Что же там прицепили такое, а? Воздух еше держит в себе теплый  образ уходящего человека, хотя вдали, за углом уже скрылась пола его, или её плаща и рука со смешной баночкой клея. Но зато нам оставили след, знак, возможно указание, или даже приказ, который теперь вынужден висеть на шершавою поверхность. Сдам…\сниму…\отдам…\продам…\куплю…\готов безвозмездно принять в дар – чего здесь только нет! Это же уютный городской спам, урбанистические комиксы большого сити, приводящие в восторг ищущих и ниспровергающие в ярость посторонних. Без него уже невозможно жить: для проезжающих мимо пассажиров «собаки», «железного волка» и прочих киборгах, призванных для экономии времени, разве будет вариант смотреть на пустую витрину некогда красочного стекла? Или, стоя в длиннющей очереди на маршрутку, не найти родной столб, застланный бумажными квиточками. Не порядок! Так, где же оно…не то…не то… да и не это.… А, вот! Новенькое объявление, только что приклеенное  к фанере, заполоненной такими же, только уже видавшими годы, листочками небольшого размера. «Продаются котятки, 5 месяцев отроду, всегда готовые впиться коготками в обивку Вашей кожаной мебели и нечаянно где-нибудь напрундить! Цена такому комочку статья смехотворна – от 1 копейки до 1 рубля» И это все снизу обрамляется черно-белой бахромой с мобильным номером продавца. Как приятно, что старые добрые традиции « О купле\продаже котят» все еше чтят. Объявления – случайная бутылка с запиской в огромной океане людского поиска. Стоит протянуть руку и получишь возможность приобрести себе нового друга, очередную ненужную веешь или распланируешь свой ближайший викэнд. Мы можем получить это кликнув пару раз по мигающим баннерам, просматривая любимые страницы в избранный, но это уже пародия, которая обязана своим существованием уличным объявлениям. Все кругом изменилось, а они продолжают играть роль простеньких обоев, на которые уже практически никто не обращает внимания, но ведь всякое бывает иногда…

Только не теряйся, пожалуйста, держись меня и все будет, как ты любишь. Себе я такое часто говорил, говорю, буду гово…искоренять надоедливую привычку. Сколько можно говорить, пора искать! Путь к самодельным звездам неблизок, поэтому нам одолжены драгоценные минуты на, для кого-то, может быть, вечные раскопки. Я слишком много живу, чтобы искать, я слишком много бездельничаю, чтобы работать, я слишком много ворочаю давно устоявшиеся пчелиные улья, каждый раз осыпая тело новыми ожогами. Но я буду стараться. Ведь это меня не устраивает, значит это не я. Сейчас даже нету времени кропотливо покопаться маленькой складной лопаткой в сознания для ответа на вопросы, для обнаружения единственного правильного выбора. А может не стоит? Спонтанно жить намного интереснее и веселя, нужно только уметь вертеть головой по сторонам, непрерывно держа ушки на макушке. Так хоть можно не отчаиваться, если что-то пойдет не по плану, плана-то у нас и не было вовсе.… Найти себя равносильно обретению тотального контроля над мыслительным процессом. Нужно только разглядеть свою яркую индивидуальность, а все остальное придет потом, приползет на коленях умоляя о снисхождении. Другое дело, что кто-то предпочитает быстрое просветление, юзая природные катализаторы, забывая что «амфитомины до добра не доведут». Искажая свою личность бяками, мы тоже обретаемся себя, но в более развращенной форме. Строгий к себе, мягкий к другим – а в чем, собственно, строгость и мягкость заключаются? Почему я иногда могу восставать против себя? Как найти ту единственно верную дверь? Хоть бы подкрасили её что ли, а то все белые, да белые… Главное не затеряться в этом красочном мире. Не стоит лениться – решето времени отсеивает лентяев, прокладывая путь мельчайшим песчинкам золота к вожделенной поверхности, давая шанс в некий день Н занять свое место на витрине дорого магазина, привлекая взгляды завороженных зевак. Вокруг будут точно такие же самородки, сумевшие в подходящий момент поверить в собственные силы и достигнуть земной нирваны. Главное не достойно зваться главным, оно слишком не стабильно для константной величины. А главное сейчас – не ошибиться дорожкой!

