Дед Митрофан со своими юбилейными медалями казался мне всегда ветераном не совсем… настоящим что-ли. Ну что такое две недели на фронте? Один бой. С трибун выступали ветераны другие, настоящие: грудь в боевых орденах и медалях, рассказы о долгих верстах войны от Москвы до Берлина…
Лишь много лет спустя, когда стала просачиваться настоящая правда о войне, я был ошарашен, узнав, что на самом деле фронтовая судьба моего деда совсем не исключение, а наоборот – правило, что для большинства солдат, попадавших на передовую, первый бой был и последним. В первом же бою большая их часть была убита или ранена. Лишь небольшой процент принимал участие во втором бою. Не говоря про третий и дальше. То есть, это были солдаты практически одноразового использования, одноразовые солдаты. Подлинная война в отличии от пропагандистской выглядела так. По всей эсэсэсэрии военкоматы собирали миллионы здоровых, молодых мужчин и везли эшелонами к линии фронта, чтобы в первом же бою они были убиты или покалечены. А для следующего боя уже подкатывала другая волна готовых на заклание новобранцев. И так волна за волной все четыре года. Целая страна была пропущена через мясорубку войны. Отсюда становится понятным такое несоразмерное количество потерь у нас и у немцев. И не кажется уже таким невероятным рассказ другого ветерана, что при прорыве ленинградской блокады прибывшее на передовую подкрепление даже не кормили. А че харч переводить, если срок их жизни ровнехонько полсуток, до первой атаки…

Так что те солдаты, что реально поднимались во весь рост под пули, там и остались. А голосистые ветераны в иконостасах наград, прошедшие всю войну от начала до победы, за небольшим исключением - обозники, штабисты и пулемётчики НКВД.