ВЛАСТЬ РОКОВОГО ЗАКЛЯТЬЯ
Вообразим себе, что мы оказались в какой-то странной альтернативной истории. Скажем, в 1850 году. Все тут сначала, как и в привычной нам версии истории, но только у всех больших стран имеется волшебное оружие. Некое заклятие, способное любую державу превратить в горы отравленного щебня. Причем если ты применишь его – то и другие тебе успеют ответить тем же. Привычные войны становятся бессмысленными и смертельными.

И что же? В этом мире соединенные силы Британии, Франции и Турции не могут напасть на Российскую империю, высадившись в Крыму и послав эскадры на Балтику и к Камчатке. Черноморский флот не лег на дно, утопленный своими же в гавани Севастополя – и не случилось Крымской войны, в ходе коей западники уничтожили все наши крепости на черноморском побережье. Не случилось болезненного для национального самолюбия русских поражения от более развитых экономически и технически союзников. Не произошло того самого окончательного толчка, что привел к Великой реформе 1861 года – отмене крепостного права. К началу буржуазных реформ и первой русской индустриализации.

В сем необычном мире небольшая эскадра американских паровых фрегатов коммодора Пэрри не явилась 8 июля 1853 года на рейд Эдо (как не пришла и вторично), и японцы не испытали острого чувства бессилия перед самодвижущимися кораблями, грозившими им жерлами бомбических пушек Пексана. Япония открылась вынужденно остальному миру – и в ней продолжает существовать все тот же режим сегуната. Никаких реформ Мэйдзи, сохраняется аграрно-феодальный строй. Не поднимается японская индустрия, не появляются у Страны Восходящего Солнца ни сильного предпринимательства, ни современных армии и ВМС.





Китай пребывает суверенным и самобытным. Но при всем том – удручающе отсталым, словно застывшим. Или бредущим по замкнутому кругу. При том, что высшие сановники в Китае с удовольствием пользуются плодами западного научно-технического прогресса. Как, впрочем, и знать в России, и в Японии.

Выходит какая-то очень необычная реальность, где отсталость не карается быстро и эффективно. Какой-то лоскутный мир, настоящий заповедник, где рядом с бурно развивающимися странами сосуществуют неприлично отсталые, застойные. Паноптикум минувших эр. Здесь модерн соседствует с абсолютизмом в духе Петра Великого и с несколькими формами азиатских деспотий. Это там, на Западе, дымят трубы фабрик и заводов, паровые машины вращают станки. Это там Изамбар Брюнель спускает на воду первые железные корабли и чудо XIX столетия – судно-гигант «Грей Истерн». Постукивают ключи электрического телегафа Морзе – и прокладывается первый в мире трансатлантический кабель. Поднимаются в воздух газовые аэростаты Тиссандье и Надара, с чиханием заводится первый в мире двигатель внутреннего сгорания – газовый мотор Ленуара. Впервые вспыхивает электрический свет, появляется фотография, звонят первые телефоны Александра Бэлла, звучит первый фонограф, передавая запись человеческой речи. Сеть железных дорог охватывает Европу и США. Вспыхивает киноэкран…

А в России крепостные по-прежнему отрабатывают барщину и платят оброк. И все остается таким неизменным и удобным для правящей верхушки. Ведь не нужно ничего менять с неприятными для себя последствиями. Так приятно десятилетие за десятилетием существовать в старом добром укладе! А новомодные телефон с фонографом за границей для себя купим. Продав для этого сало, воск, пеньку и лен. И немного зерна. Зато придворные мастера публицистики на все лады хвалят прелести традиционного сельско-помещичьего уклада. Дескать, страна избежала ужасов индустриализации с появлением хищников-капиталистов и миллионов душ обездоленного городского пролетариата, этого источника смут и бунтов. И вообще, нет у нас, мол, разрастания городов, сих гнезд всяческих пороков и рассадников порчи нравов. Духовность процветает. Атеизм немыслим.

