В колонках играет - Louis Armstrong - What a wonderful world
Свободно…
- Ну и чего ты?
- Чего я? - испуганно.
- Ну и чего ты решила, имею я в виду?
- Хха, а должна была что-то решить? Всё как обычно. То о чём мы думаем, не имеет никакого отношения к тому, что мы делаем.
Полдень. Комната заперта наглухо, на два засова и щеколду. Две металлические пружинные кровати и деревянная софа.
- Ууу, у меня так спина болит. Ненавижу это, ненавижу, ненавижу, ненавижу. Не буду больше на ней спать. И вообще она короткая, неудобно.
- А не знаю, мне нравится. Только матрас сползает.
Громкий металлический лязг. Я вскакиваю на кровати.
- Это что???
- Аааа, маньяк!!!
Догадываемся посмотреть на пол. Возле моей кровати…
- Секатор? Откуда у меня в постели взялся секатор?
Настороженные взгляды моих подруг. Подбираю секатор. А что? Хороший инструмент. Надо бы будет сегодня виноград подрезать.

Три кровати, один холодильник.
- Эта сопелка меня достала, как спать будем ложиться, выключу.
- Мне не мешает.
- Ещё бы дальше всех спишь…
- А сосиски не пропадут?
- За один день, тьфу, одну ночь?
- Между прочим, жарища, – сорок градусов.
- А я заснуть не могу!
- Блин, ну вырубай.
Три кровати, один холодильник, один телевизор.
- Ну что показывает?
- Неа, ещё поверни.
Звук шагов на крыше, тихий скрежет. Это одна из нас терзает антенну, чтобы можно было кино посмотреть.
- Было, было! А чёрт пропало, чуть назад…
Три кровати, один холодильник, один телевизор, девять комаров…
- Ууу, скотина, кусалку оторву!
Восемь комаров. Всё равно слишком много.
А ещё по ночам на крышу падают яблоки. Внезапно покушаются они стуком на нашу сердечную деятельность. Да и не только они. Говорят, тут недавно с мясокомбината сбежал дикий кабан. Так все местные из дачного посёлка ходили с ружьями и ловили. Финал истории ускользнул от моего внимания.
Посёлок ГЭС. Деревня Латошинка неподалёку. Садишься на маршрутку и минут через тридцать-сорок на месте. В черте города конечно. Добираться от центра довольно удобно, но после 21:00 небезопасно. Мы не расисты, как говориться, но все эти представители «малых народов» явно тут ошиваются в поисках очередной жертвы. А ехать-то мимо кладбища надо. Страшненько. А когда все мы трое вместе тогда и страшно и весело одновременно. Тогда в полночь можно и в магазин в одном купальнике пойти. Чай сегодня не помрём. А если повезёт, и завтра переживём уж как-нибудь. Я смотрю на моих подруг и говорю:
- Харэ бояться. Мы не умрём, по крайней мере, сегодня.
Верят.
Около трубы поворачиваем направо и в конце тупика деревянная раскосая дверь, закрытая на старую велосипедную шину. Ну и замок, который только Катюха умеет открывать-закрывать.
Дача довольно большая и абсолютно запущенная в этом году. Лень, не до этого нам. Садик камней, который мы устроили два года назад, зарос лекарственной ромашкой и мхом, завершающим наши декораторские потуги. Камней почти не видно. Они были очень тяжёлые, когда мы заворачивали их в подстилку и тащили вверх по огромной железной лестнице. У меня где-то есть фотография доказывающая, что садик был красивый и в следующем году, если будет не в лом, станет ещё красивее.
- Знаешь, как называется тема моей дипломки?
- Эээ, что-то там опреснение солей что-то там. Как хоть сдавала-то?
- Да нормально. Они меня лишили главного удовольствия – сами представили мою работу.
- Прочитали название вместо тебя, шволочи?
- Ага, все труды насмарку, блин.
- Да ладно, фигня. А где Катька?
- На даче у Маринки. Гуляют до пятницы или субботы.
- Возмутительно! Она это, как его…блин, этот…ну…
- Повтори три раза – огнетушитель, огнетушитель, огнетушитель.
Евгеша. Жека итд итп. Ей 21, стоп, раз мне уже 20, то ей аж 22. Старшая из нас. Но это не слишком заметно. Мы сосредоточенно красим в жёлтый, голубой, зелёный и бордовый цвета нашу дачу. На самом деле это дача моих подруг, но мы так давно вместе, извините за сентиментальность. Я любуюсь бордовой краской, ведёрко с остатками которой мы стащили у строителей, перекрашивающих в сотый раз забор детского сада.
- Дезертир!!!
- Чего?
- Катюха – дезертир! Я вспомнила слово. Когда она к нам подъедет?
- Завтра, наверное.
- Кошмар и как мы будем жить до этого? Что будем есть?
- Там, кажется, в холодильнике что-то оставалось. Можем сходить в магазин за котлетами по-киевски.
- Гм, не слишком они там вкусные. Но дешёвые.
Перекидываем шланг из огурцов в клубнику. Закрываем воду, а то помидоры уже утонули. Ставим набираться душ, надеясь, что ржавчина не просочится сквозь сорванный кран. Напрасно, конечно. Каждый раз мы приезжаем в тщетной надежде, что на этот раз застанем наше море не цветущим. Ага, как же. Всё зелёное: море, камни, песок, дети, собаки, мы… Морем называется наше местное Цимлянское водохранилище, почти половина всех дач расположена как раз на нём. Есть ещё странные посёлки около Аэропорта. Там, говорят, озеро есть, но кто же в здравом уме будет покупать дачу без Волги, без моря?
