В хмурые, пасмурные дни марта, когда серое небо способно раздавить всё, что не потонуло в грязи, в такие дни очень хочется красоты. Зарядиться ею. Чтобы воспрять. Ожить. И спасибо Тому Форду за несколько минут приключения в мир, где правит эстетика. Спасибо за смещённый угол зрения, за то, что смог перенастроить внутреннюю оптику: по-новому взглянуть на людей и пространство, всё стало пластичнее и глубже. Но… как говорится в фильме: “За что ты любишь его сейчас, за то будешь ненавидеть потом”. До ненависти, конечно, не доходит, но до разочарования вполне. И чем ближе к концу, тем оно возрастает. Изящным стилем и тонкими, ассоциативными монтажными склейками нельзя искупить драматургическую слабость. Три временных и пространственным пласта продолжают причудливо взаимодействовать между собой до самого конца и ни один из трёх жанров – на удивление! – не выпирает из общей мозаики. Только вот в наполнении этого трёхмерного ночного коктейля всё явнее различается какой-то очень простой, обыкновенный вкус. Различается вода. Это её налили в изысканный бокал и подкрасили. А я уже эту воду пил. Она не свежая.

Мелодрама, триллер и драма, история отношений мужчины и женщины, история потери, история мести за убитую жену и дочь – полны предсказуемых ходов и бестолковых, длинных разговоров. Притягательная, таинственная атмосфера первых сорока минут, ничуть не уступающая атмосфере фильмов Кубрика, к сожалению теряет свою упругость из-за нежелания режиссёра быть лаконичнее и молчаливее. Я начал это понимать, когда перевалило за середину, но продолжал надеяться на интересный, неожиданный поворот, на сильное действие главного героя, героини. Но… Меня продолжали соблазнять, очаровывать Эми Адамс, мне продолжали показывать растерянность Джиленхолла, чуть-чуть увлекли харизмой Шеннона и так, с этим арсеналом, я добрёл до последних десяти минут. Они, конечно, замечательны! Человек, познавший любовь, не сможет не растрогаться. Впрочем, другим этот фильм смотреть и не нужно. Тема любви звучит в полный голос и нет вины режиссёра в том, что ему для разговора о ней приходиться пускаться в такие хитроумные структурные изобретения, формальные игры.

Тема и время требуют нового языка, новых подходов (Финчер в “Исчезнувшей” тоже рассказал о набившем оскомину семейном кризисе с вывертом. Тоже через ребус, тоже через агрессию). Если автору действительно важно высказаться о чувствах, а не заработать на “вечном”, используя банальную схему с дежурной моралью, то он не позволит себе говорить, как все, не позволит своей боли и своей нежности потеряться среди общей массы. В том сила и гордость художника. В том его безумное, одинокое путешествие, без руля и ветрил. Том Форд приглашает всех провести ночь в компании художника, на его “пьяном корабле”. Заглянуть в его душу, сравнить мягкость своих чувств с его мягкостью, сравнить свои идеалы с его и… Порадоваться тому, что ты не художник. Или – разрыдаться. Порадоваться, если жизнь твоя спокойна и размерена, и разрыдаться, если по ночам тебя мучают призраки, если что-то гложет, неизъяснимая тоска. “Ты никогда не чувствовала, что жизнь идёт не туда, куда предназначено?” – спрашивает писатель в фильме. Но женщина даёт совсем не тот ответ, который ждёт мужчина. Женщина… Том Форд, будучи гомосексуалистом, пытается понять её. Смелая попытка. Но есть у автора что-то ещё: то ли ему хочется передать магию “нормальных” отношений, её печальную и мрачную поэзию или хочется продемонстрировать, как разрушительна эта связь полов, как мало, на самом деле, в ней связи. На самом глубинном уровне. Не зря, быть может, единственный помощник героя за весь фильм – мужчина, единственная опора и поддержка. При этом, хромая опора, поддержка только в силу собственного отчаяния.

Фильм оставляет много вопросов и более терпкое послевкусие, чем “Одинокий мужчина”, тот фильм, насколько помню, ещё более красив, но совсем бесхребетен. “Ночные животные”, несмотря на брутальные пугалки, явление пуризма, кинопуризма, нео-пуризма. Я бы сравнил её внутренний триптих с триптихом “Память Озанфана” Янушкевича. В музыке нашёл бы аналогии с Эриком Сати, его триптихом Gnossienne. К слову, на картине “Комната Эрика Сати” Русиньоля изображён тот самый замученный, отверженный художник, которого изображает Форд. Можно взглянуть на эту картину и сэкономить два часа времени, два часа сумрачного зрелища. Но не хочется обижать автора. А сравнение c далёкими французами его обидит, даже оскорбит, потому что это не в пользу эмоций, к которым визионер так стремился. Спасибо ему за это! Мы свидетели, как человек движется к своему шедевру.

https://pavel-pavlov.livejournal.com/231135.html