КОНЕЦ АНТИУТОПИИ
Но такой странный мир, где чудеса эпохальных прорывов мирно могли соседствовать с областями самой замшелой архаики, не просуществовал бы более столетия. И даже меньше. Ибо наказание за отсталость пришло бы позже – и не в виде настоящей, грубо-зримой войны.
Выглядело бы все примерно так: правящие верхушки отсталых стран все больше зависели бы от поставок западных чудес науки и промышленности. Ведь так удобно и престижно иметь в своих дворцах или поместьях и телефоны, и горячую воду, и электрический свет, и объезжать свои владения на самобеглой коляске с бензиновым мотором! И лечиться хорошими лекарствами, и делать операции с обезболиванием. Да и по морям плавать в увеселительные круизы на паровых яхтах – а не на опасных парусниках, так зависящих от воли ветра! Попробуйте-ка оказаться на парусном судне тогда, когда буря гонит ее на прибрежные камни, когда остается только убирать паруса и бросать якоря – в надежде, что они выдержат.

Потому, чтобы закупать все эти сложные и дорогие изделия, отсталые страны вынуждены и в такой версии истории продавать развитым державам все больше и больше сырья, становиться их житницами. (Добавим к импорту еще и надобности военных ведомств: надо же покупать паровые и прочие машины к броненосному боевому флоту, который нужен для поддержания престижа Санкт-Петербурга, Пекина, Стамбула или Эдо). Чем больше ископаемого сырья, леса и зерна пришлось продавать развитым европейцам и американцам – тем больше бы правящие круги России, Японии, Китая или Турции садились на «иглу» сырьевых доходов, уже не мысля себе жизнь при свечах и конных упряжках.

А тут уж коготок увяз – всей птичке пропасть. Развитые страны, не имея возможности отобрать ресурсы с помощью совершенного оружия индустриальной эры (заклятия же продолжают оставаться смертельной угрозой!), экономически поработят неразвитых. И никакое волшебное оружием им, в конечном итоге, не поможет. Хваткий бизнес предложит «элитам» отсталых держав за свой счет, на условиях концессий, прокладывать железные дороги от морских портов вглубь стран. Ведь так выгодно вывозить хлеб и уголь, железную руду и лес. На что бомонды архаичных режимов с радостью согласятся.

Чтобы разрабатывать полезные ископаемые и получать больше зерна, придется покупать западные технологии, технику и машины, все больше попадая в зависимость от чужестранцев. Властители такой вот «альтернативной» Российской империи, равно как и застывших Китая, Японии и Оттоманской Порты, с неприятным удивлением обнаруживают: несмотря на блестящие и грозные военные парады, в феодально-чиновничьей верхушке образуются группировки и кланы, ориентированные на разные зарубежные центры силы. Ведь кто-то ведет дела с Британией, а кто-то – с Францией или Германией. А то и с Североамериканскими Соединенными штатами. И им важнее сохранить источники доходов, нежели отстаивать национальные интересы. А лучшие мозги из ученых косяками уезжают из страны. Ибо всем этим физикам и химикам, создателям проектов электрической связи и подводных лодок, «духоплавов» (судов на воздушной подушке) и разнообразных двигателей попросту негде развернуться у себя в Отечестве. Зато их с распростертыми объятиями ждут там, где растут города и развивается передовая индустрия с жадным спросом на новые технологии и всяческие изобретения.


Очень быстро обнаружится, что обладатели развитой индустрии и носители научно-технологического превосходства обладают еще и огромной финансовой силой. То есть, они намного богаче сырьевых архаиков, их банки опутывают кредитной кабалой тех, кто остановился в развитии. Их финансисты просто покупают чиновников и военных с помощью плохо завуалированных взяток. А те деньги, что получается выручить на вывозе продовольствия и промышленного сырья, уходят на покупку западных ценных бумаг (что развивает чужие экономики) и на возврат займов, что взяты у бусурманских финансовых воротил. И плевать на то, что держава блистает огромными роскошными постройками, а в составе ВМФ появляются суперброненосцы. Экономически-то страна оказывается в подчиненном положении. Да так, что те деньги, что местная «элита» перегоняет в чужеземные банки, потом выдаются нам же – в виде иностранных ссуд. И отлив денег из могучей державы в Нью-Йорк, Лондон и Амстердам идет вовсю. Дети имперской верхушки учатся в европейских и американских университетах, почитая тамошние порядки верхом совершенства и цивилизованности, а свое Отечество считая юдолью дикости и отсталости. Что и лечиться свои вельможи отправляются на растленный Запад. Да хотя бы немецким сальварсаном от сифилиса, подцепленного в злачных местах Парижа. И неважно, что ты Западу регулярно показываешь извлеченные из ларца свитки с разрушительным магическим заклятием.