Воля! Не желаете ли? Могу дать, раз такие дела. Она ключ к нашим сейфам, непременно с кодовыми замками, Пандоры. Выразительные чувства, торнадо эмоций, собранность силы и снисхождение вдохновения, бессильные без этой своеобразной отмычки. Выбирая что-нибудь из этого, мы отодвигаем различные ящики секретера, достаем пухленькую папочку, с уже, возможно, пожелтевшими страничками, и внизу ставим свой уникальный опознавательный символ на каждой копии бесценного документа. Потом приходится ходить по разным инстанциям, получать разрешения, вносить поправки, менять планы, а все ради какой-нибудь обыденной мелочи. И вот наступает момент, когда два крупных начальника, ослабив галстуки и ремни, орошая брызжущей слюной своих «младшеньких» коллег, находясь на разных концах стола в поте лица спорят  друг c другом, доказывая один другому известные обои вещи, а Воля стоит в сторонке и делает выводы. И хорошо еше, что сегодня только две крупных шишки, ведь и остальные могли нежданно нагрянуть! И в конце-концов заключается договор бесчисленного номера о дачи разрешения на полевые действия. А на какие именно?
Больше всего мне нравится «разбрасываться» словами. Именно разбрасываться и именно словами (не путать с обещаниями!). Как же приятно, когда находишься в таком кружке по интересам, когда тебе не стоит задумываться о смысле и эстетичности следующего предложения, ты просто используешь губы по прямому назначению – рупор, говоришь то, что думаешь. Слова получаются не в форме глиняного сосуда, который невозможен без прочной основы и кропотливой ручной работы, а что-то нечто музыкальной импровизации или взрывной цветовой вакханалии. Над нами трясутся с пеленок, только ради «мама», «баба», «деда». Слова и есть один из сейфов, к котором необходим особый подход. Порою ранят острее катаны, заставляя плакать ошарашенную плоть, однако могут и одарить эйфоричной агонией в случае успешной сделки. Собираясь в стайки, они формирую нашу речь, одно из первых наших впечатлений о себе, внутреннюю идеологию, ведь человечки, живущие где-то между левым и правым полушарием, или в них, тоже не могут общаться без словесных перепалок. Слова, являясь все же сейфом, иногда могут служить ключом к победе, достаточно дать волю умным словам. Это уже птицы высокого полета, которые просто так не покидают своего насеста. К ним нужно стоять долгие очереди, забивать места с раннего утра и находиться общий язык, что не всегда получается, потому что иногда мы не помним их имен, хотя точно были записаны на дверце холодильника… надо не забыть проверить. Можно дать лишь намек для того, чтобы они дали нам возможность распряжется ими, да и к тому же, это ведь мы их носители и если они нам нужны, то тут уж не до воли. А как же чувства и все остальное? Ладно, без слов невозможно тупо функционировать, но без эмоций ведь можно.… Есть ведь такие партии! Мне бы хотелось раздать им по кусочку моей лимитированной воли, чтобы хотя бы иногда они могли прочувствовать биения чужих сердец.

После того, как мысль «Буэ…снова понедельник…ещё 5 минут и точно (!) встану…» наконец-то покидает облюбованное местечко на её место приходят они – Кариесные монстры! Без них не обходит ни одно утро, но существуют еше некие градации мозговых процессов. Они впиваются в серое вещество словно, знаете, как такие иголки для китайской психотерапии и проникают в самый эпицентр мозговых землетрясений. Как занозы в задницу – определенно лучшее сравнение пришествия для Навязчивых Идей! Также неожиданно, коварно и молниеносно! Неважно содержание, сам процесс комплектования намного интересен результат. Как тонюсенькие шелковые нити, они вытягиваются из безумно-подсознательного тутового шелкопряда, пораженного Хаосом. Жужжа щеткой, которую в случае недовольства могут обменять обратно на рубли, в ротовой полости, тем временем не забывая пальцами расцеплять ленивые веки ( Гоголь молодец, хорошо придумал), да еще смотря на самого себя со стороны со стороны, можно просто расслабится, откупорить чакры, избавится от шлаков и токсинов с помощью индейской народной медицины и позволить маленькому червячку выполнять свою работу. Он будет грациозно перемещаться по окружности, как циркуль выводя новые круги мысли. Тут и колонизация Марса, люди на Титане, милые девочки заполоняют планету, сея не понты, а непорочность и чистоту (пусть даже на первый взгляд); а на левой руке вдруг обнаруживает такая штука, которая при нажатии выдает все характеристики человека на данный момент, позволяя в любой момент подстроить все под себя, а также форматировать ненужные данные и сохранять настроения; бесполезные доныне церкви превратятся в просторные атриумы с множеством именных кабинок, позволяющих в любое время дня и ночи за покупку свечи, пламя которой будет служить источником термоядерной энергии, можно связаться с усопшими, узнать об их новой жизни, где-нить на Полинаэльтном поясе, да и вообще, давно же уже не виделись…; так, сегодня пожалуй можно и слетать в инст – ползали вчера, неинтересно, - ходили…уж ходили, так ходили – плыть, вдруг кто-то не умеет, значит летим, ведь за плечами четырехдневные летные курсы, которые поставили бы и младенца на воздух; пообедать можно и «кошкиным» обедом – она далеко не зря гуляла сама по себе и теперь окорок по матцузански, гречневый рис и приготовление прочих деликатесов стран Объединенных не составляют для неё большой траты времени, наоборот, лишний раз разомнет коготки, а потом станцует; теперь в Нидерландах принято называть детей по имени растения, от которого они произошли и там еше….. Тут таймер щетки провибрирывол три раза, вгрызаясь в десну, глаза увидели сонное чудовище, измазанное пастой, но ,по-видимому, очень довольное, но в тоже время размышляющее над чем-то… ну или под чем-то. Наверное, оно представляет Яблоко, так неловко попавшее под челюсти Червяка-Яблокоеда-Обычного, друзьям можно просто – Яблоковец, разворотившее все Поле-в-клеточку, нанеся весомые психологические повреждения Банки-с-солью и её друзьям. Занозы в голове – грани углов  в одном большом лабиринте Фантазии, в котором периодически все с удовольствием теряются, чтобы когда-нибудь найти невзначай оставленные там ключи от реальности. И  Яблоко уже  начало кого-то подозревать…

