Ромка и гаммы

Еще до того, как его принесли, Ромка знал, что оно немецкое и с чудесным звуком.

Наконец к дому подъехала грузовая машина. Ромка прилип к стеклу. Нечто огромное, закрытое чехлом выползло из кузова, повисло на веревках и осторожно стало на землю.

Четыре мужика в телогрейках взяли предмет с четырех сторон и понесли в подъезд.

Пианино не проходило в дверь, поэтому грузчики сперва сняли дверь с петель и квартира без двери стала какая-то беззащитная, будто кукла без платья.

Топая, как слоны в посудной лавке, грузчики внесли пианино в столовую и установили его рядом с диваном. Чехол сняли, торжественно засияли канделябры (такие старинные подсвечники) из старинной бронзы приделанные к лицевой части пианино.

Ромка тогда был маленький, поэтому разрывался между двумя желаниями. Ему хотелось посмотреть как едят грузчики и потрогать пианино за черный лакированный бок. Его ждало двойное разочарование: кормить грузчиков не стали, а просто дали им деньги. И грузчики навесили входную дверь на петли и потопали вниз по лестнице. Трогать пианино тоже не дали, а сказали, что оно должно остыть, отдохнуть.

Расстроенный Ромка вышел на балкон и стал смотреть на огромный тополь, который доставал верхушкой до третьего этажа. По тополю ползла рыжая кошка, охотилась за голубями. Мальчик шикнул на кошку, она скептически посмотрела на него зелеными глазами и, понимая, что он ее не может достать, продолжила охоту. Тогда Ромка вернулся в квартиру, нашел на кухне щетку с длинной ручкой, вышел на балкон и попытался этой щеткой спугнуть кошку.

Кошку спугнуть не удалось, щетка была слишком короткая. А вот голуби заволновались и взлетели в небо. Кошка проводила их пронзительным зеленым взглядом. Ромка тоже проводил взглядом голубей и выронил щетку. Щетка упала на тополь, заскользила между ветвей и стукнула кошку щетиной. Кошка взвилась, как ошпаренная, и мигом оказалась на самой верхушке тополя. Щетка проскользила до второго этажа и застряла в сучьях.

Ромка пошел в комнаты. Он был окончательно расстроен. День сулил столько интересного, а в результате ни грузчиков, ни пианино, ни щетки.

В конце концов все уладилось. Папа спустился вниз и выловил щетку, немного взобравшись на дерево. Потом он сел за отдохнувшее пианино и тронул клавиши. Это было замечательно, все стояли вокруг пианино и слушали, как папа играет.

Когда папа перестал играть Ромка спросил:

-        А мне можно?

-        Попробуй, - сказал папа.

Ромка сел на крутящийся стулик, который купили вместе с пианино. Папа подкрутил сидение этот стулика, оно всползло вверх и Ромка оказался один на один с черно-белыми  клавишами. И начал осторожно трогать их пальчиками. И каждая клавиша отвечала на это касание.

В восторге Ромка тронул стразу несколько клавиш. Раздался неприятный звук. Ромка поморщился, слез со стульчика.

-        Я как-нибудь потом, - сказал он, - мне надо привыкнуть.

Теперь, когда дома никого не было, у Ромки появилось чудесное занятие. Он открывал крышку пианино, подкручивал сидение стульчика и трогал клавиши. Он касался их нежно, как котенок лапкой. И клавиши дарили ему чудесные звуки, немного похожие на звуки хрустальных колокольчиков. Ромка пытался нащупать в этих звуках ту мелодию, которая едва слышно звучала в лесу под сводами зеленого шатра, мелодию фей.

С каждым днем клавиши становились все послушней. Мальчик играл, наслаждаясь и наслаждался играя.

Но однажды мама привела пышную тетку с небольшими усиками над ярко-красными губами. Это была учительница музыки.

Тетка усадила Вовочку на стульчик, сама села рядом на стул и сказала:

-        Ты должен правильно держать руки. Сперва мы будем играть гаммы. Гамма – это звуковой ряд, правильный звуковой ряд.

И она сыграла эту самую гамму. Она держала руки над клавишами, будто хирург перед операцией (мальчик видел хирурга в папиной больнице), пальцы у нее шевелились быстро, будто сами по себе. Гамма оказалась отдельными, ничего не выражающими звуками, напоминающими те, которые издает палка, когда ей проводишь по металлическому забору.

-        Теперь ты, - сказала тетка.

Мальчик попытался держать руки на весу. Ему сразу почудилось, что он собирается вырезать у пианино аппендицит. Потом он начал нажимать клавиши по очереди, как это делала тетка. И подумал, что хорошо бы вырезать аппендицит у этой тетки.

-        Не так, сказала учительница, руки должны быть расслабленными, пальцы быстрыми. Не тыкай в клавиши пальцами, это не кнопки. Нажимай легким но уверенным касанием на каждую клавишу. Звукоряд должен быть подробным и равномерным. Нет, так гамму не играют…

Они прозанимались целый час. Ромка так устал, будто он вместе с грузчиками втаскивал это пианино на третий этаж.

Учительница ушла не сразу. Она пила с мамой чай и громко рассказывала о своей работе. У нее, оказывается, было много учеников, не один Ромка. И все ее ученики уже умели играть гаммы.

- Труд и терпенье, - сказала учительница и строго посмотрела на Вовочку, - терпенье и труд. Великий Паганини в детстве занимался на скрипке по 12 часов в день.

Она ушла. Ромка посмотрел на чашку, из которой усатая учительница пила чай. На чашке были жирные, ярко-красные отпечатки ее губ.

На другой день Ромка дождался, когда все ушли, открыл крышку пианино и попытался вспомнить прекрасные звуки зеленого шатра, сказочных фей, звуки мечты. Но клавиши отзывались ржавыми одиночными нотами, напоминающими непонятный звукоряд или ту самую гамму.

Мальчик осторожно закрыл пианино, сел на диван, в самый уголок и немножко поплакал. Совсем немножко.