Мечты приближают старость.
Я много мечтала
и умру от прогерии.
Едва за двадцать,
в старческих пятнах на душе.
Артрит надежд.

Ухожу спать,
сон - малая смерть.
Смерть, убивая, возвращает нам молодость.
Немного смерти по ночам и я буду вечна.

Сонет I Сокрушающийся :)

Нет вдохновенья, нет, увы.
Стихи уж не придут.
Нет той рифмованной канвы,
Куда слова плетут.
Нет основания, нет дна,
Нет чувства, глубины,
Мистичности мгновенной сна,
Прозрачной синевы.
Никак не обуздаю я
Эмоции в стихи.
И мимолётность бытия
Не опишу, увы.

Пожалуй у меня таланта просто нет.
Пишу как все, как большинство, посредственный поэт.

В колонках играет - Deep Purple - Smoke on the water
Сегодня Большая Уборка, посему инсталляция: Сольгрэ ползает на четвереньках по ковру с щёткой в руке, гнусно и тихо матерясь на отсутствие пылесоса. Сольгрэ ненавидит людей, ковры и людей, которые производят ковры.
В процессе уборки, нашла я блокнот, который вела лет с 12 до 14. Тома таких блокнотов занимают почётное место на полке, ласково именуются мемуарами, и у каждого пронумерованное название после вывески Великий Блокнотик. Найденная летопись №2, ранее считавшаяся безнадёжно утерянной в той же дыре что и №1, всплывает на поверхность, пенку истории. Я открываю наугад и узнаю о себе много нового.

Три записи наугад:
Читать далее...

Яд.
В пятнистой шкуре Тьмы
Бежит любовь.
Крадётся
В подворотен мгле
Лишь за тобою.
Ты - добыча.
Кинжалом в спину
Удар болезненный наносит.
И убегает,
Хохоча злодейски.
Платить,
Как водится тебе.
И затаившийся в кинжале
Яд, ревность жгучая
Проникнет в сердце,
Постепенно.
Противоядие ещё не найдено.
Терпи, страдай
И улыбайся.

Беги, самка, беги!
Аллегория.
Почему ты кричишь: "Больно!",
Отчего ты стенаешь: "Боль!"?
Разве пронзающие тебя иглы ревности,
не приносят наслаждения,
пахнущего мускусом и влагой?
Остановись! Стой на месте, самка!
Ты не можешь бежать по следу мёртвой любви.
Пусть погоня кусает за хвост,
побуждая бежать скорее.
Ты не веришь слепым пророкам,
но я повторю как выстрел:
Стой, самка, стой!
И сойди наконец со следа, отпусти.
Иначе всё, что будет в конце пути -
это твоя пустая нора,
Без единой его шерстинки.
Помни: он - не твоя добыча.
Всё равно ведь не можешь любить иначе,
кроме как рвать на куски.
И по этой тропинке, заросшей колючкой,
Тебе тоже бежать не стоит.
Там глубоко на дне овражца,
тёмная берлога чужой любви.
До неё добежать не сможешь.
На тропинке лежат капканы.
И в один из расставленных совестью,
ты попадёшь головой.
И отгрызёшь её себе сама,
отчаянно пытаясь выбраться.
Стой, самка, стой! Не беги по этой тропинке.
Там себя разорвёшь на части.
Или житель из той берлоги вырвет твоё глупое сердце.
Ты, конечно, можешь бежать по руслу,
этой некогда полноводной речушки.
Наклоняться и лакать из пересохшего ручья.
Тут живёт твой знакомый
весёло-угрюмый, мягкошёрстный матёрый товарищ.
Ты приносишь ему добычу.
Его мех согревает в морозы.
Он умеет быть неистово-нежным и яростно-страстным.
Но когда ты с ним, ты продолжаешь выть
на луну-отшельницу ночами.
Не вылизывай его мягкую шёрстку,
Иначе он не сможет тебя отпустить,
когда ты захочешь уйти.
В любом случае он умрёт от тоски,
глядя на луну,
Которая кажется ему твоим отражением,
и не имея сил на неё завыть.
Ещё есть тропа полная ловушек.
Наверное совсем непроходимая местами.
Что там в конце, мне, слепому, не видно.
С каждым шагом по следу там меняются варианты.
Ждёт там мохнатый шерстистый лунный?
Или глаз золотистый смеётся,
видя своё-твоё отражение,
на дне поданного кувшина,
полного яда любви?
Или река, по весне разлившись,
затопила нору твою горечью?
Слепому не видно отсюда, из твоего нутра.
Ещё можно стоять на месте.
На развилке тропинок, которые ведут...
Помнишь ли ты куда?
Стой, самка, стой!
Подожди здесь Охотника.
И умри, впившись в его горло.
Если повезёт.
Потому что время неуязвимо.
Ты стоишь и не можешь решиться?
Все тропинки открыты и манят?
Стой, самка, стой!
Возьми след, положись на чутьё и
БЕГИ!!!