Ну, или картошка. Они, в принципе, похожи: манящие грани желтого сокровища, томящегося в масле, заботливо спрятанном в красном бумажном пакетике, добытое в придачу с любимым соусом и, её недостижимчество, свобода. И то и то можно купить, и тем и тем можно наслаждаться, поделиться с близкими людьми, украсть, лишиться, «истратить»… Но картошка, в конечном итоге, даст насыщение, а вот свободой насытиться невозможно, как бы не хотелось. Кому же хочется возвращаться в обыденный мир полный несостыковок и дисбаланса? Очень неординарные личности могут попробовать ослепить себя хрустящими ломтиками, тогда как естественная свобода слепит сама. Наверное, сами счастливые люди, это те, кто сумел раскусить её, призвать в себя и жить с неё, потому что, по сути, мы никогда не бываем поистине свободны. Даже если нас не окружают четыре каменных полотна их газет и обоев, даже если деревянный пол не освещает усталая луна, глядящая из-за решетки усталого окна, а руки не скованы металлом, мы все равно «заняты». Перед самими собой. Все из-за морали, воспитания, законов, ответственности…  да нам с вами все и так известно, зачем лишний раз писать. Вот свобода, как раз таки, для каждого своя, но в тоже время у всех одна. Самый её корень лежит в свободе человеческой  воли. Так хочется поспать лишний часок, поубивать свободное время, делать только то, что хочется – а ведь нельзя. Нас не поймут, точнее, мы сами себя не поймем. Жизнь превращается в бесконечные догонялки со своей свободой, и бывает, что иногда мы обнаруживаем в руках её длинный зеленый хвост, взятый от ящерки. Винить себя не стоит, это не беспомощность, а реальность, обусловленная нынешним строем. Анархия, быть может, и есть мать порядка,  но её будет все равно, когда родные детишки буду грызть друг другу горло ради глотка воды, если не глотка воздуха. Когда ослабляются наши поводки, то тогда появляется некая иллюзия свободы, поголовно списанная с тупых американских сценариев. Всякие там поля, водопады, небеса, края света, океаны, звезды – также прекрасно, как и банально. Ну и что? Банально или нет, но я бы не стал выделяться ради хвостика в руке, хотя.… Хочется совсем уж своей свободы, особенной и она, безусловно, есть, стоит лишь поискать. Ищем, ищем, ищем и неожиданно находим себя в последний раз смотрящимися в зеркало, отряхивающими пыль с плеча и невольно улыбающимися. Свобода будет только в конце, когда не остается времени для сожаления и восторжения, когда мы, возможно впервые в жизни, заставляем других лить бесполезные слезы. А такое может случиться, что даже в итоге не будет покоя нашим «грешным душам». Свобода – тотальное отрицание все! Некая вечная фрустрация и сонная апатия, к которой тянутся миллиарды рук, в честь которой затягиваю «Боже, храни Королеву». Поэтому мы питаемся иллюзиями, клянясь, что ящерка спала у нас на плече, и это тоже правильно, мы же иногда перехватываем картошечку в фастфуде, говоря, что вчера были в «ваше нереальном суши-баре». Можно пока мирно лежать на зеленом  лугу, пожевывая какую-то сочную травку, вдали от людских глаз и слушать шепот ветра, гуляющего между колосками, глядя на светящее солнце. Хм, ладно уж, пускай светит, но не слепит.

