай Тихонов, Михаил Соломенцев, Андрей Громыко и Константин Черненко не допустили этого: больной и немощный Брежнев был удобен. Они хором декламировали: «Да что вы, Леонид Ильич! Вы еще полны творческих сил. Не может быть и речи о вашем уходе на пенсию. Вы просто поменьше себя утруждайте. Мы сами будем на себя больше брать».

Однако Леонида Ильича такой поворот событий заставил призадуматься. Покушение в январе 1969 года, инцидент с Володей Егоровым, которому в аварии снесло полчерепа, заговор оасовцев в 1971-м. Все эти происшествия внушили Брежневу мысль о том, что за ним по пятам следует злой рок, уготовивший ему насильственную смерть. А единодушный отказ ветеранов Политбюро отпустить его на заслуженный отдых? Это что? Не свидетельство ли тому, что они держат его в качестве «живой мишени для отстрела»?

Не найдя объективных доказательств своим подозрениям, Леонид Ильич поделился ими с женой. Вердикт Виктории Петровны был резким и бескомпромиссным: «Да, Леня, надо уходить. Ты ведь ничего уже не можешь. А тем, кто еще что-то может, – ничего не нужно, кроме собственных кресел. Поэтому они тебя и держат. Возможно, как «живую мишень», а возможно, потому что очень боятся, чтобы кто-то из молодых, тот же Григорий Романов, не вырвался вперед, ведь тогда им всем придет конец. Уходи!»

Однако атеросклероз сосудов головного мозга и увлечение наркотическими средствами сделали Брежнева неполноценным не только физически, но и умственно. Он стал безвольной игрушкой в руках хитромудрых соратников из конклава – Политбюро, потеряв способность критически оценивать свои поступки.

Весной 1982 года произошли события, которые оказались для Леонида Ильича роковыми. Он отправился в Ташкент на празднества, посвященные вручению Узбекской ССР ордена Ленина. 23 марта 1982 года по программе визита Брежнев должен был посетить несколько объектов, в том числе авиационный завод. С утра после завтрака состоялся обмен мнениями с местным руководством, и все вместе решили, что программа достаточно насыщена и посещение завода будет утомительным для Леонида Ильича. Договорились туда не ехать, охрану сняли и перебросили на другой объект.

По словам личного телохранителя Леонида Ильича, Владимира Медведева, со всеми запрограммированными посещениями управились довольно быстро. Возвращаясь в резиденцию, Брежнев посмотрел на часы и обратился к первому секретарю ЦК Компартии Узбекистана Шарафу Рашидову: «Время до обеда еще есть. Мы обещали посетить завод. Люди готовились к встрече, собрались, ждут нас. Нехорошо. Возникнут вопросы. Пойдут разговоры. Надо ехать!»

Разговор зашел при подъезде к резиденции. Вмешался начальник охраны Брежнева, генерал Александр Рябенко: «Леонид Ильич, ехать на завод нельзя. Охрана снята. Чтобы ее вернуть, нужно время. Да и потом, мне докладывают из резиденции, что ваш питомец Лама просто с ума сошел, управы на него никакой, беснуется, не приведи Господь, покусал уже всех «прикрепленных».

Это был последний козырь Рябенко, он ничего не придумывал, сказал, как было, ибо для него уже не являлось секретом, что все встречи и визиты Брежнев осуществляет либо отменяет в зависимости от поведения тибетского кота накануне поездки.

Генеральный, уязвленный вторжением подчиненного в сферу его самых сокровенных тайн, жестко ответил: «Ты вот что. Возвращай охрану, а мой питомец – не твоя забота. О нем я позабочусь сам. На все про все даю 15 минут».

Как рассказывал в последующем полковник Котов, бывший начальник 2-го Управления Комитета госбезопасности Узбекской ССР, выйдя из машины, Брежнев с Рашидовым и телохранители двинулись к цеху сборки. Когда проходили под крылом почти готового самолета, народ на лесах также стал перемещаться. Леонид Ильич уже почти вышел из-под самолета, когда вдруг раздался жуткий скрежет. Стропила, окружавшие строящийся самолет, не выдержали, и огромная деревянная площадка – во всю длину самолета и шириной четыре метра – под неравномерной тяжестью перемещавшихся рабочих рухнула! Люди по наклонной покатились на делегацию. Брежнев и Рашидов, вместе с сопровождавшими, были накрыты рухнувшей площадкой и скатившимися с нее рабочими.

Леонид Ильич лежал на спине, рядом с ним Рашидов с разбитой головой. Тяжелая площадка, слава Богу, не успела никого раздавить. Генерал Рябенко, повинуясь какой-то внутренней инерции, взглянул на часы. Было 13 часов 23 минуты. Эти цифры он запомнил на всю жизнь. Телохранители с большим трудом подняли Генерального.

Ехать в больницу Брежнев отказался, и телохранители, усадив его на заднее сиденье правительственного «ЗИЛа», рванули в резиденцию. Думали как лучше, а оказалось, привезли шефа к новой для него трагедии. В 13 часов 23 минуты Лама, перекусив металлический поводок и искусав до крови пытавшихся удержать его «прикрепленных», выбежал на улицу и бросился под колеса проезжавшей машины.
 

Когда телохранители сообщили Леониду Ильичу о поведении Ламы накануне инцидента на авиазаводе и показали изуродованный труп «провидца», Генеральный обнял генерала Рябенко и, прослезившись, сказал: «Ты был прав, на авиазавод не нужно было ездить!»