Женщине
Ты поклоняешься женщине,
Как богине в заброшенном Храме,
Позабытой религии.
И не замечаешь что культовая статуя,
Хоть и изящна, но лишена вдохновения.
Что руки Богини - словно
Возлюбленной скульптора руки.
Что стан у Богине - точно
У шлюхи, что голодный художник
Покупает каждое воскресенье.
(Говорят, она умеет делать такое!)
Грудь Богини - это грудь Матери.
И вообще, вся она из деталей,
(Многих женщин видел художник).
Из частиц, как твоя вера.
И к моим мраморным ступням ты приносишь цветы.
И к твоим мраморным ступням приношу я цветы.
Поливаю чашу желания кровью.
Краской рисую на теле.
Женщина, ты поклоняешься Женщине.

В колонках играет - АлисА - Красное на Чёрном
Бессонное племя.

В ночи, иcпытывая звёзды на
Долготерпение,
В луче луны скользит Змея-
Бессоннница.

Усталые глаза паломника,
С потухшим огнём веры.
Глаза полны песка,
Но это не волшебный песок
Сна.
Сна нет.
Сон не идёт.
Бессоннница.

Терпение. Ещё минута, ещё час...
Придёт, обнимет.
Меня считают овцы
Ночами напролёт.

И я молюсь на чёртов
Циферблат,
Но время не идёт быстрее,
Смеётся оскалом из минутных
и секундных стрелок.
Молитвенное бдение.

Племя бедных сов,
Что люди будят днём.
Однажды мы уснём,
Проснёмся, лишь столетие спустя.
Мы спящие красавицы, красавцы.
Бледны, черны, с кругами под глазами,
взъерошены, мучительно тонки.
В руках любимого любовника
Онейроманта, Сна.

Не думайте будить нас поцелуем.
Уснули - видим сны.
Уснули - спим без снов.
Песочный человек, над нами
Сжалься!

Молюсь часам опять.

В колонках играет - Falconer - Mindtraveller
Падай ниже, падай глубже

Падай ниже, падай глубже
В тьму свернувшихся часов,
В мрак измены, во лжи стужу,
Свет угас – ушла любовь.
Да и то, ведь гостьей странной,
Нарушавшей мой покой,
Ты была лишь нежеланной
И мучительной тоской.
Так над бездной стоя тихо,
Я вдыхаю запах трав,
А на дне стенает лихо,
Мой палач, как ты был прав.

Падай глубже, падай ниже
В тьму – и клятвы не спасут.
Холод робко сердце лижет,
Язык лжёт и пальцы лгут.
Над могилой-колыбелью
Я склонюсь, держа в руке,
Нет, не факел, а забвенье,
Как отраву на клинке.

Падай глубже, падай ниже
В тьму – последний наш приют.
И не вижу, и не слышу,
Никогда нас не найдут.

Падай ниже, падай глубже,
Дно всё ближе… Лаз всё уже…

Падай! Падай! Падай! Падай

В колонках играет - Сплин - Выхода нет
Город Необратимых...

Город - вихрь домов,
Он сужает пространство свободы
По направлению к центру.
Город дорог, город теней.
Ртами касаются ртов
Переулки подземок, и ветры
Их продуваю насквозь, целуются годы.
Город утрат, город мечей.

За центробежным движением неизбежности,
В водовороте, круговороте, цейтноте,
По тысячелетием выверенной траектории
Тащит тебя течение города, Города.

Сопротивляться не можется.
Воин ломает свой меч,
Крестьянин бросает плуг.
Все становятся горожанами -
Волками асфальта
В бетонно-панельной норе.

Ты захвачен в силки, что поставил
Город необратимых поступков,
Город необратимых явлений,
Город необратимых...