Рисовать…Я просто буду рисовать, потому что этого я делать не умею. Не получается у меня прищурив левый глаз, зажав карандаш между оттопыренным большим пальцем правой руки и остальной четырнёй одним движением изобразить идеальную окружность. А иногда хочется тактильно пощупать свои безумные идею, воплощенные в цвете и материи. Я безжалостно убил тысячи листов, но все никак не могу насытиться: белое полотно так и манит оживить себя, напитать себя, раскрыть себя, а место это получает жизнь скомканной бумажки, лежащей под грудой таких же. Но я хочу рисовать, и поэтому я буду стараться, чтобы однажды у меня получилось.
Ну, тогда я буду петь. Буду петь в душе, буду в душе´, буду просыпаясь, буду погружаясь в сон, буду радуясь и грустя, буду петь, когда захочется. А зачем? А чтобы слышать себя. Мне не нужен голос, чтобы себя понимать, мне не нужна музыка, перекрывающая не мой текст. Я буду шептать себе в ухо слова, несущие смысл лишь для меня одного. Я буду петь, иначе я не я. Пою я не  лучше, чем рисую, но ведь я собрался рисовать, а значит и петь буду.
Ходить можно, не умея ни петь, ни рисовать… Главное – по разным маршрутам. Буду ходить, буду двигаться, буду существовать. Но куда ходить-то? А мне и не важно, лишь  бы была компания, которая в нужный момент будет предоставлять возможность походить одному. Буду ходить за людьми, чтобы они не пошли за мной . Буду ходить по морям, чтобы синяя ленточка реяла на ветру. Буду ходить по себе, потому как остальным жалко или отвратно. Что же буду делать, когда я забреду в тупик?
Нуууу, буду смотреть, мир ведь одним мной не ограничивается. Буду смотреть, как другие рисуют, и поют, и ходят. И у всех все получается, и так складно, так складно, что глаз не отвести. Глаза не ограничиваются свободой, пускай тогда смотрят в разные стороны в поисках. В обычных поисках. Пускают попробуют найти открытый переход в час ночи, муравьев на Марсе, пенсию в кошельке. Пускай они просто будут смотреть, большего не нужно. Я же буду им светить.                     
Станет темно – буду слушать. Говорят, вы всегда бросаетесь интересными фразами.… Буду слушать их с удовольствием, только бросьте посильней. Я буду слушать, как вы ходите, рисуете, смотрите и поете. Я буду слушать, что вы делаете. Я буду бесконечно благодарен за возможность послушать ваши философски монологи. Прошу, говорите погромче, я плохо слышу.
Может стоит уже и заговорить? Ладно, буду говорить. Я расскажу другим, что я услышал, где когда-то ходил, как рисовал и пел. Ну не надо отворачиваться, вы же сами тоже говорите друг про друга, только не в глаза. Слушайте же про ночное окно, про белую дверь, про порванный линолеум, про висячий календарь. Не нравится? Буду молчать.
Неее, существования мне не нужно! Я лучше буду жить. Буду чередовать и смешивать все вместе, не строя иерархических планов на будущее. Буду доверять вам и ждать от вас помощи. Буду становиться потихонечку самим собой. Буду искать счастье в пирогах и найду его в вон том пирожке с капустой. Можно много чего у вас тут натворить, было бы желание, а оно будет вместе со мной. Желания – они для того, что бы их загадывали или для того чтобы исполняли? Жертвуя им, мы можем обрести нечто ценное ля нас, но ценности не всегда бывают ценными, а вот не исполнившиеся желания часто становятся маленькими мечтами.… Надо будет подумать над этим. Буду краток – я закончил

Ммммм, а почему бы  и нет? Хэлпить – великая весчь! Как здорово знать, что в случае реальной необходимости друзья и близкие могут обратиться к тебе за советом, поддержкой или одолжением. Не знаю, но я в этом вижу жест уважения и добродушного расположения просящего, его открытость, отсутствие страха показаться слабым и беспомощным в чужих глаза. Важно их доверие! Ну и как тут можно отказать, если, предположим, нужно встать вместе с солнцем, найти краску и кисточку, незаметно ускользнуть из дома, и только для того, чтобы морально поддержать друга, трясущимися руками выводящего «Я теб….», под окнами любимой девушки. Вдвоем такие дела не дают, но если уж оказана такая честь, то почему бы и нет? Невольно сам берусь за кисточку и начинаю рисовать свою каракули синеватой краской, так как банки чисто белого цвета оказалось мало, а в пять утра хозяйственные вряд ли  могут с распростертыми объятьями встретить ранних покупателей. Вот уже дорога не такая серая, как раньше, несчастная кошка и несколько машин одарены синими  «отпечатками пальцев» и неслышные жалюзи начинают медленно ползти вверх. Принцип превосходства двух голов (рук, легких, глаз, сердец…), над одной еще никто не отменял, а взаимопомощь ещё больше доказывает его незыблемость. Я могу помочь всегда, даже когда не могу! Опыт никогда не бывает лишним, помогая другим, мы образуем симбиотическую связь: тут вам и учение на чужих ошибках, и возможность лучше узнать человека, и найти решение проблемы, если такая вдруг возникнет в будущем. Желание помочь может разрушить путы, сковывающие людские возможности. Главное не переусердствовать… Мировая благодетель, работа на производстве китайских презервативов, ежедневные вложения в помощь нашим африканским собратьям – важно и нужно, но уже просто для галочки. Можно посветить этому всю свою жизнь, но это будет не помощь, а фанатичное самопожертвование. Помощь для меня – возможность самовыражения, личностного анализа и радость при виде радости других. Интересно, а как бы мы жили без помощи? Даже обыденные разговоры самолично не происходят, только с помощью кого-либо можно удостоверится в правильности твоих суждений. Нельзя давать ей обмануть себя, то есть дать согласие на свое использование и тогда Инь и Янь будут одним целым. Она не требует больших усилий, просто нужно понять, что это для благополучия других и в нужный момент сесть рядышком на край пропасти, свесив ноги в темноту, положить руку на плечо и принять на себя часть всего негодования, возмущения молчаливого собеседника. Гора на его плечах медленного будет вздрагивать от непрекращающихся  от селей, становясь холмом и точно такой же вырастет и за твой спиной. Всего лишь один искренний разговор, вкупе с советом от всей души, и за нами уже видно чистое небо. Помощь нуждается в понимании и управлении, является скальпелем в руках умелого врача, стягивающей, на первый взгляд, летальные раны. Обращайтесь, хирург-проктолог готов прийти на помощь!

