Солнце ласкало город теплом заката,
грелось котами на крышах домов покатых,
в окна вливалось розовым шоколадом, -
и застывало на стенах улыбкой глаз.

Эта история с ныне протертой датой,
то есть не сказка, а былью была когда-то,
просто листок за столом провалялся смятый –
и эта дата затерлась в пути до нас.

Будто бы скорый поезд летит-грохочет,
тонут обрывки слов в перестуке точек,
слабо понятен невиноватый почерк, -
просто механика, влага и много лет.

Я бы сидел над страничкою той часами,
как часовщик пытал бы её глазами,
только щелчок, и мысли полились сами, -
дымкой тумана, тающего в рассвет...

Знаешь, бывает - гуляешь под вечер в мае, -
вдруг еле-видный шорох - и вспоминаешь, -
и уже всё, ты не здесь, ты летишь-мечтаешь, -
чуть не забыв, с чего бы всё это вдруг...

Вот лишь одна из разобранных мною строчек:
** Знаешь, как это больно и трудно очень, -
быть не чуть-чуть непохожим или неточным,
а совершенно, совсем не как все вокруг? **

Вечер укутал город ночи периной,
тени уснули став бесконечно длинны,
лишь магазинов молча горят витрины –
в городе полночь, а я до сих пор не здесь...

Знаете, как непросто, как трудно это –
прожить конец весны и начало лета,
если с тобой ни любимой ни друга нету, -
некого ждать, и нечего ждать чудес.

Вот и осталось - вдыхать полусумрак ночи,
сумрака пряжу сплетать в лабиринты строчек,
клавиатурою править хреновый почерк, -
вот вобщем-то и всё, то есть - ничего...

...вылил себя в бумагу, поставил дату, -
здесь бы закат для рифмы, да нет заката, -
может быть, кто-то найдет и поймёт когда-то –
нет, не меня, а скорей себя самого....
(c) Женя Луценко (г.Владимир)