- О чем думаешь?
- О трупе.
- О том ротозее, которого на перекрестке закатало под заднюю ось грузовика?
- Нет. О том, которому ты пол часа назад дала книгу.

Она трет переносицу.

- Это мой сосед.
- Труп твоего соседа. Чем он занимается?
- Учится на дизайнера… любит Miller и девчонку из параллельного.
- С рыжими глазами?
- С рыжими глазами. Она пойдет на педагога.
- Самое оно для трупа.

Я киваю и веду пальцем по зеркальной столешнице, пока не упрусь в её руку. Пробую запястьем чашку. Горячий кофе на самом деле всегда был остывшим. Она смотрит на время.

- Вот черт, уже десять. У тебя все готово на завтра?
- Я готова. Завтра ведь никто не отменял?
- Нет.

Она вздыхает, я вижу туманную рябь на её отражении в глади стекла. Я цепляюсь за разный цвет глаз в этой ряби. Надо что-то покрепче.

- Не хочу я домой. К этим трупам.
- Эти трупы будут сильно орать, если ты не придешь. А один – даже плакать.

Я чуть-чуть улыбаюсь. А не все ли равно?..
Труп официантки в плавном изгибе склоняется менять пепельницу, прижимаясь к плечу и кокетливо скалясь. Этот труп меня хочет. Меня хочет труп… Я смотрю на нее не моргая. Меня цепляет тонкий рубец на кости ее челюсти… что это? Детская травма? Вечная метка?

- Ты спешишь?
- Да нет, вряд ли. Куда мне спешить, никого дома нет. Я их днями не вижу.
- Это правильно с их стороны. Это мило.
- Не ходить и не трогать меня?

Я киваю.

- Не притворяться, что ходят и трогают.

Раскаленное солнце заката шипит в водосточной канаве где-то за городом. Небо темнеет.
Трупы много галдят за столами о завтрашнем дне и хлопают дверью кафе, разбредаясь нестройным потоком. Бессонные, шумные, жаркие. Воздух пахнет цветами и краской. Тощий труп в алом платье скучает в углу лакированными ногтями по стойке. Автомат выдыхает “..there is no pain, you are receding… a distant ship's smoke on the horizon...” Маленький труп за окном громко плачет, пытаясь отбиться от ласковых рук… Ей не купили куклу. Лучшую, самую лучшую в мире.
Она без видимых усилий терпит мой взгляд и под ночью волос пробегает улыбка. Очень бледная и очень спокойная. Она живая среди всех. Она одна.

- …почему?
- Потому что, я единственная.
- Единственная… кто мне дорог?

Она смеется. Приятно, бархатно, горько. И проводит костяшками пальцев мне по щеке, оставляя невидимый след где-то очень глубоко под кожей.

- Единственная из всех здесь, кого ты не переживешь…

(Мне нравится этот рассказ в варианте она-она.

Так гораздо луше. Так реалистинее)