Она всегда незаметно возникает в полутемном помещении, в полупрозрачной парандже, скрывающей половину лица, утопая в слоях разноцветных шалей, струящиеся по стройным загорелым ногам. Как лань, пробирающаяся между мангровыми деревьями, она грациозно преодолевает череду дымных столиков и занимает почетное место на пересечении софитов. Поправив рукой волосы, она распускает развязки, и мы можем видеть лицо, которого нет. Нет ни бровей, ни очертаний глазниц, ни изгиба рта, ни ямочек, ни восточных скул, ни легкого румянца, но никто этого не заметил. Вплетя ткань в свою и без того необъятную юбку, она позволяет свои рукам плавно рассекать пропитанный экзотическим табаком воздух, рисуя замысловатые фигуры. Её звенящие танцы покоряют глаза всех присутствующих, и они уже готовы идти за каждой чешуйкой её наряда. Движения становятся все резче, пол резонирует вместе с гулкими ударами маленьких стоп, было спокойствие обернулось буйством энергии и драйва. Несколько человек отклонились назад, закрывая лица, не в силах смотреть на яркую звезду, зарождающуюся прямо у них на глаза. А она все плясала, разукрашивая стены отражениями браслетов. Несколько криков одновременно огласили зал, и девушка замерла, стоя на мостике и «продев» голову под себя. Они, кричавшие, увидели, как в глаза заползают цвета, как рисуются дуги бровей, как рот застыл в ехидной равнодушной улыбке. В конце-концов, она просто делала свою работу. Её не волновало, почему каждый раз определенное количество человек прерывает течение её танца, а другие сидят, как ни в чем не бывало. Она единственная на всех. Без неё все были бы так же слепы, как она сама. Только её танец западает в душу, только она может позволить событиям жить дальше. Если уж она заговорит, то голос этот может приходить в страшных кошмарах, заставляю проснуться в холодном поту, а может перебирать струны в райском саду. Она одна. Одна для всех. Стоит только захотеть увидеть, а не прикрывать глаза блюдцем с кофейной гущей. Не стоит её искать или выпытывать, она сама найдет своего хозяина, который однажды забредет в незнакомое месте и увидит её в свете софитов, облепленной толпой прозревших, любующихся её красотой и отворачивающихся от её безобразности. Она не собирается за бесполезные деньги раздеваться перед богачом и все ламы миры не могут надеяться на мудрость её Третьего глаза… до поры, до времени. Песня спета, кальяны докурены, и человеческие эмоции собраны в некогда пустовавший флаконом. Не часто её удостаивают вниманием сразу несколько человек, приватные танцы уже превратились в рутину, но чтобы расторгнуть договор с каждым у неё не хватит и дух бесконечностей, да и она уже вошла во вкус. Осталось только стать привычкой.

