Цитата сообщения amlugos Быть драконом. 3



Продолжение. Начало: ч.1, ч.2

Ночью в горах прохладно даже летом. Облака пара от моего дыхания на мгновение закрывают часть усыпанного звездами небосвода и тут же рассеиваются. Драконы способны не дышать, но от этого быстро клонит в сон, и многие мои собратья погрузились в такой сон навсегда, превратившись в скалы причудливых очертаний.

Дышать хорошо. Музыка мира, спокойная и величавая, звучит внутри запахами росистой травы и полночных цветов, суховатой нотой замершего ужа, деловитой озабоченностью дикобраза, который подходит ко мне совсем близко, приняв мой коготь за выступ скалы и собираясь потереться о него иглами. В последний момент он понимает ошибку - потому что тоже дышит - и в ужасе скрывается в расселине.

Чуть пониже склон, поросший лиственницами и соснами, выравнивается, образуя седловину, и переходит в другую гору. Из леска слабо доносится крик козодоя и вплетается в стрекот насекомых вокруг. Но тут налетает ветер, и деревья шумят, перекрывая остальные звуки, раскачиваясь в свете звезд.

Зрение у драконов острое - обыкновенно мы охотимся с высоты - и мало что может сравниться в красоте с небом ясной летней ночью. Золотое, алмазное, посеянное в черную глубину зерно, там и тут на мгновение прорастающее короткими лучами, звенящее в тиши нескончаемую песнь о щедрости Истрис, своей владычицы.

Несколько звездочек на юго-востоке вдруг начинают двигаться по небу вместе, как будто что-то скользит под черным бархатом, усеянным каплями света. Я улыбаюсь, вспоминая, что может сравниться в красоте с убранством Истрис.

Когда Альсклинг приближается настолько, что ее черно-золотая чешуя больше не сливается со звездным небом, я отталкиваюсь от камня, на котором только что сидел, и поднимаюсь в воздух. Она немного удивлена; мы приветствуем друг друга чинно и вежливо и даже трижды облетаем один другого согласно этикету. После чего не выдерживаем и одновременно начинаем хохотать.

"Как ты узнал, что я буду здесь пролетать?" - интересуется она, отсмеявшись.

Иногда я забываю, что она старше. И догадываюсь, что ей это нравится. Поэтому я только слегка поджимаю губы и вообще строю умную мину, после чего перевожу разговор на другую тему:

"Старые говорят, мы должны видеть Ве."

"Ве? Ты и я?" - уточняет Альсклинг.

"Не только мы. Судя по всему, что-то случилось. Или может случиться," - говорю я и начинаю снова облетать ее.

Ве - самый мудрый из Старых, глаза его всегда полузакрыты. Но он неразлучен со своей Зор, о которой говорят, что она состоит из глаз. Я не видел их никогда, да и Альсклинг, кажется, тоже.

"Когда они ждут нас?" - спрашивает она.

"На рассвете," - отвечаю я и медленно сужаю круги.


***

Когда мы с Альсклинг приближаемся к горе Ве и Зор, выясняется, что всего нас, вызванных Старыми, восемь. Это означает, что их должно быть пятеро. Однако на скалистой площадке между тремя заснеженными пиками нас ожидает только трое Старых.

Ве огромен. Его темно-фиолетовая передняя лапа касается золотистой лапы Зор, а ее чешуя переливается на солнце глубокими и ослепительными красками, как поверхность воды, каждая капля которой обладает сознанием. Невдалеке, слева, сидит белый, как снег, Сем, но белизна его теряет очертания и плотность, чем больше в нее всматриваешься. Сема нехотя чтут даже ненавидящие драконов эльфы; от него все сотворенные расы научились хранить смыслы на письме.

Когда младшие драконы, включая Альсклинг и меня, располагаются полукругом напротив этих троих, из-за ближайшего уступа вылетают еще двое Старых. Они садятся справа от Ве и сдержанно отдуваются: летели издалека и быстро. Багровый Рёк почти не уступает в размерах самому Ве, а его спутница Лас маленькая, сухая и быстрая, как ящерица.

"Рёк," - произносит Ве, выждав паузу. Голос у него неожиданно громкий даже для дракона, мелодичный и раскатистый, но при этом какой-то странно чистый, так что, когда он умолкает, остается впечатление, будто продолжает звучать, в своей ясности не отличимый от тишины.

"С нашим сыном случилась беда," - говорит Рёк. У него тоже громкий голос, каждое слово слышится отчетливо и законченно, почти грозно. - "Наш сын, Онедер, может перестать быть драконом и превратиться в то, чего еще не было."

Некоторое время он молчит, мрачно оглядывая нас, зашевелившихся от этого известия. Затем продолжает:

"Онедер ест разумных."

Я вздрагиваю и слышу тихое восклицание Альсклинг. Старым известны все многоцветные нити, сплетающие мировое кружево, потому что они появились одновременно с небом и землей. Но даже Старые не знают, каким именно окажется узор, ибо количество нитей не поддается счету.

"Онедер научился есть разумных так, что частично они продолжают жить," - угрюмо рассказывает Рёк дальше. Мы опускаем глаза. Драконам редко бывает стыдно, особенно за другого дракона. Я пытаюсь сообразить, как именно Онедер мог заболеть такой болезнью и что можно сделать, чтобы излечить от нее мир. Альсклинг и остальные младшие, скорее всего, думают о том же самом. Рёк продолжает свой рассказ, но мы уже знаем, зачем нас позвали и куда нужно будет лететь прямо сейчас.