Шрэк заставил меня разреветься. Так трогательно,ё-мое.... Так,искренне... Честно,до сих пор хочется плакать... В сотый раз убеждаюсь,что эта история не для детей... Или просто я такая ранимая...Меня в кино очень легко до слез довести... Но,как этот великан смотрел на то,что вчера было у него,а сегодня уже нет... Как он хотел вернуться в СВОЙ мирок... 

Это один из моих любимых мультфильмов. Точнее, из современных американских их вообще два:Мадагаскар и Шрэк. 

 

В колонках играет - Blur-Bad day

Красочно-картиночно-музыкальный пост намбер ту.

Умильные парные фотографии. 

Мэтт и Дом(Muse)

 

 

Деймон и Грем(Blur)

Том и Джонни(Radiohead)

Ричи и Ники(MSP)

 

Алекс и Ник(FF)

В колонках играет - Палево-Шаровары Вячеслава
Сегодня мне удалось рассмешить Катю. Это произошло случайно.

Я попросил молочный коктейль и два пирожка. Она поинтересовалась:

- А с какой начинкой вам пирожки?

- А какие есть?

- Яблоко-клюква-вишня.

- Аааа. - подумав, ответил я и принял, как мне показалось, правильное и остроумное решение: - Давайте три. Каждого по одному.

Вот тут-то она и засмеялась. Звонко и незло.

Она работает в Макдоналдсе, неподалеку от моего дома. Симпатичная девушка, не из тех, на кого обернешься на улице, но вполне себе миловидная, лет восемнадцати, с короткой стрижкой каштановых волос. К ее клетчатой рубашке прикреплен бейджик: «Катя».

Посмеявшись, она смутилась (хотя улыбка так и осталась на ее губах) и пояснила причину своего веселья :

- У нас два вида пирожков: с яблочно-клюквенной начинкой и с вишневой. А не три, понимаете?

Вот так вот я, простофиля, не допонял её, казалось бы таких очевидных, слов.

Катю я видел во второй раз. А первый случай произошел месяц назад, поздним вечером за полчаса до закрытия кафе. Я стоял в очереди к Кате и наблюдал за ее труднейшей работой.

В моем представлении работа в Макдоналдсе - это ад на земле. Эти мальчики и девочки носятся от жаровни к прилавку (от перепада температур их лица покрыты прыщами), громко кричат, чтобы работники кухни готовили быстрее макнагетсы нетерпеливым и ворчливым клиентам. Их невеликий зароботок зависит от скорости и сноровки. Поэтому нужно как можно быстрее, при этом не перепутав, запихнуть соусы в бумажный пакет, сверить наличие блюд по чеку и не забыть произнести заветные слова: «Спасибо, приходите к нам еще». Автоматически, не глядя клиенту в глаза.

Лица, лица, лица, чеки, чеки, чеки, бургеры, чизбургеры, фри. Кола, лица, чеки, игрушка, чеки, лица, запахи, жарко, холодно, лица, чеки, кола, фри, мороженое, пирожок, чеки, соусы, лица, толстые, худые, злые, доброжелательные, надменные, чеки, бургеры, лица...

Так проходит Катин день. Так проходит день ее сверстников. Еще ужаснее он проходит у их коллег постарше. У Кати и ее ровесников, по крайней мере есть есть хоть какая-то надежда вырваться отсюда и найти себя в жизни.

Я наблюдал за ней. Передо мной в очереди стояли девушки – студентки. Примерно одного возраста с моей героиней. Только, очевидно, гораздо более успешные в социальном плане, чем она. Они галдели и обсуждали сегодняшние занятия и своих будущих парней. Одна из них держала раскрытым ноутбук. Они комметировали чей-то профайл в социальной сети.

На секунду взгляд Кати стал осмысленным. Я перехватил его. Она разглядывала теплую куртку одной из студенток. Куртка красивая, с меховой опушкой, вся такая цветная с аппликацией из улыбающихся черепов. И я понимаю смысл этого взгляда. Очень хорошо понимаю: в нем нет зависти, в нем есть мечта. Да - мечта! И ничего стыдного нет в том, что ты мечтаешь в восемнадцать лет не о всеобщем благоденствии и рае на земле, а о дорогой, теплой и красивой вещи.

Секунда прошла, и вновь, в котрый раз за сегодня: «Здравствуйте. Заказывайте пожалуйста». Девушки жеманничают и долго выбирают бургеры. Катя как робот покорно собирает им поднос.

Через час, возвращаясь со встречи, я опять проходил мимо Макдональдса. Ресторан уже полчаса как закрыли, однако пятачок на площади перед ним был заполнен прохожими, просто зеваками и колонией московских собак. Из ларьков звучала музыка. И тут я увидел Катю. Она вышла из стеклянной двери, за которой уже было темно, в клетчатом пальто и вязаной шапке. На руках у нее были варежки, которые распространяют в благотворительных целях у нее же в ресторане. Смешные черные варежки, с белыми звездочками.

От фонарного столба отделился худощавый паренек и пошел ей навстречу. Такой обычный молодой человек, какими переполнено метро в час пик. Черно-серые брюки и такого же невнятного цвета куртка (обязательно на размер больше или на размер меньше), пробивающиеся усишки и шапка до бровей. Целлофановый сверток в руке.

Они обнялись и замерли, не сказав ни слова. Я видел как раз его спину и ее лицо. Подбородок она положила на его плечо. Глаза были закрыты. Я тоже остановился и смотрел на них, хотя мне было немного совестно за то что я шпионю. А у них происходил безмолвный диалог. Она передавала в этих объятиях ему всю свою усталость, накопившуюся за сегодняшний день. Все эти лица, лица, чеки, чеки, щёки, щёки. Он поглаживал ее шею: «Все будет хорошо».

А потом достал из своего целлофанового пакета пластмассовую банку с мёдом и подарил ей. Тогда я впервые увидел ее улыбку. А сегодня вот во второй раз.