Вот нам до моря идти минут 7-10, может 15, если назад идём или очень устали. И это считается далеко. Но и в даче на обрыве приятного мало – чуть разойдутся волны, и рухнет песчаный берег вниз вместе с садиком-огородиком. На том берегу вот, кладбище постепенно размывало. Люди ходили купаться на Волгу, а рядом в песке лежали кости, которые вода вымыла из их непрочных сгнивших убежищ. Вереница следов, мелькающие в ярком солнце тени, а на песке лежит человеческая коса. Самая настоящая – русая. Не знаю вот только, было ли видно то, откуда она когда-то росла. Гадость, потом плавать вообще не захочется.
Рядом с нами таких ужасов конструкцией не предусмотрено. Только длиннющая железная лестница, перила которой погнулись и отвалились. Некоторые ступеньки разделили их участь. Куски железной арматуры, некогда призванной сохранять жизнь тем незадачливым купальщикам, которых угораздит упасть, теперь выглядят так, будто на этих самых купальщиков охотятся. Вокруг заросли камыша, хмеля, тысячелистника и пижмы. Ещё какое-то противно колючее растение, которое все окрестные насекомые считают любимым домом. Поминутно рискуя уронить шлёпки вниз, ровнёхонько в сокрытый зеленью ручей, мы спускаемся к морю. Пляж крохотный, но сегодня безлюдный. Естественно, только нам могло прийти в голову поехать на дачу в будний день. И хвала богам! На плитах пусто. С одной стороны пляж ограничен бетонными плитами под наклоном и колючей проволокой – это территория водозаборной станции. Как-то нам свистел сторож и попрекал тем, что мы через проволоку перелезли. Этой проволоке лет двести, табличка давно стёрлась, всем наплевать. Но он к нам привязался, именно когда мы решили позагорать топлесс.
- Мужик ну ты достал.
- Офигеть, никого не гоняют, а нас приветили.
- Девушки вам что закон не писан? Табличку, забор не видели?
- Видели, видели, отвали, а? И так тошно.
- Нет ну вот возьму с вас штраф! По пятьдесят рублей!
- Ага, щаззз, откуда у нас столько?
- Мужик, уйди, задолбал ведь. И вообще заткнись.
Ворча и огрызаясь, мы смотали подстилку и побрели на соседний пляж. Но купаться уже не хотелось. Всё вокруг ядовито-зелёное как токсические отходы. Только надписи «BIOHAZARD» не хватает для полно счастья. Заглядываем в купальники.
- Ыыыыыы! – в унисон.
- Спокойно господа, то есть дамы. Это ж не эти противные чёрные палочки, которые фиг отмоешь. Зелёненькие легче смываются.
- Ага! Ржавой водой?!?
- Под шлангом сполоснёмся.
- Вода в шланге ледачая.
- Потерпим.
Наутро все чихают и кашляют. Зато чистенькие.
Тишина. Никого. Дачников нет, только мы, заблудшие души огородников, требуем возле правления, чтобы дали воду. В правлении в принципе никого нет, но что нам мешает? С горя покупаем мороженого и мгновенно выздоравливаем.
- Тааак, хлеба, масло подсолнечное взяли…
- А к чаю?
- Тааак, три московские плюшки, шоколадку в фиолетовой обёртке…
- Солёного хочу, – ворчливо.
- Тааак, три пачки сухариков, полкило…
- Еды?
- Цыц! Полкило индюшачих котлет…
- Фу-у-у-у… - на два голоса. – От них кошатиной несёт.
- Бе-бе-бе. Какие мы привередливые. Ну что тогда?
Пристально изучаем содержимое маленького холодильника с заморозками.
- Всё дрянь какая-то.
Устало роняю голову.
- Так, всё. Полкило индюшачих котлет. С соусом сожрёте как миленькие.
- Попить взять не забудь!
- Гм, гм, гм. Тааак, бутылку вон той зелёной ереси с жутким названием. Что? Тархун? Нет это что-то яблочное. Растворимый кофе – один с карамелью, один айриш крим, два с корицей и два чая с лимоном. Всё?
- Ф-сё!
Судорожно роемся по карманам купальников в поисках монеток. Наскребаем.
- Девочки, заходите ещё.
- Да, спасибо.
По дороге обдираем кусты малины – у кого-то она особенно удалась в это году. С суеверным ужасом минуем сгоревшую неделю назад дачу. Наш дом на Советской горел год назад, двадцать пятого декабря. На улице было минус тридцать пять. Странное это ощущение - греться в мороз от огня, обгладывающего родной дом.
Ночь. Наш электрический столб упал. Сидим без электричества. Послали Евгешу к соседям за удлинителем.
- А жрать-то как хочется.
Пришёл удлинитель. Смех, радость, радио, тепло, еда, свет, чай, телевизор. Всё славно. Достойно встречаем любимый праздник Св. Удлинителя.
- Я больше не могу жить дикарём. Хочу голову помыть!
- Собирались же неделю протянуть. На сколько нас хватило?
- Да ладно, четыре дня не шутки. Мы ведь городские девочки.
Молчание. Досматриваем фильм. Это наше «31 июня». Подпеваем и танцуем. К концу фильма выясняется, что мы фанаты Лемисона, знаем все песни, и первый раз посмотрели от начала и до конца.
- Завтра. Позавтракаем и поедем.
В шестнадцать ноль-ноль мы уже дома. В двадцать ровно сидим за столиком ночного клуба. Головы у всех чистые, одежда постирана, ногти подстрижены. Они пьют колу и шампанское. Я как последний буржуй пью чай маленькими глотками и покусываю лимончик. За моей спиной надрывается местная группа. Почти не морщусь.
- Назад поедем?
- Ахххх, в Рамстор зайдём.
- Хорошо. Допиваем.
Встали и вышли.