Никогда бы не подумал, что буду думать на счет «никогда». Эх, а ведь с этого момента еше одно «никогда» вычеркнуто из подсознательной коры дуба и  преобразовавшись в «а как?», «зачем?, «опять…». «Никогда» в большей степени, лично для меня, означается неопытность в данном вопросе, желание совершения необдуманного поступка, стимул к действию. Я никогда не читал книги задом наперед, но слышал, что некоторые так делали. Почему бы не попробовать сейчас? Ничего же не пропадет, пара бесценных минут не в счет, зато узнал новый способ. Вообще, жизнь, наряду с банальной свечкой, коробкой конфет и кометой, можно представить как планшетный список из «никогда». Стоит лишь съесть упитанных червячков, прыгнуть с парашютом, влюбиться -  и на одно «никогда» будет меньше. «Никогда» - обычный стимул или словесное воплощение желания идти наперекор реальности. Каждый раз, когда я говорил это бранное слово, я всегда совершал то, что клялся не делать. Сравни: «Я никогда тебя не брошу» – «Мы всегда будем вместе», «Никогда не сдавайся!» - «Даже не думай сдаваться!». Можно составить свой список исключений, чтобы случайно не наткнуться на «запретные никогда». Как может человек приказать себе никогда не любить, если разок ошибся, как может полоумный маньяк запретить себе убивать людей, если только в этом он и видит смысл жизни? Исключения возможны и из исключений, но мы же никогда не будем их делать… В наше время, «никогда» стало подобно «спасибо», то есть любой вежливый человек может использовать его для окончания каждого своего предложения. Я больше никогда не буду так жить, я больше никогда не, никогда не, никогда! Говоря никогда, бросаешь вызов себе и своей воле, это одна из возможностей испытать себя. Никогда родственно всегда. «Я всегда буду бегать по утрам» - ха, как бы не так! Каждое следующее утро начинается с подъема в 6 утра, нажатия на кнопку орущего плеера, временно отрабатывающего часы будильника, и продолжаешь спать дальше до пол 8. Потом встаешь, делаешь вид, что сожалеешь и наполняешься уверенность, что завтра уж да, завтра надо, когда ж если не завтра! И вот так «всегда» плавно перетекает в «никогда», иногда становясь «очень-очень редко». Сказав «никогда» нужно либо надеется, что произвел ошеломляющей эффект на окружающих своим характером и силой воли, либо быть уверенным, что сумел обмануть себя, если реально не обладаешь такими качествами. Являясь поводом для нового деяния, «никогда» не может дать больше факта осознания своего незнания, поэтому произнося его нужно чувствовать азарт, риск, а не глухие колебания звуков в ушной раковине. В первый раз столько о, в сущности, не о чем. -1, - ещё одна строка.

Одни будут одарять безразличными взгляда, другие показать пальцем и надрывать животы от смеха, третьи вспомнят самих себя. А все из-за девятнадцатилетнего меня, прыгающего и хватающего воздух, в надежде поймать осколки разбивающегося образа детства. Так грустно взрослеть, далеко-далеко отодвигая беззаботные школьные годы и первый курс института. А кажется, все было словно вчера… Безумное время уже который год спешит неизвестно куда, толкая нас перед собой, заставляя будущее наступать сейчас. Пропали свободные будничные вчера, а выходные превратились в размашистую амплитуду сна и ночной жизни. Растворились глупые книги и кнопки «программы максимум» с пульта, теперь пыль вместо них собирают томики иностранной литературы и телек, не моргающим взглядом показывающий евро ньюс, вперемешку с ТСТ. Но до боли обидно, что исчезла возможность каждый день видеться с родителями. И дело даже не в ежедневном поедании подгоревшей пищи, поисках чистых вещей или царящего в съемной комнатке «творческого беспорядка» - нет, когда-нибудь и это будет порабощено временем. Просто хочется просыпаться не от звенящего скрежета безжалостного будильника, а от звука своего имени, с заботой произнесенного маминым голоском, хочется сходить с папой в гараж, помочью с домашними делами, выслушать его вечные рассказы по поводу работы. Какой же я тогда, два года назад, был дурак! Заставлял их ночами виться возле мобильника,  в ожидании очередной смски, трепал нервы по поводу учебы, пропускал мимо ушей полезные советы, неудачно пытаясь учиться на собственных ошибках. А теперь я заезжаю к ним пару раз в месяц (надо бы сегодня заглянуть…), чтобы увидеть мамины глаза, светящиеся мирской добротой, папино пузо, заранее предупреждающее о его приходе, чтобы незаметно положить в их кошельки когда-то одолженные деньги, просаженные на чепуху, чтобы порадоваться  за жизнь тех, кто всегда в меня верит и ждет. Но не все так плохо. Наконец-то, я отвечаю за себя и свои поступки, пытаюсь сам спланировать своей время, все также продолжаю покупать хренотень, но уже на собственные зарплаты. Рабочий день, для меня заканчивается, не успев даже начаться и это комильфо. Я живу в съемной комнатке, в окно которой иногда заглядывает по-летнему звездное небо, обставленной по собственным минималистическим задумкам и я несказанно рад этому. Я обрастаю приметами того, кем никогда не хотел становиться. Неосознанно слежу за курсами валют и ценами акций, почему-то знаю, как зовут вон того чувачка из правительства, часами просиживаю в Инете, чтобы найти товар наилучшего качества по минимально возможной цене. Начинаю замечать, что кроме ММОРПГ, хоккея и СДК МАИ, существуют (оказывается!) множество интересных выставок и показов, много фильмов, заставляющих задуматься, а не тупо поржать в конце. Театр отчасти заменил мне бар, а бильярду иногда можно предпочесть здоровый  сон на любимом балете девушки. Вдоволь напрыгавшись, я иду по Москве, захваченной августом, и рука сама начинает набирать её номер, что бы следующее мгновенье услышать такое милое, привычное и  сонное «Алло». Столь длинное чувство появилось в столь короткий временной отрезок, еше больше приблизив меня к «страшному» образу Я изменил себе, изменил себя и свои принципы. Пару незаметно пролетевших лет, обернулись парой ощутимо глубоких борозд на моем сознании, насильно заставляя вливаться во взрослую жизни. И мне это нравится, но мы еше посмотрим кто кого!

