Мягкие игрушки, да-да, все верно. Я не знаю более бесполезной вещи, которую бы было так жалко выкинуть. В чем суть всех этих розовых монстров из плюша и синтепона? Даже милые бежевые собачки и серенькие фирменные мишки рано или поздно начинают вызывать тихий ужас, а выбросить по прежнему жалко. И мы все равно продолжаем собирать их, копить их, дарить на день рожденья и первое свидание. Мы приносим их в подарок детям своих друзей, хотя ни один ребенок на самом деле не играет в мягкие игрушки. Они лежат на всех возможных горизонтальных поверхностях, пылятся и жутко раздражают, но выбросить их совершенно невозможно. Даже вот эту уродливую фиолетовую свинью и кислотно-зеленого зайца, у которого на морде явно читается крайняя степень дебилизма. 

Что вообще такое мягкое игрушка? Для кого она предназначена? Для детей, сентиментальных взрослых или неугомонных плюшкиных, которым лишь бы чем заполонить квартиру, меня всегда ужасали коллекции зайчиков, кошечек и уточек, уж лучше пакетик для пакетиков, в котором лежат пакетики, честное слово. Даже фарфоровые собачки в буфете не так отвратительны, хотя тут можно поспорить, конечно... А вы видели этих уродов, которые продают на трассах? Метровые безумно розовые зайцы, ярко синие собаки и желтые лошади размером с двухлетнего ребенка. Ужасны. Но ведь кто-то же покупает? 

В моем доме мягкие игрушки собраны в пакеты и лежат в ящике дивана, хотя по идее там должно лежать белье, а диван может собираться, и тогда места в комнате было бы несравнимо больше, но нет.. они там лежат, и самое страшное, что мне тоже жалко выбросить всех этих монстров. Они так жалостливо и бездумно смотрят на меня своими пластмассовыми глазками, а овца еще истерично подхихикивает, если ее покрутить за хвостик... и рука моя не поднимается на все это убожество. 

 Ребенок мой, к слову, мягкие игрушки презирает и играет только с ежом, и то, только потому, что тот приятный на ощупь и не такой зверски страшный на вид как все остальное. А вся игра сводится к тому, что он с ним спит. Или кидает им в меня - под настроение.

Так вот, живешь, ешь, спишь, радуешься немножко, читаешь, пишешь, дружишь... и тут выпадает случай проверить себя на сострадание, на сочувствие, на умение сопереживать чужой боли... можешь ли, не очерствел ли, там за дружелюбной маской, ты живой вообще, или уже так? 

Можешь, чувствуешь, выворачиваешься наизнанку, захлебываешься в слезах, не чтобы кому-то что-то доказать, в пустой комнате нет зрителей кроме себя самого, нет. Вздыхаешь. Любящий, переживающий, боль близкого человека - как своя собственная, горькая. 

Улыбайся, ты живой! Настоящий. Но, сука, почему же так больно...