Не надо меня спрашивать, ЧТО это, не надо интересоваться почему я это написал. Я сам до конца не понял, что из себя представляет данный текст, а уж о деталях написания оного я и вспоминать не хочу. Забыл и славно. Видимо мне тогда было ОЧЕНЬ хреново.

Это единственный мой рассказ оборванный на полуслове, который НИКОГДА не получт продолжения.

И еще хочется сказать, что разумеется, хотя повевствование и ведется от первого лица, реальная жизнь автора к данной истории не имеет никакого отношения. И надеюсь никогда иметь не будет.

Приятного прочтения, не забываем оставлять комментарии.

Дверь

«Посторонним вход категорически запрещен» - Гордо гласила, золотая, отчищенная до блеска табличка. Запрещен, так запрещен. Значит мне туда по их правилам нельзя, запрещено. А если запрещено, значит как раз туда мне и надо, значит туда и пойду, и в продолжении своей мысли, гордо пнул ногой дверь с золотой табличкой…

 Я с детства люблю все запретное, да и как говорят направо и налево все психологи: «запретный плод сладок». Только для многих, он так и остается запретным, я же всегда шел наперекор всем запретам, табличкам, законам. Сначала нарушал как все, наперекор родителям и учителям, затем с годами сам процесс нарушения, превратился в некий культ, имеющий значение только для меня. Теперь уже открывая потаенную дверь с золотой табличкой, чувствуешь нечто сродное оргазму, в миниатюре естественно. А ведь за первой дверью скрывается еще коридор, и еще двери, и еще таблички.

Открывая очередную дверь, ты в очередной раз перешагиваешь через себя, на несколько метров удаляешься от «точки возврата», от той точки после которой, стать таким, каким был раньше уже не сможешь, не сможешь стать нормальным. Когда от этой точки уходишь слишком далеко, твоя «ненормальность» становиться очевидной для окружающих людей, в результате есть два пути развития. Первый – психушка, второй – самозаточение в квартире, чтобы не попасться на глаза «нормальным» людям, которые заточат тебя в психушку. И тот, и другой выход, несут в себе затворничество, а значит и новые запреты, которые непременно нарушишь, но последствия будут уже другими – смерть, например.

 Смерь – это тоже, в своем роде культ, культ для многих. Но не для меня. Я люблю жизнь и люблю ее во всех ее проявлениях.

 Наказание? Наказание – это своего рода то, чего боишься, но к чему всегда стремишься. Нарушая очередной глупый запрет, я естественно жду наказания, надеюсь на него, верю в него. Я пессимист. Иначе, при моем образе жизни, при моих увлечениях, нельзя. Само наслаждение исходит именно из того, что ты нарушил запрет, и избежал кары. Вышел сухим из воды. И это главное в моей игре – игре, которая стала моей жизнью. Нарушай, и не будь наказан, рискуй и пей шампанское, иначе умри. Потерпи неудачу. Останься наедине с собой, в оббитой мягким хлопком комнате психушки. Или пройди испытание до конца, испытай блаженство, и начни все сначала.

 Я всегда гордился собой, гордился своим поведением и своими поступками. Не потому, что они приносили благо и добро обществу, скорее наоборот. Но они были оригинальны, по-своему умны, и самое главное они отражали суть философии.

 Вы любите свою жизнь? Я тоже. А представьте, какого это каждый день по нескольку раз, иметь ощущение того, что вот она, дорогая и любимая жизнь, свобода, уходит навсегда? И раз, за разом, возвращается вновь, закипая свежей кровью у вас в венах… Нет, я не шизофреник, и не самоубийца, испытывающий наслаждение, стоя на карнизе двадцать третьего этажа… Нет, я не такой. И сравнение, так и остается сравнением, ибо сравнить подобное нельзя, да и не надо.

 

 

 Мой день вот уже который меся подряд протекает по шаблону. Подъем в одно и тоже время, обыденная дорога на монотонную работу, монотонный обед, и монотонный вечер, дома у телевизора. Хотя назвать мое пристанище Домом – язык не поворачивается. Однокомнатная халупа на окраине города, в таком районе, которые толстосумы из центра брезгливо называют «район с опасно-напряженной обстановкой». Потолки на которых штукатурка отвалилась уж лет десять назад, и бетонные стены, без краски и уж тем более обоев. Старенький, вонючий холодильник «ЗИЛ», который шумит так что соседям слышно, и черно-белый «Рубин», естественно без пульта ДУ, в год рождения этого телевизора, пульты ДУ вообще были только в непопулярных на то время книжках фантастов.

 Выходные тоже монотонны, как и вся жизнь. Пара бутылок водки, выпитые в одиночестве на подоконнике глядя в окно.

Окно – это единственное что мне нравиться в этой квартире. Я часто в него гляжу. Наверное потому, что хотя бы происходящее за ним не монотонно. За последние полгода, по ту сторону стекла я увидел очень много. Интересного и не очень. Приятно, веселого, иногда шокирующего.

Вот уже как год, я не нарушил ни одного запрета, наверное, это меня и убивает. Убивает так же как наркомана просидевшего на игле пол жизни, нехватка средств на покупку очередной дозы. Но с этого пути я не сойду, должно же во мне остаться хоть что-нибудь святое?

Наверное должно... Наверное. Иначе почему я тогда остался жив?