Быть может, я подарю себе возможность когда-нибудь встретиться с этим человеком? Наверное, мы уже долгое время ищем друг дружку. Иногда мы встречаемся взглядами в переполненном  людьми вагоне метро, а бывают моменты, когда мы готовы смущенно начать разговор, но вечно спешащая людская масса относит нас в разные стороны. Эта неопределенная личность будет лишена большинства человеческих  предрассудков и стереотипов, она, как художник, добровольно плененный вдохновением, будет составлять свою палитру, нанося и смешивая новые краски поверх уже ничего не значащих старых, про коих она не в коем случае не будет забывать. Мазок за мазком, она будет творить себя и по мере необходимости чуть-чуть округлять, утончать,  выделять или смазывать контуры чужой рукой. Ей не знакомы будут слова «пафос» и «показуха», а из «зависти», «лени», «пессимизма», «ревности» и «упертости» она сложит внушительный костер, тлеющие угли которого будут ознаменовать распашку неизвестных доселе просторов для новых чувств и ощущений. Решительная натура, строгость к себе, и сосредоточенность – вот новые постулаты нашей незнакомой сущности. И еще: у неё обязательно должны появиться цели и мечтания – понятия, которые были осознаны совсем недавно! Хотя бы в количестве одной штуки по каждой, но они будут настолько манящими и побуждающими к действию, что в зените будут сиять путевой звездой, наставляя на единственный, уникальный для этого человека путь. Но под звездой будет серая бездна – единственный изъян, который не хочется пока исправлять. Серединность, пожалуй, одно из нелепейших качеств.… Являясь «серым кардиналом» и постоянное довольствование своим средним, во всех отношениях, положением, она всегда будет оставаться в тени, при этом совершая, возможно, немаловажные дела. Эта ничем не оправданная забитость и будет причиной частого взаимонепонимания и глупых перепалок, возникающих из пустого места. Личность будет местами лжива, но по-своему рассудительна, а вообще, ей будут присущи качества, которые можно увидеть в калейдоскопе – вроде кажется, ну как зеленый может идти вровень с красным? Но в момент пролистывания таких не сочетающихся по отдельности частей, создается единый образ, который радует как и глаз, своей уместной контрастностью, так и душу, добротным «склеиванием» негармоничных вещей. Несмотря ни на что, в разговоре с ней будет чувствоваться её самобытность и азартное любопытство. Иногда будут проглядываться её незабываемые краски, придавая поведению детскую консервативность и мудрый взгляд человека, смотрящего на жизнь свысока. Уверенность в себе, трудолюбие, отказ от страха перед ответственностью – вот главные постулаты псевдоидеальной личности! На стене, некогда увешанной множеством различных личин, остались красоваться только две и один пустой гвоздик, хранящий место для никогда не сменяющегося настоящего «я». Может быть, когда-нибудь мне удастся познакомить себя с собой.

Лети-лети лепесток
Через Запад на Восток,
Через Север через Юг,
Возвращайся сделав круг.
Лишь коснешься ты земли
Быть по-моему вели.

Я хочу, чтобы она была у всех и у каждого и непременно синяя. Чтобы она ходила по пятам, доводя до мании преследования, чтобы не давала уснуть короткой летней ночью, или предавала забвению слово мигрень и бессонница. Чтобы она создавала иллюзию хотения работать по утрам и нехотением вечером идти домой, чтобы она оплачивала коммунальные услуги и вовремя пополняла счета сберкнижек, мобил и Интернета. Чтобы она показала ковбоям несуществующие иракские ракеты, чтобы она спала кошек, забредших неизвестно куда из-за своей самостоятельности. Чтобы она разрешила рожать детей без пороков сердца, чтобы она ввела смертную казнь для «достойных». Чтобы она подарила палестинцам мацу, в ответ получив детские крики радости и взрослую картечь в воздух, чтобы она не давала пингвинам нырять в нефтяные поля. Чтобы она раздала ключе от всех городов всего мира, чтобы пенсионеры, хотя бы один разочек, нашли под елкой письма от внуков-первоклассников. Чтобы она заставила весь мир не киснуть, чтобы она помогла мальчику набраться мужества в нужный момент ( а уже поздно, хе-хе…). Чтобы благодаря ей  Лариса Петровна нашла утром под дверью не пьяного мужа, а верного пса, чтобы девчонки… ЧТОБЫ ДЕВЧОНКИ! Чтобы она проливала дожди когда хочется, чтобы она сковала символы религий в одну большую петлю. Чтобы она простила Сахарова и Оппенгеймера, чтобы она стерла из нашего сознания слова «все равно» и « ничего ж себе» ( ну вы поняли, да?). Чтобы она рассказала учителю географии, что Фарерские острова – это не Аргентина, чтобы она клевала врунов во лбы. Чтобы она дописала за меня пост, чтобы она безвозмездно кормила африканский народ. Чтобы она нашла ту писклявую тварь, которая хвостом разбила яйцо, чтобы она дала хиппи политическую амнистию. Чтобы она стояла на перекрестках и раздавала улыбки, чтобы не одно брошено ей слово не могло поранить. Чтобы с возрастом она молодела, чтобы она не парилась по поводу калорий и плохой погоды. Чтобы каждое лето она отдыхала в Альпах
Чтобы она непременно была курицей, умеющей крякать как утка и изгибать шею как лебедь. Чтобы у неё был хвост и непременно длинный, и непременно синий. Чтобы у неё были глаза и непременно добрые, и непременно синие. Чтобы у неё были ножки и непременно с коготками, и непременно синие. Чтобы у неё были перья и непременно одинаковые, и непременно синие. Чтобы у неё было небо и непременно синее. Чтобы была она и непременно она, и непременно синяя