В итоге западные игроки попросту расколют знать отсталых держав на компрадорские фракции, грызущиеся между собою. Образуются разные «пятые колонны» и группы влияния, тянущие подчас в противоположные стороны. Западный капитал превратится в теневого, но могущественного игрока на внутриполитическом поле стран-архаиков. Вскоре он поддержит некоторых сепаратистов и самостийников – если окажется выгодным, скажем, оторвать от Китая Манчжурию с Ляодунским полуостровом. Или Египет – от Турции. Или благодатный хлебный, угольный и железорудный Юг (Малороссию и Новороссию) – от Российской империи. (Как вариант: нефтяные поля Баку – от остальной страны).


Благо, созреют и другие предпосылки: юные отпрыски правящей знати, пропитавшиеся вестернизацией в заграничных университетах, вернутся домой. А повзрослев и заняв место родителей, они – при умелой постановке влияние и воздействий – станут «реформаторами». Теми, кто попытается установить у себя на родине западные порядки. Что и вызовет смуту и расколы. Особенно если при этом – другой рукой – влить деньги вовасяческих низовых революционеров, заговорщиков и сепаратистов. Благо, деньги для сего сами струятся из стран-мишеней косвенной агрессии.

Эники-беники – и страны, отставшие в развитии, угодят в осрые внутренние кризисы и сами рванут, аки пороховые бочки. Революциями и смутами, сепаратизмом, верхушечными заговорами. Гражданскими войнами. Конечно, в такой зазеркальной реальности вряд ли случились кровопролитные Первая и Вторая мировые, принесшие тектонические перетряски всей геополитике – ведь Германия и ее противники тоже обладали бы орудием быстрого уничтожения друг друга – но в нем самая печальная и жестокая участь ожидала бы страны, которые законсервировали свою отсталость.

И тут уже никакие волшебные свитки не спасали. Ты, конечно, можешь обратить врага во прах – но и он успеет сотворить с тобой то же самое. А рисковать жизнью вельможи и вообще знать любой страны ой не любит! А от внутренней усобицы волшебное оружие никак не выручает. Просто сановники какой-то территории в альтернативной Российской империи вдруг решат, что им лучше выделиться в новую страну и не делиться с Петербургом экспортно-сырьевыми доходами. Дороговато, мол, обходится такое царство! Лучше нам самим торговать сибирскими пушниной, хлебом, маслом, углем, нефтью, лесом и рудами стольких металлов!

Да, существование магических заклинаний породило бы мир, который с середины XIX столетия показался каким-то «вязким» и более медленным в сравнении с привычным нам ходом истории. В нем косные верхушки иных стран и цивилизаций сочли бы себя неуязвимыми и безнаказанными, долгое время считая: «Да ерунда ве это, развитие науки и техники, промышленности и социальной организации! И на поставках ресурсов неплохо проживем, ничего не меняя!»
Но в итоге, уже в ХХ веке, «вязкий мир» перерастал бы в реальность потрясающих воображение смут и потрясений. И финального наказания за долгую отсталость. Жестокого и необратимого.

ХОТЯ СКАЗКА – И ЛОЖЬ…
Вы скажете нам, будто все, здесь описанное – всего лищь занятная игра ума и фантазии, которая не имеет ни малейшего отношения к действительности? И очень ошибетесь. Ибо живем мы как раз в варианте «вязкой реальности». В мире, где у главных (и уже даже не очень главных) стран имеется то самое волшебное заклятие.
Имя ему – ракетно-ядерное оружие. То самое, против коего ни сегодня, ни в обозримом будущем не появится ни щита, ни «противоядия».

https://m-kalashnikov.livejournal.com/4188769.html