З.Ы: Чтобы я непременно заткнулся и непременно сейчас

132…132…132…

Летописно-автобиографические книги, приятель, который на самом деле хрен-знает-кто и ведьма, считающая обыденным передвигаться с помощью черных дыр. «Ничего, все нормально, с каждым может случиться», - пытался успокоить себя Ал, стоя…..?! Между прочим, а где он находился? Наравне с ныне почившим домом старины Джона, это здание выделялось на фоне остальных. Оно белым, белым до безобразности. Издалека, казалось будто это величественный храм, чему способствовали часы, также являющиеся одной из достопримечательностью, в форме непропорционального католического креста. Вместо привычный временных стрелок, кроме секундной, которая отсутствовала вообще, потому как моральное состояние часовщика было крайне важно для такой работы, и делений, на вертикальной белой поверхности находилось множество маленьких отверстий, закрытых решетками. Каждые пятнадцать минут часовщик насыпал в них зерно или крошки, а иногда ставились и чарки с водой, после чего отпирал решетки и проходящие люди могли увидеть стайки птиц, борющиеся не очень долгожданное пропитание. Глядя на размеры «пташек», можно догадаться почему здание оказалось «белой вороной». Внутреннее убранство не сильно отличалось от внешнего, если бы не фонтан. Огромный кусок темного мрамора возвышался в центре здания, собрав вокруг себя, расположенные в беспорядочном порядке места ожидания. Каменное изваяние волей-неволей притягивало к себе всеобщее внимание, поэтому путники, вынужденные убивать время без свежей газеты, набора шашек или домашней еды, находили в этой глыбе умиротворение, разрушающееся с первым гудком подъезжающего состава. Аластор почувствовал грубый толчок в спину, и уже готовый  достойно ответить, заметил, что неведомо как очутился у запотевшего окошка кассы. Кассиршей оказалось женщина бальзаковского возраста с неестественно черными волосами и очками, которым позавидовал бы всякий электросварщик. Миловидно улыбаясь, оценив осведомленность «клиента», она сдержанным жестом указала на табличку, висевшую немного левее. Аластор было хотел удивиться, но бросив взгляд на немногословный в последнее время мирор, решил покориться судьбе. Книга, до сих пор отображавшая «132», вложила остатки силы в надпись, заставив черный цвет сиять не хуже света, и, с чувством выполненного долга, позволила Алу наблюдать свой, теперь уже расправленный, переплет. Поэтому, узнав что билеты остались только на 132 рейс до Дублина, поезд отходит с первого пути, вагон у него третий, а место второе и в ещё придется подождать чуть больше, чем полтора часа (буквально на две минуты), тут уж ничего не оставалось делать, как расплатиться 132мя фунтами за билет и занять свободное место напротив журчащего собеседника.

На улице в очередной раз послышались птичьи клекоты и несколько перьев упало на белоснежный порог, а человек и книга все также продолжали сидеть, как будто наслаждаясь компанией друг друга. Мирор потух.… Как будто в муравейнике объявили карантин и выселенные муравью вынуждены снимать коммуналки в пчелином улье. Крупица мрамора, под напором воды и вечной тишины, откололась от фонтана и заполнила его дно, придав цензуре картину неизвестного скульптора, удобно расположившуюся на дне. Зал постепенно заполнялся людьми, уже даже успели достать торговцы, предлагающие чепуху для забывчивых людей. Девять спящих глаз уперлись вЕками в глаза живые. Он ведь просил о таком пустячке, а теперь отправляется в далекий город детства без видимых на то причин. Даааа, там, наверное, родительские камни уже и не помнят, что такое свежевыкрашенная ограда и свежесрезанные цветы.

—Поезд Корк-Дублин прибыл на первую платформу. Стоянка 10 минут, просьба не опаздывать. Желаем приятных выходных! – металлический голос разнесся по всему зданию, распугав голодных птиц и взбодрив сонных пассажиров.

Освободивших от терпкого запаха соседней туши, Ал побрел на встречу еще не успевшему остынуть котлу.

— Пора заканчивать с началом, пора начинать.